Извержение Везувия (79)
Поделись знанием:
– Что это было, картечь? – спросил он у Денисова.
– Да еще какая! – прокричал Денисов. – Молодцами г'аботали! А г'абота сквег'ная! Атака – любезное дело, г'убай в песи, а тут, чог'т знает что, бьют как в мишень.
И Денисов отъехал к остановившейся недалеко от Ростова группе: полкового командира, Несвицкого, Жеркова и свитского офицера.
«Однако, кажется, никто не заметил», думал про себя Ростов. И действительно, никто ничего не заметил, потому что каждому было знакомо то чувство, которое испытал в первый раз необстреленный юнкер.
– Вот вам реляция и будет, – сказал Жерков, – глядишь, и меня в подпоручики произведут.
– Доложите князу, что я мост зажигал, – сказал полковник торжественно и весело.
– А коли про потерю спросят?
– Пустячок! – пробасил полковник, – два гусара ранено, и один наповал , – сказал он с видимою радостью, не в силах удержаться от счастливой улыбки, звучно отрубая красивое слово наповал .
Преследуемая стотысячною французскою армией под начальством Бонапарта, встречаемая враждебно расположенными жителями, не доверяя более своим союзникам, испытывая недостаток продовольствия и принужденная действовать вне всех предвидимых условий войны, русская тридцатипятитысячная армия, под начальством Кутузова, поспешно отступала вниз по Дунаю, останавливаясь там, где она бывала настигнута неприятелем, и отбиваясь ариергардными делами, лишь насколько это было нужно для того, чтоб отступать, не теряя тяжестей. Были дела при Ламбахе, Амштетене и Мельке; но, несмотря на храбрость и стойкость, признаваемую самим неприятелем, с которою дрались русские, последствием этих дел было только еще быстрейшее отступление. Австрийские войска, избежавшие плена под Ульмом и присоединившиеся к Кутузову у Браунау, отделились теперь от русской армии, и Кутузов был предоставлен только своим слабым, истощенным силам. Защищать более Вену нельзя было и думать. Вместо наступательной, глубоко обдуманной, по законам новой науки – стратегии, войны, план которой был передан Кутузову в его бытность в Вене австрийским гофкригсратом, единственная, почти недостижимая цель, представлявшаяся теперь Кутузову, состояла в том, чтобы, не погубив армии подобно Маку под Ульмом, соединиться с войсками, шедшими из России.
28 го октября Кутузов с армией перешел на левый берег Дуная и в первый раз остановился, положив Дунай между собой и главными силами французов. 30 го он атаковал находившуюся на левом берегу Дуная дивизию Мортье и разбил ее. В этом деле в первый раз взяты трофеи: знамя, орудия и два неприятельские генерала. В первый раз после двухнедельного отступления русские войска остановились и после борьбы не только удержали поле сражения, но прогнали французов. Несмотря на то, что войска были раздеты, изнурены, на одну треть ослаблены отсталыми, ранеными, убитыми и больными; несмотря на то, что на той стороне Дуная были оставлены больные и раненые с письмом Кутузова, поручавшим их человеколюбию неприятеля; несмотря на то, что большие госпитали и дома в Кремсе, обращенные в лазареты, не могли уже вмещать в себе всех больных и раненых, – несмотря на всё это, остановка при Кремсе и победа над Мортье значительно подняли дух войска. Во всей армии и в главной квартире ходили самые радостные, хотя и несправедливые слухи о мнимом приближении колонн из России, о какой то победе, одержанной австрийцами, и об отступлении испуганного Бонапарта.
Князь Андрей находился во время сражения при убитом в этом деле австрийском генерале Шмите. Под ним была ранена лошадь, и сам он был слегка оцарапан в руку пулей. В знак особой милости главнокомандующего он был послан с известием об этой победе к австрийскому двору, находившемуся уже не в Вене, которой угрожали французские войска, а в Брюнне. В ночь сражения, взволнованный, но не усталый(несмотря на свое несильное на вид сложение, князь Андрей мог переносить физическую усталость гораздо лучше самых сильных людей), верхом приехав с донесением от Дохтурова в Кремс к Кутузову, князь Андрей был в ту же ночь отправлен курьером в Брюнн. Отправление курьером, кроме наград, означало важный шаг к повышению.
Ночь была темная, звездная; дорога чернелась между белевшим снегом, выпавшим накануне, в день сражения. То перебирая впечатления прошедшего сражения, то радостно воображая впечатление, которое он произведет известием о победе, вспоминая проводы главнокомандующего и товарищей, князь Андрей скакал в почтовой бричке, испытывая чувство человека, долго ждавшего и, наконец, достигшего начала желаемого счастия. Как скоро он закрывал глаза, в ушах его раздавалась пальба ружей и орудий, которая сливалась со стуком колес и впечатлением победы. То ему начинало представляться, что русские бегут, что он сам убит; но он поспешно просыпался, со счастием как будто вновь узнавал, что ничего этого не было, и что, напротив, французы бежали. Он снова вспоминал все подробности победы, свое спокойное мужество во время сражения и, успокоившись, задремывал… После темной звездной ночи наступило яркое, веселое утро. Снег таял на солнце, лошади быстро скакали, и безразлично вправе и влеве проходили новые разнообразные леса, поля, деревни.
На одной из станций он обогнал обоз русских раненых. Русский офицер, ведший транспорт, развалясь на передней телеге, что то кричал, ругая грубыми словами солдата. В длинных немецких форшпанах тряслось по каменистой дороге по шести и более бледных, перевязанных и грязных раненых. Некоторые из них говорили (он слышал русский говор), другие ели хлеб, самые тяжелые молча, с кротким и болезненным детским участием, смотрели на скачущего мимо их курьера.
Князь Андрей велел остановиться и спросил у солдата, в каком деле ранены. «Позавчера на Дунаю», отвечал солдат. Князь Андрей достал кошелек и дал солдату три золотых.
– На всех, – прибавил он, обращаясь к подошедшему офицеру. – Поправляйтесь, ребята, – обратился он к солдатам, – еще дела много.
– Что, г. адъютант, какие новости? – спросил офицер, видимо желая разговориться.
– Хорошие! Вперед, – крикнул он ямщику и поскакал далее.
Уже было совсем темно, когда князь Андрей въехал в Брюнн и увидал себя окруженным высокими домами, огнями лавок, окон домов и фонарей, шумящими по мостовой красивыми экипажами и всею тою атмосферой большого оживленного города, которая всегда так привлекательна для военного человека после лагеря. Князь Андрей, несмотря на быструю езду и бессонную ночь, подъезжая ко дворцу, чувствовал себя еще более оживленным, чем накануне. Только глаза блестели лихорадочным блеском, и мысли изменялись с чрезвычайною быстротой и ясностью. Живо представились ему опять все подробности сражения уже не смутно, но определенно, в сжатом изложении, которое он в воображении делал императору Францу. Живо представились ему случайные вопросы, которые могли быть ему сделаны,и те ответы,которые он сделает на них.Он полагал,что его сейчас же представят императору. Но у большого подъезда дворца к нему выбежал чиновник и, узнав в нем курьера, проводил его на другой подъезд.
– Из коридора направо; там, Euer Hochgeboren, [Ваше высокородие,] найдете дежурного флигель адъютанта, – сказал ему чиновник. – Он проводит к военному министру.
Дежурный флигель адъютант, встретивший князя Андрея, попросил его подождать и пошел к военному министру. Через пять минут флигель адъютант вернулся и, особенно учтиво наклонясь и пропуская князя Андрея вперед себя, провел его через коридор в кабинет, где занимался военный министр. Флигель адъютант своею изысканною учтивостью, казалось, хотел оградить себя от попыток фамильярности русского адъютанта. Радостное чувство князя Андрея значительно ослабело, когда он подходил к двери кабинета военного министра. Он почувствовал себя оскорбленным, и чувство оскорбления перешло в то же мгновенье незаметно для него самого в чувство презрения, ни на чем не основанного. Находчивый же ум в то же мгновение подсказал ему ту точку зрения, с которой он имел право презирать и адъютанта и военного министра. «Им, должно быть, очень легко покажется одерживать победы, не нюхая пороха!» подумал он. Глаза его презрительно прищурились; он особенно медленно вошел в кабинет военного министра. Чувство это еще более усилилось, когда он увидал военного министра, сидевшего над большим столом и первые две минуты не обращавшего внимания на вошедшего. Военный министр опустил свою лысую, с седыми висками, голову между двух восковых свечей и читал, отмечая карандашом, бумаги. Он дочитывал, не поднимая головы, в то время как отворилась дверь и послышались шаги.
Координаты: 40°49′17″ с. ш. 14°25′32″ в. д. / 40.82139° с. ш. 14.42556° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=40.82139&mlon=14.42556&zoom=14 (O)] (Я)
| Извержение Везувия в 79 году | |
 Распределение выбросов пепла | |
| Координаты: 40°49′17″ с. ш. 14°25′32″ в. д. / 40.82139° с. ш. 14.42556° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=40.82139&mlon=14.42556&zoom=12 (O)] (Я) | |
|---|---|
| Вулкан | |
| Дата |
79 год н. э. |
| Расположение | |
| Тип | |
| VEI |
5 |
| Воздействие |
Уничтожены римские поселения Помпеи, Геркуланум и Оплонтис |
24 августа 79 года произошло одно из самых катастрофических извержений вулкана Везувий. Римские города Помпеи, Геркуланум и Стабии, располагавшиеся у подножия вулкана, были уничтожены[1][2]. Везувий породил гигантское раскалённое облако из камней, пепла и дыма высотой до 33 км, выделив при этом тепловую энергию, многократно превосходящую ту, которая выделилась при взрыве атомной бомбы над Хиросимой[2][3].
Систематические раскопки в Помпеях начались в 1860 году, тогда же исследователями были найдены 40 погребённых под пеплом тел жителей города[3]. Историки обнаружили, что окрестности Везувия были уничтожены пирокластическими потоками[3][4]. Плиний Младший, древнеримский политический деятель и писатель, был свидетелем катастрофы и описал её в своих заметках[4] —
…"огромное чёрное облако быстро надвигалось…из него то и дело вырывались длинные, фантастические языки пламени, напоминающие вспышки молний, только намного бо́льшие"…[5]
Его дядя, Плиний Старший, чтобы лучше наблюдать грозное явление природы, подошёл на судне слишком близко к месту катастрофы, и в Стабиях уже на суше пал жертвой своей любознательности и стремления помочь людям, отравившись серными испарениями. Подробности этого события изложены Плинием Младшим в длинном письме к Тациту (Epist. VI,16).
Содержание
Характеристика извержения
По оценкам, около 16 000 человек погибли в Помпеях и Геркулануме из-за обильного выпадения пепла и гидротермальных пирокластических потоков, температура которых доходила до 700 °C[6][7][8]. Предшествующее извержение Везувия, произошедшее в бронзовом веке, выбросило около 0,32 км³ белой пемзы во время первой фазы извержения («фаза белой пемзы»), в то время как второй, более сильный взрыв вулкана поднял эруптивную колонну на высоту 31 километр и изверг 1,25 км³ серой пемзы («фаза серой пемзы»)[9]; извержение 79 года выбросило порядка 3 км³ тефры, которая дождём выпала на Помпеи, засыпав город многометровым слоем.
Стратиграфические исследования
Извержение Везувия в 79 году происходило в два этапа[10]: плинианское извержение, которое длилось восемнадцать-двадцать часов, после чего сошли пирокластические потоки, преодолевшие большое расстояние и почти дошедшие до римского города Мизено, и второй этап — пелейское извержение, которое вызвало ещё одну серию пирокластических потоков, два из которых обрушились на Помпеи. Оплонтис, городок неподалеку от Помпей, и Геркуланум были похоронены под слоем мелкого пепла и пирокластических отложений.
Стратиграфические исследования извержения Везувия в бронзовом веке и в 79 году позволили выдвинуть предположение о грядущем извержении вулкана[11]. После извержения 1944 года Везувий пребывает в относительно спокойном состоянии. Учёные предположили, что чем дольше вулкан неактивен, тем сильнее будет следующее его извержение, которое может быть особенно опасным для густонаселённого района вокруг Везувия[12].
Извержение Везувия в культуре
Извержению Везувия посвящено несколько картин:
- «Последний день Помпеи» — картина Карла Брюллова, написанная в 1830—1833 годах. Брюллов посетил Помпеи в 1828 году, сделав много набросков для будущей картины про известное извержение вулкана Везувий в 79 году н. э. и разрушения города Помпеи близ Неаполя. Полотно выставлялось в Риме, где получило восторженные отклики критиков и переправлено в Парижский Лувр. Эта работа стала первой картиной художника, вызвавшей такой интерес за рубежом. Сэр Вальтер Скотт назвал картину «необычной, эпической».
- «Извержение Везувия» — картина норвежского художника Юхана Кристиана Даля. Есть несколько версий этой картины. Две (43×67,5 см, 1820 и 98,3×137,5 см, 1821) хранятся в Государственном музее искусств в Копенгагене, одна — в Штеделевском художественном институте во Франкфурте-на-Майне, и ещё одна (93×138 см, до 1823) — в Национальной галерее в Осло.
О вулкане писал А. С. Пушкин. Его стихотворение «Везувий зев открыл…», вероятно, возникло под впечатлением картины Брюллова «Последний день Помпеи».
Кроме того, об извержении Везувия было снято несколько фильмов, например, «Последний день Помпеи» (итал. «Gli ultimi giorni di Pompeii») 1926 года, «Помпеи» 2014 года, а также один из эпизодов фантастического телесериала «Доктор Кто».
Напишите отзыв о статье "Извержение Везувия (79)"
Ссылки
- [youtube.com/watch?v=dY_3ggKg0Bc A Day in Pompeii] на YouTube (Проверено 1 апреля 2016) — реконструкция извержения, созданная для Мельбурнского музея Zero One Animation.
Примечания
- ↑ Randy Alfred. [www.wired.com/thisdayintech/2009/08/0824-vesuvius-pompeii-pliny/ Aug. 24, A.D. 79: Vesuvius Buries Pompeii]. Wired (4 февраля 2011). [www.webcitation.org/6AHFfteKx Архивировано из первоисточника 29 августа 2012].
- ↑ 1 2 Daniel Mendelsohn. [www.nytimes.com/2003/12/21/the-age-of-aquarii.html The Age of Aquarii]. The New York Times (21 декабря 2003). Проверено 4 февраля 2011. [www.webcitation.org/6AHFgrjxm Архивировано из первоисточника 29 августа 2012].
- ↑ 1 2 3 [www.time.com/time/magazine/article/0,9171,865531,00.html Science: Man of Pompeii]. Time (15 октября 1956). Проверено 4 февраля 2011. [www.webcitation.org/6AHFhUEen Архивировано из первоисточника 29 августа 2012].
- ↑ 1 2 Andrew Wallace-Hadrill. [www.bbc.co.uk/history/ancient/romans/pompeii_portents_01.shtml Pompeii: Portents of Disaster]. BBC History (15 октября 2010). Проверено 4 февраля 2011. [www.webcitation.org/6AHFiEZWR Архивировано из первоисточника 29 августа 2012].
- ↑ [www.bbc.co.uk/dna/h2g2/A280303968 The Eruption of Mount Vesuvius, 79 AD]. BBC (29 октября 2007). Проверено 4 февраля 2011. [www.webcitation.org/6AHFjC8eN Архивировано из первоисточника 29 августа 2012].
- ↑ Lindsey Doermann. [www.cosmosmagazine.com/news/3927/top-ten-worst-eruptions-all-time Top 10 worst eruptions of all time]. Cosmos (27 декабря 2010). Проверено 4 февраля 2011. [www.webcitation.org/6AHFjgNA5 Архивировано из первоисточника 29 августа 2012].
- ↑ Daniel Williams. [www.washingtonpost.com/wp-dyn/articles/A28032-2004Oct12.html Scientists Keep Tabs on Pulse of Mount Vesuvius]. Washington Post (13 октября 2004). Проверено 4 февраля 2011. [www.webcitation.org/6AHFkS6LL Архивировано из первоисточника 29 августа 2012].
- ↑ Raphael Kadushin. [www.highbeam.com/doc/1G1-110917267.html Pompeii and circumstance: what was hiding in the ruins]. Orlando Sentinel (13 сентября 2003). Проверено 3 февраля 2011. [www.webcitation.org/6AHFlBaAm Архивировано из первоисточника 29 августа 2012].
- ↑ Raffaello Cioni; Sara Levi; Roberto Sulpizio (2000). «[sp.lyellcollection.org/cgi/content/abstract/171/1/159 Special Publications]» (Geological Society) v. 171: 159–177. DOI:10.1144/GSL.SP.2000.171.01.13.
- ↑ Haraldur Sigurdsson; Stanford Cashdollar; Stephen R. J. Sparks (January 1982). «The Eruption of Vesuvius in A. D. 79: Reconstruction from Historical and Volcanological Evidence». American Journal of Archaeology (American Journal of Archaeology, Vol. 86, No. 1) 86 (1): 39–51. DOI:10.2307/504292.
- ↑ Dan Vergano. [www.usatoday.com/tech/science/2006-03-06-vesuvius-bronze-age_x.htm Earlier Mount Vesuvius blast should be warning to Naples]. USA Today (6 марта 2006). Проверено 5 февраля 2011. [www.webcitation.org/6AHFlrcIA Архивировано из первоисточника 29 августа 2012].
- ↑ John Roach. [www.msnbc.msn.com/id/25499980/ns/technology_and_science-science Eight dangerous volcanoes around the world]. MSNBC. Проверено 6 февраля 2011. [www.webcitation.org/6AHFmZHoG Архивировано из первоисточника 29 августа 2012].
Отрывок, характеризующий Извержение Везувия (79)
«Всё кончилось; но я трус, да, я трус», подумал Ростов и, тяжело вздыхая, взял из рук коновода своего отставившего ногу Грачика и стал садиться.– Что это было, картечь? – спросил он у Денисова.
– Да еще какая! – прокричал Денисов. – Молодцами г'аботали! А г'абота сквег'ная! Атака – любезное дело, г'убай в песи, а тут, чог'т знает что, бьют как в мишень.
И Денисов отъехал к остановившейся недалеко от Ростова группе: полкового командира, Несвицкого, Жеркова и свитского офицера.
«Однако, кажется, никто не заметил», думал про себя Ростов. И действительно, никто ничего не заметил, потому что каждому было знакомо то чувство, которое испытал в первый раз необстреленный юнкер.
– Вот вам реляция и будет, – сказал Жерков, – глядишь, и меня в подпоручики произведут.
– Доложите князу, что я мост зажигал, – сказал полковник торжественно и весело.
– А коли про потерю спросят?
– Пустячок! – пробасил полковник, – два гусара ранено, и один наповал , – сказал он с видимою радостью, не в силах удержаться от счастливой улыбки, звучно отрубая красивое слово наповал .
Преследуемая стотысячною французскою армией под начальством Бонапарта, встречаемая враждебно расположенными жителями, не доверяя более своим союзникам, испытывая недостаток продовольствия и принужденная действовать вне всех предвидимых условий войны, русская тридцатипятитысячная армия, под начальством Кутузова, поспешно отступала вниз по Дунаю, останавливаясь там, где она бывала настигнута неприятелем, и отбиваясь ариергардными делами, лишь насколько это было нужно для того, чтоб отступать, не теряя тяжестей. Были дела при Ламбахе, Амштетене и Мельке; но, несмотря на храбрость и стойкость, признаваемую самим неприятелем, с которою дрались русские, последствием этих дел было только еще быстрейшее отступление. Австрийские войска, избежавшие плена под Ульмом и присоединившиеся к Кутузову у Браунау, отделились теперь от русской армии, и Кутузов был предоставлен только своим слабым, истощенным силам. Защищать более Вену нельзя было и думать. Вместо наступательной, глубоко обдуманной, по законам новой науки – стратегии, войны, план которой был передан Кутузову в его бытность в Вене австрийским гофкригсратом, единственная, почти недостижимая цель, представлявшаяся теперь Кутузову, состояла в том, чтобы, не погубив армии подобно Маку под Ульмом, соединиться с войсками, шедшими из России.
28 го октября Кутузов с армией перешел на левый берег Дуная и в первый раз остановился, положив Дунай между собой и главными силами французов. 30 го он атаковал находившуюся на левом берегу Дуная дивизию Мортье и разбил ее. В этом деле в первый раз взяты трофеи: знамя, орудия и два неприятельские генерала. В первый раз после двухнедельного отступления русские войска остановились и после борьбы не только удержали поле сражения, но прогнали французов. Несмотря на то, что войска были раздеты, изнурены, на одну треть ослаблены отсталыми, ранеными, убитыми и больными; несмотря на то, что на той стороне Дуная были оставлены больные и раненые с письмом Кутузова, поручавшим их человеколюбию неприятеля; несмотря на то, что большие госпитали и дома в Кремсе, обращенные в лазареты, не могли уже вмещать в себе всех больных и раненых, – несмотря на всё это, остановка при Кремсе и победа над Мортье значительно подняли дух войска. Во всей армии и в главной квартире ходили самые радостные, хотя и несправедливые слухи о мнимом приближении колонн из России, о какой то победе, одержанной австрийцами, и об отступлении испуганного Бонапарта.
Князь Андрей находился во время сражения при убитом в этом деле австрийском генерале Шмите. Под ним была ранена лошадь, и сам он был слегка оцарапан в руку пулей. В знак особой милости главнокомандующего он был послан с известием об этой победе к австрийскому двору, находившемуся уже не в Вене, которой угрожали французские войска, а в Брюнне. В ночь сражения, взволнованный, но не усталый(несмотря на свое несильное на вид сложение, князь Андрей мог переносить физическую усталость гораздо лучше самых сильных людей), верхом приехав с донесением от Дохтурова в Кремс к Кутузову, князь Андрей был в ту же ночь отправлен курьером в Брюнн. Отправление курьером, кроме наград, означало важный шаг к повышению.
Ночь была темная, звездная; дорога чернелась между белевшим снегом, выпавшим накануне, в день сражения. То перебирая впечатления прошедшего сражения, то радостно воображая впечатление, которое он произведет известием о победе, вспоминая проводы главнокомандующего и товарищей, князь Андрей скакал в почтовой бричке, испытывая чувство человека, долго ждавшего и, наконец, достигшего начала желаемого счастия. Как скоро он закрывал глаза, в ушах его раздавалась пальба ружей и орудий, которая сливалась со стуком колес и впечатлением победы. То ему начинало представляться, что русские бегут, что он сам убит; но он поспешно просыпался, со счастием как будто вновь узнавал, что ничего этого не было, и что, напротив, французы бежали. Он снова вспоминал все подробности победы, свое спокойное мужество во время сражения и, успокоившись, задремывал… После темной звездной ночи наступило яркое, веселое утро. Снег таял на солнце, лошади быстро скакали, и безразлично вправе и влеве проходили новые разнообразные леса, поля, деревни.
На одной из станций он обогнал обоз русских раненых. Русский офицер, ведший транспорт, развалясь на передней телеге, что то кричал, ругая грубыми словами солдата. В длинных немецких форшпанах тряслось по каменистой дороге по шести и более бледных, перевязанных и грязных раненых. Некоторые из них говорили (он слышал русский говор), другие ели хлеб, самые тяжелые молча, с кротким и болезненным детским участием, смотрели на скачущего мимо их курьера.
Князь Андрей велел остановиться и спросил у солдата, в каком деле ранены. «Позавчера на Дунаю», отвечал солдат. Князь Андрей достал кошелек и дал солдату три золотых.
– На всех, – прибавил он, обращаясь к подошедшему офицеру. – Поправляйтесь, ребята, – обратился он к солдатам, – еще дела много.
– Что, г. адъютант, какие новости? – спросил офицер, видимо желая разговориться.
– Хорошие! Вперед, – крикнул он ямщику и поскакал далее.
Уже было совсем темно, когда князь Андрей въехал в Брюнн и увидал себя окруженным высокими домами, огнями лавок, окон домов и фонарей, шумящими по мостовой красивыми экипажами и всею тою атмосферой большого оживленного города, которая всегда так привлекательна для военного человека после лагеря. Князь Андрей, несмотря на быструю езду и бессонную ночь, подъезжая ко дворцу, чувствовал себя еще более оживленным, чем накануне. Только глаза блестели лихорадочным блеском, и мысли изменялись с чрезвычайною быстротой и ясностью. Живо представились ему опять все подробности сражения уже не смутно, но определенно, в сжатом изложении, которое он в воображении делал императору Францу. Живо представились ему случайные вопросы, которые могли быть ему сделаны,и те ответы,которые он сделает на них.Он полагал,что его сейчас же представят императору. Но у большого подъезда дворца к нему выбежал чиновник и, узнав в нем курьера, проводил его на другой подъезд.
– Из коридора направо; там, Euer Hochgeboren, [Ваше высокородие,] найдете дежурного флигель адъютанта, – сказал ему чиновник. – Он проводит к военному министру.
Дежурный флигель адъютант, встретивший князя Андрея, попросил его подождать и пошел к военному министру. Через пять минут флигель адъютант вернулся и, особенно учтиво наклонясь и пропуская князя Андрея вперед себя, провел его через коридор в кабинет, где занимался военный министр. Флигель адъютант своею изысканною учтивостью, казалось, хотел оградить себя от попыток фамильярности русского адъютанта. Радостное чувство князя Андрея значительно ослабело, когда он подходил к двери кабинета военного министра. Он почувствовал себя оскорбленным, и чувство оскорбления перешло в то же мгновенье незаметно для него самого в чувство презрения, ни на чем не основанного. Находчивый же ум в то же мгновение подсказал ему ту точку зрения, с которой он имел право презирать и адъютанта и военного министра. «Им, должно быть, очень легко покажется одерживать победы, не нюхая пороха!» подумал он. Глаза его презрительно прищурились; он особенно медленно вошел в кабинет военного министра. Чувство это еще более усилилось, когда он увидал военного министра, сидевшего над большим столом и первые две минуты не обращавшего внимания на вошедшего. Военный министр опустил свою лысую, с седыми висками, голову между двух восковых свечей и читал, отмечая карандашом, бумаги. Он дочитывал, не поднимая головы, в то время как отворилась дверь и послышались шаги.
