Из детства (стихотворение)
Из детства («Я полоскала небо в речке…») — одно из наиболее известных стихотворений Ксении Некрасовой. Впервые опубликовано в журнале «Октябрь». По мнению Татьяны Бек, в «гениальных строках» этого стихотворения «сжат, пожалуй, весь её бескрайний и диковинный мир — с прирученными стихиями, с гимном ремёслам, с пиршественной фантастикой буден и с — повторяем — жанровой подпочвой, единящей инфантильное и сказочное начала»[1].
В 1944 году, как указывает Д. Шеваров, именно эта публикация восхитила художника Роберта Фалька (обнаружившего её в ташкентской эвакуации при растопке печки старыми журналами), который начал разыскивать автора. «Вскоре Некрасова появилась на их пороге: „Здравствуйте…“. Как вспоминает одна мемуаристка, Ксюша произносила это слово „певуче и особенно возвышенно; она несла в нём добро и радость этому дому. Она не знала, переступит ли порог или откажут ей войти. Надо понять это ужасное её состояние: примут или нет…“»[2] Семья Фалька её приняла, художник написал несколько портретов Некрасовой.
Стихотворение производило сильнейшее впечатление и на других современников: так, по воспоминаниям В. Огнёва, во время его обучения в Литературном институте
Однажды в аудиторию вошла странная девушка. Гладко причёсанная, в длинной ситцевой хламиде, с наивными глазами. Сложила руки на животе и сказала с улыбкой, совершенно обезоружившей нас:
- — Мальчики, я сегодня не ела. Хотите, я прочитаю вам стихи?
Надо сказать, что в комнате были не только мальчики. Но мы отозвались первыми: я и Костя Левин:
- — Ради бога!
Это была «городская сумасшедшая», Ксюша Некрасова… Когда она начала:
- Я полоскала небо в речке
- и на новой лыковой верёвке
- развесила небо сушиться… —
мы ещё не знали, что вскоре Ксюша заставит нас стать серьёзными и внимательными. Она читала и читала, а мы слушали и понимали, что поэзия приходит без спросу и нет ей определения, кроме как чуда[3].
«Удивительно чистые, светлые, богооткровенные стихи», — пишет об этом стихотворении Некрасовой белгородский писатель Владимир Калуцкий[4].
Стихотворение входит в разные антологии русской поэзии XX века.
Напишите отзыв о статье "Из детства (стихотворение)"
Литература
- Бухарова Ирина Георгиевна. Поэзия Ксении Некрасовой: художественная интуиция и лирический пафос : Дис. … канд. филол. наук : 10.01.01 : Москва, 2003 203 c. РГБ ОД, 61:04-10/584
- Озеров Л. Я полоскала небо в речке. Стихи Ксении Некрасовой//Смена, 1992. № 1.
- Тер-Миносян, К. Г. Художественный мир Ксении Некрасовой как отражение её человеческой судьбы [Текст] / К. Г. Тер-Миносян // Образование. Наука. Творчество. — 2008. — № 6. — С. 84-88.
- Тер-Миносян, Карине Григорьевна. Роль фольклора в формировании образной системы и поэтики художественного текста Ксении Некрасовой : диссертация … кандидата филологических наук : 10.01.01, 10.01.09 / Тер-Миносян Карине Григорьевна; [Место защиты: Адыг. гос. ун-т] Майкоп, 2008 143 c. : 61 08-10/149
Примечания
- ↑ [magazines.russ.ru/arion/1998/4/bek.html Т. Бек. Ксюша, или «Как уместить на четвертушке небо»] // «Арион», 1998, № 4.
- ↑ [www.rg.ru/2012/01/26/nekrasova.html Дмитрий Шеваров. Ксения, птица небесная] // «Российская газета» — «Неделя», № 5689 (16), 26.01.2012.
- ↑ [www.lgz.ru/article/6973/ В. Огнёв. Тверской бульвар, 25] // «Литературная газета», 10.12.2008.
- ↑ [www.golosbel.ru/kseniya-gostya-v-sobstvennom-dome В. Калуцкий. Ксения, гостья в собственном доме] // «Голос Белогорья», 27.01.2012.
|
Это заготовка статьи о литературе. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Из детства (стихотворение)
Неприятное впечатление, только как остатки тумана на ясном небе, пробежало по молодому и счастливому лицу императора и исчезло. Он был, после нездоровья, несколько худее в этот день, чем на ольмюцком поле, где его в первый раз за границей видел Болконский; но то же обворожительное соединение величавости и кротости было в его прекрасных, серых глазах, и на тонких губах та же возможность разнообразных выражений и преобладающее выражение благодушной, невинной молодости.На ольмюцком смотру он был величавее, здесь он был веселее и энергичнее. Он несколько разрумянился, прогалопировав эти три версты, и, остановив лошадь, отдохновенно вздохнул и оглянулся на такие же молодые, такие же оживленные, как и его, лица своей свиты. Чарторижский и Новосильцев, и князь Болконский, и Строганов, и другие, все богато одетые, веселые, молодые люди, на прекрасных, выхоленных, свежих, только что слегка вспотевших лошадях, переговариваясь и улыбаясь, остановились позади государя. Император Франц, румяный длиннолицый молодой человек, чрезвычайно прямо сидел на красивом вороном жеребце и озабоченно и неторопливо оглядывался вокруг себя. Он подозвал одного из своих белых адъютантов и спросил что то. «Верно, в котором часу они выехали», подумал князь Андрей, наблюдая своего старого знакомого, с улыбкой, которую он не мог удержать, вспоминая свою аудиенцию. В свите императоров были отобранные молодцы ординарцы, русские и австрийские, гвардейских и армейских полков. Между ними велись берейторами в расшитых попонах красивые запасные царские лошади.
Как будто через растворенное окно вдруг пахнуло свежим полевым воздухом в душную комнату, так пахнуло на невеселый Кутузовский штаб молодостью, энергией и уверенностью в успехе от этой прискакавшей блестящей молодежи.
– Что ж вы не начинаете, Михаил Ларионович? – поспешно обратился император Александр к Кутузову, в то же время учтиво взглянув на императора Франца.
– Я поджидаю, ваше величество, – отвечал Кутузов, почтительно наклоняясь вперед.
Император пригнул ухо, слегка нахмурясь и показывая, что он не расслышал.
– Поджидаю, ваше величество, – повторил Кутузов (князь Андрей заметил, что у Кутузова неестественно дрогнула верхняя губа, в то время как он говорил это поджидаю ). – Не все колонны еще собрались, ваше величество.
Государь расслышал, но ответ этот, видимо, не понравился ему; он пожал сутуловатыми плечами, взглянул на Новосильцева, стоявшего подле, как будто взглядом этим жалуясь на Кутузова.
– Ведь мы не на Царицыном лугу, Михаил Ларионович, где не начинают парада, пока не придут все полки, – сказал государь, снова взглянув в глаза императору Францу, как бы приглашая его, если не принять участие, то прислушаться к тому, что он говорит; но император Франц, продолжая оглядываться, не слушал.
– Потому и не начинаю, государь, – сказал звучным голосом Кутузов, как бы предупреждая возможность не быть расслышанным, и в лице его еще раз что то дрогнуло. – Потому и не начинаю, государь, что мы не на параде и не на Царицыном лугу, – выговорил он ясно и отчетливо.
В свите государя на всех лицах, мгновенно переглянувшихся друг с другом, выразился ропот и упрек. «Как он ни стар, он не должен бы, никак не должен бы говорить этак», выразили эти лица.
