Извеков, Егор Егорович

Егор Егорович Извеков<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Томский губернатор (и.о.)
28 февраля 1911 — 4 мая 1913
Предшественник:	Н. Л. Гондатти
Преемник:	П. К. Гран
Рождение:	31 января 1845(1845-01-31)
Смерть:	1 августа 1916(1916-08-01) (71 год) Ессентуки
Награды:	3-й ст. 1-й ст. 1-й ст. 2-й ст.

Егор Егорович Извеков (31 января 1845 года, — 01 августа 1916 года, Ессентуки) — российский государственный деятель, томский губернатор.

Биография

Родился в дворянской семье. Отец, Егор Николаевич, (1803—13.04.1872), служил в таможне портового управления в Одессе, позже — вице-губернатор Витебской, Тверской и Симбирской губерний, тайный советник; мама — Кассандра Ивановна (ск. 3.11.1884), урожденная баронесса фон Гротиус-Форкампф.

Окончил Санкт-Петербургский университет, кандидат наук. С 1867 года служил в Министерстве юстиции. С 1892 года занимал высокие должности в государственном аппарате, вице-губернатор Архангельской, в 1897—1906 годах — вице-губернатор Костромской губернии. С 1909 года — тайный советник.

17 марта 1910 года был назначен на должность томского губернатора на период отсутствия губернатора Н. Л. Гондатти, назначенного начальником Амурской экспедиции, но не получившего увольнения от должности губернатора Томска. Прибыл в Томск 29 апреля 1910 года.

Организовал встречу в Томске председателя Совета министров П. А. Столыпина и главы Министерства землеустройства и земледелия А. В. Кривошеина, прибывших в Томск 14 сентября 1910 года в поездке по Сибири для изучения хода аграрной реформы.

Управлял Томской губернией до прибытия в Томск нового губернатора П. К. Грана (27 мая 1911 года).

Возвратился в Петербург, продолжил службу в Министерстве внутренних дел.

Ссылки

• [elib.tomsk.ru/purl/1-5913/ А. В. Яковенко, В. Д. Гахов ТОМСКИЕ ГУБЕРНАТОРЫ. Томск, 2012]
• [kraeved.lib.tomsk.ru/page/711/ Томские губернаторы]

Отрывок, характеризующий Извеков, Егор Егорович

На другой день, в 8 часов утра, Пьер с Несвицким приехали в Сокольницкий лес и нашли там уже Долохова, Денисова и Ростова. Пьер имел вид человека, занятого какими то соображениями, вовсе не касающимися до предстоящего дела. Осунувшееся лицо его было желто. Он видимо не спал ту ночь. Он рассеянно оглядывался вокруг себя и морщился, как будто от яркого солнца. Два соображения исключительно занимали его: виновность его жены, в которой после бессонной ночи уже не оставалось ни малейшего сомнения, и невинность Долохова, не имевшего никакой причины беречь честь чужого для него человека. «Может быть, я бы то же самое сделал бы на его месте, думал Пьер. Даже наверное я бы сделал то же самое; к чему же эта дуэль, это убийство? Или я убью его, или он попадет мне в голову, в локоть, в коленку. Уйти отсюда, бежать, зарыться куда нибудь», приходило ему в голову. Но именно в те минуты, когда ему приходили такие мысли. он с особенно спокойным и рассеянным видом, внушавшим уважение смотревшим на него, спрашивал: «Скоро ли, и готово ли?»
Когда всё было готово, сабли воткнуты в снег, означая барьер, до которого следовало сходиться, и пистолеты заряжены, Несвицкий подошел к Пьеру.
– Я бы не исполнил своей обязанности, граф, – сказал он робким голосом, – и не оправдал бы того доверия и чести, которые вы мне сделали, выбрав меня своим секундантом, ежели бы я в эту важную минуту, очень важную минуту, не сказал вам всю правду. Я полагаю, что дело это не имеет достаточно причин, и что не стоит того, чтобы за него проливать кровь… Вы были неправы, не совсем правы, вы погорячились…
– Ах да, ужасно глупо… – сказал Пьер.
– Так позвольте мне передать ваше сожаление, и я уверен, что наши противники согласятся принять ваше извинение, – сказал Несвицкий (так же как и другие участники дела и как и все в подобных делах, не веря еще, чтобы дело дошло до действительной дуэли). – Вы знаете, граф, гораздо благороднее сознать свою ошибку, чем довести дело до непоправимого. Обиды ни с одной стороны не было. Позвольте мне переговорить…
– Нет, об чем же говорить! – сказал Пьер, – всё равно… Так готово? – прибавил он. – Вы мне скажите только, как куда ходить, и стрелять куда? – сказал он, неестественно кротко улыбаясь. – Он взял в руки пистолет, стал расспрашивать о способе спуска, так как он до сих пор не держал в руках пистолета, в чем он не хотел сознаваться. – Ах да, вот так, я знаю, я забыл только, – говорил он.
– Никаких извинений, ничего решительно, – говорил Долохов Денисову, который с своей стороны тоже сделал попытку примирения, и тоже подошел к назначенному месту.
Место для поединка было выбрано шагах в 80 ти от дороги, на которой остались сани, на небольшой полянке соснового леса, покрытой истаявшим от стоявших последние дни оттепелей снегом. Противники стояли шагах в 40 ка друг от друга, у краев поляны. Секунданты, размеряя шаги, проложили, отпечатавшиеся по мокрому, глубокому снегу, следы от того места, где они стояли, до сабель Несвицкого и Денисова, означавших барьер и воткнутых в 10 ти шагах друг от друга. Оттепель и туман продолжались; за 40 шагов ничего не было видно. Минуты три всё было уже готово, и всё таки медлили начинать, все молчали.