Измельчитель кормов

Измельчи́тель кормо́в — машина для измельчения кормов перед их скармливанием животным. Также используются термины корморезка и кормоизмельчитель.

Измельчение кормов нужно для животных потому, что мелкий корм животные более охотно едят, чем крупный (грубый), он более легко усваивается, тем самым животные быстрее набирают вес, получают необходимые витамины. Также измельчённый корм проще смешивать с более белкосодержащим кормом.

Виды измельчителей кормов

Измельчители кормов различаются на корнерезки и соломосилосорезки. Также встречаются универсальные измельчители. Все кормоизмельчители бывают как электрическими, так и механическими. Механические измельчители кормов в основном выпускаются в виде механизированной тёрки для переработки фруктов, овощей и корнеплодов. Также бывают ручные мельницы, соломорезки. Электрические измельчители кормов на сегодняшний день чаще всего встречаются всё более универсальными машинами с режущими или перетирающими рабочими органами для измельчения всевозможного корма, путём замены рабочего органа (режущего ножа на дробилку и т. п.). Измельчители кормов выпускаются как для бытового (домашнее животноводство) использования, так и промышленного (фермы).

Соломосилосорезка — машина для резки соломы и силосуемой зелёной массы в процессе подготовки и заготовки кормов для животных. По роду привода делятся на моторные, конные и ручные. В СССР используют только моторные соломосилосорезки, приводимые в действие от электродвигателя или вала отбора мощности трактора.

Корнерезка — машина для измельчения корнеплодов и картофеля, идущих в корм скоту. Крупные корнеплоды разрезаются, чтобы скот мог удобнее их есть и чтобы лучше смешать их с другими кормами, содержащими больше белковых веществ, которыми вообще все корнеплоды бедны. Измельчение корнеплодов разными корнерезками неодинаково: одни режут на пластинки, другие на кусочки, третьи превращают их в мязгу. Скот лучше ест корнеплоды, разрезанные на крупным пластинки, чем на мелкие, которые он глотает целиком. Также для смешения корнеплодов с другими кормами, например, сенной и соломенной сечкой, разрезание их на пластинки выгоднее, чем превращение в мязгу, потому что в последнем случае теряется без пользы много сока. Поэтому корнеплоды чаще всего режутся на пластинки. Размеры последних приняты такие: для крупного рогатого скота — шириной от 36 мм до целого разреза корня или клубня, толщина до 16 мм; для овец 18-20 мм ширины и 12-15 мм толщины. Корнеплоды перед разрезкой очищаются промывкой в воде от приставшей к ним земли. Сами корнерезка состоит из ковша, в который засыпаются корнеплоды; отсюда они, в силу собственной тяжести, постепенно перемещаются вниз к выпускному отверстию, где и попадают под удары ножей, помещенных на вращающемся вертикальном (реже горизонтальном) диске или барабане. Новейшие корнерезки сконструированы таким образом, что корни до последнего кусочка измельчаются равномерно, сама же величина пластинок, на которые они разрезаются, может быть произвольно установлена простой переменой одной формы ножей на другую.

Дробилка кормов — разновидность измельчителя, в которой для измельчения корма используется дробильный механизм, который позволяет измельчать зёрна. Иногда также снабжается режущим механизмом для предварительного измельчения.

См. также

Садовый измельчитель

Литература

• Корнерезка // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Ссылки

• Большая советская энциклопедия. Гл. ред. А. М. Прохоров, 3-е изд. Т. 13. Конда — Кун. 1973. 608 стр., илл.; 25 л. илл. и карт. (стб. 557)

Отрывок, характеризующий Измельчитель кормов

– Я ничего не боюсь, – сказала Соня. – Можно сейчас? – Она встала. Соне рассказали, где амбар, как ей молча стоять и слушать, и подали ей шубку. Она накинула ее себе на голову и взглянула на Николая.
«Что за прелесть эта девочка!» подумал он. «И об чем я думал до сих пор!»
Соня вышла в коридор, чтобы итти в амбар. Николай поспешно пошел на парадное крыльцо, говоря, что ему жарко. Действительно в доме было душно от столпившегося народа.
На дворе был тот же неподвижный холод, тот же месяц, только было еще светлее. Свет был так силен и звезд на снеге было так много, что на небо не хотелось смотреть, и настоящих звезд было незаметно. На небе было черно и скучно, на земле было весело.
«Дурак я, дурак! Чего ждал до сих пор?» подумал Николай и, сбежав на крыльцо, он обошел угол дома по той тропинке, которая вела к заднему крыльцу. Он знал, что здесь пойдет Соня. На половине дороги стояли сложенные сажени дров, на них был снег, от них падала тень; через них и с боку их, переплетаясь, падали тени старых голых лип на снег и дорожку. Дорожка вела к амбару. Рубленная стена амбара и крыша, покрытая снегом, как высеченная из какого то драгоценного камня, блестели в месячном свете. В саду треснуло дерево, и опять всё совершенно затихло. Грудь, казалось, дышала не воздухом, а какой то вечно молодой силой и радостью.
С девичьего крыльца застучали ноги по ступенькам, скрыпнуло звонко на последней, на которую был нанесен снег, и голос старой девушки сказал:
– Прямо, прямо, вот по дорожке, барышня. Только не оглядываться.
– Я не боюсь, – отвечал голос Сони, и по дорожке, по направлению к Николаю, завизжали, засвистели в тоненьких башмачках ножки Сони.
Соня шла закутавшись в шубку. Она была уже в двух шагах, когда увидала его; она увидала его тоже не таким, каким она знала и какого всегда немножко боялась. Он был в женском платье со спутанными волосами и с счастливой и новой для Сони улыбкой. Соня быстро подбежала к нему.
«Совсем другая, и всё та же», думал Николай, глядя на ее лицо, всё освещенное лунным светом. Он продел руки под шубку, прикрывавшую ее голову, обнял, прижал к себе и поцеловал в губы, над которыми были усы и от которых пахло жженой пробкой. Соня в самую середину губ поцеловала его и, выпростав маленькие руки, с обеих сторон взяла его за щеки.
– Соня!… Nicolas!… – только сказали они. Они подбежали к амбару и вернулись назад каждый с своего крыльца.


Когда все поехали назад от Пелагеи Даниловны, Наташа, всегда всё видевшая и замечавшая, устроила так размещение, что Луиза Ивановна и она сели в сани с Диммлером, а Соня села с Николаем и девушками.
Николай, уже не перегоняясь, ровно ехал в обратный путь, и всё вглядываясь в этом странном, лунном свете в Соню, отыскивал при этом всё переменяющем свете, из под бровей и усов свою ту прежнюю и теперешнюю Соню, с которой он решил уже никогда не разлучаться. Он вглядывался, и когда узнавал всё ту же и другую и вспоминал, слышав этот запах пробки, смешанный с чувством поцелуя, он полной грудью вдыхал в себя морозный воздух и, глядя на уходящую землю и блестящее небо, он чувствовал себя опять в волшебном царстве.
– Соня, тебе хорошо? – изредка спрашивал он.
– Да, – отвечала Соня. – А тебе ?
На середине дороги Николай дал подержать лошадей кучеру, на минутку подбежал к саням Наташи и стал на отвод.
– Наташа, – сказал он ей шопотом по французски, – знаешь, я решился насчет Сони.
– Ты ей сказал? – спросила Наташа, вся вдруг просияв от радости.
– Ах, какая ты странная с этими усами и бровями, Наташа! Ты рада?