Иларион (Ананьев)
Митрополит Иларион<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"> </td></tr>
| ||
| ||
|---|---|---|
| 11 декабря 1682 — 14 декабря 1708 | ||
| Предшественник: | Павел (Моравский) | |
| Преемник: | Ефрем (Янкович) | |
| Имя при рождении: | Иван Ананьев | |
| Рождение: | 13 (23) ноября 1631 Нижний Новгород | |
| Смерть: | 14 (25) декабря 1708 (77 лет) Суздаль | |
| Похоронен: | Собор Рождества Пресвятой Богородицы | |
| Отец: | Анания (в монашестве Антоний) | |
| Мать: | Мелания | |
Митрополи́т Иларио́н (в миру Иоанн Ананьев; 13 [23] ноября 1631, Нижний Новгород — 14 [25] декабря 1708[1], Суздаль) — епископ Русской православной церкви, митрополит Суздальский и Юрьевский, один из основателей и первый строитель Свято-Успенского монастыря «Флорищева пустынь».
Канонизирован в лике святителей, память 27 декабря.
Содержание
Биография
Родился 13 (23) ноября 1631 года в семье нижегородского священника Анании и его жены Мелании.
С ранних лет он показал себя смышлёным ребёнком. Отец, видя не по летам быстрое развитие сына, решил научить его грамоте и, к великому удивлению всех, Иоанн уже к четырём годам прочитал все книги, которые давались в те времена детям при обучении: букварь, часослов и псалтырь[2].
В 1636 году, когда Иоанну было пять лет, умерла его мать. Спустя три года Анания, по благословению Патриарха Иоасафа, ушёл в козьмодемьянский Спасский монастырь на реке Юнге, за 50 вёрст вниз по Волге, взяв с собой сына. Там он принял монашеский постриг с именем Антоний. В этом незнатном монастыре и прошли детство и юность Иоанна.
Когда Иоанну было 16 лет, он, взяв у отца благословение, пошёл навестить своих родных в село Кириково. Родные, «положиша намерение» женить Иоанна. Иоанн долго не соглашался, желая для себя монашеского пути, но в итоге уступил и сочетался браком с дочерью священника из соседнего села, по имени Ксения. Её брат Павел, будущий епископ Коломенский, подвизался в то время в Троицкой Балахнинской Пафнутьевой пустыни.
Через полтора года Ксения, заболев, скончалась. Горько плакал молодой вдовец: «О, люте моего несчастия и злополучения! О, люте моего вдовства младолетного! Не хотех было браком сочетатися, днесь же не могу претерпети разлучения. Премилостивый Владыко … вем, яко неисповедимы суть щедроты человеколюбия Твоего, но не могу престати от сего жалосте скорбного нашествия». Родные советовали жениться повторно, но теперь Иоанн был непреклонен.
Постригся в монашество 11 декабря 1653 года[3] в возрасте 22 лет. Уединившись в Флорищеву пустынь Иларион стал известным патриарху Никону, к которому он примкнул в деле исправления церковных книг.
22 мая 1654 года патриарх Никон по просьбе братии посвятил Илариона в сан иеромонаха, признав его «зело искусным в Священном Писании».
Слава о его подвижничестве привлекла Фёдора Алексеевича; он дважды посетил пустынь, приказал построить в ней церковь и назначил Илариона архиепископом суздальским. 11 декабря 1682 года Иларион был рукоположен в сан архиепископа Суздальского и Юрьевского[3]. В Суздальской епархии Иларион строил, восстанавливал и украшал храмы. Только в Суздале на его средства было построено пять церквей и перестроен древний собор[3]. В том же году при венчании второго брака царя Иларион получил белый клобук и сан митрополита.
В 1699 году митрополитом Суздальским Иларионом торжественно были открыты мощи преподобной Ефвросинии Суздальской, которые до тех пор оставались под спудом[4].
В округе митрополит Иларион построил тридцать храмов[5].
Умер 14 [25] декабря 1708 года[3]. Погребён в суздальском соборе в честь Рождества Пресвятой Богородицы. У его гробницы совершались чудеса и исцеления, около двадцати из них засвидетельствованы в древнем житии святителя[3]. Житие митрополита Илариона составлено его учениками, первое издание датируется 1868 годом[3].
Напишите отзыв о статье "Иларион (Ананьев)"
Литература
- Орлов С., свящ. Святитель Иларион Суздальский и его обитель на Красной Флорищевой горе. — Н. Новгород, 2012. — 320 с., 1 000 экз. ISBN 5-88213-102-2
Примечания
- ↑ [www.pravenc.ru/text/182135.html ЕФРЕМ]
- ↑ [www.fpust.ru/create.html Основание монастыря Свято-Успенская Флорищева пустынь].
- ↑ 1 2 3 4 5 6 [www.nne.ru/news.php?id=340060 27 декабря – день памяти святителя Илариона, митрополита Суздальского]. Нижегородская епархия (27 декабря 2009 года). Проверено 8 января 2010. [www.webcitation.org/61Bivfn2i Архивировано из первоисточника 25 августа 2011].
- ↑ [www.pravoslavie.ru/put/071008122331.htm Юбилей суздальской обители.] Православие. Ru.
- ↑ [vladimir.rfn.ru/rnews.html?id=18347&cid=7 Суздаль помнит митрополита Илариона]. Владимирская ГТРК.
Ссылки
- Иларион, митрополит суздальский // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
- Иларион (митрополит суздальский) // Русский биографический словарь : в 25 томах. — СПб.—М., 1896—1918.
- [frolishi-kraeved.narod.ru/Ilarion_SUFP.html Преподобный Иларион. Первый строитель Флорищевой пустыни, впоследствии митрополит Суздальский и Юрьевский]
- [www.nne.ru/news.php?id=340060 27 декабря — день памяти святителя Илариона, митрополита Суздальского]. Нижегородская епархия (27 декабря 2009 года). Проверено 8 января 2010. [www.webcitation.org/61Bivfn2i Архивировано из первоисточника 25 августа 2011].
- [www.museum.ru/N32936 Великий подвижник благочестия. 300 лет со дня кончины митрополита Илариона]
Отрывок, характеризующий Иларион (Ананьев)
– Я командовал эскадроном, – отвечал Репнин.– Ваш полк честно исполнил долг свой, – сказал Наполеон.
– Похвала великого полководца есть лучшая награда cолдату, – сказал Репнин.
– С удовольствием отдаю ее вам, – сказал Наполеон. – Кто этот молодой человек подле вас?
Князь Репнин назвал поручика Сухтелена.
Посмотрев на него, Наполеон сказал, улыбаясь:
– II est venu bien jeune se frotter a nous. [Молод же явился он состязаться с нами.]
– Молодость не мешает быть храбрым, – проговорил обрывающимся голосом Сухтелен.
– Прекрасный ответ, – сказал Наполеон. – Молодой человек, вы далеко пойдете!
Князь Андрей, для полноты трофея пленников выставленный также вперед, на глаза императору, не мог не привлечь его внимания. Наполеон, видимо, вспомнил, что он видел его на поле и, обращаясь к нему, употребил то самое наименование молодого человека – jeune homme, под которым Болконский в первый раз отразился в его памяти.
– Et vous, jeune homme? Ну, а вы, молодой человек? – обратился он к нему, – как вы себя чувствуете, mon brave?
Несмотря на то, что за пять минут перед этим князь Андрей мог сказать несколько слов солдатам, переносившим его, он теперь, прямо устремив свои глаза на Наполеона, молчал… Ему так ничтожны казались в эту минуту все интересы, занимавшие Наполеона, так мелочен казался ему сам герой его, с этим мелким тщеславием и радостью победы, в сравнении с тем высоким, справедливым и добрым небом, которое он видел и понял, – что он не мог отвечать ему.
Да и всё казалось так бесполезно и ничтожно в сравнении с тем строгим и величественным строем мысли, который вызывали в нем ослабление сил от истекшей крови, страдание и близкое ожидание смерти. Глядя в глаза Наполеону, князь Андрей думал о ничтожности величия, о ничтожности жизни, которой никто не мог понять значения, и о еще большем ничтожестве смерти, смысл которой никто не мог понять и объяснить из живущих.
Император, не дождавшись ответа, отвернулся и, отъезжая, обратился к одному из начальников:
– Пусть позаботятся об этих господах и свезут их в мой бивуак; пускай мой доктор Ларрей осмотрит их раны. До свидания, князь Репнин, – и он, тронув лошадь, галопом поехал дальше.
На лице его было сиянье самодовольства и счастия.
Солдаты, принесшие князя Андрея и снявшие с него попавшийся им золотой образок, навешенный на брата княжною Марьею, увидав ласковость, с которою обращался император с пленными, поспешили возвратить образок.
Князь Андрей не видал, кто и как надел его опять, но на груди его сверх мундира вдруг очутился образок на мелкой золотой цепочке.
«Хорошо бы это было, – подумал князь Андрей, взглянув на этот образок, который с таким чувством и благоговением навесила на него сестра, – хорошо бы это было, ежели бы всё было так ясно и просто, как оно кажется княжне Марье. Как хорошо бы было знать, где искать помощи в этой жизни и чего ждать после нее, там, за гробом! Как бы счастлив и спокоен я был, ежели бы мог сказать теперь: Господи, помилуй меня!… Но кому я скажу это! Или сила – неопределенная, непостижимая, к которой я не только не могу обращаться, но которой не могу выразить словами, – великое всё или ничего, – говорил он сам себе, – или это тот Бог, который вот здесь зашит, в этой ладонке, княжной Марьей? Ничего, ничего нет верного, кроме ничтожества всего того, что мне понятно, и величия чего то непонятного, но важнейшего!»
Носилки тронулись. При каждом толчке он опять чувствовал невыносимую боль; лихорадочное состояние усилилось, и он начинал бредить. Те мечтания об отце, жене, сестре и будущем сыне и нежность, которую он испытывал в ночь накануне сражения, фигура маленького, ничтожного Наполеона и над всем этим высокое небо, составляли главное основание его горячечных представлений.
Тихая жизнь и спокойное семейное счастие в Лысых Горах представлялись ему. Он уже наслаждался этим счастием, когда вдруг являлся маленький Напoлеон с своим безучастным, ограниченным и счастливым от несчастия других взглядом, и начинались сомнения, муки, и только небо обещало успокоение. К утру все мечтания смешались и слились в хаос и мрак беспамятства и забвения, которые гораздо вероятнее, по мнению самого Ларрея, доктора Наполеона, должны были разрешиться смертью, чем выздоровлением.
– C'est un sujet nerveux et bilieux, – сказал Ларрей, – il n'en rechappera pas. [Это человек нервный и желчный, он не выздоровеет.]
Князь Андрей, в числе других безнадежных раненых, был сдан на попечение жителей.
В начале 1806 года Николай Ростов вернулся в отпуск. Денисов ехал тоже домой в Воронеж, и Ростов уговорил его ехать с собой до Москвы и остановиться у них в доме. На предпоследней станции, встретив товарища, Денисов выпил с ним три бутылки вина и подъезжая к Москве, несмотря на ухабы дороги, не просыпался, лежа на дне перекладных саней, подле Ростова, который, по мере приближения к Москве, приходил все более и более в нетерпение.
«Скоро ли? Скоро ли? О, эти несносные улицы, лавки, калачи, фонари, извозчики!» думал Ростов, когда уже они записали свои отпуски на заставе и въехали в Москву.
– Денисов, приехали! Спит! – говорил он, всем телом подаваясь вперед, как будто он этим положением надеялся ускорить движение саней. Денисов не откликался.
– Вот он угол перекресток, где Захар извозчик стоит; вот он и Захар, и всё та же лошадь. Вот и лавочка, где пряники покупали. Скоро ли? Ну!
– К какому дому то? – спросил ямщик.
– Да вон на конце, к большому, как ты не видишь! Это наш дом, – говорил Ростов, – ведь это наш дом! Денисов! Денисов! Сейчас приедем.
