Илеоцекальный клапан

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Илеоцекальный клапан

Вид изнутри на слепую кишку и нижнюю часть восходящей ободочной кишки и на илеоцекальный клапан (Баугиниеву заслонку), на рисунке обозначенный как «Colic valve» (старое название илеоцекального клапана). Рисунок из «Анатомии Грея»

Эндоскопический снимок слепой кишки. Стрелкой показан вход в илеоцекальный клапан
Латинское название

valva ileocaecalis

Кровоснабжение

подвздошно-ободочная артерия

Венозный отток

подвздошно-ободочная вена

Каталоги

[www.nlm.nih.gov/cgi/mesh/2010/MB_cgi?field=entry&mode=&term=Ileocecal+valve#Tree MeSH]?—[www.bartleby.com/cgi-bin/texis/webinator/sitesearch?FILTER=col107&query=249#p1179&x=0&y=0 Gray]?

Илеоцекальный клапан (лат. valva ileocaecalis; синонимы Баугиниева заслонка, Баушниева заслонка) — структура, разделяющая тонкую и толстую кишки.





Функциональность

Основная функция илеоцекального клапана соответствует его названию. Он пропускает химус из подвздошной кишки (последний отдел тонкой кишки) в слепую кишку (первый отдел толстой кишки), при этом не допуская попадания обсеменённого бактериями содержимого толстой кишки в тонкую.

Вне пищеварения илеоцекальный клапан закрыт, но через 0,5—4 минуты после приёма пищи каждую 0,5—1 минуту он открывается, и химус порциями до 15 мл поступает в толстую кишку. Раскрытие илеоцекального клапана происходит рефлекторно: перисталь­тическая волна подвздошной кишки повышает давление в ней и расслаб­ляет илеоцекальный клапан. Повышение давления в слепой кишке увеличивает тонус илеоцекального клапана и тормозит поступ­ление в слепую кишку содержимого подвздошной кишки. За сутки у взрослого человека в норме из тонкой в толстую кишку переходит 0,5—4,0 литра химуса[1].

Анатомическая вариабельность

Со стороны слепой кишки отверстие подвздошной кишки обычно имеет вид горизонтальной щели длиной 25—28 мм, встречаются и округлые отверстия. Конечный участок медиальной (свободной) стенки подвздошной кишки над горизонтальной щелью называется верхней губой. Конечный участок латеральной стенки кишки под щелью — нижней губой.

Иногда тонкая кишка инвагинируется в слепую, заходя внутрь слепой кишки на 2,5—5 мм. Тогда такой участок называют илеоцекальное возвышение (лат. ileocaecus).

Этимология

Название «илеоцекальный» происходит от лат. ileum — подвздошная кишка и лат. caecus — слепая кишка. «Клапан» — подчёркивает клапанную функцию.

Название «Баугиниева заслонка» — от фамилии швейцарского анатома и ботаника Каспара Баугина[2].

За рубежом илеоцекальный клапан иногда называют «Tulp’s valve» (рус. клапан Тульпа) — от фамилии описавшего его голландского хирурга Николаса Тульпа[3].

Также илеоцекальный клапан иногда за рубежом называют «клапан Варилиуса» — в честь итальянского анатома Варилиуса (англ. Costanzo Varolio) (1543—1575)[4].

Источники

  • Колесников Л. Л. Сфинктерный аппарат человека. — СПб.: СпецЛит, 2000. — 183 с. — ISBN 5-263-00142-8.

Напишите отзыв о статье "Илеоцекальный клапан"

Примечания

  1. [www.bibliotekar.ru/447/ Физиология человека]. Под. ред. В. М. Покровского, Г. Ф. Коротько. М.:Медицина, 2007, — 656 с. ISBN 5-225-04729-7.
  2. Баугиниева заслонка // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
  3. [www.faqs.org/nutrition/Biographies/Tulp-Nicolaas.html Tulp, Nicolaas].  (англ.)
  4. Martinotti G. Costanzo Varolio e il suo metodo di sezionare l’encefalo. 1926, Galeati.  (итал.)


Отрывок, характеризующий Илеоцекальный клапан


15 го числа утром, на третий день после этого, у Слободского дворца стояло бесчисленное количество экипажей.
Залы были полны. В первой были дворяне в мундирах, во второй купцы с медалями, в бородах и синих кафтанах. По зале Дворянского собрания шел гул и движение. У одного большого стола, под портретом государя, сидели на стульях с высокими спинками важнейшие вельможи; но большинство дворян ходило по зале.
Все дворяне, те самые, которых каждый день видал Пьер то в клубе, то в их домах, – все были в мундирах, кто в екатерининских, кто в павловских, кто в новых александровских, кто в общем дворянском, и этот общий характер мундира придавал что то странное и фантастическое этим старым и молодым, самым разнообразным и знакомым лицам. Особенно поразительны были старики, подслеповатые, беззубые, плешивые, оплывшие желтым жиром или сморщенные, худые. Они большей частью сидели на местах и молчали, и ежели ходили и говорили, то пристроивались к кому нибудь помоложе. Так же как на лицах толпы, которую на площади видел Петя, на всех этих лицах была поразительна черта противоположности: общего ожидания чего то торжественного и обыкновенного, вчерашнего – бостонной партии, Петрушки повара, здоровья Зинаиды Дмитриевны и т. п.
Пьер, с раннего утра стянутый в неловком, сделавшемся ему узким дворянском мундире, был в залах. Он был в волнении: необыкновенное собрание не только дворянства, но и купечества – сословий, etats generaux – вызвало в нем целый ряд давно оставленных, но глубоко врезавшихся в его душе мыслей о Contrat social [Общественный договор] и французской революции. Замеченные им в воззвании слова, что государь прибудет в столицу для совещания с своим народом, утверждали его в этом взгляде. И он, полагая, что в этом смысле приближается что то важное, то, чего он ждал давно, ходил, присматривался, прислушивался к говору, но нигде не находил выражения тех мыслей, которые занимали его.
Был прочтен манифест государя, вызвавший восторг, и потом все разбрелись, разговаривая. Кроме обычных интересов, Пьер слышал толки о том, где стоять предводителям в то время, как войдет государь, когда дать бал государю, разделиться ли по уездам или всей губернией… и т. д.; но как скоро дело касалось войны и того, для чего было собрано дворянство, толки были нерешительны и неопределенны. Все больше желали слушать, чем говорить.
Один мужчина средних лет, мужественный, красивый, в отставном морском мундире, говорил в одной из зал, и около него столпились. Пьер подошел к образовавшемуся кружку около говоруна и стал прислушиваться. Граф Илья Андреич в своем екатерининском, воеводском кафтане, ходивший с приятной улыбкой между толпой, со всеми знакомый, подошел тоже к этой группе и стал слушать с своей доброй улыбкой, как он всегда слушал, в знак согласия с говорившим одобрительно кивая головой. Отставной моряк говорил очень смело; это видно было по выражению лиц, его слушавших, и по тому, что известные Пьеру за самых покорных и тихих людей неодобрительно отходили от него или противоречили. Пьер протолкался в середину кружка, прислушался и убедился, что говоривший действительно был либерал, но совсем в другом смысле, чем думал Пьер. Моряк говорил тем особенно звучным, певучим, дворянским баритоном, с приятным грассированием и сокращением согласных, тем голосом, которым покрикивают: «Чеаек, трубку!», и тому подобное. Он говорил с привычкой разгула и власти в голосе.