Изумруд

Запрос «Смарагд» перенаправляется сюда; см. также другие значения.

Изумруд
Кристаллы изумруда
Формула	Be3Al2Si6O18
Примесь	Fe2O3, V2O3, Cr2O3
Физические свойства
Цвет	Зелёный, желтовато-зелёный
Цвет черты	Белый
Блеск	Стеклянный
Прозрачность	Прозрачный, полупрозрачный
Твёрдость	7,5 - 8,0 по шкале Мооса
Спайность	Несовершенная
Излом	Раковистый, неровный
Плотность	2,69 - 2,78 г/см³
Сингония	Гексагональная
Показатель преломления	nω = 1.564–1.595, nε = 1.568–1.602

Изумру́д (устар. смарагд от лат. smaragdus (из греч. σμάραγδος, smáragdos)) — минерал, драгоценный камень берилловой группы. Согласно классификации Ферсмана изумруд, наравне с алмазом, сапфиром, рубином, хризобериллом, александритом, благородной шпинелью и эвклазом, относится к самоцветным камням первого порядка.

Главными критериями качества изумруда являются его цвет, и затем — прозрачность. Идеальный изумруд — прозрачный камень равномерно распределённого насыщенного цвета. Крупные бездефектные изумруды густого тона весом от 5 карат ценятся дороже алмазов.

Название

Слово «изумруд» (изначально изумрутъ) происходит от семитского корня b-r-q "сиять" (ср. ивр. בָּרֶקֶת барекет "изумруд"), заимствованного в русский через тур. zümrüt, в свою очередь заимствованного через перс. زمرّد zumurrud из греч. σμάραγδος смáрагдос. К тому же источнику восходят санскритское मरकत marakata, латинское smaragdus и его средневековый вариант esmeraldus, esmeralda.

Физические свойства

Изумруд является прозрачной разновидностью берилла, окрашенной в травянисто-зелёный цвет оксидом хрома или оксидом ванадия, иногда с примесью оксида железа (южноафриканские изумруды). То, что изумруд имеет тот же химический состав, что и берилл, в 90-х годах XVIII века доказал французский химик Луи Воклен, изучавший хром и хромосодержащие породы. Тем не менее, изумруд продолжал причисляться к отдельному виду камней вплоть до 1830 года, а в любительской литературе зелёные и даже синие бериллы назывались изумрудами до самого конца XIX века. В ХХ веке было обнаружено, что изумруды чаще содержат примеси ванадия, чем хрома.

Изумруд легко теряет цвет при температуре свыше 700 °C, однако устойчив по отношению к кислотам и другим реагентам.

Твёрдость и трещиноватость

Натуральные изумруды редко бывают бездефектными, обычно они имеют трещины и расколы, зачастую их рассекает сложная сеть тонких прожилок и трещинок. Повышенная хрупкость — характерная особенность камня: его твёрдость составляет 7,5-8 единиц по шкале Мооса (у алмаза — 10), в сочетании с тонкими трещинками поперечной отдельности это делает его весьма чувствительным к сдавливанию и нагреванию.

В отличие от алмаза, где качество стандартно оценивается при 10-кратном увеличении, изумруд оценивается на глаз: камень, не имеющий видимых трещин (при условии нормальной остроты зрения), считается безупречным.

Цвет

Цвет камня делится на три компонента: тон, насыщенность и светлота. Изумруды бывают различных оттенков — от жёлто-зелёного до сине-зелёного, однако основным тоном обязательно является зелёный, вплоть до самого тёмно-зелёного тона.

Распределение окраски изумруда неравномерное: обычно свободный конец кристалла окрашен ярче, чем его основание, встречаются и зональные кристаллы с продольным изменением интенсивности окраски (часто с более ярким ядром) и с поперечным чередованием светло- и тёмно-зеленых зон. У яркоокрашенных камней даже на глаз заметен дихроизм — изменение окраски от желтовато- до голубовато-зелёной при повороте кристалла.

Лучшие изумруды имеют примерно 75 % тона по шкале, в которой 0 % — отсутствие цветов, а 100 % — непрозрачный чёрный. Качественный камень должен иметь насыщенный цвет с яркими изумрудными оттенками. Возможен также тусклый зелёный или серовато-зелёный оттенок.

Прозрачность

Лишь изумруды наивысшего качества прозрачны. Чаще всего камни замутнены включениями пузырьков жидкости и газа, залеченными трещинками, а также точечными включениями других минералов, захваченных изумрудами при росте. Камни, которые не имеют нарушения поверхности, встречаются крайне редко, поэтому почти все изумруды обрабатываются различными химическими смесями для придания им красивого внешнего вида .

Происхождение

Изумруды образуются при взаимодействии кислой магмы с вмещающими ультраосновными магматическими породами, поэтому их месторождения представлены зонами грейзенизации. Изредка мелкие изумруды образуются в экзоконтактах пегматитов.

В большинстве месторождений мира изумруд приурочен к флогопитовым слюдитам, образовавшимся в результате грейзенизации — воздействия высокотемпературных водных растворов на ультраосновные породы. В результате этого процесса первоначальные породы за счёт полевых шпатов гранитов преобразуются в многосложные горные породы, имеющие в своём составе кварц, светлые слюды и зачастую — ценные рудные минералы в виде вкраплений. Наличие грейзенов — ведущий поисковый признак на месторождения руд редких металлов и драгоценных камней, в том числе и изумруда.

Лучшие по качеству изумруды приурочены к гидротермальным жилам, залегающим в углисто-карбонатных сланцах. Колумбийские изумруды встречаются в низкотемпературных карбонатных прожилках, секущих чёрные битуминозные известняки.

Так как по плотности изумруд близок к кварцу, аллювиальные россыпи этого камня обычно не образуются, вторичные месторождения представлены только корами выветривания.

Месторождения

Хорошие изумруды редки, основная их масса встречается в колумбийских месторождениях Тунха (месторождение открыто в 1555 году) и Мусо (известны с 1537 года), в Новой Гранаде, Замбии, Бразилии и Египте. Изумруды более низкого качества находят в Хабахтале, в Зальцбурге (Австрия), в горах Моурн (Ирландия), на озере Мьёзен (Норвегия) и в некоторых других местностях.

Изумруды также добываются в России, США, Канаде, Австралии, Испании, Франции, Швейцарии, Италии, Германии, Болгарии, Казахстане, Пакистане, Афганистане, Индии, Китае, Камбодже, Египте, Эфиопии, ЮАР, Сомали, Нигерии, Намибии, Танзании, Зимбабве, Мозамбике и на Мадагаскаре.

Колумбия

В наше время от 50 до 95 % добычи всех изумрудов приходится на Колумбию (конкретный процент год от года сильно меняется в разных направлениях). В период с 2000 по 2010 год объём добычи изумрудов в Колумбии вырос на 78 %. Кроме обычных изумрудов в Колумбии также добывают трапиче-изумруд, который отличает формирование кристаллов в форме колеса со спицами.

Замбия

Замбийские изумруды отличаются более высоким качеством, чем колумбийские. Крупнейшее изумрудное месторождение Замбии — копи Кагем, которые находится в 45 км на юго-восток от города Китве. В 2004 году здесь было добыто около 20 % всех добытых за тот год изумрудов, что сделало Замбию второй после Колумбии «изумрудной» страной. За первые 6 месяцев 2011 года в Кагемских копях было добыто 3.74 тонн изумрудов.

Бразилия

Камни, добытые в Бразилии светлее и гораздо чище колумбийских. Также именно здесь был найден крупнейший в мире изумруд в 57500 карат (11,5 кг), названный Teodora и приблизительно оценённый в 1,15 миллионов долларов.

Египет

В Египте изумруды добываются в копях близ Эль-Кусейра и у горы Забара (это месторождение, согласно найденным там иероглифическим памятникам, разрабатывалось уже в 1650 году до н. э.). Месторождения вблизи Асуана, в 50-60 км от побережья Красного моря, разрабатывались ещё при фараоне Сесострисе III около 37 веков назад. В прочных сланцах рабы-рудокопы прокладывали шахты глубиной до 200 метров, в которых одновременно могло находиться до 400 человек. Считалось, что изумруд боится света, потому работа велась в полной темноте. На поверхности изумрудсодержащую породу раскалывали на куски и смазывали оливковым маслом для того, чтобы различить драгоценные кристаллы.

Изумрудные копи Урала

Изумрудные копи Урала были открыты Максимом Кожевниковым и Яковом Коковиным в 1831 году в месте впадения реки Токовой в реку Большой Рефт, в 90 км к северо-востоку от Екатеринбурга. Они славятся уникальными по своей величине кристаллами изумруда, а также александритом и фенакитом. За первое столетие разработки здесь было добыто более 15 тонн драгоценных камней. Участок добычи изумрудов имеет длину 25 км и ширину 2 км, здесь расположено несколько месторождений, в том числе Малышевское. В этих коренных месторождениях изумруды встречаются вросшими в углистом известняке и слюдяном сланце.

Огранка

Из-за неравномерности и неправильности формы изумруда при обработке ему нередко придают форму кабошона, или же используют изумрудную огранку, способствующую интенсификации цвета и препятствующую сколам уголков камня.

История

Изумруды высоко ценились древними культурами, и жители Вавилона торговали ими ещё в 4000 году до н. э. Знаменитые изумрудные копи Клеопатры находились в окрестностях Асуана (Египет). Веками считалось, что эти копи были всего лишь легендой, однако в 1818 году они были открыты вновь. В те времена в них было найдено мало изумрудов, однако в шахте обнаружили инструменты, относившиеся, как впоследствии было определено, к 1300 году до н. э.

Изумруды также ценились и правителями Индии. Считается, что султан Шах-Джахан, строитель Тадж-Махала, одного из величайших символов любви и преданности, в качестве талисмана носил изумруды, на которых были выгравированы священные тексты. Возможно, именно из-за того что он имел отношение к этому камню, изумруду стали приписывать влияние на любовь.

Первые сведения о южноамериканских изумрудах, 1525—1526

Согласно докладу Хуана де Самано, секретаря императора Карла V, первые находки колумбийских изумрудов приходятся на 1525 год в связи с первой экспедицией Франсиско Писарро и Диего де Альмагро:

И они [индейцы] перевозили много серебряных и золотых вещиц по «арио» [por el ario] с собой, чтобы осуществить обмен с теми, с кем они собирались торговать, в их число входили короны и диадемы, пояса и рукавицы [ponietes], и доспехи, как для ног [armaduras como de piernas], [так] и нагрудники, и щипцы [tenazuelas], и погремушки, и счётные нитки и связки [sartas y mazos de cuentas], и «красное серебро» [rosecleres], и зеркала, оправленные в то серебро, и чаши, и другие сосуды для питья; и перевозили много шерстяных и хлопковых накидок, и рубах, и «альхулы» [aljulas], и «алькасеры» [alcaceres], и «аларемы», и много других одежд, большая часть из всего этого отделана узорами, очень богатых на красный и карминный, синий и жёлтый цвета, и все другие цвета, нанесённые различными способами, и [с] изображениями птиц и животных, и рыб, и деревьев; и перевозили они несколько маленьких гирек для взвешивания золота, похожих на безмен, и много других вещей. На некоторых связках бусинок [sartas de cuentas] имелось несколько маленьких изумрудных и халцедониевых [cacadonias] камешков, и другие камни и вещицы из стекла и древесной смолы [anime]. Всё это они везли обменивать на морские раковины, из которых они делают разноцветные зёрна для четок [cuentas coloradas], похожих на коралловые ожерелья, а также белые, их перевозят почти переполненными кораблями.

— Хуан де Саманос. Доклад о первых открытиях Франсиско Писарро и Диего де Альмагро, 1526..

Находки в Перу (1532—1533)

Диадема герцогини Анжуйской, содержит 40 изумрудов и 1031 бриллиант. Сделана в 1819-1820 гг. в Париже	Серьги с натуральным изумрудом	Брошь с изумрудом "Хукер", в 75 карат. Хранится в национальном музее естественной истории (Вашингтон).	Тиара императрицы Франции

Завоеватель Перу Франсиско Писарро захватил самую крупную за всю историю военную добычу, куда вошли и некоторые изумруды. После пленения короля Инков Атауальпы, испанцам за его освобождение был предложен знаменитый «Выкуп Атауальпы», в виде изделий из золота и серебра (переплавленных затем в слитки), заполнивших комнату до отметки на высоте поднятой руки. Согласно докладу нотариуса Педро Санчо губернатор Франсиско Писарро со своей прислугой и переводчиками получил при его разделе 18 июня 1533 года такое количество: золота — 57220 песо, серебра — 2350 марок. Многие изделия были инкрустированы изумрудами и другими драгоценными камнями.

Часть сокровищ Инки была доставлена в Санто Доминго, где это известие вызвало истинное потрясение. Один человек в Панаме клялся, что «это был волшебный сон». Историк Овьедо: «что это не миф и не сказки». Первый из четырёх кораблей, груженый сокровищами прибыл в Севилью в конце 1533 года. Королевскую «пятую часть» доставил сам Эрнандо Писарро. После этого события, желание найти сокровища стало главным стремлением у всех новоприбывших в Новом Свете. Так, в 1534 году будущий хронист Сьеса де Леон, путешествуя с отцом-торговцем, увидел в Севилье, как разгружали сокровища из выкупа Атауальпы, что и послужило, видимо, поводом уехать в Южную Америку.

Позже, в марте 1534 году люди Франсиско Писарро раздобыли сокровища в столице империи Инков — в городе Куско. Предполагается, что количество ценностей составляло приблизительно половину от выкупа Атауальпы. Известно, что в храме Солнца в Куско изумруды были инкрустированы в золотые изделия. Педро де Сьеса де Леон в своей «Хронике Перу» сообщал о повсеместном использовании изумрудов знатью:

…но также во дворцах и в их постоялых дворах имелись плиты из этих металлов да и их одеяния были испещрены золотым и серебряным шитьём, изумрудами, бирюзой и другими драгоценными камнями, довольно дорогими. Даже для их жен у них имелись большие богатства: [как] для украшения, [так] и обслуживания их особ; а их носилки все были оправлены в золото и серебро и драгоценные камни.

— Педро де Сьеса де Леон. Хроника Перу. Часть Вторая. Глава XIV.

Находки в Колумбии (1536—1539)

К 1530-м годам изумруды и изумрудные рудники были практически неизвестны европейцам и количество их в Европе было невелико. С завоеванием испанцами территории Колумбии (1536—1539) изумруды попадали в Европу и в очень больших количествах. Первые сведения о колумбийских изумрудах приводятся в докладе королевских чиновников Хуана де Сан Мартина и Антонио де Лебрихи, принявших личное участие в походе Хименеса де Кесада (июль 1539):

Затем, после возвращения из этого похода, когда лейтенант и мы увидели, что было лучше, чтобы Ваше Величество узнало об услугах, какие были оказаны и совершались для Вас в этом краю, он решил лично с несколькими особами, какие с ним шли, пойти поцеловать королевские руки Вашего Величества и составить для Вас доклад обо всём том, что здесь произошло. Для чего он приказал разделить на три части золото и камни, которые в этом краю были захвачены, коих до того было сто девяносто одна тысяча двести девяносто четыре песо чистого золота, и низкопробного золота — тридцать семь тысяч двести восемьдесят восемь, и другого низкопробного [лома] — восемнадцать тысяч двести девяносто песо, и одна тысяча восемьсот пятнадцать изумрудов, всех видов. Из всего этого Вашему Величеству была заплачена пятина, а остальное было разделено между людьми, насытившимися пятьюстами десятью песо чистого золота, и пятьдесят семью песо низкопробного золота, и пятью изумрудными камнями на долю.

— Хуан де Сан Мартин и Антонио де Лебриха. Доклад о завоевании Нового Королевства Гранада (июль 1539 года).

Изумруды составляли важную статью доходов для индейцев чибча в городах Богота и Тунха: главным предметом обмена «на эти изумруды были золото и бусы, которые делали в том крае, и много хлопковой одежды».

Конкистадор Гонсало Хименес де Кесада в своём докладе «Краткое изложение завоевания Нового Королевства Гранада» (1539, отредактировано анонимным автором в 1548—1549 годах) сообщил об общем количестве захваченных у индейцев изумрудах за время своего похода:

Велико было богатство, захваченное в одной [Богота] и другой [Тунха] провинциях, но не настолько много, как в провинции Перу. Зато в том, что касается изумрудов, это Новое Королевство было значительнее, не только из-за тех, что были найдены в Перу во время её завоевания, но то, что даже об этом товаре [este artículo] никогда не слышали от сотворения мира. Потому что, когда принялись осуществлять делёж среди солдат, после завершения конкисты, то между ними было разделено более 7000 изумрудов; где встречались камни большой стоимости и очень дорогие. И это одна из причин, почему упомянутое Новое Королевство следует ценить больше, чем другие вещи, какие бы не случились в Индиях, потому что в нём было обнаружено то, чего ни один вероломный христианский государь, как мы знаем, не имел, то есть, что они [рудники] были разведаны, хотя долгое время индейцы желали держать в строгой тайне сведения о рудниках, где упомянутые изумруды добывались, как мы ныне не знаем о других в мире; хотя знаем, что их должны иметь в другом краю, ведь есть же драгоценные камни в Перу и имеются кое-какие изумруды. Но никогда не было известно об их рудниках.

— Гонсало Хименес де Кесада. «Краткое изложение завоевания Нового Королевства Гранада».

Изумруды в культуре и религии

Берилл и изумруд были известны уже Плинию и Теофрасту; они ценились древними очень высоко, и, по Геродоту, кольцо Поликрата было украшено изумрудом. Древние греки очень дорожили изумрудами, а египтяне украшали ими мумии.

В древнеегипетской Книге Мертвых было записано, что египтяне получили изумруд в дар от великого бога Тота. Зелёный цвет камня напоминает о весне, и он считался символом вечной юности. Египтяне называли изумруд «камнем богини Исиды» и приписывали ему способность превращать сны в явь, читать мысли, видеть прошлое и предвидеть будущее. Также считалось что изумруд награждал человека верностью и неизменной любовью. Данный камень был покровителем будущих матерей, он считался лучшим подарком для рожениц. Изумруды также широко использовались в древнеегипетских ювелирных украшениях, и многие люди желали, чтобы их клали в их гробницы.

В старину изумруд также считался могущественным талисманом, целебным для зрения, средством от укусов ядовитых животных (один вид которого будто бы был смертельным для ядовитых змей).

Существует легенда, что у императора Нерона был изумруд, которым он пользовался как моноклем, когда наблюдал за битвами гладиаторов.

Примечательно, что в странах ислама зелёный изумруд всегда положительно воспринимался как желанный магический камень. Христианская традиция наоборот, считала его колдовским камнем, порожденным адом. По легенде крупнейший изумруд упал на землю с шлема Люцифера, при изгнании его с неба. Чаша Грааля была высечена именно из этого изумруда.

Сохранились изображения поединка святого Георгия со змеем (воплощением зла), в которых тело змея сделано из изумрудов.

Алхимические установки по изготовлению философского камня, который способен превращать металлы в золото и давать бессмертие, были (по мнению алхимиков) написаны на изумрудной скрижали. В истории мифов эта скрижаль представляет собой огромный изумруд на котором высечены постулаты оккультных наук. Этот изумруд якобы был найден рядом с мумией египетского бога мудрости Тота, которого отождествляют с Гермесом.

В Средней Азии считали, что «кто изумруд носит, не видит снов, смущающих дух. Изумруд укрепляет сердце, устраняет горести, спасает от эпилепсии и злых духов. Если изумруд оправлен в золото и употребляется как печать, то владелец его застрахован от моровой язвы, от чар любви и от бессонницы».

В России XV—XVII веков изумруд считался камнем мудрости и хладнокровия, и именно это качество ценил А.Пушкин в своем кольце с изумрудом.

«Аттенбьюрские Изумруды (Attenbury emeralds)» — современная детективная история, в которой лорд Питер Уимзи должен решить несколько головоломок, связанных с изумрудами.

Легенда об изумруде индейцев селения Манта

Сьеса де Леон включил в свою «Хронику Перу» легенду об очень крупном изумруде, почитаемым у индейцев за Бога:

Утверждают, что у правителя [селения] Манта [Manta] есть или был один изумруд, величины огромной и очень дорогой, который его предки очень любили и почитали. В определённые дни они выставляли его на [всеобщее] обозрение, поклонялись ему и почитали его, как если бы в нём пребывало некое божество. А если какому-либо индейцу или индианке становилось плохо, [то] после совершения своих жертвоприношений, они шли с обращением [молитвой] к камню, которому, утверждают, они совершали подношение из других камней, давая понять жрецу, говорившему с дьяволом, чтобы с помощью тех приношений пришло здоровье. А их потом (в свою очередь) касик и другие представители дьявола присваивали себе, поскольку из многих внутренних краев приходили больные в селение Манта, чтобы совершить жертвоприношения, и поднести свои дары. И это подтверждали мне некоторые испанцы, первые обнаружившие это королевство. Встретив огромные богатства этого селения Манта, и что оно всегда приносит больше [дохода], чем окрестности его, том, кого они считают своими правителями или обладателями энкомьенды [энкомендеро]. И говорят, что этот камень такой большой и такой дорогой, что они никогда не хотели говорить о нём, правителям и начальникам даже изрядно угрожали, и то они не скажут никогда, во что они верят, даже если их убьют всех, — таким было благоговение перед камнем… И рассказывают многие испанцы, что и ныне живут-поживают, из тех, кто пришёл с аделантадо доном Педро де Альварадо, особенно я слышал это от маршала Алонсо де Альварадо и капитанов Гарсиласо де ла Вега, Хуана де Сааведра, и другого идальго, именуемого Суэр де Кангас [Suer de Cangas], что как только аделантадо дон Педро добрался до этого берега и высадился на нём и прибыл в это селение, они обнаружили множество золота и серебра в вазах и другие изысканные драгоценности, не считая этого они обнаружили такое количество изумрудов, что если бы они их узнали и сохранили, то по стоимости это была бы огромная сумма денег. Но так как все [индейцы] утверждали, что те были из стекла, и для того, чтобы проверить это (потому что среди некоторых входило в практику [выявлять], могли ли те быть [драгоценными] камнями), их несли туда, где у них была наковальня [от лат. — bicornia, pl. n. от bicornius, двурогая; то есть двурогая (с двумя острыми концами) наковальня], и что там их разбивали молотком, приговаривая: раз уж это было стекло, потому оно разбивалось, а если бы это были камни, то от ударов они становились бы ещё совершеннее.

— Педро де Сьеса де Леон. Хроника Перу. Часть Первая. Глава L.

Знаменитые и исторические изумруды

Панагия, Россия, Архангельск, конец 17 века. Золото, серебро, бриллианты, алмазы, изумруды, рубины, стекло, чеканка, резьба, выемчатая эмаль. Панагия, переделанная из украшения турецкой чалмы, была пожалована царевной Софьей архиепископу Холмогорскому и Важскому Афанасию (1641-1702)	Золотая подвеска с изумрудами, хранится в музее Виктории и Альберта.	Это огромный изумруд вкраплён в платиновый кулон. В 1931 году Кларенс МакКей дал ожерелье в качестве свадебного подарка своей жене. С тех пор камень назвали "Изумруд МакКея"	Колумбийский изумруд Unguentarium весом в 2860 карат. Представлен в Венской сокровищнице

Королева Изабелла (камень весом в 964 карата). По свидетельствам Эрнана Кортеса, во Дворце правосудия в Теночтитлане (Мехико) у ацтеков хранился изумруд размером в страусиное яйцо.

Фигура «Грифона» — датирована IV—V веком до нашей эры, выполненная из цельного куска берилла. Изумруд, весом 1,422 кг или 47,4 унции (~3 фунта). Параметры: высота — 8 дюймов, толщина — 1 1/2 — 2 дюймов, длина — 3 1/4 — 4 дюймов.

«Девонширский изумруд» («Изумруд герцога Девонширского») — вес, выраженный в тройских единицах, равен 1384,1 метрического карата (304 граммов). Кристалл имеет характерную для изумруда форму шестиугольной призмы, заканчивающейся плоской гранью основания; другой конец кристалла, как обычно, неровный, поскольку кристалл был выломан из материнской породы. В одном из углов верхней части кристалла проходит трещина, возникшая, очевидно, в результате когда-то полученного удара, а в основании ещё сохранился небольшой кусочек вмещающего известняка. Кристалл, как это свойственно изумрудам из Мусо, разбит многочисленными мелкими трещинками. Об истории «Девонширского изумруда» известно очень мало. В 1831 году дон Педро, бывший император Бразилии Педру I, приехавший в Европу после своего отречения, подарил шестому герцогу Девонширскому великолепный кристалл изумруда, добытый в знаменитых колумбийских копях Мусо в Южной Америке. В рукописном каталоге коллекции Аллана-Грега в Британском музее имеется упоминание о прекрасном изумруде, в котором можно безошибочно узнать «Девонширский изумруд». Составитель каталога Томас Аллан напротив даты 1831 и номера 85 его коллекции, под которым описан кристалл ромбоэдрического изумруда, сделал пометку и написал: «Среди камней, принадлежащих фирме „Ранделл и К°“, я видел другой прекрасный кристалл, весящий 8 унций и 18 гранов, или 1043 (описка — должно быть написано 1343, а не 1043) карата, имеющий совершенную форму, размеры в диаметре 2 1/4, 2 1/8 и 1 7/8 дюйма и высоту около 2 дюймов». Приобрёл ли дон Педро кристалл у компании, привёз ли он его с собой из Бразилии и по каким-то причинам оставил у ювелиров, неизвестно.
«Девонширский изумруд» демонстрировался на «Великой выставке» в Гайд-парке в Лондоне в 1851 году, но по каким-то неясным причинам выставлял его не герцог Девонширский, а Джеймс Теннант, известный лондонский торговец драгоценными камнями того времени. Позднее он снова был показан на выставке в Уайт-Сити (Лондон) в 1914 году, но в каталог внесён не был.
С июля 1936 года по январь 1950 года камень находился в Британском музее и был выставлен в Галерее минералов в Южном Кенсингтоне (кроме периода Второй Мировой войны, когда он был удалён из витрин по соображениям безопасности). В 1949 году в Лондоне на выставке Ассоциации торговцев ювелирными изделиями кристалл был показан вновь; кроме того, он выставлялся ещё раз в музее города Бирмингема в 1955 году.

Изумруд «Могол» — вес 217,8 карат, размер 5,2 х 4 х 1,2 см, найден в 1695 году. На одной его стороне выгравированы тексты молитв, на другой — орнаменты цветов. Этот легендарный изумруд был куплен неизвестным лицом 28 сентября 2001 года на аукционе Кристис за 2,2 млн долларов.

«Изумрудный будда» — вес 3600 карат, найден в 1994 году на Мадагаскаре. Впоследствии на нём вырезали статуэтку Будды и назвали «Изумрудным буддой» в честь одноимённого храма в Таиланде.

«Коковинский» изумруд — назван по фамилии известного уральского камнереза, командира Екатеринбургской гранильной фабрики и Горнощитского мраморного завода Я. В. Коковина. Весной 1833 года на Урале обнаружили изумруд исключительной красоты весом чуть более 400 граммов, причём отдельные участки тёмно-зелёного кристалла длиной в 11 см и шириной более 3 см были совершенно прозрачны. Как писал ревизор императорского двора Ярошевицкий: «В сем числе один самого лучшего достоинства, весьма травяного цвета, весом в фунт… самый драгоценный и едва ли не превосходящий достоинством изумруд, бывший в короне Юлия Цезаря».
С этим изумрудом связана трагическая история. Вместе с другими камнями, по доносу изъятыми у Коковина, ревизором Ярошевицким тот был отправлен в Петербург, вице-президенту Департамента уделов Л. А. Перовскому. Но, после получения драгоценной почты, в столице камень таинственно исчезает. И опять в его утрате обвиняют Я. В. Коковина — и Яков Васильевич арестован и предан суду. Отсидев более двух лет, он тяжело больным вышел на свободу. В 1839 оклеветанный Коковин обращается к императору с просьбой о пересмотре дела. Однако пересмотра дела не последовало, и в 1840 году Я. В. Коковин умирает.
В итоге, спустя десятилетия, из собственности Л. А. Перовского (истинного виновника пропажи) изумруд попадает в коллекцию графа Кочубея и далее, в ходе революционных перипетий, покидает страну. Впоследствии он был выкуплен советским правительством и возвращён. Сейчас изумруд хранится в Москве в минералогическом музее им. Ферсмана.

Изумруд «Президент» — в 1993 году на Малышевском руднике Свердловской области (ОАО «Изумрудные копи Урала») найден уникальный изумруд «Президент» (вес около 1200 граммов (из которых 800 г были отнесены к ювелирному качеству), стоимость от 150 тыс. долларов (экспертная комиссия Минфина РФ) до 1,5 млн долларов (независимая американская экспертиза)), названный так в честь первого Президента России Бориса Ельцина. Приобретён Алмазным фондом за 150 тыс. долларов.
По мнению некоторых экспертов, изумруд «Президент» является «взрывным», то есть через некоторое время, из-за внутренних напряжений в кристалле, он может распасться на несколько частей.

Самый большой в мире обработанный кристалл изумруда весом 7,5 кг был показан на IV Национальной ярмарке драгоценных камней Бразилии. Владельцем его является ливанец Салим эль Авар, купивший самоцвет в 1973 году в бразильском посёлке Карнаиба, где насчитывается свыше 6 тыс. изумрудных выработок.

Самый крупный кристалл изумруда был добыт в 1974 году в Бразилии, его вес составляет 28 кг.

Искусственные изумруды

Искусственные изумруды похожи на натуральные камни, но плотность и показатели преломления у них ниже, чем у природных. Синтетические изумруды имеют весьма характерный насыщенный голубовато-зеленый цвет, хотя некоторые колумбийские изумруды имеют похожие свойства. Через фильтр Челси они выглядят интенсивно-красными — значительно более красными, чем большинство природных изумрудов. Различают обычные и искусственные изумруды при помощи отфильтрованного ультрафиолетового излучения (360 нм), на которое настоящий изумруд в норме не реагирует, а синтетический обнаруживает люминесценцию каштаново-коричневого цвета. Однако данное правило подтверждается не всегда. Немало натуральных изумрудов также могут реагировать на отфильтрованный ультрафиолет.

В настоящее время разработаны промышленные методы синтеза изумруда, по цвету неотличимого от природного, а по качеству превосходящего его. Но стоимость синтетического изумруда на международном рынке остаётся в десятки раз ниже, чем природного, так как природный реже встречается. Удаётся выращивать синтетические изумруды достаточно больших размеров, до сотен карат. Технология производства держится в секрете. Например в Лабораторию Кэролла Чатема, Калифорния, США, принимают работников только с неполным средним образованием. Известно, что выращивание кристаллов идет флюсовым методом в платиновом тигле на затравке из натурального изумруда. Кроме того рост кристаллов очень чувствителен к скачкам напряжения.

Задачу синтеза изумруда со второй половины XIX века пытались решить специалисты нескольких стран. Первые удачные опыты относятся к 1888 году (Франция), но полноценный искусственный изумруд был получен только в 1935 году в Германии ученым Г.Эспигом и его коллегами при фирме «ИГ-Фарбениндустри» и получил название «игмеральд» — по первым буквам названия фирмы и английского «emerald» — изумруд. С 1940 года американцы наладили промышленное производство «игмеральда».

Сегодня изумруды также получают в Германии, Франции, Швейцарии, Японии, России и Белоруссии. Крупнейшим производителем изумрудов в мире на основе воды является компания Таирус — совместное предприятие России и Таиланда. Компании удалось синтезировать изумруды, которые по составу не отличаются от колумбийских.

Воротник, часть сокровищ найденных в одном из районов Лиона - Галло-римский музей Лион - Франция	Кольцо с изумрудом "Chalk", содержащее высококачественный 37-каратный изумруд, также хранится в США, Национальный музей естественной истории (США).	Слева направо: индийское изумрудное ожерелье, изумруд Гачала (858 карат) и изумрудное ожерелье Mackay (167-каратный камень центра), все предметы из США Национальный музей естественной истории (США)	Пример золотого изумрудного кольца

Основное применение изумруды находят в производстве ювелирных украшений. Больше всего ценятся камни глубокого зелёного тона; даже при наличии включений их предпочитают бледноокрашенным, даже почти прозрачным. Блеск изумруда обычно стеклянный. Физические свойства, особенно плотность, свето- и дву- преломление, а также плеохроизм у изумрудов из разных месторождений несколько различаются. Оценка качества ювелирных камней производится в соответствии с международными требованиями. Наибольшей ценностью обладают ярко-зелёные кристаллы с незначительными включениями. Яркий цвет — основной фактор, влияющий на цену.

Изумрудные вставки украшают многие ювелирные изделия, хранящиеся в музеях или государственных сокровищницах.

Изумруды также используются для создания твердотельных лазеров. Синтетические изумруды используют в квантовой электронике.

См. также

• Вечерний изумруд
• Вилюйский изумруд
• Медный (конголезский) изумруд
• Уральский изумруд
• Никелевый изумруд (никельсмарагд)
• Изумруд-малахит

Примечания

Источники

Комментарии

Ссылки

• На Викискладе есть медиафайлы по теме Изумруд

Отрывок, характеризующий Изумруд

Опять поднялась занавесь. Анатоль вышел из ложи, спокойный и веселый. Наташа вернулась к отцу в ложу, совершенно уже подчиненная тому миру, в котором она находилась. Всё, что происходило перед ней, уже казалось ей вполне естественным; но за то все прежние мысли ее о женихе, о княжне Марье, о деревенской жизни ни разу не пришли ей в голову, как будто всё то было давно, давно прошедшее.
В четвертом акте был какой то чорт, который пел, махая рукою до тех пор, пока не выдвинули под ним доски, и он не опустился туда. Наташа только это и видела из четвертого акта: что то волновало и мучило ее, и причиной этого волнения был Курагин, за которым она невольно следила глазами. Когда они выходили из театра, Анатоль подошел к ним, вызвал их карету и подсаживал их. Подсаживая Наташу, он пожал ей руку выше локтя. Наташа, взволнованная и красная, оглянулась на него. Он, блестя своими глазами и нежно улыбаясь, смотрел на нее.

Только приехав домой, Наташа могла ясно обдумать всё то, что с ней было, и вдруг вспомнив князя Андрея, она ужаснулась, и при всех за чаем, за который все сели после театра, громко ахнула и раскрасневшись выбежала из комнаты. – «Боже мой! Я погибла! сказала она себе. Как я могла допустить до этого?» думала она. Долго она сидела закрыв раскрасневшееся лицо руками, стараясь дать себе ясный отчет в том, что было с нею, и не могла ни понять того, что с ней было, ни того, что она чувствовала. Всё казалось ей темно, неясно и страшно. Там, в этой огромной, освещенной зале, где по мокрым доскам прыгал под музыку с голыми ногами Duport в курточке с блестками, и девицы, и старики, и голая с спокойной и гордой улыбкой Элен в восторге кричали браво, – там под тенью этой Элен, там это было всё ясно и просто; но теперь одной, самой с собой, это было непонятно. – «Что это такое? Что такое этот страх, который я испытывала к нему? Что такое эти угрызения совести, которые я испытываю теперь»? думала она.
Одной старой графине Наташа в состоянии была бы ночью в постели рассказать всё, что она думала. Соня, она знала, с своим строгим и цельным взглядом, или ничего бы не поняла, или ужаснулась бы ее признанию. Наташа одна сама с собой старалась разрешить то, что ее мучило.
«Погибла ли я для любви князя Андрея или нет? спрашивала она себя и с успокоительной усмешкой отвечала себе: Что я за дура, что я спрашиваю это? Что ж со мной было? Ничего. Я ничего не сделала, ничем не вызвала этого. Никто не узнает, и я его не увижу больше никогда, говорила она себе. Стало быть ясно, что ничего не случилось, что не в чем раскаиваться, что князь Андрей может любить меня и такою . Но какою такою ? Ах Боже, Боже мой! зачем его нет тут»! Наташа успокоивалась на мгновенье, но потом опять какой то инстинкт говорил ей, что хотя всё это и правда и хотя ничего не было – инстинкт говорил ей, что вся прежняя чистота любви ее к князю Андрею погибла. И она опять в своем воображении повторяла весь свой разговор с Курагиным и представляла себе лицо, жесты и нежную улыбку этого красивого и смелого человека, в то время как он пожал ее руку.


Анатоль Курагин жил в Москве, потому что отец отослал его из Петербурга, где он проживал больше двадцати тысяч в год деньгами и столько же долгами, которые кредиторы требовали с отца.
Отец объявил сыну, что он в последний раз платит половину его долгов; но только с тем, чтобы он ехал в Москву в должность адъютанта главнокомандующего, которую он ему выхлопотал, и постарался бы там наконец сделать хорошую партию. Он указал ему на княжну Марью и Жюли Карагину.
Анатоль согласился и поехал в Москву, где остановился у Пьера. Пьер принял Анатоля сначала неохотно, но потом привык к нему, иногда ездил с ним на его кутежи и, под предлогом займа, давал ему деньги.
Анатоль, как справедливо говорил про него Шиншин, с тех пор как приехал в Москву, сводил с ума всех московских барынь в особенности тем, что он пренебрегал ими и очевидно предпочитал им цыганок и французских актрис, с главою которых – mademoiselle Georges, как говорили, он был в близких сношениях. Он не пропускал ни одного кутежа у Данилова и других весельчаков Москвы, напролет пил целые ночи, перепивая всех, и бывал на всех вечерах и балах высшего света. Рассказывали про несколько интриг его с московскими дамами, и на балах он ухаживал за некоторыми. Но с девицами, в особенности с богатыми невестами, которые были большей частью все дурны, он не сближался, тем более, что Анатоль, чего никто не знал, кроме самых близких друзей его, был два года тому назад женат. Два года тому назад, во время стоянки его полка в Польше, один польский небогатый помещик заставил Анатоля жениться на своей дочери.
Анатоль весьма скоро бросил свою жену и за деньги, которые он условился высылать тестю, выговорил себе право слыть за холостого человека.
Анатоль был всегда доволен своим положением, собою и другими. Он был инстинктивно всем существом своим убежден в том, что ему нельзя было жить иначе, чем как он жил, и что он никогда в жизни не сделал ничего дурного. Он не был в состоянии обдумать ни того, как его поступки могут отозваться на других, ни того, что может выйти из такого или такого его поступка. Он был убежден, что как утка сотворена так, что она всегда должна жить в воде, так и он сотворен Богом так, что должен жить в тридцать тысяч дохода и занимать всегда высшее положение в обществе. Он так твердо верил в это, что, глядя на него, и другие были убеждены в этом и не отказывали ему ни в высшем положении в свете, ни в деньгах, которые он, очевидно, без отдачи занимал у встречного и поперечного.
Он не был игрок, по крайней мере никогда не желал выигрыша. Он не был тщеславен. Ему было совершенно всё равно, что бы об нем ни думали. Еще менее он мог быть повинен в честолюбии. Он несколько раз дразнил отца, портя свою карьеру, и смеялся над всеми почестями. Он был не скуп и не отказывал никому, кто просил у него. Одно, что он любил, это было веселье и женщины, и так как по его понятиям в этих вкусах не было ничего неблагородного, а обдумать то, что выходило для других людей из удовлетворения его вкусов, он не мог, то в душе своей он считал себя безукоризненным человеком, искренно презирал подлецов и дурных людей и с спокойной совестью высоко носил голову.
У кутил, у этих мужских магдалин, есть тайное чувство сознания невинности, такое же, как и у магдалин женщин, основанное на той же надежде прощения. «Ей всё простится, потому что она много любила, и ему всё простится, потому что он много веселился».
Долохов, в этом году появившийся опять в Москве после своего изгнания и персидских похождений, и ведший роскошную игорную и кутежную жизнь, сблизился с старым петербургским товарищем Курагиным и пользовался им для своих целей.
Анатоль искренно любил Долохова за его ум и удальство. Долохов, которому были нужны имя, знатность, связи Анатоля Курагина для приманки в свое игорное общество богатых молодых людей, не давая ему этого чувствовать, пользовался и забавлялся Курагиным. Кроме расчета, по которому ему был нужен Анатоль, самый процесс управления чужою волей был наслаждением, привычкой и потребностью для Долохова.
Наташа произвела сильное впечатление на Курагина. Он за ужином после театра с приемами знатока разобрал перед Долоховым достоинство ее рук, плеч, ног и волос, и объявил свое решение приволокнуться за нею. Что могло выйти из этого ухаживанья – Анатоль не мог обдумать и знать, как он никогда не знал того, что выйдет из каждого его поступка.
– Хороша, брат, да не про нас, – сказал ему Долохов.
– Я скажу сестре, чтобы она позвала ее обедать, – сказал Анатоль. – А?
– Ты подожди лучше, когда замуж выйдет…
– Ты знаешь, – сказал Анатоль, – j'adore les petites filles: [обожаю девочек:] – сейчас потеряется.
– Ты уж попался раз на petite fille [девочке], – сказал Долохов, знавший про женитьбу Анатоля. – Смотри!
– Ну уж два раза нельзя! А? – сказал Анатоль, добродушно смеясь.


Следующий после театра день Ростовы никуда не ездили и никто не приезжал к ним. Марья Дмитриевна о чем то, скрывая от Наташи, переговаривалась с ее отцом. Наташа догадывалась, что они говорили о старом князе и что то придумывали, и ее беспокоило и оскорбляло это. Она всякую минуту ждала князя Андрея, и два раза в этот день посылала дворника на Вздвиженку узнавать, не приехал ли он. Он не приезжал. Ей было теперь тяжеле, чем первые дни своего приезда. К нетерпению и грусти ее о нем присоединились неприятное воспоминание о свидании с княжной Марьей и с старым князем, и страх и беспокойство, которым она не знала причины. Ей всё казалось, что или он никогда не приедет, или что прежде, чем он приедет, с ней случится что нибудь. Она не могла, как прежде, спокойно и продолжительно, одна сама с собой думать о нем. Как только она начинала думать о нем, к воспоминанию о нем присоединялось воспоминание о старом князе, о княжне Марье и о последнем спектакле, и о Курагине. Ей опять представлялся вопрос, не виновата ли она, не нарушена ли уже ее верность князю Андрею, и опять она заставала себя до малейших подробностей воспоминающею каждое слово, каждый жест, каждый оттенок игры выражения на лице этого человека, умевшего возбудить в ней непонятное для нее и страшное чувство. На взгляд домашних, Наташа казалась оживленнее обыкновенного, но она далеко была не так спокойна и счастлива, как была прежде.
В воскресение утром Марья Дмитриевна пригласила своих гостей к обедни в свой приход Успенья на Могильцах.
– Я этих модных церквей не люблю, – говорила она, видимо гордясь своим свободомыслием. – Везде Бог один. Поп у нас прекрасный, служит прилично, так это благородно, и дьякон тоже. Разве от этого святость какая, что концерты на клиросе поют? Не люблю, одно баловство!
Марья Дмитриевна любила воскресные дни и умела праздновать их. Дом ее бывал весь вымыт и вычищен в субботу; люди и она не работали, все были празднично разряжены, и все бывали у обедни. К господскому обеду прибавлялись кушанья, и людям давалась водка и жареный гусь или поросенок. Но ни на чем во всем доме так не бывал заметен праздник, как на широком, строгом лице Марьи Дмитриевны, в этот день принимавшем неизменяемое выражение торжественности.
Когда напились кофе после обедни, в гостиной с снятыми чехлами, Марье Дмитриевне доложили, что карета готова, и она с строгим видом, одетая в парадную шаль, в которой она делала визиты, поднялась и объявила, что едет к князю Николаю Андреевичу Болконскому, чтобы объясниться с ним насчет Наташи.
После отъезда Марьи Дмитриевны, к Ростовым приехала модистка от мадам Шальме, и Наташа, затворив дверь в соседней с гостиной комнате, очень довольная развлечением, занялась примериваньем новых платьев. В то время как она, надев сметанный на живую нитку еще без рукавов лиф и загибая голову, гляделась в зеркало, как сидит спинка, она услыхала в гостиной оживленные звуки голоса отца и другого, женского голоса, который заставил ее покраснеть. Это был голос Элен. Не успела Наташа снять примериваемый лиф, как дверь отворилась и в комнату вошла графиня Безухая, сияющая добродушной и ласковой улыбкой, в темнолиловом, с высоким воротом, бархатном платье.
– Ah, ma delicieuse! [О, моя прелестная!] – сказала она красневшей Наташе. – Charmante! [Очаровательна!] Нет, это ни на что не похоже, мой милый граф, – сказала она вошедшему за ней Илье Андреичу. – Как жить в Москве и никуда не ездить? Нет, я от вас не отстану! Нынче вечером у меня m lle Georges декламирует и соберутся кое кто; и если вы не привезете своих красавиц, которые лучше m lle Georges, то я вас знать не хочу. Мужа нет, он уехал в Тверь, а то бы я его за вами прислала. Непременно приезжайте, непременно, в девятом часу. – Она кивнула головой знакомой модистке, почтительно присевшей ей, и села на кресло подле зеркала, живописно раскинув складки своего бархатного платья. Она не переставала добродушно и весело болтать, беспрестанно восхищаясь красотой Наташи. Она рассмотрела ее платья и похвалила их, похвалилась и своим новым платьем en gaz metallique, [из газа цвета металла,] которое она получила из Парижа и советовала Наташе сделать такое же.
– Впрочем, вам все идет, моя прелестная, – говорила она.
С лица Наташи не сходила улыбка удовольствия. Она чувствовала себя счастливой и расцветающей под похвалами этой милой графини Безуховой, казавшейся ей прежде такой неприступной и важной дамой, и бывшей теперь такой доброй с нею. Наташе стало весело и она чувствовала себя почти влюбленной в эту такую красивую и такую добродушную женщину. Элен с своей стороны искренно восхищалась Наташей и желала повеселить ее. Анатоль просил ее свести его с Наташей, и для этого она приехала к Ростовым. Мысль свести брата с Наташей забавляла ее.
Несмотря на то, что прежде у нее была досада на Наташу за то, что она в Петербурге отбила у нее Бориса, она теперь и не думала об этом, и всей душой, по своему, желала добра Наташе. Уезжая от Ростовых, она отозвала в сторону свою protegee.
– Вчера брат обедал у меня – мы помирали со смеху – ничего не ест и вздыхает по вас, моя прелесть. Il est fou, mais fou amoureux de vous, ma chere. [Он сходит с ума, но сходит с ума от любви к вам, моя милая.]
Наташа багрово покраснела услыхав эти слова.
– Как краснеет, как краснеет, ma delicieuse! [моя прелесть!] – проговорила Элен. – Непременно приезжайте. Si vous aimez quelqu'un, ma delicieuse, ce n'est pas une raison pour se cloitrer. Si meme vous etes promise, je suis sure que votre рromis aurait desire que vous alliez dans le monde en son absence plutot que de deperir d'ennui. [Из того, что вы любите кого нибудь, моя прелестная, никак не следует жить монашенкой. Даже если вы невеста, я уверена, что ваш жених предпочел бы, чтобы вы в его отсутствии выезжали в свет, чем погибали со скуки.]
«Стало быть она знает, что я невеста, стало быть и oни с мужем, с Пьером, с этим справедливым Пьером, думала Наташа, говорили и смеялись про это. Стало быть это ничего». И опять под влиянием Элен то, что прежде представлялось страшным, показалось простым и естественным. «И она такая grande dame, [важная барыня,] такая милая и так видно всей душой любит меня, думала Наташа. И отчего не веселиться?» думала Наташа, удивленными, широко раскрытыми глазами глядя на Элен.
К обеду вернулась Марья Дмитриевна, молчаливая и серьезная, очевидно понесшая поражение у старого князя. Она была еще слишком взволнована от происшедшего столкновения, чтобы быть в силах спокойно рассказать дело. На вопрос графа она отвечала, что всё хорошо и что она завтра расскажет. Узнав о посещении графини Безуховой и приглашении на вечер, Марья Дмитриевна сказала:
– С Безуховой водиться я не люблю и не посоветую; ну, да уж если обещала, поезжай, рассеешься, – прибавила она, обращаясь к Наташе.


Граф Илья Андреич повез своих девиц к графине Безуховой. На вечере было довольно много народу. Но всё общество было почти незнакомо Наташе. Граф Илья Андреич с неудовольствием заметил, что всё это общество состояло преимущественно из мужчин и дам, известных вольностью обращения. M lle Georges, окруженная молодежью, стояла в углу гостиной. Было несколько французов и между ними Метивье, бывший, со времени приезда Элен, домашним человеком у нее. Граф Илья Андреич решился не садиться за карты, не отходить от дочерей и уехать как только кончится представление Georges.
Анатоль очевидно у двери ожидал входа Ростовых. Он, тотчас же поздоровавшись с графом, подошел к Наташе и пошел за ней. Как только Наташа его увидала, тоже как и в театре, чувство тщеславного удовольствия, что она нравится ему и страха от отсутствия нравственных преград между ею и им, охватило ее. Элен радостно приняла Наташу и громко восхищалась ее красотой и туалетом. Вскоре после их приезда, m lle Georges вышла из комнаты, чтобы одеться. В гостиной стали расстанавливать стулья и усаживаться. Анатоль подвинул Наташе стул и хотел сесть подле, но граф, не спускавший глаз с Наташи, сел подле нее. Анатоль сел сзади.
M lle Georges с оголенными, с ямочками, толстыми руками, в красной шали, надетой на одно плечо, вышла в оставленное для нее пустое пространство между кресел и остановилась в ненатуральной позе. Послышался восторженный шопот. M lle Georges строго и мрачно оглянула публику и начала говорить по французски какие то стихи, где речь шла о ее преступной любви к своему сыну. Она местами возвышала голос, местами шептала, торжественно поднимая голову, местами останавливалась и хрипела, выкатывая глаза.
– Adorable, divin, delicieux! [Восхитительно, божественно, чудесно!] – слышалось со всех сторон. Наташа смотрела на толстую Georges, но ничего не слышала, не видела и не понимала ничего из того, что делалось перед ней; она только чувствовала себя опять вполне безвозвратно в том странном, безумном мире, столь далеком от прежнего, в том мире, в котором нельзя было знать, что хорошо, что дурно, что разумно и что безумно. Позади ее сидел Анатоль, и она, чувствуя его близость, испуганно ждала чего то.
После первого монолога всё общество встало и окружило m lle Georges, выражая ей свой восторг.
– Как она хороша! – сказала Наташа отцу, который вместе с другими встал и сквозь толпу подвигался к актрисе.
– Я не нахожу, глядя на вас, – сказал Анатоль, следуя за Наташей. Он сказал это в такое время, когда она одна могла его слышать. – Вы прелестны… с той минуты, как я увидал вас, я не переставал….
– Пойдем, пойдем, Наташа, – сказал граф, возвращаясь за дочерью. – Как хороша!
Наташа ничего не говоря подошла к отцу и вопросительно удивленными глазами смотрела на него.
После нескольких приемов декламации m lle Georges уехала и графиня Безухая попросила общество в залу.
Граф хотел уехать, но Элен умоляла не испортить ее импровизированный бал. Ростовы остались. Анатоль пригласил Наташу на вальс и во время вальса он, пожимая ее стан и руку, сказал ей, что она ravissante [обворожительна] и что он любит ее. Во время экосеза, который она опять танцовала с Курагиным, когда они остались одни, Анатоль ничего не говорил ей и только смотрел на нее. Наташа была в сомнении, не во сне ли она видела то, что он сказал ей во время вальса. В конце первой фигуры он опять пожал ей руку. Наташа подняла на него испуганные глаза, но такое самоуверенно нежное выражение было в его ласковом взгляде и улыбке, что она не могла глядя на него сказать того, что она имела сказать ему. Она опустила глаза.
– Не говорите мне таких вещей, я обручена и люблю другого, – проговорила она быстро… – Она взглянула на него. Анатоль не смутился и не огорчился тем, что она сказала.
– Не говорите мне про это. Что мне зa дело? – сказал он. – Я говорю, что безумно, безумно влюблен в вас. Разве я виноват, что вы восхитительны? Нам начинать.
Наташа, оживленная и тревожная, широко раскрытыми, испуганными глазами смотрела вокруг себя и казалась веселее чем обыкновенно. Она почти ничего не помнила из того, что было в этот вечер. Танцовали экосез и грос фатер, отец приглашал ее уехать, она просила остаться. Где бы она ни была, с кем бы ни говорила, она чувствовала на себе его взгляд. Потом она помнила, что попросила у отца позволения выйти в уборную оправить платье, что Элен вышла за ней, говорила ей смеясь о любви ее брата и что в маленькой диванной ей опять встретился Анатоль, что Элен куда то исчезла, они остались вдвоем и Анатоль, взяв ее за руку, нежным голосом сказал:
– Я не могу к вам ездить, но неужели я никогда не увижу вас? Я безумно люблю вас. Неужели никогда?… – и он, заслоняя ей дорогу, приближал свое лицо к ее лицу.
Блестящие, большие, мужские глаза его так близки были от ее глаз, что она не видела ничего кроме этих глаз.
– Натали?! – прошептал вопросительно его голос, и кто то больно сжимал ее руки.
– Натали?!
«Я ничего не понимаю, мне нечего говорить», сказал ее взгляд.
Горячие губы прижались к ее губам и в ту же минуту она почувствовала себя опять свободною, и в комнате послышался шум шагов и платья Элен. Наташа оглянулась на Элен, потом, красная и дрожащая, взглянула на него испуганно вопросительно и пошла к двери.
– Un mot, un seul, au nom de Dieu, [Одно слово, только одно, ради Бога,] – говорил Анатоль.
Она остановилась. Ей так нужно было, чтобы он сказал это слово, которое бы объяснило ей то, что случилось и на которое она бы ему ответила.
– Nathalie, un mot, un seul, – всё повторял он, видимо не зная, что сказать и повторял его до тех пор, пока к ним подошла Элен.
Элен вместе с Наташей опять вышла в гостиную. Не оставшись ужинать, Ростовы уехали.
Вернувшись домой, Наташа не спала всю ночь: ее мучил неразрешимый вопрос, кого она любила, Анатоля или князя Андрея. Князя Андрея она любила – она помнила ясно, как сильно она любила его. Но Анатоля она любила тоже, это было несомненно. «Иначе, разве бы всё это могло быть?» думала она. «Ежели я могла после этого, прощаясь с ним, улыбкой ответить на его улыбку, ежели я могла допустить до этого, то значит, что я с первой минуты полюбила его. Значит, он добр, благороден и прекрасен, и нельзя было не полюбить его. Что же мне делать, когда я люблю его и люблю другого?» говорила она себе, не находя ответов на эти страшные вопросы.


Пришло утро с его заботами и суетой. Все встали, задвигались, заговорили, опять пришли модистки, опять вышла Марья Дмитриевна и позвали к чаю. Наташа широко раскрытыми глазами, как будто она хотела перехватить всякий устремленный на нее взгляд, беспокойно оглядывалась на всех и старалась казаться такою же, какою она была всегда.
После завтрака Марья Дмитриевна (это было лучшее время ее), сев на свое кресло, подозвала к себе Наташу и старого графа.
– Ну с, друзья мои, теперь я всё дело обдумала и вот вам мой совет, – начала она. – Вчера, как вы знаете, была я у князя Николая; ну с и поговорила с ним…. Он кричать вздумал. Да меня не перекричишь! Я всё ему выпела!
– Да что же он? – спросил граф.
– Он то что? сумасброд… слышать не хочет; ну, да что говорить, и так мы бедную девочку измучили, – сказала Марья Дмитриевна. – А совет мой вам, чтобы дела покончить и ехать домой, в Отрадное… и там ждать…
– Ах, нет! – вскрикнула Наташа.
– Нет, ехать, – сказала Марья Дмитриевна. – И там ждать. – Если жених теперь сюда приедет – без ссоры не обойдется, а он тут один на один с стариком всё переговорит и потом к вам приедет.
Илья Андреич одобрил это предложение, тотчас поняв всю разумность его. Ежели старик смягчится, то тем лучше будет приехать к нему в Москву или Лысые Горы, уже после; если нет, то венчаться против его воли можно будет только в Отрадном.
– И истинная правда, – сказал он. – Я и жалею, что к нему ездил и ее возил, – сказал старый граф.
– Нет, чего ж жалеть? Бывши здесь, нельзя было не сделать почтения. Ну, а не хочет, его дело, – сказала Марья Дмитриевна, что то отыскивая в ридикюле. – Да и приданое готово, чего вам еще ждать; а что не готово, я вам перешлю. Хоть и жалко мне вас, а лучше с Богом поезжайте. – Найдя в ридикюле то, что она искала, она передала Наташе. Это было письмо от княжны Марьи. – Тебе пишет. Как мучается, бедняжка! Она боится, чтобы ты не подумала, что она тебя не любит.
– Да она и не любит меня, – сказала Наташа.
– Вздор, не говори, – крикнула Марья Дмитриевна.
– Никому не поверю; я знаю, что не любит, – смело сказала Наташа, взяв письмо, и в лице ее выразилась сухая и злобная решительность, заставившая Марью Дмитриевну пристальнее посмотреть на нее и нахмуриться.
– Ты, матушка, так не отвечай, – сказала она. – Что я говорю, то правда. Напиши ответ.
Наташа не отвечала и пошла в свою комнату читать письмо княжны Марьи.
Княжна Марья писала, что она была в отчаянии от происшедшего между ними недоразумения. Какие бы ни были чувства ее отца, писала княжна Марья, она просила Наташу верить, что она не могла не любить ее как ту, которую выбрал ее брат, для счастия которого она всем готова была пожертвовать.
«Впрочем, писала она, не думайте, чтобы отец мой был дурно расположен к вам. Он больной и старый человек, которого надо извинять; но он добр, великодушен и будет любить ту, которая сделает счастье его сына». Княжна Марья просила далее, чтобы Наташа назначила время, когда она может опять увидеться с ней.
Прочтя письмо, Наташа села к письменному столу, чтобы написать ответ: «Chere princesse», [Дорогая княжна,] быстро, механически написала она и остановилась. «Что ж дальше могла написать она после всего того, что было вчера? Да, да, всё это было, и теперь уж всё другое», думала она, сидя над начатым письмом. «Надо отказать ему? Неужели надо? Это ужасно!»… И чтоб не думать этих страшных мыслей, она пошла к Соне и с ней вместе стала разбирать узоры.
После обеда Наташа ушла в свою комнату, и опять взяла письмо княжны Марьи. – «Неужели всё уже кончено? подумала она. Неужели так скоро всё это случилось и уничтожило всё прежнее»! Она во всей прежней силе вспоминала свою любовь к князю Андрею и вместе с тем чувствовала, что любила Курагина. Она живо представляла себя женою князя Андрея, представляла себе столько раз повторенную ее воображением картину счастия с ним и вместе с тем, разгораясь от волнения, представляла себе все подробности своего вчерашнего свидания с Анатолем.
«Отчего же бы это не могло быть вместе? иногда, в совершенном затмении, думала она. Тогда только я бы была совсем счастлива, а теперь я должна выбрать и ни без одного из обоих я не могу быть счастлива. Одно, думала она, сказать то, что было князю Андрею или скрыть – одинаково невозможно. А с этим ничего не испорчено. Но неужели расстаться навсегда с этим счастьем любви князя Андрея, которым я жила так долго?»
– Барышня, – шопотом с таинственным видом сказала девушка, входя в комнату. – Мне один человек велел передать. Девушка подала письмо. – Только ради Христа, – говорила еще девушка, когда Наташа, не думая, механическим движением сломала печать и читала любовное письмо Анатоля, из которого она, не понимая ни слова, понимала только одно – что это письмо было от него, от того человека, которого она любит. «Да она любит, иначе разве могло бы случиться то, что случилось? Разве могло бы быть в ее руке любовное письмо от него?»
Трясущимися руками Наташа держала это страстное, любовное письмо, сочиненное для Анатоля Долоховым, и, читая его, находила в нем отголоски всего того, что ей казалось, она сама чувствовала.
«Со вчерашнего вечера участь моя решена: быть любимым вами или умереть. Мне нет другого выхода», – начиналось письмо. Потом он писал, что знает про то, что родные ее не отдадут ее ему, Анатолю, что на это есть тайные причины, которые он ей одной может открыть, но что ежели она его любит, то ей стоит сказать это слово да , и никакие силы людские не помешают их блаженству. Любовь победит всё. Он похитит и увезет ее на край света.
«Да, да, я люблю его!» думала Наташа, перечитывая в двадцатый раз письмо и отыскивая какой то особенный глубокий смысл в каждом его слове.
В этот вечер Марья Дмитриевна ехала к Архаровым и предложила барышням ехать с нею. Наташа под предлогом головной боли осталась дома.


Вернувшись поздно вечером, Соня вошла в комнату Наташи и, к удивлению своему, нашла ее не раздетою, спящею на диване. На столе подле нее лежало открытое письмо Анатоля. Соня взяла письмо и стала читать его.
Она читала и взглядывала на спящую Наташу, на лице ее отыскивая объяснения того, что она читала, и не находила его. Лицо было тихое, кроткое и счастливое. Схватившись за грудь, чтобы не задохнуться, Соня, бледная и дрожащая от страха и волнения, села на кресло и залилась слезами.
«Как я не видала ничего? Как могло это зайти так далеко? Неужели она разлюбила князя Андрея? И как могла она допустить до этого Курагина? Он обманщик и злодей, это ясно. Что будет с Nicolas, с милым, благородным Nicolas, когда он узнает про это? Так вот что значило ее взволнованное, решительное и неестественное лицо третьего дня, и вчера, и нынче, думала Соня; но не может быть, чтобы она любила его! Вероятно, не зная от кого, она распечатала это письмо. Вероятно, она оскорблена. Она не может этого сделать!»
Соня утерла слезы и подошла к Наташе, опять вглядываясь в ее лицо.
– Наташа! – сказала она чуть слышно.
Наташа проснулась и увидала Соню.
– А, вернулась?
И с решительностью и нежностью, которая бывает в минуты пробуждения, она обняла подругу, но заметив смущение на лице Сони, лицо Наташи выразило смущение и подозрительность.
– Соня, ты прочла письмо? – сказала она.
– Да, – тихо сказала Соня.
Наташа восторженно улыбнулась.
– Нет, Соня, я не могу больше! – сказала она. – Я не могу больше скрывать от тебя. Ты знаешь, мы любим друг друга!… Соня, голубчик, он пишет… Соня…
Соня, как бы не веря своим ушам, смотрела во все глаза на Наташу.
– А Болконский? – сказала она.
– Ах, Соня, ах коли бы ты могла знать, как я счастлива! – сказала Наташа. – Ты не знаешь, что такое любовь…
– Но, Наташа, неужели то всё кончено?
Наташа большими, открытыми глазами смотрела на Соню, как будто не понимая ее вопроса.
– Что ж, ты отказываешь князю Андрею? – сказала Соня.
– Ах, ты ничего не понимаешь, ты не говори глупости, ты слушай, – с мгновенной досадой сказала Наташа.
– Нет, я не могу этому верить, – повторила Соня. – Я не понимаю. Как же ты год целый любила одного человека и вдруг… Ведь ты только три раза видела его. Наташа, я тебе не верю, ты шалишь. В три дня забыть всё и так…
– Три дня, – сказала Наташа. – Мне кажется, я сто лет люблю его. Мне кажется, что я никого никогда не любила прежде его. Ты этого не можешь понять. Соня, постой, садись тут. – Наташа обняла и поцеловала ее.
– Мне говорили, что это бывает и ты верно слышала, но я теперь только испытала эту любовь. Это не то, что прежде. Как только я увидала его, я почувствовала, что он мой властелин, и я раба его, и что я не могу не любить его. Да, раба! Что он мне велит, то я и сделаю. Ты не понимаешь этого. Что ж мне делать? Что ж мне делать, Соня? – говорила Наташа с счастливым и испуганным лицом.
– Но ты подумай, что ты делаешь, – говорила Соня, – я не могу этого так оставить. Эти тайные письма… Как ты могла его допустить до этого? – говорила она с ужасом и с отвращением, которое она с трудом скрывала.
– Я тебе говорила, – отвечала Наташа, – что у меня нет воли, как ты не понимаешь этого: я его люблю!
– Так я не допущу до этого, я расскажу, – с прорвавшимися слезами вскрикнула Соня.
– Что ты, ради Бога… Ежели ты расскажешь, ты мой враг, – заговорила Наташа. – Ты хочешь моего несчастия, ты хочешь, чтоб нас разлучили…
Увидав этот страх Наташи, Соня заплакала слезами стыда и жалости за свою подругу.
– Но что было между вами? – спросила она. – Что он говорил тебе? Зачем он не ездит в дом?
Наташа не отвечала на ее вопрос.
– Ради Бога, Соня, никому не говори, не мучай меня, – упрашивала Наташа. – Ты помни, что нельзя вмешиваться в такие дела. Я тебе открыла…
– Но зачем эти тайны! Отчего же он не ездит в дом? – спрашивала Соня. – Отчего он прямо не ищет твоей руки? Ведь князь Андрей дал тебе полную свободу, ежели уж так; но я не верю этому. Наташа, ты подумала, какие могут быть тайные причины ?
Наташа удивленными глазами смотрела на Соню. Видно, ей самой в первый раз представлялся этот вопрос и она не знала, что отвечать на него.
– Какие причины, не знаю. Но стало быть есть причины!
Соня вздохнула и недоверчиво покачала головой.
– Ежели бы были причины… – начала она. Но Наташа угадывая ее сомнение, испуганно перебила ее.
– Соня, нельзя сомневаться в нем, нельзя, нельзя, ты понимаешь ли? – прокричала она.
– Любит ли он тебя?
– Любит ли? – повторила Наташа с улыбкой сожаления о непонятливости своей подруги. – Ведь ты прочла письмо, ты видела его?
– Но если он неблагородный человек?
– Он!… неблагородный человек? Коли бы ты знала! – говорила Наташа.
– Если он благородный человек, то он или должен объявить свое намерение, или перестать видеться с тобой; и ежели ты не хочешь этого сделать, то я сделаю это, я напишу ему, я скажу папа, – решительно сказала Соня.
– Да я жить не могу без него! – закричала Наташа.
– Наташа, я не понимаю тебя. И что ты говоришь! Вспомни об отце, о Nicolas.
– Мне никого не нужно, я никого не люблю, кроме его. Как ты смеешь говорить, что он неблагороден? Ты разве не знаешь, что я его люблю? – кричала Наташа. – Соня, уйди, я не хочу с тобой ссориться, уйди, ради Бога уйди: ты видишь, как я мучаюсь, – злобно кричала Наташа сдержанно раздраженным и отчаянным голосом. Соня разрыдалась и выбежала из комнаты.
Наташа подошла к столу и, не думав ни минуты, написала тот ответ княжне Марье, который она не могла написать целое утро. В письме этом она коротко писала княжне Марье, что все недоразуменья их кончены, что, пользуясь великодушием князя Андрея, который уезжая дал ей свободу, она просит ее забыть всё и простить ее ежели она перед нею виновата, но что она не может быть его женой. Всё это ей казалось так легко, просто и ясно в эту минуту.

В пятницу Ростовы должны были ехать в деревню, а граф в среду поехал с покупщиком в свою подмосковную.
В день отъезда графа, Соня с Наташей были званы на большой обед к Карагиным, и Марья Дмитриевна повезла их. На обеде этом Наташа опять встретилась с Анатолем, и Соня заметила, что Наташа говорила с ним что то, желая не быть услышанной, и всё время обеда была еще более взволнована, чем прежде. Когда они вернулись домой, Наташа начала первая с Соней то объяснение, которого ждала ее подруга.
– Вот ты, Соня, говорила разные глупости про него, – начала Наташа кротким голосом, тем голосом, которым говорят дети, когда хотят, чтобы их похвалили. – Мы объяснились с ним нынче.
– Ну, что же, что? Ну что ж он сказал? Наташа, как я рада, что ты не сердишься на меня. Говори мне всё, всю правду. Что же он сказал?
Наташа задумалась.
– Ах Соня, если бы ты знала его так, как я! Он сказал… Он спрашивал меня о том, как я обещала Болконскому. Он обрадовался, что от меня зависит отказать ему.
Соня грустно вздохнула.
– Но ведь ты не отказала Болконскому, – сказала она.
– А может быть я и отказала! Может быть с Болконским всё кончено. Почему ты думаешь про меня так дурно?
– Я ничего не думаю, я только не понимаю этого…
– Подожди, Соня, ты всё поймешь. Увидишь, какой он человек. Ты не думай дурное ни про меня, ни про него.
– Я ни про кого не думаю дурное: я всех люблю и всех жалею. Но что же мне делать?
Соня не сдавалась на нежный тон, с которым к ней обращалась Наташа. Чем размягченнее и искательнее было выражение лица Наташи, тем серьезнее и строже было лицо Сони.
– Наташа, – сказала она, – ты просила меня не говорить с тобой, я и не говорила, теперь ты сама начала. Наташа, я не верю ему. Зачем эта тайна?
– Опять, опять! – перебила Наташа.
– Наташа, я боюсь за тебя.
– Чего бояться?
– Я боюсь, что ты погубишь себя, – решительно сказала Соня, сама испугавшись того что она сказала.
Лицо Наташи опять выразило злобу.
– И погублю, погублю, как можно скорее погублю себя. Не ваше дело. Не вам, а мне дурно будет. Оставь, оставь меня. Я ненавижу тебя.
– Наташа! – испуганно взывала Соня.
– Ненавижу, ненавижу! И ты мой враг навсегда!
Наташа выбежала из комнаты.
Наташа не говорила больше с Соней и избегала ее. С тем же выражением взволнованного удивления и преступности она ходила по комнатам, принимаясь то за то, то за другое занятие и тотчас же бросая их.
Как это ни тяжело было для Сони, но она, не спуская глаз, следила за своей подругой.
Накануне того дня, в который должен был вернуться граф, Соня заметила, что Наташа сидела всё утро у окна гостиной, как будто ожидая чего то и что она сделала какой то знак проехавшему военному, которого Соня приняла за Анатоля.
Соня стала еще внимательнее наблюдать свою подругу и заметила, что Наташа была всё время обеда и вечер в странном и неестественном состоянии (отвечала невпопад на делаемые ей вопросы, начинала и не доканчивала фразы, всему смеялась).
После чая Соня увидала робеющую горничную девушку, выжидавшую ее у двери Наташи. Она пропустила ее и, подслушав у двери, узнала, что опять было передано письмо. И вдруг Соне стало ясно, что у Наташи был какой нибудь страшный план на нынешний вечер. Соня постучалась к ней. Наташа не пустила ее.
«Она убежит с ним! думала Соня. Она на всё способна. Нынче в лице ее было что то особенно жалкое и решительное. Она заплакала, прощаясь с дяденькой, вспоминала Соня. Да это верно, она бежит с ним, – но что мне делать?» думала Соня, припоминая теперь те признаки, которые ясно доказывали, почему у Наташи было какое то страшное намерение. «Графа нет. Что мне делать, написать к Курагину, требуя от него объяснения? Но кто велит ему ответить? Писать Пьеру, как просил князь Андрей в случае несчастия?… Но может быть, в самом деле она уже отказала Болконскому (она вчера отослала письмо княжне Марье). Дяденьки нет!» Сказать Марье Дмитриевне, которая так верила в Наташу, Соне казалось ужасно. «Но так или иначе, думала Соня, стоя в темном коридоре: теперь или никогда пришло время доказать, что я помню благодеяния их семейства и люблю Nicolas. Нет, я хоть три ночи не буду спать, а не выйду из этого коридора и силой не пущу ее, и не дам позору обрушиться на их семейство», думала она.


Анатоль последнее время переселился к Долохову. План похищения Ростовой уже несколько дней был обдуман и приготовлен Долоховым, и в тот день, когда Соня, подслушав у двери Наташу, решилась оберегать ее, план этот должен был быть приведен в исполнение. Наташа в десять часов вечера обещала выйти к Курагину на заднее крыльцо. Курагин должен был посадить ее в приготовленную тройку и везти за 60 верст от Москвы в село Каменку, где был приготовлен расстриженный поп, который должен был обвенчать их. В Каменке и была готова подстава, которая должна была вывезти их на Варшавскую дорогу и там на почтовых они должны были скакать за границу.