Хоки-рю

Хоки-рю
伯耆流
Название боевого искусства (БИ):	Хоки-рю
Другие названия:	Катаяма Хоки-рю, Иккан-рю
Дата основания:	прибл. 1590-е года
Страна:	Япония Япония
Штаб-квартира:	Осака, Кансай, Кумамото, Хиросима
Основатель:	Катаяма Хоки-но-Ками Фудзивара Хисаясу
Родоначальное БИ:	Такэноути-рю

Хоки-рю (яп. 伯耆流) или Катаяма Хоки-рю (яп. 片山伯耆流) — древняя школа кэндзюцу и иайдзюцу, японское классическое боевое искусство, основанное приблизительно в XVI веке мастером по имени Катаяма Хоки-но-Ками Фудзивара Хисаясу (яп. 片山伯耆守藤原久安, 1575 – 1650).

История

Школа Хоки-рю была основана приблизительно в 1590-х годах (конец периода Муромати) мастером по имени Катаяма Хоки-но-Ками Фудзивара Хисаясу.

Зачастую можно встретить утверждения, что Катаяма Хоки-но-Ками был учеником Хаясидзаки Дзинсукэ (яп. 林 崎 甚 助), однако в документах рю говорится о том, что Хисаясу унаследовал восемнадцать тайных методов меча от своего дяди Катаямы Сёана. Кроме того, Катаяма был младшим братом Такэноути Хисамори (яп. 竹内久盛), основателя Такэноути-рю. В 1596 году он отправился в святыню Атаго (в Киото), где непрерывно тренировался и молился в течение семи дней и ночей. Как говорят, во время пророческого сна Катаяма прозрел и постиг тайны искусства иай. При помощи этого озарения и тех знаний, которые ему передал дядя, Хисаясу сформировал собственную школу фехтования.

В 1610 году Катаяма был вызван в королевский дворец для демонстрации своих способностей перед императором. Он воспроизвел технику Исэ-но-нами, полученную им от дяди, перед императором Го-Ёдзэй. За это его удостоили звания судьи и назначили губернатором провинции Хоки.

В 1650 году в возрасте 76 лет, Хисаясу умер в Ивакуни, префектура Ямагути.

По некоторым данным оригинальным названием школы на протяжении определённого промежутка времени было Иккан-рю (яп. 一贯 流). В семье Катаямы же стиль был известен как Катаяма-рю (яп. 片山流). Учение Хисаясу получило большую популярность в Кумамото, где его называли Хоки-рю и Катаяма Хоки-рю. В таком варианте оно и стало известным по всей Японии. На сегодняшний день школу, как правило, называют просто Хоки-рю.

Искусство передавалось в семье Катаямы (в Ивакуни) и Хосино (в Кумамото). В 1700-х годах 4-ый сокэ Хоки-рю, Катаяма Хоки Кисанори, дал разрешение Хосино Какуэмону на открытие собственного додзё и преподавание традиций школы.

Во время Второй Мировой войны последний глава семьи Катаяма был убит, из-за чего прямая линия, известная как Катаяма-рю, вымерла и более не существует. Семья Хосино из Кумамото регулярно поддерживала связь с семьей Катаяма и большинство групп, практикующих Хоки-рю, являются выходцами из рода Хосино.

Ответвления

Большинство современных ответвлений Хоки-рю происходят от семейства Хосино из Кумамото. На сегодняшний день искусство имеет внушительные группы практикующих в регионе Кюсю, Хиросиме и Кансае. Из дополнительных активных на сегодняшний день ответвлений выделяются Оно-ха Хоки-рю и Кумагай-ха Хоки-рю. Школа Оно-ха Хоки-рю была основана Оно Кумао (выходцем из семьи Хосино) и практикуется, в основном, под эгидой Всеяпонской Федерации Иайдо. Кумагай-ха Хоки-рю на сегодняшний день практикуется только в одном додзё в северной части префектуры Кумамото.

Техника

Взяв Исэ-но-нами в качестве базы, Хисаясу и более поздние поколения семьи Катаяма и Хосино разработали и ввели в арсенал школы более семидесяти техник с мечом. Многие из них были утеряны большинством современных ответвлений, практикующих Хоки-рю. В настоящее время пятнадцать базовых форм составляют основу почти всех ответвлений Хоки-рю (некоторые группы сохранили различные ката).

Эти 15 базовых форм разделяются на два уровня: Омотэ (6 техник) и Тюдан (9 техник). Большинство из них практикует из позиции сэйдза.

Омотэ

Техники начального уровня:

1. Осаэ нуки (яп. 押え抜);
2. Котэ гири (яп. 小手切);
3. Кири цукэ (яп. 切付);
4. Нуки домэ (яп. 抜留);
5. Цуки домэ (яп. 突留);
6. Сихо-канэгири (яп. 四方金切).

Тюдан

Техники среднего уровня:

1. Хидза дзумэ (яп. 膝詰);
2. Мунэ но катана (яп. 胸之刀);
3. Оккакэ нуки (яп. 追掛抜)';
4. Каэри нуки (яп. 返り抜);
5. Исса соку (яп. 一作足);
6. Муко-дзумэ (яп. 向詰);
7. Нага рока (яп. 長廊下);
8. Киссаки гаэси (яп. 切先返);
9. Сино дзумэ (яп. 四方詰).

Литература

• Watatani, Kiyoshi. Nihon Kengō 100 Sen. — Akita Shoten, 1971. — С. 62-63.
• Watatani Kiyoshi, Yamada Tadachika. Bugei Ryūha Daijiten. — Токио: Nihon Kopii Shuppanbu, 1978. — С. 186–188.
• Niwata, Yoshiho. Hōki-ryū Hoshino-ha Iaijutsu - Nihon Densho Bugei Ryūha: Dokuhon. — Токио: Shinjinbutsu Oraisha, 1994. — С. 134–135.
• Nakajima, Atsumi. Hoki-ryu Jujutsu Hiden Emaki. — Matsuno Shoten, 1990.

Ссылки

• [www.hokiryu.net/ Хоки-рю, сэнсэй Кумаи Кадзухико]
• [www.hokiryu.eu/ Европейская федерация Хоки-рю]
• [www.kobukan-bonn.de/en/ryuha/ Хоки-рю Иайдо Германия]
• [www.asd-ilponte.org/ju-jitsu-roma.html Хоки-рю Иайдо Италия]
• [www.katayamaryu.nl/ Хоки-рю Амстердам, Нидерланды]
• [yobushin.org Хоки-рю Индиана]

Отрывок, характеризующий Хоки-рю

Граф, распустив карты веером, с трудом удерживался от привычки послеобеденного сна и всему смеялся. Молодежь, подстрекаемая графиней, собралась около клавикорд и арфы. Жюли первая, по просьбе всех, сыграла на арфе пьеску с вариациями и вместе с другими девицами стала просить Наташу и Николая, известных своею музыкальностью, спеть что нибудь. Наташа, к которой обратились как к большой, была, видимо, этим очень горда, но вместе с тем и робела.
– Что будем петь? – спросила она.
– «Ключ», – отвечал Николай.
– Ну, давайте скорее. Борис, идите сюда, – сказала Наташа. – А где же Соня?
Она оглянулась и, увидав, что ее друга нет в комнате, побежала за ней.
Вбежав в Сонину комнату и не найдя там свою подругу, Наташа пробежала в детскую – и там не было Сони. Наташа поняла, что Соня была в коридоре на сундуке. Сундук в коридоре был место печалей женского молодого поколения дома Ростовых. Действительно, Соня в своем воздушном розовом платьице, приминая его, лежала ничком на грязной полосатой няниной перине, на сундуке и, закрыв лицо пальчиками, навзрыд плакала, подрагивая своими оголенными плечиками. Лицо Наташи, оживленное, целый день именинное, вдруг изменилось: глаза ее остановились, потом содрогнулась ее широкая шея, углы губ опустились.
– Соня! что ты?… Что, что с тобой? У у у!…
И Наташа, распустив свой большой рот и сделавшись совершенно дурною, заревела, как ребенок, не зная причины и только оттого, что Соня плакала. Соня хотела поднять голову, хотела отвечать, но не могла и еще больше спряталась. Наташа плакала, присев на синей перине и обнимая друга. Собравшись с силами, Соня приподнялась, начала утирать слезы и рассказывать.
– Николенька едет через неделю, его… бумага… вышла… он сам мне сказал… Да я бы всё не плакала… (она показала бумажку, которую держала в руке: то были стихи, написанные Николаем) я бы всё не плакала, но ты не можешь… никто не может понять… какая у него душа.
И она опять принялась плакать о том, что душа его была так хороша.
– Тебе хорошо… я не завидую… я тебя люблю, и Бориса тоже, – говорила она, собравшись немного с силами, – он милый… для вас нет препятствий. А Николай мне cousin… надобно… сам митрополит… и то нельзя. И потом, ежели маменьке… (Соня графиню и считала и называла матерью), она скажет, что я порчу карьеру Николая, у меня нет сердца, что я неблагодарная, а право… вот ей Богу… (она перекрестилась) я так люблю и ее, и всех вас, только Вера одна… За что? Что я ей сделала? Я так благодарна вам, что рада бы всем пожертвовать, да мне нечем…
Соня не могла больше говорить и опять спрятала голову в руках и перине. Наташа начинала успокоиваться, но по лицу ее видно было, что она понимала всю важность горя своего друга.
– Соня! – сказала она вдруг, как будто догадавшись о настоящей причине огорчения кузины. – Верно, Вера с тобой говорила после обеда? Да?
– Да, эти стихи сам Николай написал, а я списала еще другие; она и нашла их у меня на столе и сказала, что и покажет их маменьке, и еще говорила, что я неблагодарная, что маменька никогда не позволит ему жениться на мне, а он женится на Жюли. Ты видишь, как он с ней целый день… Наташа! За что?…
И опять она заплакала горьче прежнего. Наташа приподняла ее, обняла и, улыбаясь сквозь слезы, стала ее успокоивать.
– Соня, ты не верь ей, душенька, не верь. Помнишь, как мы все втроем говорили с Николенькой в диванной; помнишь, после ужина? Ведь мы всё решили, как будет. Я уже не помню как, но, помнишь, как было всё хорошо и всё можно. Вот дяденьки Шиншина брат женат же на двоюродной сестре, а мы ведь троюродные. И Борис говорил, что это очень можно. Ты знаешь, я ему всё сказала. А он такой умный и такой хороший, – говорила Наташа… – Ты, Соня, не плачь, голубчик милый, душенька, Соня. – И она целовала ее, смеясь. – Вера злая, Бог с ней! А всё будет хорошо, и маменьке она не скажет; Николенька сам скажет, и он и не думал об Жюли.
И она целовала ее в голову. Соня приподнялась, и котеночек оживился, глазки заблистали, и он готов был, казалось, вот вот взмахнуть хвостом, вспрыгнуть на мягкие лапки и опять заиграть с клубком, как ему и было прилично.
– Ты думаешь? Право? Ей Богу? – сказала она, быстро оправляя платье и прическу.
– Право, ей Богу! – отвечала Наташа, оправляя своему другу под косой выбившуюся прядь жестких волос.
И они обе засмеялись.
– Ну, пойдем петь «Ключ».
– Пойдем.
– А знаешь, этот толстый Пьер, что против меня сидел, такой смешной! – сказала вдруг Наташа, останавливаясь. – Мне очень весело!
И Наташа побежала по коридору.
Соня, отряхнув пух и спрятав стихи за пазуху, к шейке с выступавшими костями груди, легкими, веселыми шагами, с раскрасневшимся лицом, побежала вслед за Наташей по коридору в диванную. По просьбе гостей молодые люди спели квартет «Ключ», который всем очень понравился; потом Николай спел вновь выученную им песню.
В приятну ночь, при лунном свете,
Представить счастливо себе,
Что некто есть еще на свете,
Кто думает и о тебе!
Что и она, рукой прекрасной,
По арфе золотой бродя,
Своей гармониею страстной
Зовет к себе, зовет тебя!
Еще день, два, и рай настанет…
Но ах! твой друг не доживет!
И он не допел еще последних слов, когда в зале молодежь приготовилась к танцам и на хорах застучали ногами и закашляли музыканты.

Пьер сидел в гостиной, где Шиншин, как с приезжим из за границы, завел с ним скучный для Пьера политический разговор, к которому присоединились и другие. Когда заиграла музыка, Наташа вошла в гостиную и, подойдя прямо к Пьеру, смеясь и краснея, сказала:
– Мама велела вас просить танцовать.
– Я боюсь спутать фигуры, – сказал Пьер, – но ежели вы хотите быть моим учителем…
И он подал свою толстую руку, низко опуская ее, тоненькой девочке.
Пока расстанавливались пары и строили музыканты, Пьер сел с своей маленькой дамой. Наташа была совершенно счастлива; она танцовала с большим , с приехавшим из за границы . Она сидела на виду у всех и разговаривала с ним, как большая. У нее в руке был веер, который ей дала подержать одна барышня. И, приняв самую светскую позу (Бог знает, где и когда она этому научилась), она, обмахиваясь веером и улыбаясь через веер, говорила с своим кавалером.
– Какова, какова? Смотрите, смотрите, – сказала старая графиня, проходя через залу и указывая на Наташу.