Белла Свон
| Белла Свон | |
| Bella Swan | |
| Создатель: | |
|---|---|
| Произведения: |
«Сумерки» |
| Пол: |
женский |
| Национальность: | |
| Раса: |
человек, позднее вампир |
| Возраст: |
18 лет |
| Дата рождения: | |
| Дата смерти: |
10 сентября 2006 года |
| Семья: |
Чарли Свон (отец), |
| Дети: | |
| Роль исполняет: | |
Белла Свон (англ. Bella Swan), полное имя Изабелла Мари Свон (англ. Isabella Marie Swan) — главная героиня серии романов Стефани Майер «Сумерки». Она появляется во всех книгах серии, и большая часть событий подаётся от её лица. Родилась 13 сентября 1987 года. В фильмах по мотивам серии её роль исполняет Кристен Стюарт.[1]
Содержание
Внешность и характер
В книгах Белла описана как бледнокожая девушка с карими глазами и тёмными волосами. Детализированного описания внешности автор никогда не даёт. Как объясняла Стефани Майер, это сделано намеренно, чтобы читатели могли легче идентифицировать себя с героиней.[2] Тем не менее, позже на своем веб-сайте Стефани Майер дала более детализированное описание внешности Беллы. Её рост составляет 163 см, а вес — 55 кг.[2] У неё лицо в форме сердца с узкой челюстью, острым подбородком, тонким носом и большими глазами. У Беллы полные губы, при этом верхняя губа немного пухлее нижней. Её волосы темно-каштановые длиной чуть ниже лопаток, в «Рассвете» их длина достигает талии. Белла никогда не пользуется косметикой. У неё короткие ногти, так как она имеет привычку покусывать их. Отличительной чертой Беллы является её неуклюжесть: она часто падает, ударяется о разные предметы и совершенно не умеет танцевать. Имеет привычку прикусывать нижнюю губу.
Родители разошлись, когда она была совсем маленькой, ей приходилось метаться между двух огней: матерью и отцом. В какой-то степени Белла закомплексована: не считает себя красивой, умной. Поэтому при встрече с Эдвардом Белла Свон часто смущается, ей не верится, что такой красивый молодой человек может обратить на неё внимание.
История
«Сумерки»
По сюжету Белла переезжает к отцу в небольшой городок Форкс и встречается с загадочной семьей Калленов. В одного из них, молодого Эдварда Каллена, Белла влюбляется. Позднее она узнает, что он и все члены его семьи являются вампирами, однако, девушку это не пугает. Эдвард Каллен умеет читать мысли всех вампиров и людей, кроме Беллы. Они начинают встречаться. Во время игры с Калленами в бейсбол Белла встречается с другими вампирами — Лораном, Викторией и Джеймсом, которые пьют кровь людей, а не животных, как семья Калленов. Джеймс оказался ищейкой (ищейка умеет по запаху находить жертву на больших расстояниях), которого раззадорило желание Эдварда защитить Беллу. Джеймс начинает на неё охоту. Эдвард с помощью близких спасает Беллу и убивает Джеймса.
«Новолуние»
Вторая книга начинается с того, что Белла празднует свой день рождения, случайно режет палец о фольгу и подвергается атаке со стороны Джаспера. Джасперу, позже остальных Калленов ставшему «вегетарианцем», сдерживаться трудно, поэтому Белла не держит на него зла, но Эдвард после этого инцидента решает, что Белле слишком опасно быть с ним, и разрывает отношения, уезжая странствовать. Белла сильно переживает разрыв и в итоге находит утешение в дружеских отношениях с Джейкобом Блэком. Позже она узнает, что он тоже обладает сверхъестественными способностями — он волк-оборотень. Это не мешает дружбе Беллы и Джейка, который спасает её от вампира Лорана, друга убитого в «Сумерках» Джеймса.
Белла все ещё любит Эдварда и «слышит» его, когда у неё происходит выброс адреналина. В поисках последнего она ныряет в воду с очень высокой скалы, попадает в подводное течение и чуть не погибает, но Джейк её спасает. Элис, сестра Эдварда, умеющая видеть будущее, застает прыжок в своем видении, но при появлении Джейка оно обрывается. Элис думает, что Белла мертва, и едет в Форкс, чтобы поддержать отца Беллы. От другой своей сестры, Розали Хейл, с самого начала не жаловавшей Беллу, Эдвард узнает о смерти любимой и, не в силах жить без неё, решает покончить с собой, обратившись с просьбой об убийстве к древнему итальянскому клану Вольтури. Белла и Элис, которая увидела, что собирается сделать её брат, едут в Италию. Белла успевает вовремя: Эдвард видит, что она жива, и отказывается от самоубийства. Дав Вольтури обещание, что Белла в скором времени будет обращена в вампира, все трое возвращаются в Форкс, где Каллены большинством голосов поддерживают решение Беллы стать вампиром.
«Затмение»
В третьей книге Белле приходится выбирать между Эдвардом и Джейкобом. Выбор не был бы настолько сложным, если бы не готовое рухнуть в любой момент перемирие в войне оборотней и вампиров. Эдвард не разрешает Белле и Джейкобу видеться, так как считает это очень опасным. Но после того, как Белла сбегает от него к Джейкобу, Эдвард смиряется с необратимыми последствиями своего ухода в «Новолунии» и понимает, что Джейкоб нужен Белле. Белла признаётся, что любит Джейка, но только как друга. Они с Эдвардом противостоят подруге Джеймса, Виктории, желающей отомстить за него. Для того, чтобы убить Беллу, она создаёт отряд новообращенных вампиров. В конечном счете Виктория повержена объединёнными силами оборотней и Калленов, а Белла соглашается выйти за Эдварда замуж, с условием, что после настоящего медового месяца она тоже станет вампиром.
«Рассвет»
В заключительной, четвёртой книге Белла и Эдвард женятся. Во время медового месяца Белла беременеет. Этот ребёнок — наполовину человек, наполовину вампир, который растет исключительно быстро, поэтому роды могут стоить Белле жизни. Однако она всё равно хочет родить несмотря на отговоры Джейкоба. Чтобы защитить ребёнка, она обращается за помощью к Розали, отношения с которой никогда не были дружескими. Во время родов Эдвард делает её вампиром, вкалывая свой яд ей прямо в сердце. Белла чуть не умерла, но все же она удачно переносит превращение. После превращения она приобретает новую внешность, способность защищать семью (при опасности создавать щит), в противовес своей прежней неуклюжести, становится очень грациозной. Белла отправляется на свою первую охоту вместе с Эдвардом. Там она проявляет необычную для новообращённого вампира способность к самоконтролю. Свою дочь она называет Ренесми (в честь своей матери Рене и в честь матери Эдварда Эсми Каллен).
Способности
Белла была единственной, чьи мысли не мог читать Эдвард. И, когда она становится вампиром, этому находится объяснение. Дело в том, что Белла, так же как и Эдвард, имела паранормальную способность. Её сознание создает своеобразный «щит», очень сильный, которым, будучи вампиром, Белла учится управлять — растягивать его на определенное расстояние, защищая при этом разум других, находящихся рядом с ней, и отодвигать его от своего сознания, позволяя Эдварду наконец прочитать её мысли. Ко всему этому Белла имеет дар контроля, который не позволяет ей напасть на людей во время её первой охоты. Она способна держать себя в руках, когда учует человеческий запах, или увидит кровь человека, что со временем позволяет ей общаться и находиться рядом с людьми и дочкой Ренесми.
Интересные факты
- В Затмении Белла цитирует Кэтрин — главную героиню известнейшего романа Эмили Бронте «Грозовой перевал»[3]. Как Кэтрин разрывалась между Эдгаром и Хитклиффом, так и Белла находится в треугольнике с Эдвардом и Джейкобом. Данная цитата, а также маркетинговый приём издательства «HarperCollins», выпустившего новое издание «Грозового перевала» в таком же оформлении, что и романы из серии «Сумерки», привели к резкому росту продаж романа XIX века[3].
- В Новолунии Белла ассоциирует свой любовный треугольник с Ромео (Эдвард), Джульеттой (Белла) и Парисом (Джейкоб) из произведения Уильяма Шекспира «Ромео и Джульетта».
- Фамилия Свон (англ. Swan) в переводе с английского означает «лебедь».
Напишите отзыв о статье "Белла Свон"
Примечания
- ↑ [www.mtv.com/movies/news/articles/1581186/20080207/story.jhtml Kristen Stewart chosen]. MTV. Проверено 20 августа 2008. [www.webcitation.org/66QTLXjJo Архивировано из первоисточника 25 марта 2012].
- ↑ 1 2 [www.stepheniemeyer.com/twilight_faq.html#bella What Does Bella Look Like?]. Stepheniemeyer.com. Проверено 2 сентября 2008. [www.webcitation.org/66QTMtkAx Архивировано из первоисточника 25 марта 2012].
- ↑ 1 2 Flood A. Vampire endorsement turns Brontë into bestseller // [www.guardian.co.uk/books/2009/aug/28/vampire-endorsement-bronte-bestseller The Guardian. 28 August 2009]. (англ.) — 31.08.2009.
| ||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Белла Свон
– Да, вот как странно судьба свела нас! – сказал он, прерывая молчание и указывая на Наташу. – Она все ходит за мной.Княжна Марья слушала и не понимала того, что он говорил. Он, чуткий, нежный князь Андрей, как мог он говорить это при той, которую он любил и которая его любила! Ежели бы он думал жить, то не таким холодно оскорбительным тоном он сказал бы это. Ежели бы он не знал, что умрет, то как же ему не жалко было ее, как он мог при ней говорить это! Одно объяснение только могло быть этому, это то, что ему было все равно, и все равно оттого, что что то другое, важнейшее, было открыто ему.
Разговор был холодный, несвязный и прерывался беспрестанно.
– Мари проехала через Рязань, – сказала Наташа. Князь Андрей не заметил, что она называла его сестру Мари. А Наташа, при нем назвав ее так, в первый раз сама это заметила.
– Ну что же? – сказал он.
– Ей рассказывали, что Москва вся сгорела, совершенно, что будто бы…
Наташа остановилась: нельзя было говорить. Он, очевидно, делал усилия, чтобы слушать, и все таки не мог.
– Да, сгорела, говорят, – сказал он. – Это очень жалко, – и он стал смотреть вперед, пальцами рассеянно расправляя усы.
– А ты встретилась с графом Николаем, Мари? – сказал вдруг князь Андрей, видимо желая сделать им приятное. – Он писал сюда, что ты ему очень полюбилась, – продолжал он просто, спокойно, видимо не в силах понимать всего того сложного значения, которое имели его слова для живых людей. – Ежели бы ты его полюбила тоже, то было бы очень хорошо… чтобы вы женились, – прибавил он несколько скорее, как бы обрадованный словами, которые он долго искал и нашел наконец. Княжна Марья слышала его слова, но они не имели для нее никакого другого значения, кроме того, что они доказывали то, как страшно далек он был теперь от всего живого.
– Что обо мне говорить! – сказала она спокойно и взглянула на Наташу. Наташа, чувствуя на себе ее взгляд, не смотрела на нее. Опять все молчали.
– Andre, ты хоч… – вдруг сказала княжна Марья содрогнувшимся голосом, – ты хочешь видеть Николушку? Он все время вспоминал о тебе.
Князь Андрей чуть заметно улыбнулся в первый раз, но княжна Марья, так знавшая его лицо, с ужасом поняла, что это была улыбка не радости, не нежности к сыну, но тихой, кроткой насмешки над тем, что княжна Марья употребляла, по ее мнению, последнее средство для приведения его в чувства.
– Да, я очень рад Николушке. Он здоров?
Когда привели к князю Андрею Николушку, испуганно смотревшего на отца, но не плакавшего, потому что никто не плакал, князь Андрей поцеловал его и, очевидно, не знал, что говорить с ним.
Когда Николушку уводили, княжна Марья подошла еще раз к брату, поцеловала его и, не в силах удерживаться более, заплакала.
Он пристально посмотрел на нее.
– Ты об Николушке? – сказал он.
Княжна Марья, плача, утвердительно нагнула голову.
– Мари, ты знаешь Еван… – но он вдруг замолчал.
– Что ты говоришь?
– Ничего. Не надо плакать здесь, – сказал он, тем же холодным взглядом глядя на нее.
Когда княжна Марья заплакала, он понял, что она плакала о том, что Николушка останется без отца. С большим усилием над собой он постарался вернуться назад в жизнь и перенесся на их точку зрения.
«Да, им это должно казаться жалко! – подумал он. – А как это просто!»
«Птицы небесные ни сеют, ни жнут, но отец ваш питает их», – сказал он сам себе и хотел то же сказать княжне. «Но нет, они поймут это по своему, они не поймут! Этого они не могут понимать, что все эти чувства, которыми они дорожат, все наши, все эти мысли, которые кажутся нам так важны, что они – не нужны. Мы не можем понимать друг друга». – И он замолчал.
Маленькому сыну князя Андрея было семь лет. Он едва умел читать, он ничего не знал. Он многое пережил после этого дня, приобретая знания, наблюдательность, опытность; но ежели бы он владел тогда всеми этими после приобретенными способностями, он не мог бы лучше, глубже понять все значение той сцены, которую он видел между отцом, княжной Марьей и Наташей, чем он ее понял теперь. Он все понял и, не плача, вышел из комнаты, молча подошел к Наташе, вышедшей за ним, застенчиво взглянул на нее задумчивыми прекрасными глазами; приподнятая румяная верхняя губа его дрогнула, он прислонился к ней головой и заплакал.
С этого дня он избегал Десаля, избегал ласкавшую его графиню и либо сидел один, либо робко подходил к княжне Марье и к Наташе, которую он, казалось, полюбил еще больше своей тетки, и тихо и застенчиво ласкался к ним.
Княжна Марья, выйдя от князя Андрея, поняла вполне все то, что сказало ей лицо Наташи. Она не говорила больше с Наташей о надежде на спасение его жизни. Она чередовалась с нею у его дивана и не плакала больше, но беспрестанно молилась, обращаясь душою к тому вечному, непостижимому, которого присутствие так ощутительно было теперь над умиравшим человеком.
Князь Андрей не только знал, что он умрет, но он чувствовал, что он умирает, что он уже умер наполовину. Он испытывал сознание отчужденности от всего земного и радостной и странной легкости бытия. Он, не торопясь и не тревожась, ожидал того, что предстояло ему. То грозное, вечное, неведомое и далекое, присутствие которого он не переставал ощущать в продолжение всей своей жизни, теперь для него было близкое и – по той странной легкости бытия, которую он испытывал, – почти понятное и ощущаемое.
Прежде он боялся конца. Он два раза испытал это страшное мучительное чувство страха смерти, конца, и теперь уже не понимал его.
Первый раз он испытал это чувство тогда, когда граната волчком вертелась перед ним и он смотрел на жнивье, на кусты, на небо и знал, что перед ним была смерть. Когда он очнулся после раны и в душе его, мгновенно, как бы освобожденный от удерживавшего его гнета жизни, распустился этот цветок любви, вечной, свободной, не зависящей от этой жизни, он уже не боялся смерти и не думал о ней.
Чем больше он, в те часы страдальческого уединения и полубреда, которые он провел после своей раны, вдумывался в новое, открытое ему начало вечной любви, тем более он, сам не чувствуя того, отрекался от земной жизни. Всё, всех любить, всегда жертвовать собой для любви, значило никого не любить, значило не жить этою земною жизнию. И чем больше он проникался этим началом любви, тем больше он отрекался от жизни и тем совершеннее уничтожал ту страшную преграду, которая без любви стоит между жизнью и смертью. Когда он, это первое время, вспоминал о том, что ему надо было умереть, он говорил себе: ну что ж, тем лучше.
Но после той ночи в Мытищах, когда в полубреду перед ним явилась та, которую он желал, и когда он, прижав к своим губам ее руку, заплакал тихими, радостными слезами, любовь к одной женщине незаметно закралась в его сердце и опять привязала его к жизни. И радостные и тревожные мысли стали приходить ему. Вспоминая ту минуту на перевязочном пункте, когда он увидал Курагина, он теперь не мог возвратиться к тому чувству: его мучил вопрос о том, жив ли он? И он не смел спросить этого.
Болезнь его шла своим физическим порядком, но то, что Наташа называла: это сделалось с ним, случилось с ним два дня перед приездом княжны Марьи. Это была та последняя нравственная борьба между жизнью и смертью, в которой смерть одержала победу. Это было неожиданное сознание того, что он еще дорожил жизнью, представлявшейся ему в любви к Наташе, и последний, покоренный припадок ужаса перед неведомым.
Это было вечером. Он был, как обыкновенно после обеда, в легком лихорадочном состоянии, и мысли его были чрезвычайно ясны. Соня сидела у стола. Он задремал. Вдруг ощущение счастья охватило его.
«А, это она вошла!» – подумал он.
Действительно, на месте Сони сидела только что неслышными шагами вошедшая Наташа.
С тех пор как она стала ходить за ним, он всегда испытывал это физическое ощущение ее близости. Она сидела на кресле, боком к нему, заслоняя собой от него свет свечи, и вязала чулок. (Она выучилась вязать чулки с тех пор, как раз князь Андрей сказал ей, что никто так не умеет ходить за больными, как старые няни, которые вяжут чулки, и что в вязании чулка есть что то успокоительное.) Тонкие пальцы ее быстро перебирали изредка сталкивающиеся спицы, и задумчивый профиль ее опущенного лица был ясно виден ему. Она сделала движенье – клубок скатился с ее колен. Она вздрогнула, оглянулась на него и, заслоняя свечу рукой, осторожным, гибким и точным движением изогнулась, подняла клубок и села в прежнее положение.
Он смотрел на нее, не шевелясь, и видел, что ей нужно было после своего движения вздохнуть во всю грудь, но она не решалась этого сделать и осторожно переводила дыханье.
В Троицкой лавре они говорили о прошедшем, и он сказал ей, что, ежели бы он был жив, он бы благодарил вечно бога за свою рану, которая свела его опять с нею; но с тех пор они никогда не говорили о будущем.
«Могло или не могло это быть? – думал он теперь, глядя на нее и прислушиваясь к легкому стальному звуку спиц. – Неужели только затем так странно свела меня с нею судьба, чтобы мне умереть?.. Неужели мне открылась истина жизни только для того, чтобы я жил во лжи? Я люблю ее больше всего в мире. Но что же делать мне, ежели я люблю ее?» – сказал он, и он вдруг невольно застонал, по привычке, которую он приобрел во время своих страданий.
Услыхав этот звук, Наташа положила чулок, перегнулась ближе к нему и вдруг, заметив его светящиеся глаза, подошла к нему легким шагом и нагнулась.
– Вы не спите?
– Нет, я давно смотрю на вас; я почувствовал, когда вы вошли. Никто, как вы, но дает мне той мягкой тишины… того света. Мне так и хочется плакать от радости.
Наташа ближе придвинулась к нему. Лицо ее сияло восторженною радостью.
– Наташа, я слишком люблю вас. Больше всего на свете.
– А я? – Она отвернулась на мгновение. – Отчего же слишком? – сказала она.
– Отчего слишком?.. Ну, как вы думаете, как вы чувствуете по душе, по всей душе, буду я жив? Как вам кажется?
– Я уверена, я уверена! – почти вскрикнула Наташа, страстным движением взяв его за обе руки.
Он помолчал.
– Как бы хорошо! – И, взяв ее руку, он поцеловал ее.
Наташа была счастлива и взволнована; и тотчас же она вспомнила, что этого нельзя, что ему нужно спокойствие.
– Однако вы не спали, – сказала она, подавляя свою радость. – Постарайтесь заснуть… пожалуйста.
Он выпустил, пожав ее, ее руку, она перешла к свече и опять села в прежнее положение. Два раза она оглянулась на него, глаза его светились ей навстречу. Она задала себе урок на чулке и сказала себе, что до тех пор она не оглянется, пока не кончит его.
