Иенг Маули
| Иенг Маули кхмер. អៀង មូលី | |||
| |||
|---|---|---|---|
| 1993—1998 | |||
| |||
| с 2008 | |||
| Рождение: | 1950 Прейвэнг | ||
| Партия: | Национальный фронт освобождения кхмерского народа Буддистская либерально-демократическая партия Буддистская либеральная партия | ||
Иенг Маули (кхмер. អៀង មូលី; 1950, Прейвэнг) — камбоджийский политик и государственный деятель, в 1993—1998 — министр информации, с 2008 — старший министр, помощник премьер-министра Камбоджи. Участник борьбы против провьетнамского режима НРК, генеральный секретарь Национального фронта освобождения кхмерского народа в 1988—1992. Вице-председатель Буддистской либерально-демократической партии в 1993—1997. Инициатор партийного раскола. Основатель и лидер Буддистской либеральной партии.
Содержание
Образование и работа во Франции. Участие в KPNLF
Родился в аграрном регионе на восточном берегу Меконга. Окончил королевский университет в Пномпене по коммерческой специальности. В 1974 выехал во Францию, два года учился в экономико-техническом институте парижской Консерватории искусств и ремёсел. Работал бухгалтером и финансовым ревизором.
В период правления Красных кхмеров и полпотовского геноцида находился в эмиграции. После свержения «Красных кхмеров» вьетнамской интервенцией Иенг Маули не принял новый режим НРК из-за его провьетнамской и просоветской ориентации. В 1982 году Иенг Маули перебрался из Франции в Таиланд и присоединился к Национальному фронту освобождения кхмерского народа (KPNLF) — прозападному крылу оппозиционной коалиции. В 1988 стал генеральным секретарём KPNLF.
В руководстве БЛДП. Министр информации и координатор разминирования
В 1991 году были заключены Парижские соглашения о политическом урегулировании в Камбодже. Были достигнуты договорённости о восстановлении монархии, возвращении на трон короля Сианука, проведении свободных выборов. В мае 1992 года KPNLF преобразовался в Буддистскую либерально-демократическую партию (БЛДП) во главе с Сон Санном. Иенг Маули занял в партии пост вице-председателя.
На выборах в мае 1993 года БЛДП получила 3,8 % голосов и 10 мандатов в Национальной ассамблее из 120[1]. Правительство сформировалось на основе коалиции всех парламентских партий — ФУНСИНПЕК короля Сианука, Народной партии Камбоджи (бывшие коммунисты Хун Сена) и БЛДП.
Иенг Маули занял пост министра информации в кабинете Нородом Ранарита—Хун Сена. Сыграл видную роль в принятии камбоджийского закона о печати. Он возглавил также Cambodian Mine Action Center (CMAC) — правительственный центр по разминированию территории[2]. Это было важной позицией, поскольку минная война являлась одной из ключевых составляющих боевых действий 1979—1989.
Партийный раскол. Продолжение правительственной службы
Несмотря на декларируемый антикоммунизм и либерализм, политический стиль Иенг Маули отличается прагматизмом и компромиссностью. В правительстве он ориентировался на Хун Сена как «сильного человека» режима. Это привело к конфликту Иенг Маули с Сон Санном, который во главе БЛДП продолжал ту же политику, что в KPNLF.
В 1995 году в БЛДП произошёл раскол. Сон Санн и Иенг Маули исключили друг друга из БЛДП. 9 июля 1995 съезд БЛДП, бойкотированный сторонниками Сон Санна, единогласно избран Иенг Маули председателем партии[3]. Конфликт продолжался, и осенью принял жёсткие формы — вплоть до террористической атаки на сторонников Сон Санна 30 сентября 1995, в результате которой десятки человек получили ранения[4].
В 1997 году Сон Санн покинул Камбоджу. БЛДП прекратила существование. Сторонники Сон Санна создали партию имени своего лидера. Иенг Маули учредил Буддистскую либеральную партию. На выборах 1998 года партия Сон Санна получила 0,89 % голосов, партия Иенг Моули — 0,64 %. Ни та, ни другая в парламент не прошли.
В 1998—2008 Иенг Маули руководил CMAC. С 2008 занимал пост старшего министра и помощника премьер-министра Хун Сена. Назначен также первым заместителем председателя правительственного Совета по развитию сельского хозяйства и председателем Координационного комитета борьбы со СПИДом, туберкулёзом и малярией.
Напишите отзыв о статье "Иенг Маули"
Примечания
- ↑ [www.ipu.org/parline-f/reports/arc/1051_93.htm CAMBODGE. Chambre parlementaire: Assemblйe constituante]
- ↑ [www.iengmouly.net/my-biography Ieng Mouly. Biography]
- ↑ [www.phnompenhpost.com/national/moulys-history-disputes-split-party Mouly’s history: the disputes that split a party]
- ↑ [www.phnompenhpost.com/national/night-misery-son-sann-loyalists Night of misery for Son Sann loyalists]
| |||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Иенг Маули
– Я не говорю, чтоб это был план, который я одобряю, – сказал сын, – я вам только рассказал, что есть. Наполеон уже составил свой план не хуже этого.– Ну, новенького ты мне ничего не сказал. – И старик задумчиво проговорил про себя скороговоркой: – Dieu sait quand reviendra. – Иди в cтоловую.
В назначенный час, напудренный и выбритый, князь вышел в столовую, где ожидала его невестка, княжна Марья, m lle Бурьен и архитектор князя, по странной прихоти его допускаемый к столу, хотя по своему положению незначительный человек этот никак не мог рассчитывать на такую честь. Князь, твердо державшийся в жизни различия состояний и редко допускавший к столу даже важных губернских чиновников, вдруг на архитекторе Михайле Ивановиче, сморкавшемся в углу в клетчатый платок, доказывал, что все люди равны, и не раз внушал своей дочери, что Михайла Иванович ничем не хуже нас с тобой. За столом князь чаще всего обращался к бессловесному Михайле Ивановичу.
В столовой, громадно высокой, как и все комнаты в доме, ожидали выхода князя домашние и официанты, стоявшие за каждым стулом; дворецкий, с салфеткой на руке, оглядывал сервировку, мигая лакеям и постоянно перебегая беспокойным взглядом от стенных часов к двери, из которой должен был появиться князь. Князь Андрей глядел на огромную, новую для него, золотую раму с изображением генеалогического дерева князей Болконских, висевшую напротив такой же громадной рамы с дурно сделанным (видимо, рукою домашнего живописца) изображением владетельного князя в короне, который должен был происходить от Рюрика и быть родоначальником рода Болконских. Князь Андрей смотрел на это генеалогическое дерево, покачивая головой, и посмеивался с тем видом, с каким смотрят на похожий до смешного портрет.
– Как я узнаю его всего тут! – сказал он княжне Марье, подошедшей к нему.
Княжна Марья с удивлением посмотрела на брата. Она не понимала, чему он улыбался. Всё сделанное ее отцом возбуждало в ней благоговение, которое не подлежало обсуждению.
– У каждого своя Ахиллесова пятка, – продолжал князь Андрей. – С его огромным умом donner dans ce ridicule! [поддаваться этой мелочности!]
Княжна Марья не могла понять смелости суждений своего брата и готовилась возражать ему, как послышались из кабинета ожидаемые шаги: князь входил быстро, весело, как он и всегда ходил, как будто умышленно своими торопливыми манерами представляя противоположность строгому порядку дома.
В то же мгновение большие часы пробили два, и тонким голоском отозвались в гостиной другие. Князь остановился; из под висячих густых бровей оживленные, блестящие, строгие глаза оглядели всех и остановились на молодой княгине. Молодая княгиня испытывала в то время то чувство, какое испытывают придворные на царском выходе, то чувство страха и почтения, которое возбуждал этот старик во всех приближенных. Он погладил княгиню по голове и потом неловким движением потрепал ее по затылку.
– Я рад, я рад, – проговорил он и, пристально еще взглянув ей в глаза, быстро отошел и сел на свое место. – Садитесь, садитесь! Михаил Иванович, садитесь.
Он указал невестке место подле себя. Официант отодвинул для нее стул.
– Го, го! – сказал старик, оглядывая ее округленную талию. – Поторопилась, нехорошо!
Он засмеялся сухо, холодно, неприятно, как он всегда смеялся, одним ртом, а не глазами.
– Ходить надо, ходить, как можно больше, как можно больше, – сказал он.
Маленькая княгиня не слыхала или не хотела слышать его слов. Она молчала и казалась смущенною. Князь спросил ее об отце, и княгиня заговорила и улыбнулась. Он спросил ее об общих знакомых: княгиня еще более оживилась и стала рассказывать, передавая князю поклоны и городские сплетни.
– La comtesse Apraksine, la pauvre, a perdu son Mariei, et elle a pleure les larmes de ses yeux, [Княгиня Апраксина, бедняжка, потеряла своего мужа и выплакала все глаза свои,] – говорила она, всё более и более оживляясь.
По мере того как она оживлялась, князь всё строже и строже смотрел на нее и вдруг, как будто достаточно изучив ее и составив себе ясное о ней понятие, отвернулся от нее и обратился к Михайлу Ивановичу.
– Ну, что, Михайла Иванович, Буонапарте то нашему плохо приходится. Как мне князь Андрей (он всегда так называл сына в третьем лице) порассказал, какие на него силы собираются! А мы с вами всё его пустым человеком считали.
Михаил Иванович, решительно не знавший, когда это мы с вами говорили такие слова о Бонапарте, но понимавший, что он был нужен для вступления в любимый разговор, удивленно взглянул на молодого князя, сам не зная, что из этого выйдет.
– Он у меня тактик великий! – сказал князь сыну, указывая на архитектора.
И разговор зашел опять о войне, о Бонапарте и нынешних генералах и государственных людях. Старый князь, казалось, был убежден не только в том, что все теперешние деятели были мальчишки, не смыслившие и азбуки военного и государственного дела, и что Бонапарте был ничтожный французишка, имевший успех только потому, что уже не было Потемкиных и Суворовых противопоставить ему; но он был убежден даже, что никаких политических затруднений не было в Европе, не было и войны, а была какая то кукольная комедия, в которую играли нынешние люди, притворяясь, что делают дело. Князь Андрей весело выдерживал насмешки отца над новыми людьми и с видимою радостью вызывал отца на разговор и слушал его.
– Всё кажется хорошим, что было прежде, – сказал он, – а разве тот же Суворов не попался в ловушку, которую ему поставил Моро, и не умел из нее выпутаться?
– Это кто тебе сказал? Кто сказал? – крикнул князь. – Суворов! – И он отбросил тарелку, которую живо подхватил Тихон. – Суворов!… Подумавши, князь Андрей. Два: Фридрих и Суворов… Моро! Моро был бы в плену, коли бы у Суворова руки свободны были; а у него на руках сидели хофс кригс вурст шнапс рат. Ему чорт не рад. Вот пойдете, эти хофс кригс вурст раты узнаете! Суворов с ними не сладил, так уж где ж Михайле Кутузову сладить? Нет, дружок, – продолжал он, – вам с своими генералами против Бонапарте не обойтись; надо французов взять, чтобы своя своих не познаша и своя своих побиваша. Немца Палена в Новый Йорк, в Америку, за французом Моро послали, – сказал он, намекая на приглашение, которое в этом году было сделано Моро вступить в русскую службу. – Чудеса!… Что Потемкины, Суворовы, Орловы разве немцы были? Нет, брат, либо там вы все с ума сошли, либо я из ума выжил. Дай вам Бог, а мы посмотрим. Бонапарте у них стал полководец великий! Гм!…
