Иле-Алатауский национальный парк

Иле-Алатауский национальный паркИле-Алатауский национальный парк

</tt> </tt>

</tt>

</tt>

</tt>

Иле-Алатауский национальный парк
Большое Алматинское озеро
Категория МСОП — II (Национальный парк)
43°04′00″ с. ш. 77°10′00″ в. д.43.06667° с. ш. 77.16667° в. д. / 43.06667; 77.16667
Расположение	Алматинская область
Страна	Казахстан Казахстан
Площадь	170 920 га
Дата основания	22 февраля 1996 года
Управляющая организация	Комитет лесного и охотничьего хозяйства
Иле-Алатауский национальный парк

Иле́-Алата́уский госуда́рственный национа́льный приро́дный па́рк (каз. Іле́ Алатауы́ мемлекетті́к ұлтты́қ табиғи́ паркі́) учреждён постановлением Правительства Республики Казахстан 22 февраля 1996 г. на базе Каскеленского Пригородного и Тургенского лесхозов в пределах Карасайского, Талгарского и Енбекшиказахского районов Алматинской области, цель его создания — сохранение уникальных ландшафтов, растительного и животного мира, улучшение условий для туризма и отдыха, разработка и внедрение научных методов сохранения природных комплексов в условиях рекреационного использования. Площадь национального парка 170 920 га, расположен он к югу от города Алма-Аты на северном макросклоне Заилийского Алатау (Тянь-Шань). Длина его территории от реки Чемолган на западе до реки Тургень на востоке составляет 120 км, а ширина — 30—35 км.

Территория парка занимает центральную часть Заилийского Алатау с очень сложным рельефом. Из-под горных долин видно, что от главного водораздельного хребта отходит много островершинных гребней второго порядка, разделяющих основные речные бассейны. Последние гребни ветвятся и создают систему отрогов более мелких порядков. Такое морфологическое строение определяет направление главных рек, стекающих с северного склона. Они относятся к бассейну р. Или. Однако большинство из них, выйдя на равнину, вскоре теряются в наносах, причём основная часть стока расходуется человеком на коммунальные, технические и сельскохозяйственные нужды.

Заилийский Алатау встаёт высоким передовым барьером на пути северных и северо-западных влагонесущих воздушных масс, которые свободно проникают по основным долинам вглубь гор, обуславливая чёткую дифференциацию природных ландшафтов на высоте. Территория парка охватывает низкогорные, среднегорные и высокогорные ландшафты, которые отражают ярусное строение гор.

Климат

Климат здесь разнообразен и дифференцирован по высотным климатическим поясам. Самый нижний, умеренно влажный пояс, занимает степные предгорья. Лето сухое и жаркое, зима сравнительно тёплая и малоснежная. Сумма годовых осадков 500—550 мм. Влажный умеренно жаркий пояс охватывает низкогорье и среднегорье. Годовое количество осадков 600—620 мм. Хорошо увлажнённый высокогорный пояс расположен в области альпийских и субальпийских лугов. Годовое количество осадков здесь более 600 мм. Большинство осадков во всех поясах выпадает летом.

Национальный парк расположен в интервале высот от 600 до 4540 м над уровнем моря. Самая высокая вершина — пик Конституции (4540 м), вторая по величине — пик 25 лет Казахстана (4494 м). Ещё несколько десятков вершин превышают четырёхкилометровую высоту. К наиболее высоким поднятиям приурочены вечные снега и ледники. В ущелье Левый Талгар находится ледник Дмитриева — самый большой на северном склоне Заилийского Алатау, его площадь составляет 17 км². Ледник Конституции — самый протяжённый (5,7 км) и один из самых низкорасположенных ледников парка — он спускается до высоты 3270 м. В истоках реки Малой Алматинки находится ледник Туюксу — один из наиболее изученных ледников мира. Он исследуется с 1902 года. Морена ледника селеопасна, на ней сформировались крупные гляциальные сели 1956 и 1973 гг.

Всего в Заилийском Алатау 265 больших и малых ледников, значительная часть которых находится на территории парка. Многие из них дают начало рекам, образующим разветвлённую гидрографическую сеть — реки Тургень, Иссык, Талгар, Малая и Большая Алматинки, Карагалинка, Аксай, Каскелен и их многочисленные притоки (Ремизовка, Прямуха, Котырбулак, Бельбулак, Каменка, Рахатка и др.). Основные реки текут стремительными бурными потоками в глубоких ущельях. Они имеют снего-ледниковое питание с весенним и летним паводками. Как реки, так и большинство их притоков селеопасны. Вода в них большую часть года чистая, но летом в период паводка становится мутной, с большим количеством донных наносов. В истоках всех основных рек имеются моренные озёра, которые начинают наполняться в июне, а к началу зимы вода в них исчезает. На высоте 2500 м расположен крупный постоянный водоём — Большое Алматинское озеро. Его котловина имеет завально-тектоническое происхождение и пополняется стоком реки Озёрная и рядом мелких притоков. Площадь озера — около одного квадратного километра, глубина достигается 39,3 м.

В зонах подземных разломов на поверхность выходят термальные источники. Воды источников относятся к двум бальнеогическим типам: радоновые и кремнисто-термальные. К первому относятся Алмаарасанские источники, расположенные в бассейне реки Большая Алматинка, на базе которых создан курорт, ко второму — Горельниковские и Таутургеньские.

Почвенный покров в основном представлен почвами горных склонах, лишь в поясе низкогорий, преимущественно в их средней и нижний части, местами встречаются небольшие островные массивы чернозёмов. Почвы при нарушении растительного покрова легко подвержены эрозионным и оползневым процессам.

Флора

Флора природного парка насчитывает более 1000 видов, большая часть которых приходится на флору лесного среднегорного пояса. В лиственных лесах сосредоточено более 500, а в еловых — более 400 видов высших растений. В Красную книгу занесены 36 видов.

В низкогорьях встречаются тюльпан Островского, курчавка Мушкетова, ирис Альберта, яблоня Сиверса, голосемянник алтайский; в среднегорьях — желтушник оранжевый, хохлатка Семёнова, остролодочник алматинский, кортуза Семёнова; в высокогорьях — печёночница Фальконера, сибирка тяньшаньская, ястребинка кумбельская, шмангаузения гвездистая, соссюрея обвёрнутая. В особой охране нуждаются мхи, занесённые в Красную книгу, — пахифиссиденс крупнолистый и ортотрихум приглаженный. В урочище Кок-жайляу можно встретить краснокнижный шафран алатауский (Crocus alatavicus).

Из множества полезных растений большой интерес представляет группа кормовых (более 80 видов): кобрезия волосовидная, осока узкоплотная, овсяница Крылова, мятлик альпийский и мятлик луговой, овсянец тяньшаньский, ежа сборная, коротконожка перистая, виды регрении, клевера, чины, горошка.

Из дубильных растений наиболее ценны разные виды щавеля, горца, ревеня. Из эфирономасличных — дягиль, можжевельники, полыни. В качестве естественных красителей могут использоваться манжетки, подмаренник, макротония и др.

Широко распространены лекарственные растения: пижма, тысячелистник, мать-и-мачеха, шиповники, жостер, валериана, можжевельники, одуванчик, подорожник и др.

Из пищевых особенно ценны: абрикос, яблоня, малина, смородина, земляника, костяника, ежевика, барбарис, облепиха, рябина, боярышники, шиповники.

Многочисленны декоративные растения: первоцветы, водосборы, тюльпаны, ирисы, мелколепестники, колокольчики, горечавки, фиалки, различные виды деревьев и кустарников.

Фауна

Богат и разнообразен животный мир парка. Фауна беспозвоночных изучена ещё недостаточно полно. Однако к настоящему времени уже известны более 2000 видов из 8 классов.

Частично выявлен состав некоторых отрядов класса насекомых. Так, из отряда жуков изучены 252 вида жужелиц, 180 — стафилинид, 102 — листоедов; из отряда чешуекрылых, или бабочек — 145 видов дневных бабочек; из отряда перепончатокрылых — 110 видов пчелиных, 97 — роющих ос, 33 — муравьёв и 30 наездников. Из всего этого многообразия только 24 вида включены в Красную книгу Казахстана, среди которых 3 вида моллюсков (брадибена сенестрорза, псеудонапеус Шниткова и туркомилакс Цветкова). Остальные относятся к классу насекомых: булавобрюх заметный, красотка-девушка (отряд стрекозы), боливария короткокрылая (богомоловые), дыбка степная, красотел Семёнова, желтушка Ершова, бедромилиус, патриций.

Фауна позвоночных представлена 245 видами. В горных реках и ручьях встречаются 8 видов рыб: голый и чешуйчатый османы, маринка, гольян, а в реке Тургень — акклиматизированная радужная форель.

Земноводных 4 вида, два из которых (данатинская жаба и центральноазитская лягушка) занесены в Красную Книгу Казахстана.

Из восьми видов пресмыкающихся обычны ящерицы (алайский гологлаз и разноцветная ящурка), а также змеи — обыкновенный и водяной ужи, разноцветный и узорчатый полозы. Более редки ядовитые змеи — степная гадюка и щитомордник.

Разнообразие природных условий обуславливает видовое богатство птиц. Всего в национальном парке их отмечено 178 видов. По характеру пребыванию они делятся на три группы: гнездящихся — 105 видов, прилетающих на зимовку — 18, пролётных — 55 видов. В Красную книгу включены 11 видов (чёрный аист, орёл-карлик, беркут, кумай, шахин, серпоклюв, филин, балобан — пролётный; сапсан, и большая чечевица — зимующие).

Млекопитающих 47 видов. К числу типично горных относятся: тяньшаньская бурозубка, скальная белозубка, красная пищуха, серый сурок, тяньшаньская мышовка, серебристая полёвка, каменная куница, снежный барс, горный козёл.

Наряду с типичными для гор в парке встречаются виды, свойственные и другим экосистемам: волк, лиса, медведь, косуля, марал, кабан, заяц-толай и др. Группу краснокнижных составляют 7 видов: бурый тяньшаньский медведь, снежный барс, каменная куница, среднеазиатаская речная выдра, манул, туркестанская рысь и индийский дикобраз.

Другие достопримечательности

На территории парка сохранились средневековые городища, Талхиз и Турген, курганные могильники эпохи раннего железа на плато Ассы и у Тургенского ущелья, сакские захоронения по берегам реки Иссык.

На правом берегу реки Тургень обнаружены следы сильного землетрясения, произошедшего здесь более 10 тысяч лет назад. Это обломочная толща в виде скал причудливой формы и разнообразной окраски — настоящий памятник природы.

Памятником природы являются также реликтовые моховые Чинтургенские ельники, где под покровом мха на глубине 30—40 см сохранились острова вечной мерзлоты с толщиной льда 2—3 м. Массивы вечной мерзлоты, находящиеся на такой низкой высоте, нигде более в Заилийском Алатау не встречаются. Уникален высокогорный ландшафт, напоминающий холодную пустыню Внутреннего Тянь-Шаня, который расположен по осевой части хребта на перевале «Проходной».

Площадь парка

• Площадь парка на момент учреждения постановлением Правительства Республики Казахстан за № 228 от 22 февраля 1996 года составляла 202 292 га.
• Согласно постановления Правительства Республики Казахстан за № 1074 от 10 ноября 2006 года площадь парка уменьшилась и составила 199 703 га.
• Согласно постановления Правительства Республики Казахстан от 10 ноября 2012 года № 1408, от парка в земли запаса Алматинской области отчуждено 29,4597 га из категории земель особо охраняемых природных территорий в категорию земель запаса. Площадь парка в связи с отчуждением составила 199673,5 га.
• В мае 2011 года от парка отчуждено и присоединено городу Алма-Ата 707,66 га включая Большое Алматинское озеро.
• По данным сайта Комитета лесного и охотничьего хозяйства Министерства сельского хозяйства Республики Казахстан за 2010 год площадь парка составляет 170 920 га.
• В ноябре 2013 года стало известно, что РГУ «Иле-Алатауский государственный национальный природный парк» выдал в частное долгосрочное пользование земли национального парка под строительство объектов туристской и рекреационной деятельности. Так, 75 га земли, расположенной в Кокбастауском лесничестве Талгарского филиала парка, досталось АО «КазМунайГаз — переработка и маркетинг», 48 га земли достались ТОО «Бена Люкс», около 21 га земли в Каскеленском лесничестве Аксайского филиала парка досталось крестьянскому хозяйству «Тимур», ТОО «Устюрт» досталось 15 га земли в Большом Алматинском лесничестве Медеуского филиала парка, ТОО «Золотая Пайцза» (3 га земли для строительства гостевого дома), ТОО «Таймас-777» (2 га земли для строительства гостевого дома), ТОО «ЭнергоСтройТехМонтаж» (1 га земли для строительства гостевого дома), ТОО «Asia Vega Nour» (0,7 га земли для строительства гостевого дома) и ТОО «Алатау Маралы» (3 га земли под туристический комплекс).
• В 2014-2015 году планируется перевод 1002 гектаров заповедных земель Иле-Алатауского нацпарка (Урочище кок-Жайлау) в категорию "земли запаса" с целью строительства на них нового горнолыжного курорта Кок-Жайлау. Однако на этапе строительства неизбежен ущерб существующим зелёным насаждениям, преимущественно из ели Шренка, на участках застройки курортного центра и курортных деревень. Площадь покрытых лесом угодий, попадающих в зону застройки, составляет 21,5 гектара, из них естественных насаждений — 2,3 гектара, искусственных — 19,2 гектара. В связи со строительством под вырубку попадает 22 644 дерева.
• В декабре 2014 года осуществлен перевод земель особо охраняемых природных территорий республиканского государственного учреждения «Иле-Алатауский государственный национальный природный парк» общей площадью 1002,0 гектара в категорию земель запаса Медеуского района города Алматы под строительство курорта "Кок-Жайляу", согласно постановления Правительства Республики Казахстан от 2 декабря 2014 года № 1267.

На территории национального парка запрещается

• уничтожение, повреждение природных объектов, памятников истории, культуры;
• загрязнение водоёмов и почвы;
• захламление территории бытовыми отходами;
• самовольная охота, рыбная ловля, разорение гнёзд, муравейников;
• самовольная порубка и поломка деревьев;
• разведение костров за пределами предусмотренных для этого мест;
• сбор красивоцветущих и лекарственных растений;
• сбор грибов, ягод, плодов без разрешения;
• самовольный выпас скота и сенокошение;
• нахождение с домашними животными (собаки, кошки);
• устройство туристских стоянок вне специально отвёденных для этого мест;
• нанесение на камни, деревья надписей;
• научные, изыскательские работы без разрешения;
• съезд машин с полотна дорог на не отведенные для этого места.

См. также

• Ущелье Алма-Арасан
• Массовое убийство в Иле-Алатауском национальном парке

Ссылки

• [www.greensalvation.org/index.php?page=KokZhaylyau_campaign Кок-Жайляу, одно из самых популярных мест Иле-Алатауского национального парка]

Литература

• Иващенко Анна Андреевна. Заповедники и национальные парки Казахстана. — Изд-во «Алматылкітап», 2006. — 281 с. — ISBN 9965-24-755-2.
• Сатимбеков Рысбай. Биология, учебник для 11 классов. — Изд-во «Мектеп», 2007. — 224 с. — ISBN 9965-36-180-0.

Отрывок, характеризующий Иле-Алатауский национальный парк

– Видите ли? – вдруг сказал он. – Я родственник графу, и он всегда очень добр был ко мне. Так вот, видите ли (он с доброй и веселой улыбкой посмотрел на свой плащ и сапоги), и обносился, и денег ничего нет; так я хотел попросить графа…
Мавра Кузминишна не дала договорить ему.
– Вы минуточку бы повременили, батюшка. Одною минуточку, – сказала она. И как только офицер отпустил руку от калитки, Мавра Кузминишна повернулась и быстрым старушечьим шагом пошла на задний двор к своему флигелю.
В то время как Мавра Кузминишна бегала к себе, офицер, опустив голову и глядя на свои прорванные сапоги, слегка улыбаясь, прохаживался по двору. «Как жалко, что я не застал дядюшку. А славная старушка! Куда она побежала? И как бы мне узнать, какими улицами мне ближе догнать полк, который теперь должен подходить к Рогожской?» – думал в это время молодой офицер. Мавра Кузминишна с испуганным и вместе решительным лицом, неся в руках свернутый клетчатый платочек, вышла из за угла. Не доходя несколько шагов, она, развернув платок, вынула из него белую двадцатипятирублевую ассигнацию и поспешно отдала ее офицеру.
– Были бы их сиятельства дома, известно бы, они бы, точно, по родственному, а вот может… теперича… – Мавра Кузминишна заробела и смешалась. Но офицер, не отказываясь и не торопясь, взял бумажку и поблагодарил Мавру Кузминишну. – Как бы граф дома были, – извиняясь, все говорила Мавра Кузминишна. – Христос с вами, батюшка! Спаси вас бог, – говорила Мавра Кузминишна, кланяясь и провожая его. Офицер, как бы смеясь над собою, улыбаясь и покачивая головой, почти рысью побежал по пустым улицам догонять свой полк к Яузскому мосту.
А Мавра Кузминишна еще долго с мокрыми глазами стояла перед затворенной калиткой, задумчиво покачивая головой и чувствуя неожиданный прилив материнской нежности и жалости к неизвестному ей офицерику.


В недостроенном доме на Варварке, внизу которого был питейный дом, слышались пьяные крики и песни. На лавках у столов в небольшой грязной комнате сидело человек десять фабричных. Все они, пьяные, потные, с мутными глазами, напруживаясь и широко разевая рты, пели какую то песню. Они пели врозь, с трудом, с усилием, очевидно, не для того, что им хотелось петь, но для того только, чтобы доказать, что они пьяны и гуляют. Один из них, высокий белокурый малый в чистой синей чуйке, стоял над ними. Лицо его с тонким прямым носом было бы красиво, ежели бы не тонкие, поджатые, беспрестанно двигающиеся губы и мутные и нахмуренные, неподвижные глаза. Он стоял над теми, которые пели, и, видимо воображая себе что то, торжественно и угловато размахивал над их головами засученной по локоть белой рукой, грязные пальцы которой он неестественно старался растопыривать. Рукав его чуйки беспрестанно спускался, и малый старательно левой рукой опять засучивал его, как будто что то было особенно важное в том, чтобы эта белая жилистая махавшая рука была непременно голая. В середине песни в сенях и на крыльце послышались крики драки и удары. Высокий малый махнул рукой.
– Шабаш! – крикнул он повелительно. – Драка, ребята! – И он, не переставая засучивать рукав, вышел на крыльцо.
Фабричные пошли за ним. Фабричные, пившие в кабаке в это утро под предводительством высокого малого, принесли целовальнику кожи с фабрики, и за это им было дано вино. Кузнецы из соседних кузень, услыхав гульбу в кабаке и полагая, что кабак разбит, силой хотели ворваться в него. На крыльце завязалась драка.
Целовальник в дверях дрался с кузнецом, и в то время как выходили фабричные, кузнец оторвался от целовальника и упал лицом на мостовую.
Другой кузнец рвался в дверь, грудью наваливаясь на целовальника.
Малый с засученным рукавом на ходу еще ударил в лицо рвавшегося в дверь кузнеца и дико закричал:
– Ребята! наших бьют!
В это время первый кузнец поднялся с земли и, расцарапывая кровь на разбитом лице, закричал плачущим голосом:
– Караул! Убили!.. Человека убили! Братцы!..
– Ой, батюшки, убили до смерти, убили человека! – завизжала баба, вышедшая из соседних ворот. Толпа народа собралась около окровавленного кузнеца.
– Мало ты народ то грабил, рубахи снимал, – сказал чей то голос, обращаясь к целовальнику, – что ж ты человека убил? Разбойник!
Высокий малый, стоя на крыльце, мутными глазами водил то на целовальника, то на кузнецов, как бы соображая, с кем теперь следует драться.
– Душегуб! – вдруг крикнул он на целовальника. – Вяжи его, ребята!
– Как же, связал одного такого то! – крикнул целовальник, отмахнувшись от набросившихся на него людей, и, сорвав с себя шапку, он бросил ее на землю. Как будто действие это имело какое то таинственно угрожающее значение, фабричные, обступившие целовальника, остановились в нерешительности.
– Порядок то я, брат, знаю очень прекрасно. Я до частного дойду. Ты думаешь, не дойду? Разбойничать то нонче никому не велят! – прокричал целовальник, поднимая шапку.
– И пойдем, ишь ты! И пойдем… ишь ты! – повторяли друг за другом целовальник и высокий малый, и оба вместе двинулись вперед по улице. Окровавленный кузнец шел рядом с ними. Фабричные и посторонний народ с говором и криком шли за ними.
У угла Маросейки, против большого с запертыми ставнями дома, на котором была вывеска сапожного мастера, стояли с унылыми лицами человек двадцать сапожников, худых, истомленных людей в халатах и оборванных чуйках.
– Он народ разочти как следует! – говорил худой мастеровой с жидкой бородйой и нахмуренными бровями. – А что ж, он нашу кровь сосал – да и квит. Он нас водил, водил – всю неделю. А теперь довел до последнего конца, а сам уехал.
Увидав народ и окровавленного человека, говоривший мастеровой замолчал, и все сапожники с поспешным любопытством присоединились к двигавшейся толпе.
– Куда идет народ то?
– Известно куда, к начальству идет.
– Что ж, али взаправду наша не взяла сила?
– А ты думал как! Гляди ко, что народ говорит.
Слышались вопросы и ответы. Целовальник, воспользовавшись увеличением толпы, отстал от народа и вернулся к своему кабаку.
Высокий малый, не замечая исчезновения своего врага целовальника, размахивая оголенной рукой, не переставал говорить, обращая тем на себя общее внимание. На него то преимущественно жался народ, предполагая от него получить разрешение занимавших всех вопросов.
– Он покажи порядок, закон покажи, на то начальство поставлено! Так ли я говорю, православные? – говорил высокий малый, чуть заметно улыбаясь.
– Он думает, и начальства нет? Разве без начальства можно? А то грабить то мало ли их.
– Что пустое говорить! – отзывалось в толпе. – Как же, так и бросят Москву то! Тебе на смех сказали, а ты и поверил. Мало ли войсков наших идет. Так его и пустили! На то начальство. Вон послушай, что народ то бает, – говорили, указывая на высокого малого.
У стены Китай города другая небольшая кучка людей окружала человека в фризовой шинели, держащего в руках бумагу.
– Указ, указ читают! Указ читают! – послышалось в толпе, и народ хлынул к чтецу.
Человек в фризовой шинели читал афишку от 31 го августа. Когда толпа окружила его, он как бы смутился, но на требование высокого малого, протеснившегося до него, он с легким дрожанием в голосе начал читать афишку сначала.
«Я завтра рано еду к светлейшему князю, – читал он (светлеющему! – торжественно, улыбаясь ртом и хмуря брови, повторил высокий малый), – чтобы с ним переговорить, действовать и помогать войскам истреблять злодеев; станем и мы из них дух… – продолжал чтец и остановился („Видал?“ – победоносно прокричал малый. – Он тебе всю дистанцию развяжет…»)… – искоренять и этих гостей к черту отправлять; я приеду назад к обеду, и примемся за дело, сделаем, доделаем и злодеев отделаем».
Последние слова были прочтены чтецом в совершенном молчании. Высокий малый грустно опустил голову. Очевидно было, что никто не понял этих последних слов. В особенности слова: «я приеду завтра к обеду», видимо, даже огорчили и чтеца и слушателей. Понимание народа было настроено на высокий лад, а это было слишком просто и ненужно понятно; это было то самое, что каждый из них мог бы сказать и что поэтому не мог говорить указ, исходящий от высшей власти.
Все стояли в унылом молчании. Высокий малый водил губами и пошатывался.
– У него спросить бы!.. Это сам и есть?.. Как же, успросил!.. А то что ж… Он укажет… – вдруг послышалось в задних рядах толпы, и общее внимание обратилось на выезжавшие на площадь дрожки полицеймейстера, сопутствуемого двумя конными драгунами.
Полицеймейстер, ездивший в это утро по приказанию графа сжигать барки и, по случаю этого поручения, выручивший большую сумму денег, находившуюся у него в эту минуту в кармане, увидав двинувшуюся к нему толпу людей, приказал кучеру остановиться.
– Что за народ? – крикнул он на людей, разрозненно и робко приближавшихся к дрожкам. – Что за народ? Я вас спрашиваю? – повторил полицеймейстер, не получавший ответа.
– Они, ваше благородие, – сказал приказный во фризовой шинели, – они, ваше высокородие, по объявлению сиятельнейшего графа, не щадя живота, желали послужить, а не то чтобы бунт какой, как сказано от сиятельнейшего графа…
– Граф не уехал, он здесь, и об вас распоряжение будет, – сказал полицеймейстер. – Пошел! – сказал он кучеру. Толпа остановилась, скучиваясь около тех, которые слышали то, что сказало начальство, и глядя на отъезжающие дрожки.
Полицеймейстер в это время испуганно оглянулся, что то сказал кучеру, и лошади его поехали быстрее.
– Обман, ребята! Веди к самому! – крикнул голос высокого малого. – Не пущай, ребята! Пущай отчет подаст! Держи! – закричали голоса, и народ бегом бросился за дрожками.
Толпа за полицеймейстером с шумным говором направилась на Лубянку.
– Что ж, господа да купцы повыехали, а мы за то и пропадаем? Что ж, мы собаки, что ль! – слышалось чаще в толпе.


Вечером 1 го сентября, после своего свидания с Кутузовым, граф Растопчин, огорченный и оскорбленный тем, что его не пригласили на военный совет, что Кутузов не обращал никакого внимания на его предложение принять участие в защите столицы, и удивленный новым открывшимся ему в лагере взглядом, при котором вопрос о спокойствии столицы и о патриотическом ее настроении оказывался не только второстепенным, но совершенно ненужным и ничтожным, – огорченный, оскорбленный и удивленный всем этим, граф Растопчин вернулся в Москву. Поужинав, граф, не раздеваясь, прилег на канапе и в первом часу был разбужен курьером, который привез ему письмо от Кутузова. В письме говорилось, что так как войска отступают на Рязанскую дорогу за Москву, то не угодно ли графу выслать полицейских чиновников, для проведения войск через город. Известие это не было новостью для Растопчина. Не только со вчерашнего свиданья с Кутузовым на Поклонной горе, но и с самого Бородинского сражения, когда все приезжавшие в Москву генералы в один голос говорили, что нельзя дать еще сражения, и когда с разрешения графа каждую ночь уже вывозили казенное имущество и жители до половины повыехали, – граф Растопчин знал, что Москва будет оставлена; но тем не менее известие это, сообщенное в форме простой записки с приказанием от Кутузова и полученное ночью, во время первого сна, удивило и раздражило графа.
Впоследствии, объясняя свою деятельность за это время, граф Растопчин в своих записках несколько раз писал, что у него тогда было две важные цели: De maintenir la tranquillite a Moscou et d'en faire partir les habitants. [Сохранить спокойствие в Москве и выпроводить из нее жителей.] Если допустить эту двоякую цель, всякое действие Растопчина оказывается безукоризненным. Для чего не вывезена московская святыня, оружие, патроны, порох, запасы хлеба, для чего тысячи жителей обмануты тем, что Москву не сдадут, и разорены? – Для того, чтобы соблюсти спокойствие в столице, отвечает объяснение графа Растопчина. Для чего вывозились кипы ненужных бумаг из присутственных мест и шар Леппиха и другие предметы? – Для того, чтобы оставить город пустым, отвечает объяснение графа Растопчина. Стоит только допустить, что что нибудь угрожало народному спокойствию, и всякое действие становится оправданным.
Все ужасы террора основывались только на заботе о народном спокойствии.
На чем же основывался страх графа Растопчина о народном спокойствии в Москве в 1812 году? Какая причина была предполагать в городе склонность к возмущению? Жители уезжали, войска, отступая, наполняли Москву. Почему должен был вследствие этого бунтовать народ?
Не только в Москве, но во всей России при вступлении неприятеля не произошло ничего похожего на возмущение. 1 го, 2 го сентября более десяти тысяч людей оставалось в Москве, и, кроме толпы, собравшейся на дворе главнокомандующего и привлеченной им самим, – ничего не было. Очевидно, что еще менее надо было ожидать волнения в народе, ежели бы после Бородинского сражения, когда оставление Москвы стало очевидно, или, по крайней мере, вероятно, – ежели бы тогда вместо того, чтобы волновать народ раздачей оружия и афишами, Растопчин принял меры к вывозу всей святыни, пороху, зарядов и денег и прямо объявил бы народу, что город оставляется.
Растопчин, пылкий, сангвинический человек, всегда вращавшийся в высших кругах администрации, хотя в с патриотическим чувством, не имел ни малейшего понятия о том народе, которым он думал управлять. С самого начала вступления неприятеля в Смоленск Растопчин в воображении своем составил для себя роль руководителя народного чувства – сердца России. Ему не только казалось (как это кажется каждому администратору), что он управлял внешними действиями жителей Москвы, но ему казалось, что он руководил их настроением посредством своих воззваний и афиш, писанных тем ёрническим языком, который в своей среде презирает народ и которого он не понимает, когда слышит его сверху. Красивая роль руководителя народного чувства так понравилась Растопчину, он так сжился с нею, что необходимость выйти из этой роли, необходимость оставления Москвы без всякого героического эффекта застала его врасплох, и он вдруг потерял из под ног почву, на которой стоял, в решительно не знал, что ему делать. Он хотя и знал, но не верил всею душою до последней минуты в оставление Москвы и ничего не делал с этой целью. Жители выезжали против его желания. Ежели вывозили присутственные места, то только по требованию чиновников, с которыми неохотно соглашался граф. Сам же он был занят только тою ролью, которую он для себя сделал. Как это часто бывает с людьми, одаренными пылким воображением, он знал уже давно, что Москву оставят, но знал только по рассуждению, но всей душой не верил в это, не перенесся воображением в это новое положение.
Вся деятельность его, старательная и энергическая (насколько она была полезна и отражалась на народ – это другой вопрос), вся деятельность его была направлена только на то, чтобы возбудить в жителях то чувство, которое он сам испытывал, – патриотическую ненависть к французам и уверенность в себе.
Но когда событие принимало свои настоящие, исторические размеры, когда оказалось недостаточным только словами выражать свою ненависть к французам, когда нельзя было даже сражением выразить эту ненависть, когда уверенность в себе оказалась бесполезною по отношению к одному вопросу Москвы, когда все население, как один человек, бросая свои имущества, потекло вон из Москвы, показывая этим отрицательным действием всю силу своего народного чувства, – тогда роль, выбранная Растопчиным, оказалась вдруг бессмысленной. Он почувствовал себя вдруг одиноким, слабым и смешным, без почвы под ногами.
Получив, пробужденный от сна, холодную и повелительную записку от Кутузова, Растопчин почувствовал себя тем более раздраженным, чем более он чувствовал себя виновным. В Москве оставалось все то, что именно было поручено ему, все то казенное, что ему должно было вывезти. Вывезти все не было возможности.
«Кто же виноват в этом, кто допустил до этого? – думал он. – Разумеется, не я. У меня все было готово, я держал Москву вот как! И вот до чего они довели дело! Мерзавцы, изменники!» – думал он, не определяя хорошенько того, кто были эти мерзавцы и изменники, но чувствуя необходимость ненавидеть этих кого то изменников, которые были виноваты в том фальшивом и смешном положении, в котором он находился.
Всю эту ночь граф Растопчин отдавал приказания, за которыми со всех сторон Москвы приезжали к нему. Приближенные никогда не видали графа столь мрачным и раздраженным.
«Ваше сиятельство, из вотчинного департамента пришли, от директора за приказаниями… Из консистории, из сената, из университета, из воспитательного дома, викарный прислал… спрашивает… О пожарной команде как прикажете? Из острога смотритель… из желтого дома смотритель…» – всю ночь, не переставая, докладывали графу.
На все эта вопросы граф давал короткие и сердитые ответы, показывавшие, что приказания его теперь не нужны, что все старательно подготовленное им дело теперь испорчено кем то и что этот кто то будет нести всю ответственность за все то, что произойдет теперь.