Иерархические награды Русской православной церкви

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Иерархические награды Русской православной церкви предназначены для поощрения архиереев и клириков РПЦ, за достойное прохождение ими церковного служения.





История наград

Награды предназначенные только для священнослужителей. Формирование церковных наград проходило в течение XVIII начала XX века.

А дабы священники могли за отличные заслуги удостоиться и особливых почестей, определяем в пользу белого священства: во-первых, получение креста для ношения на цепи на шее; во-вторых, употребление фиолетовой бархатной камилавки или скуфьи; и, наконец, третие, для знатнейших из них митры, каковую употребляют архимандриты, с тем, однако ж, что сии отличные почести не инако, как по воле или утверждению нашему даваемы или дозволяемы будут

— Именной указ Павла I Святейшему Синоду от 18 декабря 1797 года

Двойной орарь впервые был пожалован в 1908 году отцу Константину Розову.

Фиолетовая камилавка для диаконов, впервые была пожалована при патриархе Тихоне.

Набедренник для иереев ввёл в качестве награды архиепископ Московский Платон в середине XVIII века.

Скуфья — фиолетовая шапочка, которая надевается как на богослужения так и вне его. В настоящее время не вручается.

Камилавка до Октябрьской революции жаловалась Синодом, а после — епархиальным архиереем.

Наперсный крест — выдавался не всем священникам, а только для настоятелей кафедральных соборов за особые заслуги. Более значимой наградой был наперсный крест с украшениями и непременно увенчанный короной, который выдавался Кабинетом Его Императорского Величества, его, в частности, имел святой праведный Иоанн Кронштадтский.

Крайне редкой была награда митрой. Её выдавали так же из Кабинета Его Императорского Величества. После революции награждение митрой стало более частым явлением.

Архимандритам, в советское время, начали выдавать второй наперсный крест. В середине XX века появился золотой патриарший наперсный крест. Он в полтора раза меньше обычных и отличался по форме. Лучи его (нижний был длиннее остальных) чуть расширялись к концам; от центра креста и примерно до середины также исходили лучи. Одним их первых, 21 мая 1947 года, этот крест получил протоиерей Александр Павлович Смирнов, настоятель Николо-Кузнецкого храма в Москве.

Бриллиантовый крест для митрополитов, укрепляемый в навершии митры, который подносился митрополитам императором. Проходило несколько лет, после возведения в сан митрополита, прежде чем получали такой крест. Например, митрополит Московский Владимир получил такой крест через 2 года после назначения на кафедру, за организацию визита императора в Москву в 1900 году. После введения патриаршества, этот крест стал принадлежностью митрополитов вообще. С 1988 года его предписали носить всем архиереям.

Бриллиантовый крест на клобук. В настоящее время его носят все архиепископы и митрополиты, но так было не всегда. До революции это была отдельная награда жалуемая императором, и выдаваемая Кабинетом Его Императорского Величества. Например, архиепископ Финляндский Сергий получил эту награду через 8 лет после начала своего служения в сане архиепископа. В целом эту награду приходилось ждать пять—десять лет. В наше время крест жалуется одновременно с саном архиепископа.

Право ношения двух панагий ранее могло быть предоставлено митрополитам. Так второй панагией были награждены митрополит Крутицкий и Коломенский Пимен, Митрополит Ленинградский и Ладожский Никодим, митрополит Воронежский и Липецкий Мефодий, Митрополит Харьковский и Богодуховский Никодим, Почётный Патриарший экзарх всея Беларуси Митрополит Филарет (Вахромеев), и согласно Устава Русской Православной Церкви Митрополит Киевский и всея Украины.

Примерно в середине 1980-х годов появилась ещё одна разновидность наград — именная панагия, ею удостаивали митрополитов, имевших право на ношение двух панагий и епархиальных архиереев. Она заменила существовавшую до революции панагию с драгоценными украшениями, которую жаловал император.

Право предношения креста за богослужением была чрезвычайно редкой наградой. До революции этим правом жаловал Император. В 1971 году этого права был удостоен Митрополит Никодим. Также правом преднесения креста имеет право Митрополит Крутицкий и Коломенский Ювеналий (Поярков), Митрополит Филарет (Вахромеев), и согласно Устава Русской Православной Церкви Митрополит Киевский и всея Украины.

Современные иерархические награды

Ныне действующая система иерархических наград установлена в 2004 году, реформирована в 2011 году.

Виды иерархических наград

  • повышение в сане.
  • элементы литургического облачения, несущие духовное значение.
  • богослужебные отличия (служение Божественной литургии с отверстыми царскими вратами до Херувимской песни или до «Отче наш»).

Награды вручаются в строгой последовательности.

Награды для епископата

С 2004 года этим правом обладают: Святейший Патриарх Московский и всея Руси, Блаженнейший митрополит Киевский и всея Украины и Высокопреосвяще́нный Архиепи́скоп Токи́йский, Митрополи́т всей Япо́нии. Все архиереи получившие эту награду до 2004 года сохранили право носить две панагии только на территории своей епархии. В Украинской Православной Церкви сохраняется такая награда. В 2012 г. право ношения второй панагии предоставлено митрополиту Крымскому и Симферопольскому Лазарю, митрополиту Донецкому и Мариупольскому Иллариону, в 2013 г. - митрополиту Черновицкому и Буковинскому Онуфрию, а в 2014 году - митрополиту Днепропетровскому и Павлоградскому Иринею и митрополиту Волынскому и Луцкому Нифонту. В 2015 году такой же награды были удостоены митрополиты Хустский и Виноградовский Марк и Тернопольський и Кременецкий Сергий.

Примикирий используют Святейший Патриарх за всеми богослужениями, Блаженнейший митрополит Киевский и всея Украины, Высокопреосвященнейшие митрополиты Токийский и всей Японии, Минский и Слуцкий, Кишиневский и всея Молдавии — в пределах своих юрисдикций; епархиальные архиереи — в пределах своих епархий.

  • Патриаршая панагия — одна из высших наград для епископата. Даётся по решению патриарха в особых случаях. Учреждена архиерейским собором 2011 г.
  • Право преднесения креста за богослужениями.

Правом преднесения креста за богослужениями до 2011 г. обладали только Святейший Патриарх Московский и всея Руси и Блаженнейший митрополит Киевский и всея Украины (в пределах Украины). С 2011 г. патриарху было разрешено, в качестве высшей иерархической награды, награждать таким правом митрополитов, имеющих вторую панагию, в пределах их епархий.

Награды для священников

  • Набедренник. Награждение производится указом епархиального архиерея не ранее чем через три года после хиротонии награждаемого. Навешивается через левое плечо и спускается с правого бока ниже пояса на бедро.
  • Камилавка фиолетового цвета. Награждение производится указом епархиального архиерея не ранее чем через три года после награждения набедренником. Носится во время богослужения и во время официальных и торжественных мероприятий.
  • Наперсный крест. Награждение производится указом епархиального архиерея не ранее чем через три года после награждения камилавкой (для монашествующих — набедренником) и при сроке служения в священном сане не менее пяти лет. Надевается во время богослужения поверх облачения, в повседневной обстановке — поверх рясы.
  • Сан протоиерея. Награждение производится указом Святейшего Патриарха Московского и всея Руси не ранее чем через пять лет после награждения наперсным крестом. В исключительных случаях награда может быть дана и до окончания этого срока (например, в связи с назначением на начальственную — общецерковную или епархиальную — должность), но не ранее чем через десять лет служения в сане пресвитера.
    • Примечание. Чин поставления во игумена, предусмотренный в архиерейском чиновнике, надлежит совершать над лицами, назначенными Священным Синодом настоятелями или наместниками монастырей, даже в тех случаях, когда таковыми являются архиереи или архимандриты. При этом игумену вручается посох. Над лицами, назначенными настоятелями (наместниками) монастырей до вступления в силу настоящего Положения, чин поставления в игумена с вручением посоха следует совершить при ближайшей возможности. Игумен занимает первое место среди пресвитеров при совершении богослужений во вверенной ему обители в период его настоятельства. В случае оставления должности звание игумена сохраняется в память о понесенных трудах.
  • Палица. Награждение производится указом Святейшего Патриарха Московского и всея Руси не ранее чем через пять лет после возведения в сан протоиерея (через пять лет после возложения наперсного креста для монашествующих, но не менее чем через десять лет служения в сане пресвитера).

Правила ношения: навешивается под фелонь через плечо, причем палица носится справа, а набедренник — слева. Примечание. Первенство чести при соборном служении определяется следующим образом: иеромонахи, имеющие право ношения палицы, стоят перед протоиереями, не имеющими этого права; иеромонахи и протоиереи, имеющие право ноше-ния палицы, стоят в порядке, определяемом старшинством хиротонии.

  • Крест с украшениями. Награждение производится указом Святейшего Патриарха Московского и всея Руси не ранее чем через пять лет после награждения палицей.
  • Митра (для протоиереев), сан архимандрита (для монашествующих). Награждение производится указом Святейшего Патриарха Московского и всея Руси не менее чем за 30 лет беспорочного служения Церкви Божией. Носится исключительно во время богослужения.
  • Служение Божественной литургии с отверстыми царскими вратами до Херувимской песни. Награждение производится указом Святейшего Патриарха Московского и всея Руси не ранее чем через пять лет после награждения митрой.
  • Служение Божественной литургии с отверстыми царскими вратами до «Отче наш». Награждение производится указом Святейшего Патриарха Московского и всея Руси не ранее чем через пять лет после награждения правом служения Божественной литургии с отверстыми царскими вратами до Херувимской песни.
  • Право ношения креста на митре. В основном дается по должности заслуженным архимандритам. В частности, такое право есть у начальника Русской Духовной Миссии на Святой Земле архимандрита Александра(Елисова).
  • Патриарший крест. Награждение производится в исключительных случаях, за особые церковные заслуги, указом Святейшего Патриарха Московского и всея Руси. Надевается во время богослужения поверх облачения, в повседневной обстановке — поверх рясы.
  • Сан протопресвитера. Награждение производится в исключительных случаях, за особые церковные заслуги, по инициативе и решению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси.
  • Докторский крест — вручается докторам богословия по указу патриарха (с 2011 года).

Награды для диаконов

  • Двойной орарь. Награждение производится указом Святейшего Патриарха Московского и всея Руси не ранее чем через пять лет после хиротонии награждаемого или епархиальным архиереем после защиты диаконом кандидатской диссертации по богословию. Носится на левом плече, поверх стихаря, передний, более длинный конец спускается с левого плеча под правую руку, затем им опоясывается спина, и он спускается вниз через левое плечо.
  • Сан протодиакона. Награждение производится указом Святейшего Патриарха Московского и всея Руси не ранее чем через 10 лет служения в сане диакона.
  • Камилавка фиолетового цвета. Награждение производится указом Святейшего Патриарха Московского и всея Руси не ранее чем через 10 лет после возведения в сан протодиакона. Носится во время богослужения, во время официальных и торжественных мероприятий.
  • Сан архидиакона (для монашествующих). Награждение производится указом Святейшего Патриарха Московского и всея Руси не менее чем за 30 лет беспорочного служения Церкви Божией. Этого сана может быть удостоен старший диакон патриаршего кафедрального собора.

Награды для монахинь

Монахини, назначенные Священным Синодом настоятельницами монастырей, по должности носят наперсный крест, который возлагается епархиальным архиереем. В случае оставления ими должности они не имеют права ношения наперсного креста. За многолетнее усердное служение настоятельницы монастырей указом Святейшего Патриарха Московского и всея Руси могут быть удостоены сана игумении. За особые заслуги игумении указом Святейшего Патриарха Московского и всея Руси могут быть удостоены права ношения креста с украшениями.

Настоятельницы женских монастырей в сане игумении за церковные заслуги и во внимание к монастырям, ими управляемым, указом Святейшего Патриарха Московского и всея Руси могут быть удостоены права использования игуменского посоха. Они не используют игуменский посох в присутствии архиерея. В случае оставления должности настоятельницы монастыря в сане игумении не имеют права употреблять игуменский посох.

Награда для настоятелей (наместников) лавр и монастырей в сане архимандритов и игуменов

Настоятели (наместники) лавр и монастырей в сане архимандрита (игумена) указом Святейшего Патриарха Московского и всея Руси за церковные заслуги и во внимание к монастырям, ими управляемым, могут быть удостоены права использования игуменского посоха за богослужением.

Настоятель (наместник), удостоенный права использования игуменского посоха за богослужением, имеет право использовать посох и вне богослужения в пределах своей обители.

В исключительных случаях настоятелям (наместникам) удостаиваются исключительные (архиерейские) права такие как, служение с орлецами, благословение трикирием и дикирием, благословение молящихся с амвона на три стороны при служении литургии после Символа Веры, использование примикирия при служении в пределах монастыря и др. (В основном такие награды предоставляются тем архимандритам, которые признавались достойными, но по каким-либо причинам отказывались от архиерейской хиротонии).

Право награждения

Награждение архиереев производится по инициативе и решению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси (в пределах УПЦ — блаженнейшего митрополита Киевского и Всея Украины).

Решение о награждении набедренником, камилавкой и наперсным крестом находится в компетенции епархиальных архиереев.

По всем остальным наградам епархиальные архиереи подают ходатайства о награждении достойных клириков и настоятельниц женских монастырей Святейшему Патриарху (в пределах УПЦ — блаженнейшему митрополиту Киевскому и Всея Украины).

См. также

Напишите отзыв о статье "Иерархические награды Русской православной церкви"

Ссылки

  • [ezh.sedmitza.ru/index.html?did=220 II. Иерархические награды Русской Православной Церкви]
  • [www.patriarchia.ru/data/2011/02/05/1233349227/_polozenie_nagrady.doc Положение о богослужебно-иерархических наградах Русской Православной Церкви (2011)]

Литература

  • Балязин В. Н., Дуров В. А., Казакевич А. Н. Самые знаменитые награды России. — М.:Вече, 2000—416 с ISBN 5-7838-0684-6

Отрывок, характеризующий Иерархические награды Русской православной церкви

Несмотря на то, что уже с 20 го числа августа почти все знакомые Ростовых повыехали из Москвы, несмотря на то, что все уговаривали графиню уезжать как можно скорее, она ничего не хотела слышать об отъезде до тех пор, пока не вернется ее сокровище, обожаемый Петя. 28 августа приехал Петя. Болезненно страстная нежность, с которою мать встретила его, не понравилась шестнадцатилетнему офицеру. Несмотря на то, что мать скрыла от него свое намеренье не выпускать его теперь из под своего крылышка, Петя понял ее замыслы и, инстинктивно боясь того, чтобы с матерью не разнежничаться, не обабиться (так он думал сам с собой), он холодно обошелся с ней, избегал ее и во время своего пребывания в Москве исключительно держался общества Наташи, к которой он всегда имел особенную, почти влюбленную братскую нежность.
По обычной беспечности графа, 28 августа ничто еще не было готово для отъезда, и ожидаемые из рязанской и московской деревень подводы для подъема из дома всего имущества пришли только 30 го.
С 28 по 31 августа вся Москва была в хлопотах и движении. Каждый день в Дорогомиловскую заставу ввозили и развозили по Москве тысячи раненых в Бородинском сражении, и тысячи подвод, с жителями и имуществом, выезжали в другие заставы. Несмотря на афишки Растопчина, или независимо от них, или вследствие их, самые противоречащие и странные новости передавались по городу. Кто говорил о том, что не велено никому выезжать; кто, напротив, рассказывал, что подняли все иконы из церквей и что всех высылают насильно; кто говорил, что было еще сраженье после Бородинского, в котором разбиты французы; кто говорил, напротив, что все русское войско уничтожено; кто говорил о московском ополчении, которое пойдет с духовенством впереди на Три Горы; кто потихоньку рассказывал, что Августину не ведено выезжать, что пойманы изменники, что мужики бунтуют и грабят тех, кто выезжает, и т. п., и т. п. Но это только говорили, а в сущности, и те, которые ехали, и те, которые оставались (несмотря на то, что еще не было совета в Филях, на котором решено было оставить Москву), – все чувствовали, хотя и не выказывали этого, что Москва непременно сдана будет и что надо как можно скорее убираться самим и спасать свое имущество. Чувствовалось, что все вдруг должно разорваться и измениться, но до 1 го числа ничто еще не изменялось. Как преступник, которого ведут на казнь, знает, что вот вот он должен погибнуть, но все еще приглядывается вокруг себя и поправляет дурно надетую шапку, так и Москва невольно продолжала свою обычную жизнь, хотя знала, что близко то время погибели, когда разорвутся все те условные отношения жизни, которым привыкли покоряться.
В продолжение этих трех дней, предшествовавших пленению Москвы, все семейство Ростовых находилось в различных житейских хлопотах. Глава семейства, граф Илья Андреич, беспрестанно ездил по городу, собирая со всех сторон ходившие слухи, и дома делал общие поверхностные и торопливые распоряжения о приготовлениях к отъезду.
Графиня следила за уборкой вещей, всем была недовольна и ходила за беспрестанно убегавшим от нее Петей, ревнуя его к Наташе, с которой он проводил все время. Соня одна распоряжалась практической стороной дела: укладываньем вещей. Но Соня была особенно грустна и молчалива все это последнее время. Письмо Nicolas, в котором он упоминал о княжне Марье, вызвало в ее присутствии радостные рассуждения графини о том, как во встрече княжны Марьи с Nicolas она видела промысл божий.
– Я никогда не радовалась тогда, – сказала графиня, – когда Болконский был женихом Наташи, а я всегда желала, и у меня есть предчувствие, что Николинька женится на княжне. И как бы это хорошо было!
Соня чувствовала, что это была правда, что единственная возможность поправления дел Ростовых была женитьба на богатой и что княжна была хорошая партия. Но ей было это очень горько. Несмотря на свое горе или, может быть, именно вследствие своего горя, она на себя взяла все трудные заботы распоряжений об уборке и укладке вещей и целые дни была занята. Граф и графиня обращались к ней, когда им что нибудь нужно было приказывать. Петя и Наташа, напротив, не только не помогали родителям, но большею частью всем в доме надоедали и мешали. И целый день почти слышны были в доме их беготня, крики и беспричинный хохот. Они смеялись и радовались вовсе не оттого, что была причина их смеху; но им на душе было радостно и весело, и потому все, что ни случалось, было для них причиной радости и смеха. Пете было весело оттого, что, уехав из дома мальчиком, он вернулся (как ему говорили все) молодцом мужчиной; весело было оттого, что он дома, оттого, что он из Белой Церкви, где не скоро была надежда попасть в сраженье, попал в Москву, где на днях будут драться; и главное, весело оттого, что Наташа, настроению духа которой он всегда покорялся, была весела. Наташа же была весела потому, что она слишком долго была грустна, и теперь ничто не напоминало ей причину ее грусти, и она была здорова. Еще она была весела потому, что был человек, который ею восхищался (восхищение других была та мазь колес, которая была необходима для того, чтоб ее машина совершенно свободно двигалась), и Петя восхищался ею. Главное же, веселы они были потому, что война была под Москвой, что будут сражаться у заставы, что раздают оружие, что все бегут, уезжают куда то, что вообще происходит что то необычайное, что всегда радостно для человека, в особенности для молодого.


31 го августа, в субботу, в доме Ростовых все казалось перевернутым вверх дном. Все двери были растворены, вся мебель вынесена или переставлена, зеркала, картины сняты. В комнатах стояли сундуки, валялось сено, оберточная бумага и веревки. Мужики и дворовые, выносившие вещи, тяжелыми шагами ходили по паркету. На дворе теснились мужицкие телеги, некоторые уже уложенные верхом и увязанные, некоторые еще пустые.
Голоса и шаги огромной дворни и приехавших с подводами мужиков звучали, перекликиваясь, на дворе и в доме. Граф с утра выехал куда то. Графиня, у которой разболелась голова от суеты и шума, лежала в новой диванной с уксусными повязками на голове. Пети не было дома (он пошел к товарищу, с которым намеревался из ополченцев перейти в действующую армию). Соня присутствовала в зале при укладке хрусталя и фарфора. Наташа сидела в своей разоренной комнате на полу, между разбросанными платьями, лентами, шарфами, и, неподвижно глядя на пол, держала в руках старое бальное платье, то самое (уже старое по моде) платье, в котором она в первый раз была на петербургском бале.
Наташе совестно было ничего не делать в доме, тогда как все были так заняты, и она несколько раз с утра еще пробовала приняться за дело; но душа ее не лежала к этому делу; а она не могла и не умела делать что нибудь не от всей души, не изо всех своих сил. Она постояла над Соней при укладке фарфора, хотела помочь, но тотчас же бросила и пошла к себе укладывать свои вещи. Сначала ее веселило то, что она раздавала свои платья и ленты горничным, но потом, когда остальные все таки надо было укладывать, ей это показалось скучным.
– Дуняша, ты уложишь, голубушка? Да? Да?
И когда Дуняша охотно обещалась ей все сделать, Наташа села на пол, взяла в руки старое бальное платье и задумалась совсем не о том, что бы должно было занимать ее теперь. Из задумчивости, в которой находилась Наташа, вывел ее говор девушек в соседней девичьей и звуки их поспешных шагов из девичьей на заднее крыльцо. Наташа встала и посмотрела в окно. На улице остановился огромный поезд раненых.
Девушки, лакеи, ключница, няня, повар, кучера, форейторы, поваренки стояли у ворот, глядя на раненых.
Наташа, накинув белый носовой платок на волосы и придерживая его обеими руками за кончики, вышла на улицу.
Бывшая ключница, старушка Мавра Кузминишна, отделилась от толпы, стоявшей у ворот, и, подойдя к телеге, на которой была рогожная кибиточка, разговаривала с лежавшим в этой телеге молодым бледным офицером. Наташа подвинулась на несколько шагов и робко остановилась, продолжая придерживать свой платок и слушая то, что говорила ключница.
– Что ж, у вас, значит, никого и нет в Москве? – говорила Мавра Кузминишна. – Вам бы покойнее где на квартире… Вот бы хоть к нам. Господа уезжают.
– Не знаю, позволят ли, – слабым голосом сказал офицер. – Вон начальник… спросите, – и он указал на толстого майора, который возвращался назад по улице по ряду телег.
Наташа испуганными глазами заглянула в лицо раненого офицера и тотчас же пошла навстречу майору.
– Можно раненым у нас в доме остановиться? – спросила она.
Майор с улыбкой приложил руку к козырьку.
– Кого вам угодно, мамзель? – сказал он, суживая глаза и улыбаясь.
Наташа спокойно повторила свой вопрос, и лицо и вся манера ее, несмотря на то, что она продолжала держать свой платок за кончики, были так серьезны, что майор перестал улыбаться и, сначала задумавшись, как бы спрашивая себя, в какой степени это можно, ответил ей утвердительно.
– О, да, отчего ж, можно, – сказал он.
Наташа слегка наклонила голову и быстрыми шагами вернулась к Мавре Кузминишне, стоявшей над офицером и с жалобным участием разговаривавшей с ним.
– Можно, он сказал, можно! – шепотом сказала Наташа.
Офицер в кибиточке завернул во двор Ростовых, и десятки телег с ранеными стали, по приглашениям городских жителей, заворачивать в дворы и подъезжать к подъездам домов Поварской улицы. Наташе, видимо, поправились эти, вне обычных условий жизни, отношения с новыми людьми. Она вместе с Маврой Кузминишной старалась заворотить на свой двор как можно больше раненых.
– Надо все таки папаше доложить, – сказала Мавра Кузминишна.
– Ничего, ничего, разве не все равно! На один день мы в гостиную перейдем. Можно всю нашу половину им отдать.
– Ну, уж вы, барышня, придумаете! Да хоть и в флигеля, в холостую, к нянюшке, и то спросить надо.
– Ну, я спрошу.
Наташа побежала в дом и на цыпочках вошла в полуотворенную дверь диванной, из которой пахло уксусом и гофманскими каплями.
– Вы спите, мама?
– Ах, какой сон! – сказала, пробуждаясь, только что задремавшая графиня.
– Мама, голубчик, – сказала Наташа, становясь на колени перед матерью и близко приставляя свое лицо к ее лицу. – Виновата, простите, никогда не буду, я вас разбудила. Меня Мавра Кузминишна послала, тут раненых привезли, офицеров, позволите? А им некуда деваться; я знаю, что вы позволите… – говорила она быстро, не переводя духа.
– Какие офицеры? Кого привезли? Ничего не понимаю, – сказала графиня.
Наташа засмеялась, графиня тоже слабо улыбалась.
– Я знала, что вы позволите… так я так и скажу. – И Наташа, поцеловав мать, встала и пошла к двери.
В зале она встретила отца, с дурными известиями возвратившегося домой.
– Досиделись мы! – с невольной досадой сказал граф. – И клуб закрыт, и полиция выходит.
– Папа, ничего, что я раненых пригласила в дом? – сказала ему Наташа.
– Разумеется, ничего, – рассеянно сказал граф. – Не в том дело, а теперь прошу, чтобы пустяками не заниматься, а помогать укладывать и ехать, ехать, ехать завтра… – И граф передал дворецкому и людям то же приказание. За обедом вернувшийся Петя рассказывал свои новости.
Он говорил, что нынче народ разбирал оружие в Кремле, что в афише Растопчина хотя и сказано, что он клич кликнет дня за два, но что уж сделано распоряжение наверное о том, чтобы завтра весь народ шел на Три Горы с оружием, и что там будет большое сражение.
Графиня с робким ужасом посматривала на веселое, разгоряченное лицо своего сына в то время, как он говорил это. Она знала, что ежели она скажет слово о том, что она просит Петю не ходить на это сражение (она знала, что он радуется этому предстоящему сражению), то он скажет что нибудь о мужчинах, о чести, об отечестве, – что нибудь такое бессмысленное, мужское, упрямое, против чего нельзя возражать, и дело будет испорчено, и поэтому, надеясь устроить так, чтобы уехать до этого и взять с собой Петю, как защитника и покровителя, она ничего не сказала Пете, а после обеда призвала графа и со слезами умоляла его увезти ее скорее, в эту же ночь, если возможно. С женской, невольной хитростью любви, она, до сих пор выказывавшая совершенное бесстрашие, говорила, что она умрет от страха, ежели не уедут нынче ночью. Она, не притворяясь, боялась теперь всего.


M me Schoss, ходившая к своей дочери, еще болоо увеличила страх графини рассказами о том, что она видела на Мясницкой улице в питейной конторе. Возвращаясь по улице, она не могла пройти домой от пьяной толпы народа, бушевавшей у конторы. Она взяла извозчика и объехала переулком домой; и извозчик рассказывал ей, что народ разбивал бочки в питейной конторе, что так велено.
После обеда все домашние Ростовых с восторженной поспешностью принялись за дело укладки вещей и приготовлений к отъезду. Старый граф, вдруг принявшись за дело, всё после обеда не переставая ходил со двора в дом и обратно, бестолково крича на торопящихся людей и еще более торопя их. Петя распоряжался на дворе. Соня не знала, что делать под влиянием противоречивых приказаний графа, и совсем терялась. Люди, крича, споря и шумя, бегали по комнатам и двору. Наташа, с свойственной ей во всем страстностью, вдруг тоже принялась за дело. Сначала вмешательство ее в дело укладывания было встречено с недоверием. От нее всё ждали шутки и не хотели слушаться ее; но она с упорством и страстностью требовала себе покорности, сердилась, чуть не плакала, что ее не слушают, и, наконец, добилась того, что в нее поверили. Первый подвиг ее, стоивший ей огромных усилий и давший ей власть, была укладка ковров. У графа в доме были дорогие gobelins и персидские ковры. Когда Наташа взялась за дело, в зале стояли два ящика открытые: один почти доверху уложенный фарфором, другой с коврами. Фарфора было еще много наставлено на столах и еще всё несли из кладовой. Надо было начинать новый, третий ящик, и за ним пошли люди.
– Соня, постой, да мы всё так уложим, – сказала Наташа.
– Нельзя, барышня, уж пробовали, – сказал буфетчнк.
– Нет, постой, пожалуйста. – И Наташа начала доставать из ящика завернутые в бумаги блюда и тарелки.
– Блюда надо сюда, в ковры, – сказала она.
– Да еще и ковры то дай бог на три ящика разложить, – сказал буфетчик.
– Да постой, пожалуйста. – И Наташа быстро, ловко начала разбирать. – Это не надо, – говорила она про киевские тарелки, – это да, это в ковры, – говорила она про саксонские блюда.
– Да оставь, Наташа; ну полно, мы уложим, – с упреком говорила Соня.
– Эх, барышня! – говорил дворецкий. Но Наташа не сдалась, выкинула все вещи и быстро начала опять укладывать, решая, что плохие домашние ковры и лишнюю посуду не надо совсем брать. Когда всё было вынуто, начали опять укладывать. И действительно, выкинув почти все дешевое, то, что не стоило брать с собой, все ценное уложили в два ящика. Не закрывалась только крышка коверного ящика. Можно было вынуть немного вещей, но Наташа хотела настоять на своем. Она укладывала, перекладывала, нажимала, заставляла буфетчика и Петю, которого она увлекла за собой в дело укладыванья, нажимать крышку и сама делала отчаянные усилия.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Иерархические_награды_Русской_православной_церкви&oldid=74377228»