Бойд, Изабелла Мария

Изабелла Бойд
англ. Isabella Marie Boyd
Имя при рождении:	Изабела Мария Бойд
Род деятельности:	актриса
Дата рождения:	9 мая 1844(1844-05-09)
Место рождения:	Мартинсберг, Виргиния
Гражданство:	США США
Дата смерти:	11 июня 1900(1900-06-11) (56 лет)
Место смерти:	Висконсин Деллс, Висконсин

Изабелла Мария Бойд (англ. Isabella Marie Boyd) (9 мая 1844 — 11 июня 1900), больше известная как Белли Бойд — одна из шпионок, работавших на Конфедерацию во время гражданской войны в США. В начале войны жила во Фронт-Рояле (Вирджиния), где снабжала информацией генерала Томаса Джексона.

Ранние годы

Изабелла Бойд родилась в местечке Мартинсберг в долине Шенандоа, в штате Вирджиния (сейчас — Западная Вирджиния) 9 мая 1844 года и была старшей дочерью Бена Рида Бойда и Мэри Ребекки Глен. Впоследствии она писала, что «Нет места на свете прекраснее долины Шенандоа и нет, вернее не было, другого такого приятного и мирного селения, как Мартинсберг». Несмотря на бедность семьи, она получила хорошее образование: сначала окончила начальную школу, затем училась в балтиморском «Mount Washington Female College», куда поступила в 12 лет, а окончила в 16. Зиму 1860—1861 года она провела в Вашингтоне, который потом сравнивала с предреволюционным Парижем.

Шпионская деятельность

Когда началась гражданская война, Изабелла вернулась в Мартинсберг, а её отец записался рядовым во 2-й вирджинский пехотный полк, вооруженный и снаряженный за счет жителей Мартинсберга. Полк стал частью бригады генерала Томаса Джексона в составе Армии Шенандоа. Её дядя Гленн стал лейтенантом роты А 12-го вирджинского кавалерийского полка и впоследствии сражался в отряде Тернера Эшби.

3 июля 1861, после сражения при Хукс-Ран, федеральная армия вошла в Мартинсберг и Изабелла оказалась на оккупированной территории. В те же дни группа нетрезвых солдат-северян ворвалась в её дом, чтобы установить на крыше флаг США; когда они набросились с оскорблениями на её мать, Изабелла взяла личный пистолет и застрелила одного из солдат. Военное командование признало её право на оборону и выставило у дома охрану. Между тем, пользуясь ситуацией, Изабелла начала собирать информацию о противнике. «Все услышанное я регулярно и тщательно заносила на бумагу и при первой возможности отправляла это секретное донесение с надежным посыльным к генералу Джебу Стюарту или другому храброму офицеру из конфедеративного командования».

Одно из таких писем попало в руки северян. Изабеллу распознали по почерку, пригрозили наказанием, но угрозу в исполнение не привели.

Зимой 1861 года Белле Бойд провела в Мартинсберге, где так же находился штаб кавалерийского полка Тернера Эшби. Луис Сиго пишет, что 24 декабря 1861 года Эшби вступил в масонскую ложу в Мартинсберге, в которой уже состоял отец Белли Бойд.

Когда в марте 1862 началось новое наступление федеральной армии в долине Шенандоа, отец отправил Изабеллу во Фронт-Рояль, куда она прибыла за несколько дней до сражения при Кернстауне. После оккупации Фронт-Рояля она посещала Балтимор, потом вернулась во Фронт-Рояль, где в доме её тёти как раз разместился штаб армии генерала Шилдса. Это позволило ей общаться с самим Шилдсом и офицерами его штаба. Перед тем, как покинуть долину Шенандоа, Шилдс созвал военный совет — в помещении гостиной. Белли Бойд подслушивала разговор офицеров из помещения выше этажом, после чего перенесла все на бумагу и в час ночи лично отвезла письмо в лагерь полковника Тернера Эшби. Сама Белли Бойд не сообщает содержания своего донесения, поэтому о нём существуют только косвенные предположения.

Что он /Джексон/ несомненно узнал от Бойд через Эшби, так это то, что Шилдс и, вероятно, Гири, присоединятся к Макдауэлу и таким образом, окажутся далеко от Бэнкса; что Шилдс и Макдауэлл уверены, что Джексон двигается на восток; что Шилдс предполагает найти и захватить «деморализованную» армию Джексона восточнее; что армия Бэнкса сильно сократилась; и что возможно лишь очень небольшой отряд останется во Фрон-Рояле после ухода Шилдса.

23 мая 1862 года она была свидетелем сражения при Фронт-Рояль, и лично успела предупредить южан о том, что противник готовиться уничтожить мосты через реку Шенандоа. Доставляя эту информацию, она попала под обстрел федеральной армии. После сражения генерал Томас Джексон письменно выразил ей благодарность:

23 мая 1862. МИСС БЕЛЛИ БОЙД, я благодарю вас от себя и от армии за большую услугу, что вы оказали своей стране сегодня. Ваш друг, Т.Дж. Джексон, КША

Оригинальный текст (англ.)  

– May 23rd, 1862. MISS BELLE BOYD, I thank you, for myself and for the army, for the immense service that you have rendered your country to-day. Hastily, I am your Friend, T. J. JACKSON, C.S.A..

— [docsouth.unc.edu/fpn/boyd1/boyd1.html Belle Boyd in Camp and Prison. In Two Volumes. Vol. I]

29 июля 1862 года она была арестована по приказу военного секретаря США и 30 июля доставлена в тюрьму Старый Капитолий в Вашингтоне. После допросов она провела в тюрьме почти месяц и была отпущена по обмену в Форте-Монро 29 августа 1862 года. После освобождения она совершила путешествие в Алабаму и Теннесси и вернулась в Вирджинию как раз к началу Геттисбергской кампании. Белле Бойд присутствовала при Втором сражении при Винчестере и через несколько дней вернулась в Мартинсберг. После сражения при Геттисберге Северовирджинская армия снова ушла на юг и Мартинсберг был занят федеральной армией. 23 июля к Белли Бойд была приставлена стража, а 20 августа (предположительно) она была арестована как подозрительная и отправлена в Вашингтон, в тюрьму Кэрролл-Призон. Она была освобождена 1 декабря 1863 года.

6 декабря в Мартинсберге умер её отец. В феврале 1864 она отправилась в Алабаму поправлять здоровье, а в марте было решено отправить её в Европу с дипломатической почтой. 29 марта она отбыла из Ричмонда в Уилмингтон, но только 8 мая ей удалось отплыть в Европу на пароходе «Greyhound». Однако, 10 мая пароход был перехвачен федеральным патрульным кораблем «USS Connecticut». Изабеллу доставили в Норфолк, однако один из офицеров корабля, Самуэль Хардиндж, дал ей шанс сбежать в Канаду. «В Монреале я встретила много семей южан, беженцев и многих, симпатизирующих Конфедерации. Британские провинции были в то время убежищем или же местом отдыха для американских изгнанников». Агенты Союза следили за Белли Бойд, пока она не переехала в Англию. Хардиндж был уволен со службы и так же уехал в Европу, где некоторое время искал Изабеллу, пока не обнаружил её в Ливерпуле. 24 августа 1864 года они поженились в соборе Св. Джеймса в Лондоне.

После войны

После свадьбы Самуэль поехал в Америку, где был арестован, посажен в тюрьму и умер при невыясненных обстоятельствах. Белли Бойд осталась в Англии одна. При помощи журналиста Джорджа Агастуса Сала она написала мемуары в двух томах: «Belle Boyd in Camp and Prison», которые были изданы в 1865 году. Она вернулась к актерской деятельности и вскоре вышла замуж за Джона Свэинстона Хаммонда, английского бизнесмена и в прошлом — солдата армии Союза. Впоследствии она вышла замуж в третий раз, за Натаниеля Рю Хая, актера из Огайо. Она несколько раз посещала США с лекциями и рассказами.

Она умерла 11 июня 1900 года во время очередного тура по США, в городе Килборн (сейчас Висконсин-Деллс) в штате Висконсин. Её похоронили на кладбище Спринг-Гров-Сементери.

Наследие

Дом Белли Бойд в Мартинсберге на Ист-Рейс-Стрит сохранился до нашего времени, сейчас в нём находится музей Белли Бойд. Её день рождения отмечается каждый год в третьи выходные мая.

Литература

• Bakeless, James. Spies of the Confederacy. Philadelphia: J. B. Lippincott Company, 1970
• Faust, Drew Gilpin. «Boyd, Maria Isabella 'Belle.'» Dictionary of Virginia Biography. Richmond: The Library of Virginia, 1998
• Scarborough, Ruth. Belle Boyd, Siren of the South , Macon, Georgia, Mercer University Press, 1983.

Ссылки

• [docsouth.unc.edu/fpn/boyd1/boyd1.html BELLE BOYD, IN CAMP AND PRISON]
• [www.civilwarhome.com/belleboyd.htm Belle Boyd, Cleopatra of the Secession]
• [www.civilwarledger.com/tag/belle-boyd/ Belle Boyd, Confederate Secret Agent]
• [www.civilwar.org/education/history/biographies/maria-belle-boyd.html Maria «Belle» Boyd]
• [www.encyclopediavirginia.org/Boyd_Belle_1844-1900 Belle Boyd (1844—1900)] — статья в вирджинской энциклопедии
• [www.lkwdpl.org/wihohio/boyd-bel.htm WOMEN IN HISTORY]
• [www.bchs.org/HistoryBBHouse.html The Belle Boyd House] — сайт исторического общества округа Берклей
• [www.archive.org/stream/belleboydconfede010739mbp/belleboydconfede010739mbp_djvu.txt LOUIS A. SlGAUD, BELLE BOYD Confederate Spy]

Отрывок, характеризующий Бойд, Изабелла Мария

[Только что Леппих будет готов, составьте экипаж для его лодки из верных и умных людей и пошлите курьера к генералу Кутузову, чтобы предупредить его.
Я сообщил ему об этом. Внушите, пожалуйста, Леппиху, чтобы он обратил хорошенько внимание на то место, где он спустится в первый раз, чтобы не ошибиться и не попасть в руки врага. Необходимо, чтоб он соображал свои движения с движениями главнокомандующего.]
Возвращаясь домой из Воронцова и проезжая по Болотной площади, Пьер увидал толпу у Лобного места, остановился и слез с дрожек. Это была экзекуция французского повара, обвиненного в шпионстве. Экзекуция только что кончилась, и палач отвязывал от кобылы жалостно стонавшего толстого человека с рыжими бакенбардами, в синих чулках и зеленом камзоле. Другой преступник, худенький и бледный, стоял тут же. Оба, судя по лицам, были французы. С испуганно болезненным видом, подобным тому, который имел худой француз, Пьер протолкался сквозь толпу.
– Что это? Кто? За что? – спрашивал он. Но вниманье толпы – чиновников, мещан, купцов, мужиков, женщин в салопах и шубках – так было жадно сосредоточено на то, что происходило на Лобном месте, что никто не отвечал ему. Толстый человек поднялся, нахмурившись, пожал плечами и, очевидно, желая выразить твердость, стал, не глядя вокруг себя, надевать камзол; но вдруг губы его задрожали, и он заплакал, сам сердясь на себя, как плачут взрослые сангвинические люди. Толпа громко заговорила, как показалось Пьеру, – для того, чтобы заглушить в самой себе чувство жалости.
– Повар чей то княжеский…
– Что, мусью, видно, русский соус кисел французу пришелся… оскомину набил, – сказал сморщенный приказный, стоявший подле Пьера, в то время как француз заплакал. Приказный оглянулся вокруг себя, видимо, ожидая оценки своей шутки. Некоторые засмеялись, некоторые испуганно продолжали смотреть на палача, который раздевал другого.
Пьер засопел носом, сморщился и, быстро повернувшись, пошел назад к дрожкам, не переставая что то бормотать про себя в то время, как он шел и садился. В продолжение дороги он несколько раз вздрагивал и вскрикивал так громко, что кучер спрашивал его:
– Что прикажете?
– Куда ж ты едешь? – крикнул Пьер на кучера, выезжавшего на Лубянку.
– К главнокомандующему приказали, – отвечал кучер.
– Дурак! скотина! – закричал Пьер, что редко с ним случалось, ругая своего кучера. – Домой я велел; и скорее ступай, болван. Еще нынче надо выехать, – про себя проговорил Пьер.
Пьер при виде наказанного француза и толпы, окружавшей Лобное место, так окончательно решил, что не может долее оставаться в Москве и едет нынче же в армию, что ему казалось, что он или сказал об этом кучеру, или что кучер сам должен был знать это.
Приехав домой, Пьер отдал приказание своему все знающему, все умеющему, известному всей Москве кучеру Евстафьевичу о том, что он в ночь едет в Можайск к войску и чтобы туда были высланы его верховые лошади. Все это не могло быть сделано в тот же день, и потому, по представлению Евстафьевича, Пьер должен был отложить свой отъезд до другого дня, с тем чтобы дать время подставам выехать на дорогу.
24 го числа прояснело после дурной погоды, и в этот день после обеда Пьер выехал из Москвы. Ночью, переменя лошадей в Перхушкове, Пьер узнал, что в этот вечер было большое сражение. Рассказывали, что здесь, в Перхушкове, земля дрожала от выстрелов. На вопросы Пьера о том, кто победил, никто не мог дать ему ответа. (Это было сражение 24 го числа при Шевардине.) На рассвете Пьер подъезжал к Можайску.
Все дома Можайска были заняты постоем войск, и на постоялом дворе, на котором Пьера встретили его берейтор и кучер, в горницах не было места: все было полно офицерами.
В Можайске и за Можайском везде стояли и шли войска. Казаки, пешие, конные солдаты, фуры, ящики, пушки виднелись со всех сторон. Пьер торопился скорее ехать вперед, и чем дальше он отъезжал от Москвы и чем глубже погружался в это море войск, тем больше им овладевала тревога беспокойства и не испытанное еще им новое радостное чувство. Это было чувство, подобное тому, которое он испытывал и в Слободском дворце во время приезда государя, – чувство необходимости предпринять что то и пожертвовать чем то. Он испытывал теперь приятное чувство сознания того, что все то, что составляет счастье людей, удобства жизни, богатство, даже самая жизнь, есть вздор, который приятно откинуть в сравнении с чем то… С чем, Пьер не мог себе дать отчета, да и ее старался уяснить себе, для кого и для чего он находит особенную прелесть пожертвовать всем. Его не занимало то, для чего он хочет жертвовать, но самое жертвование составляло для него новое радостное чувство.


24 го было сражение при Шевардинском редуте, 25 го не было пущено ни одного выстрела ни с той, ни с другой стороны, 26 го произошло Бородинское сражение.
Для чего и как были даны и приняты сражения при Шевардине и при Бородине? Для чего было дано Бородинское сражение? Ни для французов, ни для русских оно не имело ни малейшего смысла. Результатом ближайшим было и должно было быть – для русских то, что мы приблизились к погибели Москвы (чего мы боялись больше всего в мире), а для французов то, что они приблизились к погибели всей армии (чего они тоже боялись больше всего в мире). Результат этот был тогда же совершении очевиден, а между тем Наполеон дал, а Кутузов принял это сражение.
Ежели бы полководцы руководились разумными причинами, казалось, как ясно должно было быть для Наполеона, что, зайдя за две тысячи верст и принимая сражение с вероятной случайностью потери четверти армии, он шел на верную погибель; и столь же ясно бы должно было казаться Кутузову, что, принимая сражение и тоже рискуя потерять четверть армии, он наверное теряет Москву. Для Кутузова это было математически ясно, как ясно то, что ежели в шашках у меня меньше одной шашкой и я буду меняться, я наверное проиграю и потому не должен меняться.
Когда у противника шестнадцать шашек, а у меня четырнадцать, то я только на одну восьмую слабее его; а когда я поменяюсь тринадцатью шашками, то он будет втрое сильнее меня.
До Бородинского сражения наши силы приблизительно относились к французским как пять к шести, а после сражения как один к двум, то есть до сражения сто тысяч; ста двадцати, а после сражения пятьдесят к ста. А вместе с тем умный и опытный Кутузов принял сражение. Наполеон же, гениальный полководец, как его называют, дал сражение, теряя четверть армии и еще более растягивая свою линию. Ежели скажут, что, заняв Москву, он думал, как занятием Вены, кончить кампанию, то против этого есть много доказательств. Сами историки Наполеона рассказывают, что еще от Смоленска он хотел остановиться, знал опасность своего растянутого положения знал, что занятие Москвы не будет концом кампании, потому что от Смоленска он видел, в каком положении оставлялись ему русские города, и не получал ни одного ответа на свои неоднократные заявления о желании вести переговоры.
Давая и принимая Бородинское сражение, Кутузов и Наполеон поступили непроизвольно и бессмысленно. А историки под совершившиеся факты уже потом подвели хитросплетенные доказательства предвидения и гениальности полководцев, которые из всех непроизвольных орудий мировых событий были самыми рабскими и непроизвольными деятелями.
Древние оставили нам образцы героических поэм, в которых герои составляют весь интерес истории, и мы все еще не можем привыкнуть к тому, что для нашего человеческого времени история такого рода не имеет смысла.
На другой вопрос: как даны были Бородинское и предшествующее ему Шевардинское сражения – существует точно так же весьма определенное и всем известное, совершенно ложное представление. Все историки описывают дело следующим образом:
Русская армия будто бы в отступлении своем от Смоленска отыскивала себе наилучшую позицию для генерального сражения, и таковая позиция была найдена будто бы у Бородина.
Русские будто бы укрепили вперед эту позицию, влево от дороги (из Москвы в Смоленск), под прямым почти углом к ней, от Бородина к Утице, на том самом месте, где произошло сражение.
Впереди этой позиции будто бы был выставлен для наблюдения за неприятелем укрепленный передовой пост на Шевардинском кургане. 24 го будто бы Наполеон атаковал передовой пост и взял его; 26 го же атаковал всю русскую армию, стоявшую на позиции на Бородинском поле.
Так говорится в историях, и все это совершенно несправедливо, в чем легко убедится всякий, кто захочет вникнуть в сущность дела.
Русские не отыскивали лучшей позиции; а, напротив, в отступлении своем прошли много позиций, которые были лучше Бородинской. Они не остановились ни на одной из этих позиций: и потому, что Кутузов не хотел принять позицию, избранную не им, и потому, что требованье народного сражения еще недостаточно сильно высказалось, и потому, что не подошел еще Милорадович с ополчением, и еще по другим причинам, которые неисчислимы. Факт тот – что прежние позиции были сильнее и что Бородинская позиция (та, на которой дано сражение) не только не сильна, но вовсе не есть почему нибудь позиция более, чем всякое другое место в Российской империи, на которое, гадая, указать бы булавкой на карте.