Иезуитский коллегиум (Динабургская крепость)
Иезуитский коллегиум - часть крепости, объемлет комплекс зданий, как дошедшие до наших дней, так и погибшие. Находится в городе Даугавпилс Латвия.
Содержание
Описание
Здание H - образной формы, в два этажа, главный фасад выходит на Константиновскую улицу. Находится в периметре улиц - Константиновской, Императорской, Михайловской на холме в крепости, напротив Михайловских ворот, за коллегиумом через Константиновскую улицу размещается Инженерный арсенал. Справа через Михайловскую улицу – Артиллерийский арсенал. Недалеко от внутреннего двора находится могила Коменданта в 1882-1884 годах Динабургской крепости Георгия Васильевича Пиленко (1817-1884). Перед внутренним двором прямоугольный газон, обсаженный деревьями, скрывает фундаменты бывшего на этом месте собора.
История
Иезуиты появились в Динабурге в 1620-х годах, когда они бежали в ходе шведско-польской или польско-шведской войны 1600 - 1629 годов из Видземе ( Северных районов Инфлянтов) в более спокойную Латгалию (Инфлянты) . Здесь основали коллегиум, школу при нём (приводятся разные годы основания школы 1625,1630,…). Построили первоначально деревянный храм (в 1626 году в ознаменование одержанной над шведами победы воеводой Гонсевским был выстроен костел и при нем основана коллегия иезуитов [1]), позднее сооружён каменный храм в стиле Барокко (1746-1769). "Его[костел]заложили одновременно с иезуитской коллегией, располагавшейся тут же, на месте нынешней крепости[2] ". Здание коллегиума построено в конце 17-го – нач. 18 века. "Русские мастера возводили иезуитскую коллегию в Динабурге[3] ". В начале строительства крепости в 1810 году, холм вошёл в территорию будущей крепости, огорожен главным валом. В 1811 году в апреле месяце, правительство заплатило иезуитам за земли, здание коллегиума и собор 300 тыс. рублей[4] компенсации, они переехали в Креславку (Краславу) 40 километров восточнее Динабурга. C 1811 по 1828 год велась переделка церкви иезуитов в православный Крепостной собор, устроен алтарь, иконостас, освящен во имя Рождества Христова.
1 Латвийская республика
Переделки в соборе, устроены три алтаря, лютеранский в центре, по бокам католический и православный, службы для солдат гарнизона трех конфессий.
Немецкая оккупация
Считается, что при отступлении немцев из города, 27 июля 1944 года, взорваны две башни собора.
Военное училище
В здании коллегиума в правом крыле работала 8-летняя школа, в центре Штаб училища, в левом крыле офицерская столовая. В период 1948-1956 годов полуразрушенный собор полностью снесён, на его месте устроен газон. Открыт памятник с самолетом Миг -19 .
Настоящее время
Здание приватизировано, разрушается, переходит из рук в руки, владельцы ничего не делают для его сохранения.
Будущее
Интересные факты
Ротан, Ян - 21 генерал Ордена иезуитов (1829-1853), в 1804-1809 годах жил и работал в Динабурге, здесь вступил в Орден иезуитов. Осенью 2011 года ходатайство общества хранителей памяти Яна Ротана из Нидерландов о установке памятного знака на стене Иезуитского коллегиума. Чайкина Ж. По следам иезуитских генералов [ Ян Филипп Ротан/ Ян Рутхан 1785-1853, 1804-1809 г. жизнь и работа в Динабурге] // Сейчас.-2015.-№49(17 дек).-С.34 + ил.
Напишите отзыв о статье "Иезуитский коллегиум (Динабургская крепость)"
Примечания
Отрывок, характеризующий Иезуитский коллегиум (Динабургская крепость)
Пьер, обутый в башмаки, сшитые для него Каратаевым из цибика, который принес француз для подшивки себе подошв, подпоясанный веревкою, подошел к больному и присел перед ним на корточки.– Что ж, Соколов, они ведь не совсем уходят! У них тут гошпиталь. Может, тебе еще лучше нашего будет, – сказал Пьер.
– О господи! О смерть моя! О господи! – громче застонал солдат.
– Да я сейчас еще спрошу их, – сказал Пьер и, поднявшись, пошел к двери балагана. В то время как Пьер подходил к двери, снаружи подходил с двумя солдатами тот капрал, который вчера угощал Пьера трубкой. И капрал и солдаты были в походной форме, в ранцах и киверах с застегнутыми чешуями, изменявшими их знакомые лица.
Капрал шел к двери с тем, чтобы, по приказанию начальства, затворить ее. Перед выпуском надо было пересчитать пленных.
– Caporal, que fera t on du malade?.. [Капрал, что с больным делать?..] – начал Пьер; но в ту минуту, как он говорил это, он усумнился, тот ли это знакомый его капрал или другой, неизвестный человек: так непохож был на себя капрал в эту минуту. Кроме того, в ту минуту, как Пьер говорил это, с двух сторон вдруг послышался треск барабанов. Капрал нахмурился на слова Пьера и, проговорив бессмысленное ругательство, захлопнул дверь. В балагане стало полутемно; с двух сторон резко трещали барабаны, заглушая стоны больного.
«Вот оно!.. Опять оно!» – сказал себе Пьер, и невольный холод пробежал по его спине. В измененном лице капрала, в звуке его голоса, в возбуждающем и заглушающем треске барабанов Пьер узнал ту таинственную, безучастную силу, которая заставляла людей против своей воли умерщвлять себе подобных, ту силу, действие которой он видел во время казни. Бояться, стараться избегать этой силы, обращаться с просьбами или увещаниями к людям, которые служили орудиями ее, было бесполезно. Это знал теперь Пьер. Надо было ждать и терпеть. Пьер не подошел больше к больному и не оглянулся на него. Он, молча, нахмурившись, стоял у двери балагана.
Когда двери балагана отворились и пленные, как стадо баранов, давя друг друга, затеснились в выходе, Пьер пробился вперед их и подошел к тому самому капитану, который, по уверению капрала, готов был все сделать для Пьера. Капитан тоже был в походной форме, и из холодного лица его смотрело тоже «оно», которое Пьер узнал в словах капрала и в треске барабанов.
– Filez, filez, [Проходите, проходите.] – приговаривал капитан, строго хмурясь и глядя на толпившихся мимо него пленных. Пьер знал, что его попытка будет напрасна, но подошел к нему.
– Eh bien, qu'est ce qu'il y a? [Ну, что еще?] – холодно оглянувшись, как бы не узнав, сказал офицер. Пьер сказал про больного.
– Il pourra marcher, que diable! – сказал капитан. – Filez, filez, [Он пойдет, черт возьми! Проходите, проходите] – продолжал он приговаривать, не глядя на Пьера.
– Mais non, il est a l'agonie… [Да нет же, он умирает…] – начал было Пьер.
– Voulez vous bien?! [Пойди ты к…] – злобно нахмурившись, крикнул капитан.
Драм да да дам, дам, дам, трещали барабаны. И Пьер понял, что таинственная сила уже вполне овладела этими людьми и что теперь говорить еще что нибудь было бесполезно.
Пленных офицеров отделили от солдат и велели им идти впереди. Офицеров, в числе которых был Пьер, было человек тридцать, солдатов человек триста.
Пленные офицеры, выпущенные из других балаганов, были все чужие, были гораздо лучше одеты, чем Пьер, и смотрели на него, в его обуви, с недоверчивостью и отчужденностью. Недалеко от Пьера шел, видимо, пользующийся общим уважением своих товарищей пленных, толстый майор в казанском халате, подпоясанный полотенцем, с пухлым, желтым, сердитым лицом. Он одну руку с кисетом держал за пазухой, другою опирался на чубук. Майор, пыхтя и отдуваясь, ворчал и сердился на всех за то, что ему казалось, что его толкают и что все торопятся, когда торопиться некуда, все чему то удивляются, когда ни в чем ничего нет удивительного. Другой, маленький худой офицер, со всеми заговаривал, делая предположения о том, куда их ведут теперь и как далеко они успеют пройти нынешний день. Чиновник, в валеных сапогах и комиссариатской форме, забегал с разных сторон и высматривал сгоревшую Москву, громко сообщая свои наблюдения о том, что сгорело и какая была та или эта видневшаяся часть Москвы. Третий офицер, польского происхождения по акценту, спорил с комиссариатским чиновником, доказывая ему, что он ошибался в определении кварталов Москвы.
