Икономия
Икономи́я (от греч. οἰκονομία — устроение дома, дел) — в христианстве принцип богословия и решения церковных вопросов с позиции снисхождения, практической пользы, удобства. Противоположностью икономии является акривия.
В частном случае, икономия — это неприменение канона или дисциплинарного правила там, где его настойчивое применение может вызвать соблазн и новый грех. Избежание таких последствий и является целью отмены пастырем епитимии за проступок. Икономия даёт пастырю возможность принимать решение, нарушающее букву церковного канона, но не противоречащее его духу.
Так, ради неверующего, инославного, иноверного супруга, не желающего вступать в церковный брак с христианкой, последняя, живущая с ним ради любви, не обвиняется в грехе. Или солдату, уходящему на войну, может быть разрешено обвенчаться даже во время Великого поста. Но икономия ни при каких обстоятельствах не может позволить или оправдать смертный грех.
Икономия Божия
В Новом Завете слово «икономия» употребляется в смысле Божьего управления Своим домом, то есть Божьего замысла о спасении человеческого рода от греха, страдания и смерти. Апостол Павел пишет в Послании к Ефесянам: «…открыв нам тайну Своей воли по Своему благоволению, которое Он прежде положил в Нём, в устроении (греч. εις οικονομιαν) полноты времён, чтобы всё небесное и земное соединить под главой Христом»[1]. В том же значении употребляется чаще всего слово «икономия» у раннехристианских отцов и учителей Церкви[2].
Икономия как обоснование протестантизма
Так как Святые Отцы (последний признаваемый Русской православной церковью Вселенский Собор был в 787 году) называли богословием только триадологию, а остальные части современного богословия (о творении мира, о воплощении Бога Слова (Логоса), о спасении, о Церкви, о Втором Пришествии и т. д.) относились к области Божественного домостроительства или Божественной икономии (экономии) (др.-греч. οἰκονομία), то есть, деятельности Бога в творении, Промысле и спасении мира, то некоторые движения отвергают Священное Предание целиком или отдельные его части, фактически проповедуя протестантизм, под тем предлогом, что это — не Предание, так как Святые Отцы якобы скрывали свои истинные взгляды исходя из принципа икономии, а движения проповедуют их истинные взгляды (форма спиритизма).[3]
Источники
- ↑ [www.agape-biblia.org/nz/17/Efesia01.htm Еф. 1:9-10]
- ↑ [www.russian-church.de/muc/konferenz/detail.php?nr=69&kategorie=konferenz Инокиня Васса «Церковный принцип икономии и РПЦЗ при митр. Анастасии»]
- ↑ Давыденков О. В. Догматическое богословие. Курс Лекций. — М.: ПСТБИ, 1997
Напишите отзыв о статье "Икономия"
Отрывок, характеризующий Икономия
Старик сначала остановившимися глазами смотрел на сына и ненатурально открыл улыбкой новый недостаток зуба, к которому князь Андрей не мог привыкнуть.– Какая же подруга, голубчик? А? Уж переговорил! А?
– Батюшка, я не хотел быть судьей, – сказал князь Андрей желчным и жестким тоном, – но вы вызвали меня, и я сказал и всегда скажу, что княжна Марья ни виновата, а виноваты… виновата эта француженка…
– А присудил!.. присудил!.. – сказал старик тихим голосом и, как показалось князю Андрею, с смущением, но потом вдруг он вскочил и закричал: – Вон, вон! Чтоб духу твоего тут не было!..
Князь Андрей хотел тотчас же уехать, но княжна Марья упросила остаться еще день. В этот день князь Андрей не виделся с отцом, который не выходил и никого не пускал к себе, кроме m lle Bourienne и Тихона, и спрашивал несколько раз о том, уехал ли его сын. На другой день, перед отъездом, князь Андрей пошел на половину сына. Здоровый, по матери кудрявый мальчик сел ему на колени. Князь Андрей начал сказывать ему сказку о Синей Бороде, но, не досказав, задумался. Он думал не об этом хорошеньком мальчике сыне в то время, как он его держал на коленях, а думал о себе. Он с ужасом искал и не находил в себе ни раскаяния в том, что он раздражил отца, ни сожаления о том, что он (в ссоре в первый раз в жизни) уезжает от него. Главнее всего ему было то, что он искал и не находил той прежней нежности к сыну, которую он надеялся возбудить в себе, приласкав мальчика и посадив его к себе на колени.
– Ну, рассказывай же, – говорил сын. Князь Андрей, не отвечая ему, снял его с колон и пошел из комнаты.
Как только князь Андрей оставил свои ежедневные занятия, в особенности как только он вступил в прежние условия жизни, в которых он был еще тогда, когда он был счастлив, тоска жизни охватила его с прежней силой, и он спешил поскорее уйти от этих воспоминаний и найти поскорее какое нибудь дело.
– Ты решительно едешь, Andre? – сказала ему сестра.
– Слава богу, что могу ехать, – сказал князь Андрей, – очень жалею, что ты не можешь.
– Зачем ты это говоришь! – сказала княжна Марья. – Зачем ты это говоришь теперь, когда ты едешь на эту страшную войну и он так стар! M lle Bourienne говорила, что он спрашивал про тебя… – Как только она начала говорить об этом, губы ее задрожали и слезы закапали. Князь Андрей отвернулся от нее и стал ходить по комнате.
– Ах, боже мой! Боже мой! – сказал он. – И как подумаешь, что и кто – какое ничтожество может быть причиной несчастья людей! – сказал он со злобою, испугавшею княжну Марью.
Она поняла, что, говоря про людей, которых он называл ничтожеством, он разумел не только m lle Bourienne, делавшую его несчастие, но и того человека, который погубил его счастие.
