Гэндо Икари

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Икари Гендо»)
Перейти к: навигация, поиск
Икари Гэндо
碇ゲンドウ

Персонаж аниме и манги «Евангелион»
Произведение

«Евангелион»

Появление

Аниме: 1 серия.
Манга: 1 глава.

Создатель

Ёсиюки Садамото,
Хидэаки Анно.

Сэйю

Фумихико Татики

Информация
Прозвище

Гэндо Рокобунги (имя при рождении)

Возраст

48 лет

Дата рождения

29 апреля 1967 года.

Род занятий

Глава Нерв и Gehirn

Звание

Главнокомандующий Nerv

Формирование

институт Nerv,
институт Gehirn

Родственники

ЖенаЮи Икари,
СынСиндзи Икари.

Число серий

26

Есть в манге

да

Есть в аниме

да

Гэ́ндо Ика́ри (яп. 碇 ゲンドウ) — персонаж аниме-сериала и манги «Evangelion». Руководитель Nerv, хладнокровный, невозмутимый, умный и замкнутый человек. Прежняя фамилия — Рокобу́нги. Разработчик и руководитель проекта «Евангелион».





Семья

О родителях и происхождении Гэндо из сериала неизвестно ничего.

Из родственников в сериале активную роль играет только его сын — Синдзи Икари, пилотирующий Евангелион-01.

Жена, Юи Икари, погибла во время проведения контактного эксперимента, растворившись в жидкости LCL. Таким образом, в могиле нет даже тела. Об этом упоминает Гэндо при разговоре с Синдзи во время ежегодного посещения могилы Юи. Гэндо любил Юи, как с досадой констатирует Наоко Акаги, отметив, что Гэндо после этого очень изменился — замкнулся в себе и стал еще более фанатично работать над проектом «Ева».

Отношения с Синдзи

Гэндо видит в Синдзи инструмент управления Евой, хорошую альтернативу Рей и псевдопилоту. Когда Синдзи убежал от него[1], Гэндо пристроил Синдзи к учителю. Когда Синдзи решил не быть пилотом, Гэндо даже не пытался его вернуть, даже когда Ангел проник в Геофронт в 19-й серии, хотя Евы 00 и 02 были побеждены, а 01 не заработала ни с Рей, ни с псевдопилотом. В полнометражном фильме «The End of Evangelion» Гэндо откровенно говорит призраку жены, признавая, что он тяжёлый человек и плохой отец: «Я не могу поверить, что кто-то может меня любить» и «Когда я рядом с Синдзи, я только причиняю ему боль». Гэндо не знает как ему следует вести себя со своим сыном. Он холодно относится к Синдзи даже по сравнению с отношением к другим.

Между отцом и сыном есть некоторые общие черты — по крайней мере, как замечает Рицуко в первой серии, они оба не разговорчивы — «Он похож на своего отца… В смысле, не очень-то общителен».

Отношения с Рей

Гэндо испытывает достаточно тёплые чувства к Рей. Примером может служить то, что при аварии Евы-00 Гэндо голыми руками открыл люк контактной капсулы, при этом получив глубокие ожоги ладоней. В других сценах видно, что Гэндо с куда большей теплотой и заботой относится к ней, чем к собственному сыну. В 24-й серии Гэндо упрекает Рицуко в том, что она разрушила Источник псевдопилотов, в котором выращивались тела-пустышки, аналогичные Рей. Тем не менее, в первой серии Гэндо без всякой жалости просит Рей пилотировать Евангелион после отказа Синдзи, аргументируя это тем, что «она же не мертва». В Ребилде это решение поясняется желанием сблизить Синдзи и Рей.

Как заметила Рицуко в пятой серии, Рей и Гэндо схожи в том, что неумелы в жизни[2].

Работа

Кабинет Гэндо располагается на верхнем этаже пирамиды штаб-квартиры, и его окна выходят на четыре стороны света. Это помещение называется «Верхняя Догма». На потолке нарисовано Древо Сефирот в интерпретации Кирхера (т. н. древо поздней Каббалы), а на полу — в более древнем виде. Рабочий стол Гэндо располагается на месте сефиры Кетер (Венца, Истока Божественного Света).

Гэндо фанатично предан работе — в то время как в штаб-квартире отключилась подача электроэнергии, перед лицом угрозы нападения Ангела Гэндо лично своими силами помогал рядовым рабочим подготовить Евангелионов к запуску.

Большую часть операций планирует Мисато, способности же Гэндо, как стратега, вызывают сомнения. Так, в первом эпизоде на момент нападения Ангела, Геофронт остался без какой-либо защиты — Синдзи еще не прибыл и не был обучен, да и неизвестно, согласится ли пилотировать Еву, Рей ранена и не в состоянии вести бой, Аска и Ева-02 в Германии. При этом в сериале нет никаких указаний на то, что Гэндо не имел возможности вызвать Синдзи раньше. Аналогично, в 19-м эпизоде Гэндо не предпринял попыток вернуть Синдзи на место пилота, даже когда больше никто не был в состоянии вести бой, так как Ева-01 отвергла и псевдопилот, и Рей, а две другие Евы были выведены из строя. Хотя это, несомненно, уважение к решению сына об уходе, но тем не менее Ангел почти смог достичь Конечной Догмы.

Сюжет

Гэндо Рокобунги учился в университете Киото, где проявлял себя как задира и хулиган. По крайней мере один раз был задержан полицией. В университете познакомился со студенткой Юи Икари и профессором Козо Фуюцуки.

Впоследствии женился на Юи, приняв её фамилию. Частично завоевал доверие профессора Фуюцуки. Выехал из Антарктиды с научными материалами об Адаме за день до Второго удара, чем вызвал подозрение Фуюцуки. Немного позже у Гэндо и Юи появляется ребёнок — Синдзи Икари.

В 2003 году назначен главой организации Gehirn, где также работает его жена и Наоко Акаги — мать Рицуко Акаги. Затем завербовал в Gehirn профессора Фуюцуки. Во время научного эксперимента потерял жену, потом от него сбежал сын[3]. С согласия Seele инициировал начало работ по Проекту Совершенствования Человечества.

В 2010 году назначен главой организации Nerv, сформированной из сотрудников упразднённой организации Gehirn. В 2015 году создаёт регулярный боевой отряд из Евангелионов, управляемых подростками, одним из которых стал его сын — Синдзи.

Перевод фамилий

Косплей

Косплей Гэндо был использован Такааки Мицухаси, баллотировавшимся в члены палаты советников Японии[4].

Напишите отзыв о статье "Гэндо Икари"

Примечания

  1. «Он бросил меня из-за тебя! — Ты сам убежал»
  2. 5-я серия:
    Рицуко: Хорошая девочка. Очень. Но как и твой отец, очень неумела.
    Синдзи: Неумела в чём?
    Рицуко: Наверно, в жизни…
  3. «Он бросил меня из-за тебя! Ты сам убежал», «Прошло уже три года с тех пор, как мы в последний раз приходили сюда вместе. А потом я убежал и с тех пор не возвращался»
  4. [www.animenewsnetwork.com/news/2010-06-06/politician-cosplays-as-evangelion-gendo-for-election Politician Cosplays as Evangelion's Gendō for Election] (англ.). Anime News Network (6 June 2010). Проверено 18 июля 2011.

См. также

На этой странице есть текст на японском языке. Без поддержки восточноазиатской письменности вы можете видеть знаки вопроса или другие знаки вместо японских символов.
  • [stars.ign.com/objects/142/14207349.html Профиль Гэндо Икари на сайте stars.ign.com] (англ.). IGN. Проверено 8 марта 2009. [www.webcitation.org/65eKwVrCP Архивировано из первоисточника 22 февраля 2012].

Отрывок, характеризующий Гэндо Икари

Князь очень постарел в этот год. В нем появились резкие признаки старости: неожиданные засыпанья, забывчивость ближайших по времени событий и памятливость к давнишним, и детское тщеславие, с которым он принимал роль главы московской оппозиции. Несмотря на то, когда старик, особенно по вечерам, выходил к чаю в своей шубке и пудренном парике, и начинал, затронутый кем нибудь, свои отрывистые рассказы о прошедшем, или еще более отрывистые и резкие суждения о настоящем, он возбуждал во всех своих гостях одинаковое чувство почтительного уважения. Для посетителей весь этот старинный дом с огромными трюмо, дореволюционной мебелью, этими лакеями в пудре, и сам прошлого века крутой и умный старик с его кроткою дочерью и хорошенькой француженкой, которые благоговели перед ним, – представлял величественно приятное зрелище. Но посетители не думали о том, что кроме этих двух трех часов, во время которых они видели хозяев, было еще 22 часа в сутки, во время которых шла тайная внутренняя жизнь дома.
В последнее время в Москве эта внутренняя жизнь сделалась очень тяжела для княжны Марьи. Она была лишена в Москве тех своих лучших радостей – бесед с божьими людьми и уединения, – которые освежали ее в Лысых Горах, и не имела никаких выгод и радостей столичной жизни. В свет она не ездила; все знали, что отец не пускает ее без себя, а сам он по нездоровью не мог ездить, и ее уже не приглашали на обеды и вечера. Надежду на замужество княжна Марья совсем оставила. Она видела ту холодность и озлобление, с которыми князь Николай Андреич принимал и спроваживал от себя молодых людей, могущих быть женихами, иногда являвшихся в их дом. Друзей у княжны Марьи не было: в этот приезд в Москву она разочаровалась в своих двух самых близких людях. М lle Bourienne, с которой она и прежде не могла быть вполне откровенна, теперь стала ей неприятна и она по некоторым причинам стала отдаляться от нее. Жюли, которая была в Москве и к которой княжна Марья писала пять лет сряду, оказалась совершенно чужою ей, когда княжна Марья вновь сошлась с нею лично. Жюли в это время, по случаю смерти братьев сделавшись одной из самых богатых невест в Москве, находилась во всем разгаре светских удовольствий. Она была окружена молодыми людьми, которые, как она думала, вдруг оценили ее достоинства. Жюли находилась в том периоде стареющейся светской барышни, которая чувствует, что наступил последний шанс замужества, и теперь или никогда должна решиться ее участь. Княжна Марья с грустной улыбкой вспоминала по четвергам, что ей теперь писать не к кому, так как Жюли, Жюли, от присутствия которой ей не было никакой радости, была здесь и виделась с нею каждую неделю. Она, как старый эмигрант, отказавшийся жениться на даме, у которой он проводил несколько лет свои вечера, жалела о том, что Жюли была здесь и ей некому писать. Княжне Марье в Москве не с кем было поговорить, некому поверить своего горя, а горя много прибавилось нового за это время. Срок возвращения князя Андрея и его женитьбы приближался, а его поручение приготовить к тому отца не только не было исполнено, но дело напротив казалось совсем испорчено, и напоминание о графине Ростовой выводило из себя старого князя, и так уже большую часть времени бывшего не в духе. Новое горе, прибавившееся в последнее время для княжны Марьи, были уроки, которые она давала шестилетнему племяннику. В своих отношениях с Николушкой она с ужасом узнавала в себе свойство раздражительности своего отца. Сколько раз она ни говорила себе, что не надо позволять себе горячиться уча племянника, почти всякий раз, как она садилась с указкой за французскую азбуку, ей так хотелось поскорее, полегче перелить из себя свое знание в ребенка, уже боявшегося, что вот вот тетя рассердится, что она при малейшем невнимании со стороны мальчика вздрагивала, торопилась, горячилась, возвышала голос, иногда дергала его за руку и ставила в угол. Поставив его в угол, она сама начинала плакать над своей злой, дурной натурой, и Николушка, подражая ей рыданьями, без позволенья выходил из угла, подходил к ней и отдергивал от лица ее мокрые руки, и утешал ее. Но более, более всего горя доставляла княжне раздражительность ее отца, всегда направленная против дочери и дошедшая в последнее время до жестокости. Ежели бы он заставлял ее все ночи класть поклоны, ежели бы он бил ее, заставлял таскать дрова и воду, – ей бы и в голову не пришло, что ее положение трудно; но этот любящий мучитель, самый жестокий от того, что он любил и за то мучил себя и ее, – умышленно умел не только оскорбить, унизить ее, но и доказать ей, что она всегда и во всем была виновата. В последнее время в нем появилась новая черта, более всего мучившая княжну Марью – это было его большее сближение с m lle Bourienne. Пришедшая ему, в первую минуту по получении известия о намерении своего сына, мысль шутка о том, что ежели Андрей женится, то и он сам женится на Bourienne, – видимо понравилась ему, и он с упорством последнее время (как казалось княжне Марье) только для того, чтобы ее оскорбить, выказывал особенную ласку к m lle Bоurienne и выказывал свое недовольство к дочери выказываньем любви к Bourienne.
Однажды в Москве, в присутствии княжны Марьи (ей казалось, что отец нарочно при ней это сделал), старый князь поцеловал у m lle Bourienne руку и, притянув ее к себе, обнял лаская. Княжна Марья вспыхнула и выбежала из комнаты. Через несколько минут m lle Bourienne вошла к княжне Марье, улыбаясь и что то весело рассказывая своим приятным голосом. Княжна Марья поспешно отерла слезы, решительными шагами подошла к Bourienne и, видимо сама того не зная, с гневной поспешностью и взрывами голоса, начала кричать на француженку: «Это гадко, низко, бесчеловечно пользоваться слабостью…» Она не договорила. «Уйдите вон из моей комнаты», прокричала она и зарыдала.
На другой день князь ни слова не сказал своей дочери; но она заметила, что за обедом он приказал подавать кушанье, начиная с m lle Bourienne. В конце обеда, когда буфетчик, по прежней привычке, опять подал кофе, начиная с княжны, князь вдруг пришел в бешенство, бросил костылем в Филиппа и тотчас же сделал распоряжение об отдаче его в солдаты. «Не слышат… два раза сказал!… не слышат!»
«Она – первый человек в этом доме; она – мой лучший друг, – кричал князь. – И ежели ты позволишь себе, – закричал он в гневе, в первый раз обращаясь к княжне Марье, – еще раз, как вчера ты осмелилась… забыться перед ней, то я тебе покажу, кто хозяин в доме. Вон! чтоб я не видал тебя; проси у ней прощенья!»
Княжна Марья просила прощенья у Амальи Евгеньевны и у отца за себя и за Филиппа буфетчика, который просил заступы.
В такие минуты в душе княжны Марьи собиралось чувство, похожее на гордость жертвы. И вдруг в такие то минуты, при ней, этот отец, которого она осуждала, или искал очки, ощупывая подле них и не видя, или забывал то, что сейчас было, или делал слабевшими ногами неверный шаг и оглядывался, не видал ли кто его слабости, или, что было хуже всего, он за обедом, когда не было гостей, возбуждавших его, вдруг задремывал, выпуская салфетку, и склонялся над тарелкой, трясущейся головой. «Он стар и слаб, а я смею осуждать его!» думала она с отвращением к самой себе в такие минуты.


В 1811 м году в Москве жил быстро вошедший в моду французский доктор, огромный ростом, красавец, любезный, как француз и, как говорили все в Москве, врач необыкновенного искусства – Метивье. Он был принят в домах высшего общества не как доктор, а как равный.