Изяслав Владимирович (князь киевский)
| Изяслав | ||
| ||
|---|---|---|
| 1235 — 1236 | ||
| Предшественник: | Владимир Рюрикович | |
| Преемник: | Владимир Рюрикович | |
| Отец: | ? | |
| Супруга: | Агафья | |
Изяслав Владимирович (по др. данным Мстиславич, в совр. историографии иногда идентифицируется как Изяслав IV) (1186—1255) — князь Теребовльский (1210—1211), Путивльский, Новгород-Северский (до 1235) и великий князь Киевский (1235—1236), Каменецкий (ок. 1240). Традиционно считается сыном князя Владимира Игоревича, внуком Игоря Новгород-Северского[1][2][3]. В ряде летописей фигурирует с отчеством Мстиславич[4]. Согласно Тверской, Никоновской и Воскресенской летописям, внук Романа Ростиславича, согласно Воскресенской — сын Мстислава Романовича Старого. Согласно другой точке зрения, сын Мстислава Удатного[5]. В пользу последней и «северской» версий происхождения говорят союз с половцами и претензии на Галич, в пользу «северской» — также союз с Михаилом черниговским.
Содержание
Биография Изяслава Владимировича (1-я четв. XIII в.)
Родился в половецком плену после знаменитой битвы, описанной в «Слове о полку Игореве», у юных родителей: шестнадцатилетнего сына князя Игоря, Владимира Игоревича, и дочери его «тюремщика» хана Кончака, Свободы. По крови более половец, чем русский (его прапрабабка и мать — половчанки, то есть он половец на 9/16).
В 1206 году Изяслав Владимирович вместе с отцом и дядьями прибыл в Галицкое княжество по приглашению бояр после гибели Романа Галицкого, где получил в удел Теребовль. В 1211 году, во время похода венгро-польско-волынских войск на Галич, вместе с половцами пришёл на помощь Роману Игоревичу, осаждённому в Звенигороде, но был разбит. На галицкий престол был возведён Даниил Романович. Летопись[6] называет Изяслава Владимировичем, сыном Владимира Игоревича. По одной из версий[7], Изяслав Владимирович, будучи путивльским князем, погиб в битве на Калке в 1223 году.
Биография Изяслава (2-я четв. XIII в.)
В 1226 году, ещё при жизни Мстислава Удатного, один из лидеров боярской галицкой оппозиции, Жирослав, будучи изгнан Мстиславом, вместе с Изяславом уехал в Венгрию.
В 1231 году Даниил получил от Владимира Рюриковича Киевского Торческ и передал его братьям своей жены, сыновьям Мстислава Удатного. В том же году летопись[8] сообщает об участии в княжеском съезде в Киеве трёх Мстиславичей: Мстислава, Ярослава и Изяслава.
В 1233 году вместе с Даниилом Романовичем Галицким Изяслав отправился воевать против венгров, но в самом начале похода отступился от союзника и, вместо того, чтобы помогать Даниилу, опустошил его же волость. В 1235 году Владимир Рюрикович Киевский и Даниил выступили против Изяслава и половцев, но у Торческа, после лютой сечи, были разбиты. Даниил бежал, а Владимир попал в плен. Изяслав сел в Киеве, а союзник его — Михаил Всеволодович — в Галиче.
В 1239 или 1240 году, когда Михаил ехал из Киева в Венгрию, Каменец был ненадолго занят князем Ярославом[9], а по возвращении на Русь Михаил получил от Даниила Луцк. Во время монгольского нашествия на Галицко-Волынское княжество (1240—1241) в летописи[6] Каменец назван в числе других разорённых городов в качестве удела Изяслава. В 1254 году[10] Изяслав решил завладеть Галичем с помощью ордынцев и предложил осаждавшему Кременец Куремсе идти на Галич, но получил отказ и занял город самостоятельно, после чего был пленен Романом Даниловичем. О дальнейшей судьбе Изяслава ничего неизвестно. Предположительно[11], он был казнен по приказу Даниила Галицкого.
Семья и дети
Был женат на Агафье, о детях ничего не известно.
См.также
Напишите отзыв о статье "Изяслав Владимирович (князь киевский)"
Примечания
- ↑ Карамзин Н.М. История государства Российского. — Т. 3.
- ↑ Изяслав Владимирович // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
- ↑ «Мир истории. Русские земли в XIII—XV веках», Греков И. Б., Шахмагонов Ф. Ф., «Молодая Гвардия», М., 1988
- ↑ Новгородская IV, Софийская I и Московско-Академическая летопись (ПСРЛ, т. IV, стр. 214; т. VI, вып. 1, стб. 287).
- ↑ Горский А. А. Русские земли в XIII - XIV вв. Пути политического развития. М., 1996. - С.17. Обзор мнений см. Майоров А. В. Галицко-Волынская Русь. СПб, 2001. С.542-544
- ↑ 1 2 [bibliotekar.ru/rus/86.htm Галицко-Волынская летопись]
- ↑ Л.Войтович [litopys.org.ua/dynasty/dyn29.htm КНЯЗІВСЬКІ ДИНАСТІЇ CXIДНОЇ ЄВРОПИ]
- ↑ [www.krotov.info/acts/12/pvl/lavr26.htm Суздальская летопись]
- ↑ по версии Карамзина Н. М. и Горского А. А., Ярославом Всеволодовичем Владимирским; по версии Грушевского М. С. и Майорова А. В., перемильским и межибожским князем Ярославом Ингваревичем.
- ↑ Грушевский М. С. [litopys.org.ua/hrs/hrs06.htm ХРОНОЛОГІЯ ПОДІЙ ГАЛИЦЬКО-ВОЛИНСЬКОГО ЛІТОПИСУ]
- ↑ [www.rulex.ru/01090167.htm РУССКИЙ БИОГРАФИЧЕСКИЙ СЛОВАРЬ СЕТЕВАЯ ВЕРСИЯ]
Библиография
- Рыжов К. Все монархи мира. Россия. — М:, Вече, 1999.
Ссылки
- [www.allmonarchs.net/abc/getmonarchlist.php Все монархии мира]
Отрывок, характеризующий Изяслав Владимирович (князь киевский)
– Ах, это вы, mon cousin?Она встала и оправила волосы, которые у нее всегда, даже и теперь, были так необыкновенно гладки, как будто они были сделаны из одного куска с головой и покрыты лаком.
– Что, случилось что нибудь? – спросила она. – Я уже так напугалась.
– Ничего, всё то же; я только пришел поговорить с тобой, Катишь, о деле, – проговорил князь, устало садясь на кресло, с которого она встала. – Как ты нагрела, однако, – сказал он, – ну, садись сюда, causons. [поговорим.]
– Я думала, не случилось ли что? – сказала княжна и с своим неизменным, каменно строгим выражением лица села против князя, готовясь слушать.
– Хотела уснуть, mon cousin, и не могу.
– Ну, что, моя милая? – сказал князь Василий, взяв руку княжны и пригибая ее по своей привычке книзу.
Видно было, что это «ну, что» относилось ко многому такому, что, не называя, они понимали оба.
Княжна, с своею несообразно длинною по ногам, сухою и прямою талией, прямо и бесстрастно смотрела на князя выпуклыми серыми глазами. Она покачала головой и, вздохнув, посмотрела на образа. Жест ее можно было объяснить и как выражение печали и преданности, и как выражение усталости и надежды на скорый отдых. Князь Василий объяснил этот жест как выражение усталости.
– А мне то, – сказал он, – ты думаешь, легче? Je suis ereinte, comme un cheval de poste; [Я заморен, как почтовая лошадь;] а всё таки мне надо с тобой поговорить, Катишь, и очень серьезно.
Князь Василий замолчал, и щеки его начинали нервически подергиваться то на одну, то на другую сторону, придавая его лицу неприятное выражение, какое никогда не показывалось на лице князя Василия, когда он бывал в гостиных. Глаза его тоже были не такие, как всегда: то они смотрели нагло шутливо, то испуганно оглядывались.
Княжна, своими сухими, худыми руками придерживая на коленях собачку, внимательно смотрела в глаза князю Василию; но видно было, что она не прервет молчания вопросом, хотя бы ей пришлось молчать до утра.
– Вот видите ли, моя милая княжна и кузина, Катерина Семеновна, – продолжал князь Василий, видимо, не без внутренней борьбы приступая к продолжению своей речи, – в такие минуты, как теперь, обо всём надо подумать. Надо подумать о будущем, о вас… Я вас всех люблю, как своих детей, ты это знаешь.
Княжна так же тускло и неподвижно смотрела на него.
– Наконец, надо подумать и о моем семействе, – сердито отталкивая от себя столик и не глядя на нее, продолжал князь Василий, – ты знаешь, Катишь, что вы, три сестры Мамонтовы, да еще моя жена, мы одни прямые наследники графа. Знаю, знаю, как тебе тяжело говорить и думать о таких вещах. И мне не легче; но, друг мой, мне шестой десяток, надо быть ко всему готовым. Ты знаешь ли, что я послал за Пьером, и что граф, прямо указывая на его портрет, требовал его к себе?
Князь Василий вопросительно посмотрел на княжну, но не мог понять, соображала ли она то, что он ей сказал, или просто смотрела на него…
– Я об одном не перестаю молить Бога, mon cousin, – отвечала она, – чтоб он помиловал его и дал бы его прекрасной душе спокойно покинуть эту…
– Да, это так, – нетерпеливо продолжал князь Василий, потирая лысину и опять с злобой придвигая к себе отодвинутый столик, – но, наконец…наконец дело в том, ты сама знаешь, что прошлою зимой граф написал завещание, по которому он всё имение, помимо прямых наследников и нас, отдавал Пьеру.
– Мало ли он писал завещаний! – спокойно сказала княжна. – Но Пьеру он не мог завещать. Пьер незаконный.
– Ma chere, – сказал вдруг князь Василий, прижав к себе столик, оживившись и начав говорить скорей, – но что, ежели письмо написано государю, и граф просит усыновить Пьера? Понимаешь, по заслугам графа его просьба будет уважена…
Княжна улыбнулась, как улыбаются люди, которые думают что знают дело больше, чем те, с кем разговаривают.
– Я тебе скажу больше, – продолжал князь Василий, хватая ее за руку, – письмо было написано, хотя и не отослано, и государь знал о нем. Вопрос только в том, уничтожено ли оно, или нет. Ежели нет, то как скоро всё кончится , – князь Василий вздохнул, давая этим понять, что он разумел под словами всё кончится , – и вскроют бумаги графа, завещание с письмом будет передано государю, и просьба его, наверно, будет уважена. Пьер, как законный сын, получит всё.
– А наша часть? – спросила княжна, иронически улыбаясь так, как будто всё, но только не это, могло случиться.
– Mais, ma pauvre Catiche, c'est clair, comme le jour. [Но, моя дорогая Катишь, это ясно, как день.] Он один тогда законный наследник всего, а вы не получите ни вот этого. Ты должна знать, моя милая, были ли написаны завещание и письмо, и уничтожены ли они. И ежели почему нибудь они забыты, то ты должна знать, где они, и найти их, потому что…
– Этого только недоставало! – перебила его княжна, сардонически улыбаясь и не изменяя выражения глаз. – Я женщина; по вашему мы все глупы; но я настолько знаю, что незаконный сын не может наследовать… Un batard, [Незаконный,] – прибавила она, полагая этим переводом окончательно показать князю его неосновательность.
– Как ты не понимаешь, наконец, Катишь! Ты так умна: как ты не понимаешь, – ежели граф написал письмо государю, в котором просит его признать сына законным, стало быть, Пьер уж будет не Пьер, а граф Безухой, и тогда он по завещанию получит всё? И ежели завещание с письмом не уничтожены, то тебе, кроме утешения, что ты была добродетельна et tout ce qui s'en suit, [и всего, что отсюда вытекает,] ничего не останется. Это верно.
– Я знаю, что завещание написано; но знаю тоже, что оно недействительно, и вы меня, кажется, считаете за совершенную дуру, mon cousin, – сказала княжна с тем выражением, с которым говорят женщины, полагающие, что они сказали нечто остроумное и оскорбительное.
