Икавитц, Эдуард Христианович

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Икавитц Э. Х.»)
Перейти к: навигация, поиск
Эдуард Христианович Икавитц
Страна:

Россия

Научная сфера:

хирургия

Альма-матер:

Московский университет

Эдуард Христианович Икавитц (18311889) — российский врач, хирург, доктор медицины, общественный деятель, Почётный гражданин Тамбова.

Родился в Москве в семье домашнего учителя из Риги. Степень лекаря и доктора медицины получил в Московском университете (последнюю степень в 1865 за диссертацию «Медико-топографическое описание Тамбовской губернии»). Всю свою службу, после окончания университетского курса и до смерти, посвятил тамбовской больнице, сначала приказа общего призрения, а затем губернского земства.

Здесь он был последовательно младшим ординатором, старшим ординатором и возглавил её, став старшим врачом в 1867 году. Икавитц впервые в Тамбове применил хлороформный наркоз при операциях, наложение гипсовых и крахмальных повязок, вскрытие трупов умерших в больнице, ларингоскопию, офтальмоскопию. Также впервые произвел удаление почек, перевязку бедренной артерии, кесарево сечение и многие другие сложные операции. В 1864 году одним из первых в России успешно произвел овариотомию.[1]

Прославился, как один из лучших хирургов русской провинции. По инициативе Икавитца в Тамбове была открыта лечебница для неимущих, одна из первых в России фельдшерская и акушерская школа, которую он возглавлял 20 лет. Он воспитал плеяду прекрасных врачей, оставил 127 научных трудов, главным образом по хирургии, богатую медицинскую библиотеку, стал одним из учредителей Тамбовского медицинского общества. Перед смертью завещал 1000 рублей для ежегодных премий членам медицинского общества за лучшие научные работы.

Похоронен на кладбище Казанского Богородичного мужского монастыря в Тамбове. В Тамбовском музее истории медицины хранятся научные труды Икавитца.



См. также

Напишите отзыв о статье "Икавитц, Эдуард Христианович"

Примечания

  1. Тамбовская энциклопедия // Тамбов. — 2004. — С. 210-211.
При написании этой статьи использовался материал из Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона (1890—1907).

Отрывок, характеризующий Икавитц, Эдуард Христианович

Они, может быть, умрут завтра, зачем они думают о чем нибудь другом, кроме смерти? И ему вдруг по какой то тайной связи мыслей живо представился спуск с Можайской горы, телеги с ранеными, трезвон, косые лучи солнца и песня кавалеристов.
«Кавалеристы идут на сраженье, и встречают раненых, и ни на минуту не задумываются над тем, что их ждет, а идут мимо и подмигивают раненым. А из этих всех двадцать тысяч обречены на смерть, а они удивляются на мою шляпу! Странно!» – думал Пьер, направляясь дальше к Татариновой.
У помещичьего дома, на левой стороне дороги, стояли экипажи, фургоны, толпы денщиков и часовые. Тут стоял светлейший. Но в то время, как приехал Пьер, его не было, и почти никого не было из штабных. Все были на молебствии. Пьер поехал вперед к Горкам.
Въехав на гору и выехав в небольшую улицу деревни, Пьер увидал в первый раз мужиков ополченцев с крестами на шапках и в белых рубашках, которые с громким говором и хохотом, оживленные и потные, что то работали направо от дороги, на огромном кургане, обросшем травою.
Одни из них копали лопатами гору, другие возили по доскам землю в тачках, третьи стояли, ничего не делая.
Два офицера стояли на кургане, распоряжаясь ими. Увидав этих мужиков, очевидно, забавляющихся еще своим новым, военным положением, Пьер опять вспомнил раненых солдат в Можайске, и ему понятно стало то, что хотел выразить солдат, говоривший о том, что всем народом навалиться хотят. Вид этих работающих на поле сражения бородатых мужиков с их странными неуклюжими сапогами, с их потными шеями и кое у кого расстегнутыми косыми воротами рубах, из под которых виднелись загорелые кости ключиц, подействовал на Пьера сильнее всего того, что он видел и слышал до сих пор о торжественности и значительности настоящей минуты.


Пьер вышел из экипажа и мимо работающих ополченцев взошел на тот курган, с которого, как сказал ему доктор, было видно поле сражения.
Было часов одиннадцать утра. Солнце стояло несколько влево и сзади Пьера и ярко освещало сквозь чистый, редкий воздух огромную, амфитеатром по поднимающейся местности открывшуюся перед ним панораму.
Вверх и влево по этому амфитеатру, разрезывая его, вилась большая Смоленская дорога, шедшая через село с белой церковью, лежавшее в пятистах шагах впереди кургана и ниже его (это было Бородино). Дорога переходила под деревней через мост и через спуски и подъемы вилась все выше и выше к видневшемуся верст за шесть селению Валуеву (в нем стоял теперь Наполеон). За Валуевым дорога скрывалась в желтевшем лесу на горизонте. В лесу этом, березовом и еловом, вправо от направления дороги, блестел на солнце дальний крест и колокольня Колоцкого монастыря. По всей этой синей дали, вправо и влево от леса и дороги, в разных местах виднелись дымящиеся костры и неопределенные массы войск наших и неприятельских. Направо, по течению рек Колочи и Москвы, местность была ущелиста и гориста. Между ущельями их вдали виднелись деревни Беззубово, Захарьино. Налево местность была ровнее, были поля с хлебом, и виднелась одна дымящаяся, сожженная деревня – Семеновская.