Измайлово (стадион)
| Местоположение |
Измайлово, Москва (ул. Советская, 80) |
|---|---|
| Построен |
1930-е гг. |
| Открыт |
1989 год |
| Вместимость |
10 000 |
| Домашняя команда |
Стадион ФОП «Измайлово» (проектное название — Центральный стадион СССР имени И. В. Сталина) — открытый стадион в Москве. Расположен в районе «Измайлово» Восточного административного округа.
Содержание
История
 Внешние изображения
| |
|---|---|
|
[bmsi.ru/media/bmsi_sourceimage_highslide/c253164b-af19-4b8b-b825-6bdc73c6fd24 Перспектива стадиона с северной стороны. Проект 1935 г.] |
По Генеральному плану реконструкции Москвы 1935 года Измайлово и его окрестности должны были стать одним из важных центров общественной жизни. Идею постройки стадиона предложил в первой половине 1930-х годов И. В. Сталин, который, следя за подготовкой Германии к Олимпийским играм 1936 года, решил создать аналогичное берлинскому Олимпийскому стадиону сооружение. В СССР важное значение придавалось спорту, но самый крупный на тот момент стадион «Динамо» мог вмещать лишь 30—40 тысяч человек и на роль международного стадиона не годился.
Проектированием стадиона с 1933 года занималась целая бригада архитекторов — под руководством профессора Николая Колли работали сотрудники 6-й проектной мастерской Моссовета архитекторы С. Т. Андриевский, Н. Н. Селиванов, В. П. Сергеев, В. Б. Вольфензон, Т. М. Макарычев и В. Калинин. По замыслу проектировщиков, стадион должен был совмещать в себе функции как спортивного стадиона, так и площади для народных гуляний и военных парадов. Также внутреннее пространство стадиона планировалось окружить трибунами только с трёх сторон. Помимо главной спортивной арены планировали соорудить свыше 40 различных сооружений, включая спортивные площадки, велодром, водно-лыжную базу на берегу пруда и другие строения. Комплекс должен был занять территорию в 300 гектаров[1].
Официальной целью строительства стадиона стала подготовка к Спартакиаде народов СССР. Рассчитывалось, что стадион сможет вместить 120 тысяч человек, а при необходимости и 200 тысяч. Вокруг стадиона предполагалось разместить здания тренировочных залов, общежития для спортсменов, многочисленные спортплощадки.
Строительство начали в 1933 году с земляных работ, в результате которых территорию превратили в систему понижающихся к пруду террас. Работы по возведению трибун начали в 1936 году, но вынуждены были приостановить в 1939 году в связи с началом советско-финской войны. К этому времени успели построить одну трибуну на 10 тысяч зрителей и подземные сооружения, которые включали в себя бункер Сталина. К возобновлению строительства не вернулись и после окончания Великой Отечественной войны.
В 1960-х годах сооружение достроили по значительно упрощенному проекту, выполненному архитектором Борисом Иофаном, использовав довоенные остовы трибун[2]. Поле перед трибуной стали использовать для тренировок и учебных занятий построенного неподалёку Института физкультуры, а подземные сооружения — под склады.
Транспорт
Изначально станцией метро, которая должна была обслуживать стадион, планировалось сделать конечную станцию Покровского радиуса под проектным названием «Стадион имени Сталина» (ныне «Партизанская»). Для этого станция была сделана трёхпутной, чтобы разгружать по два состава перед спортивными мероприятиями и отпускать по два состава после них. Тематика станции должна была быть посвящена спорту. Обслуживать посетителей стадиона должен был восточный наземный вестибюль, связывающийся с платформами станций шестью эскалаторами. Во время войны продолжалось строительство станции, но тематика уже была посвящена партизанскому движению, и был построен только западный вестибюль, предполагавшийся временным.
С 1990 года до стадиона «Измайлово» можно дойти от станции «Черкизовская».
Напишите отзыв о статье "Измайлово (стадион)"
Примечания
- ↑ Бронновицкая, 2015, с. 221.
- ↑ Бронновицкая, 2015, с. 224.
Литература
- Чарондин В. [bmsi.ru/doc/5d5efa8e-5ce1-4edd-8e03-99abce74f16c Центральный стадион Советского Союза] // Москва спортивная. — 2010. — № 3 (15). — С. 14—17.
- Архитектура Москвы 1933—1941 гг. / Автор-сост. Н. Н. Броновицкая. — М.: Искусство—XXI век, 2015. — 320 с. — (Памятники архитектуры Москвы). — 2500 экз. — ISBN 978-5-98051-121-0.
Отрывок, характеризующий Измайлово (стадион)
Остальная пехота поспешно проходила по мосту, спираясь воронкой у входа. Наконец повозки все прошли, давка стала меньше, и последний батальон вступил на мост. Одни гусары эскадрона Денисова оставались по ту сторону моста против неприятеля. Неприятель, вдалеке видный с противоположной горы, снизу, от моста, не был еще виден, так как из лощины, по которой текла река, горизонт оканчивался противоположным возвышением не дальше полуверсты. Впереди была пустыня, по которой кое где шевелились кучки наших разъездных казаков. Вдруг на противоположном возвышении дороги показались войска в синих капотах и артиллерия. Это были французы. Разъезд казаков рысью отошел под гору. Все офицеры и люди эскадрона Денисова, хотя и старались говорить о постороннем и смотреть по сторонам, не переставали думать только о том, что было там, на горе, и беспрестанно всё вглядывались в выходившие на горизонт пятна, которые они признавали за неприятельские войска. Погода после полудня опять прояснилась, солнце ярко спускалось над Дунаем и окружающими его темными горами. Было тихо, и с той горы изредка долетали звуки рожков и криков неприятеля. Между эскадроном и неприятелями уже никого не было, кроме мелких разъездов. Пустое пространство, саженей в триста, отделяло их от него. Неприятель перестал стрелять, и тем яснее чувствовалась та строгая, грозная, неприступная и неуловимая черта, которая разделяет два неприятельские войска.
«Один шаг за эту черту, напоминающую черту, отделяющую живых от мертвых, и – неизвестность страдания и смерть. И что там? кто там? там, за этим полем, и деревом, и крышей, освещенной солнцем? Никто не знает, и хочется знать; и страшно перейти эту черту, и хочется перейти ее; и знаешь, что рано или поздно придется перейти ее и узнать, что там, по той стороне черты, как и неизбежно узнать, что там, по ту сторону смерти. А сам силен, здоров, весел и раздражен и окружен такими здоровыми и раздраженно оживленными людьми». Так ежели и не думает, то чувствует всякий человек, находящийся в виду неприятеля, и чувство это придает особенный блеск и радостную резкость впечатлений всему происходящему в эти минуты.
На бугре у неприятеля показался дымок выстрела, и ядро, свистя, пролетело над головами гусарского эскадрона. Офицеры, стоявшие вместе, разъехались по местам. Гусары старательно стали выравнивать лошадей. В эскадроне всё замолкло. Все поглядывали вперед на неприятеля и на эскадронного командира, ожидая команды. Пролетело другое, третье ядро. Очевидно, что стреляли по гусарам; но ядро, равномерно быстро свистя, пролетало над головами гусар и ударялось где то сзади. Гусары не оглядывались, но при каждом звуке пролетающего ядра, будто по команде, весь эскадрон с своими однообразно разнообразными лицами, сдерживая дыханье, пока летело ядро, приподнимался на стременах и снова опускался. Солдаты, не поворачивая головы, косились друг на друга, с любопытством высматривая впечатление товарища. На каждом лице, от Денисова до горниста, показалась около губ и подбородка одна общая черта борьбы, раздраженности и волнения. Вахмистр хмурился, оглядывая солдат, как будто угрожая наказанием. Юнкер Миронов нагибался при каждом пролете ядра. Ростов, стоя на левом фланге на своем тронутом ногами, но видном Грачике, имел счастливый вид ученика, вызванного перед большою публикой к экзамену, в котором он уверен, что отличится. Он ясно и светло оглядывался на всех, как бы прося обратить внимание на то, как он спокойно стоит под ядрами. Но и в его лице та же черта чего то нового и строгого, против его воли, показывалась около рта.
– Кто там кланяется? Юнкег' Миг'онов! Hexoг'oшo, на меня смотг'ите! – закричал Денисов, которому не стоялось на месте и который вертелся на лошади перед эскадроном.
Курносое и черноволосатое лицо Васьки Денисова и вся его маленькая сбитая фигурка с его жилистою (с короткими пальцами, покрытыми волосами) кистью руки, в которой он держал ефес вынутой наголо сабли, было точно такое же, как и всегда, особенно к вечеру, после выпитых двух бутылок. Он был только более обыкновенного красен и, задрав свою мохнатую голову кверху, как птицы, когда они пьют, безжалостно вдавив своими маленькими ногами шпоры в бока доброго Бедуина, он, будто падая назад, поскакал к другому флангу эскадрона и хриплым голосом закричал, чтоб осмотрели пистолеты. Он подъехал к Кирстену. Штаб ротмистр, на широкой и степенной кобыле, шагом ехал навстречу Денисову. Штаб ротмистр, с своими длинными усами, был серьезен, как и всегда, только глаза его блестели больше обыкновенного.
– Да что? – сказал он Денисову, – не дойдет дело до драки. Вот увидишь, назад уйдем.
– Чог'т их знает, что делают – проворчал Денисов. – А! Г'остов! – крикнул он юнкеру, заметив его веселое лицо. – Ну, дождался.
И он улыбнулся одобрительно, видимо радуясь на юнкера.
Ростов почувствовал себя совершенно счастливым. В это время начальник показался на мосту. Денисов поскакал к нему.
– Ваше пг'евосходительство! позвольте атаковать! я их опг'окину.
