Ильинский Погост (Московская область)

Село Ильинский Погост Флаг Страна РоссияРоссия Субъект Федерации Московская областьМосковская область Муниципальный район Орехово-Зуевский Сельское поселение Ильинское Координаты 55°28′20″ с. ш. 38°54′10″ в. д.55.47222° с. ш. 38.90278° в. д. / 55.47222; 38.90278    Глава администрации Орлова Ольга Васильевна Первое упоминание 1585 Прежние названия Гуслицы Высота центра 130 м Население ↘1611 человек (2010) Часовой пояс UTC+3 Телефонный код +7 4964 Почтовый индекс 142651 Автомобильный код 50, 90, 150, 190, 750 Код ОКАТО [classif.spb.ru/classificators/view/okt.php?st=A&kr=1&kod=462438319 462 438 319] Ильинский Погост Москва Москва Орехово-Зуево Ильинский Погост Орехово-Зуево Ильинский Погост

Ильи́нский Пого́ст — село в Орехово-Зуевском районе Московской области, административный центр сельского поселения Ильинское (до муниципальной реформы Ильинского сельского округа). Население — 1611 чел. (2010). Находится примерно в 90 км к юго-востоку от Москвы по Егорьевскому шоссе.

В селе расположена одноименная станция Ильинский Погост, относящаяся к железнодорожной станции Большого кольца Московской железной дороги, через которую 2-3 раза в день проходят электрички Егорьевск — Куровская — Москва (Казанский вокзал). В село также можно добраться на автобусе, курсирующем по маршруту Егорьевск — Москва (остановка в с. Пичурино) и личным автотранспортом (съезд с Егорьевского шоссе).

История края

История каждого населенного пункта неразрывна от истории всей окружающей местности. Ильинский Погост, ранее Погост на Гуслице и немного позднее село Гуслицы — являлся центром древней волости Гуслица. Впервые об этой волости упоминается в духовной грамоте Великого Московского князя Ивана Калиты в 1339 году, где он завещает волость жене, княгине Ульяне, с «меньшими детьми» (такие грамоты он писал перед каждой поездкой в Золотую Орду, опасаясь за свою жизнь). Дмитрий Донской окружающие волости и Гуслицу передал на основании такой же грамоты своему сыну Петру. После смерти Петра территория вернулась в великокняжеское владение, став в конце концов дворцовой волостью.

Царь Иван III в своем завещании (1504) передал местность в составе других Замосковских земель своему сыну Андрею. После смерти Андрея удел перешёл к его сыну Владимиру, прозванному Старицким. В 1566 году Иван Грозный забрал его земли, дав ему взамен другие территории.

После победы над шведами в 1710 году Пётр I наградил вотчиной, в том числе и Гуслицей князя Александра Даниловича Меншикова. В 1727 году Екатерина I отобрала земли у сосланного князя, а Пётр II передал волость генерал-поручику Степану Васильевичу Лопухину, близкому родственнику первой жены Петра I. Он поставил здесь новую церковь во имя пророка Ильи, выстроил деревянный дворец со светлицами и завёл огромную псарню из борзых и гончих собак.

При Елизавете Петровне в 1743 году Лопухиных обвинили в государственном преступлении и сослали в Сибирь. В это время в волости было 46 деревень, одно село; в них 871 крестьянский двор: 3111 душ мужского пола и 3068 женского; хмеля собиралось 1647 пудов, кроме того в волости числилось 37 пустошей, три мельницы, три погоста, пять церквей. При Екатерине II из ссылки вернулась лишь Наталья Фёдоровна Лопухина с детьми, они получили назад часть Гулиц. Затем земли волости частями перешли во владение горнозаводчика Никиты Никитовича Демидова, полковника Ивана Петровича Мусина-Пушкина, графа Ивана Александровича Зотова, князя Петра Алексеевича Голицына, княгини Натальи Дмитриевны Шаховской, штаб-ротмистра Егора Егоровича Норда и других.

С образованием уездов большинство селений отошли к Богородскому уезду, после отмены крепостного права на территории были образованы Ильинская, Беззубовская и Дороховская волости. В 1899 году в Ильинской волости 21 населенный пункт, 12303 жителя, 187 различных промышленных и 75 торговых заведений.

В 1922 году две волости — Ильинская и Беззубовская были объединены в одну — Ильинскую и присоединены к Егорьевскому уезду. В 1929 г. Ильинская волость отошла к вновь образованному Куровскому району. В Егорьевском районе остались Челохово, Панкратовская, Горшково, Гридино, Нареево и Шувое. В составе Куровского района позже остальные селения вошли в состав Орехово-Зуевского района.

В 1994—2006 годах Ильинский Погост — центр Ильинского сельского округа.

Первое упоминание

Днем рождения населенного пункта считается наиболее раннее упоминание о нём в сохранившихся письменных документальных источниках. Ильинский Погост находится почти в самой дальней точке от районного центра города Орехово-Зуево и всего в 13 км от города Егорьевска.

В разное время названия Ильинского Погоста: Погост на Гуслицах, Погост на Околице, Погост на Поповке, село Гуслицы — самый длительный период, и лишь с конца ХIХ века получил сегодняшнее название. Околица, Камышовка, Поповка, Севастьяниха — так в разное время называли речку, протекающую через село. Являясь волостным и историческим центром Гуслицы, Погост вместе с ней принадлежал к Московскому княжеству, а затем в составе Богородского уезда входил в Московскую губернию.

Дальнейшее повествование не может обойтись без упоминания деревни Ащерино, которая раньше была селом. Те, кто внимательно изучал или знакомился с описанием Гуслицы наверное заметили, что Ащерино никогда не перечисляется в её составе, хотя расположено в нескольких километрах от Ильинки. Село имеет свою, отдельную от Гуслицы историю. Возникло приблизительно в начале ХV века, первое время именовалось Захарьинское, по имени своего владельца, по предположению Смирнова В. И. потомка Федора Андреевича Кошкина-Кобылина. Затем было передано Коломенскому наместнику Ивану Васильевичу Ощере. После его смерти жена и сын передали сельцо Захаринское, Ощерино тож, в Московский Богоявленский монастырь на "помин души усопшего и всего рода ". Несколько раз после этого происходит уточнение границы между землями монастыря и Гуслицы, тогда это называлось межеванием. Одно такое межевание было проведено в 1584—1585 годах, новый год начинался тогда не с января, вот откуда появилась двойное число. Текст хочется воспроизвести полностью, местные жители узнают много названий дошедших до наших дней.

Вот как выглядит «Выпись о меже между землей села Ощерина и землей царевых деревень Гуслицкой волости» и именно в ней находится первое упоминание об Ильинском Погосте.

Лета 7093 года межа ощеринская с царевой и великого князя землею деревень Гуслицкой волости из реки Гуслицы по конец омута Кривого против деревни Семеновской и с реки на берег к березе а на березе две проросли от березы через болото к ольхе на олхе насечена гусина плоть до просека к игнатовскому. Направо земля села Ощерина а налеве дворцовая деревни Игнатовой. Посторонь осина на ней насечено в корню горбата. На всход от осины остяком к воротам и к дороге что ездят из Ощерина в Игнатово на востоке дуб на дубу натесь стара да к березе а береза наклонена на сход а на ней проросль да иверень старинской высечен против савинского дуба да к двемя березам а на них проросли да одна на сход а другая на полдни против Васильевской пашни деревни Игнатовской да осяком же игнатовским до Василевской новины что Истома Лукьянов отцеловал против Залисного от Васильевской новины осяком ощеринским направо вяз от вязу налево к дубу по конец новины что отцеловал Истома Лукьянов да к Ондриевской ниве и около нивы лесом к сосне болотом а сосна на полдни поклонена а на ней проросли на полдни ж на праве земля ощеринская а налеве дворцовая деревня Беззубовская и с Кривцов пойдя стежкой на беззубовское поле направо середи болота да от сосны Мякинкиным болотом половина болота Ощеринсково а другая Беззубова да болотом к дубу что стоит на дороге от Ощерина к Беззубовской на дубу две насеки а дуб стоит налеве у дороги через дорогу к двум липам а липы у дороги налево а от липы к двум дубам меж и подле Беззубовской пашни да межой к озерку по конец заложново поля беззубовского у озерка дуб а от озерка к двум дубам а меж дубками дорожкою от беззубовских в Митрохинскую пустошь от дубков потоком по конец пашни заложного поля беззубовского в потоке ель на ней насека старая да болотом в Десну реку веше мельницы да рекой Десною к мельнице вниз против деревни Внуковской Гуслецкие ж волости да вниз рекою Десной половина реки ощеринской а другая деревни Внуковской а на реке мельница Ивана Негодяева крестьянина да Десною рекой ото Внуковской деревни вниз до старого перевивисья из реки направо к дубу на дубе насечено .Направо земля ощеринская а налеве пустошь Митрохинская да от дуба болотом к двум дубам из одного корень на дороге что ходят из Ощерина прямым путём мимо Митрохинской на погост Илие великому да митрохинской новине к дубу а на дубу проросль от дуба межой болото против пропастища да к сосновому пню и к колоде сосновой да межой ж к дороге к большой и старым осяком к касимовской да через дорогу через большую межей к березовой проросли налеве земля Гуслицкой ж волости пустошь Митрохинская да старым осяком межой к сосне да через болото к реке Гуслице осяком старым да к еле на ели проросль стоит над рекой на берегу на ней насечено да Гуслицей рекой вверх половина реки ощеринская а другая Гуслицкой волости до омута до Кривого и до Чудовской деревни села Высокого до Семеновской.

В межевании упоминается Погост. Некоторые слова легко объясняются с помощью толковых или исторических словарей. В тексте писца не наблюдаются знаки препинания. Ориентиры взяты не топографическим способом, а в основном это реки, болота, дороги, деревья и т. п.

Население

Численность населения
1926	2002	2006	2010
690	↗1664	↗1700	↘1611

Геральдика

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Герб языком символов и аллегорий отражает исторические, культурные и экономические особенности сельского округа.

Своё название округ получил от села Ильинский погост, где располагается храм святого пророка Илии. В гербе название района отражено огненным колесом райской колесницы, на которой Илия был живым вознесён на небо.

Одновременно с этим колесо образовывает символ «круглого года», круговорота сезонов как основы сельскохозяйственного уклада, что подчёркивает особую роль сельского хозяйства в экономике округа.

Изображение золотой лилии подчёркивает значение Ильинского Погоста как духовного центра для окружающих его земель. Лилия — традиционный символ чистоты, праведности, света и очищения. В гербе округа цветок лилии также символизирует народные промыслы, широко развитые среди местного населения.

С начала XIX столетия Ильинская земля получила сильный стимул для развития. Благодаря пересечению двух больших дорог: Касимовского тракта и Коломенской дороги стала развиваться торговля. От больших дорог до самой центральной площади были выстроены многочисленные лавки и торговые ряды, в которых продавались разнообразные товары, привозимые купцами из Бронниц, Коломны, Касимова, Москвы, Егорьевска, Богородска. Уже в 1883 году в одной из центральных московских газет отмечалось, что Ильинский погост значительно изменился — ветхие дома заменились постройками, носящими отпечаток городской архитектуры, была создана необходимая инфраструктура для ведения торговых дел приезжими купцами и промышленниками. Дороги, от которых было положено начало всей ильинской торговле, изображены в гербе двумя пересекающимися золотыми полосами.

Золото — символ урожая, богатства, стабильности, уважения и интеллекта.

Красный цвет — символ труда, силы, мужества, красоты и праздника.

Голубой цвет — символ чести, благородства, духовности.

Зелёный цвет — символ природы, здоровья, жизненного роста, плодородия.

Достопримечательности

Церковь Воскресения Христова. Строительство началось в 1822 году, освящён же храм был только 22 сентября 1840, освящение проводил Филарет, митрополит Московский. Вместимость составляла 2 тысячи человек. В 1850 году пристроили колокольню, а в 1868 рядом построили церковно-приходскую школу.

Творческая усадьба «Гуслица». Расположена в историческом здании бывшей митрохинской ткацкой фабрики, построенной братьями Петрашовыми (Иваном Васильевичем и Герасимом Васильервичем) в конце ХIХ века — начале XX века, по адресу: Ильинский погост, ул. Митрохинская, 8. Деятельность усадьбы направлена на практическое изучение и поддержку современного искусства в различных его проявлениях (изобразительное искусство, танец, музыка, кино, экспериментальный театр и пр.).

Телекоммуникации

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Телефонная (стационарная) связь

В селе находится цифровая АТС с кодом 179, обслуживающая также и соседние населённые пункты. Внутренние номера — семизначные, то есть 4-179-ХХХ. Номера внутри села — 000—399.Цифровые АТС также есть в д. Абрамовка:4-1799ХХ,Беззубово:4-1798ХХ.

Мобильная связь

В пределах села установлены башни операторов «большой тройки» — БиЛайн, МТС, Мегафон, помимо этого на башне МТС расположено оборудование Скай Линк.

Интернет

Домовые сети отсутствуют, кабельного Интернета и ТВ нет.

Dial-up

• ЦентрТелеком — [esmr.ru официальный сайт] (дешевле, что сказывается на качестве)
• Телеинтерком — [t50.ru официальный сайт] (дороже, но отзывы о работе положительные)

xDSL

Домолинк — предоставлены тарифы вплоть до 8192/512, лимитные и безлимитные. В конце 2010 года в село пришёл новый провайдер — РМ Телеком. Линейка тарифов ограничена скоростями 8192/6144. Качество услуг меняется у обоих операторов.

Персоны

• Стрелков Владимир Вячеславович — режиссёр, сценарист

Ссылки

• [selskoeposelenieilinskoe.ru/ Официальный сайт администрации сельского поселения Ильинское]
• [ipogost.ru/ Сайт с. Ильинский Погост]
• [ilschool-guslicy.ru/ Сайт средней школы с. Ильинский Погост]
• [art-guslitsa.ru/ Сайт международного культурно-просветительского центра "Творческая усадьба «Гуслица»]

Отрывок, характеризующий Ильинский Погост (Московская область)

– Наши опять отступили. Под Смоленском уже, говорят, – отвечал Пьер.
– Боже мой, боже мой! – сказал граф. – Где же манифест?
– Воззвание! Ах, да! – Пьер стал в карманах искать бумаг и не мог найти их. Продолжая охлопывать карманы, он поцеловал руку у вошедшей графини и беспокойно оглядывался, очевидно, ожидая Наташу, которая не пела больше, но и не приходила в гостиную.
– Ей богу, не знаю, куда я его дел, – сказал он.
– Ну уж, вечно растеряет все, – сказала графиня. Наташа вошла с размягченным, взволнованным лицом и села, молча глядя на Пьера. Как только она вошла в комнату, лицо Пьера, до этого пасмурное, просияло, и он, продолжая отыскивать бумаги, несколько раз взглядывал на нее.
– Ей богу, я съезжу, я дома забыл. Непременно…
– Ну, к обеду опоздаете.
– Ах, и кучер уехал.
Но Соня, пошедшая в переднюю искать бумаги, нашла их в шляпе Пьера, куда он их старательно заложил за подкладку. Пьер было хотел читать.
– Нет, после обеда, – сказал старый граф, видимо, в этом чтении предвидевший большое удовольствие.
За обедом, за которым пили шампанское за здоровье нового Георгиевского кавалера, Шиншин рассказывал городские новости о болезни старой грузинской княгини, о том, что Метивье исчез из Москвы, и о том, что к Растопчину привели какого то немца и объявили ему, что это шампиньон (так рассказывал сам граф Растопчин), и как граф Растопчин велел шампиньона отпустить, сказав народу, что это не шампиньон, а просто старый гриб немец.
– Хватают, хватают, – сказал граф, – я графине и то говорю, чтобы поменьше говорила по французски. Теперь не время.
– А слышали? – сказал Шиншин. – Князь Голицын русского учителя взял, по русски учится – il commence a devenir dangereux de parler francais dans les rues. [становится опасным говорить по французски на улицах.]
– Ну что ж, граф Петр Кирилыч, как ополченье то собирать будут, и вам придется на коня? – сказал старый граф, обращаясь к Пьеру.
Пьер был молчалив и задумчив во все время этого обеда. Он, как бы не понимая, посмотрел на графа при этом обращении.
– Да, да, на войну, – сказал он, – нет! Какой я воин! А впрочем, все так странно, так странно! Да я и сам не понимаю. Я не знаю, я так далек от военных вкусов, но в теперешние времена никто за себя отвечать не может.
После обеда граф уселся покойно в кресло и с серьезным лицом попросил Соню, славившуюся мастерством чтения, читать.
– «Первопрестольной столице нашей Москве.
Неприятель вошел с великими силами в пределы России. Он идет разорять любезное наше отечество», – старательно читала Соня своим тоненьким голоском. Граф, закрыв глаза, слушал, порывисто вздыхая в некоторых местах.
Наташа сидела вытянувшись, испытующе и прямо глядя то на отца, то на Пьера.
Пьер чувствовал на себе ее взгляд и старался не оглядываться. Графиня неодобрительно и сердито покачивала головой против каждого торжественного выражения манифеста. Она во всех этих словах видела только то, что опасности, угрожающие ее сыну, еще не скоро прекратятся. Шиншин, сложив рот в насмешливую улыбку, очевидно приготовился насмехаться над тем, что первое представится для насмешки: над чтением Сони, над тем, что скажет граф, даже над самым воззванием, ежели не представится лучше предлога.
Прочтя об опасностях, угрожающих России, о надеждах, возлагаемых государем на Москву, и в особенности на знаменитое дворянство, Соня с дрожанием голоса, происходившим преимущественно от внимания, с которым ее слушали, прочла последние слова: «Мы не умедлим сами стать посреди народа своего в сей столице и в других государства нашего местах для совещания и руководствования всеми нашими ополчениями, как ныне преграждающими пути врагу, так и вновь устроенными на поражение оного, везде, где только появится. Да обратится погибель, в которую он мнит низринуть нас, на главу его, и освобожденная от рабства Европа да возвеличит имя России!»
– Вот это так! – вскрикнул граф, открывая мокрые глаза и несколько раз прерываясь от сопенья, как будто к носу ему подносили склянку с крепкой уксусной солью. – Только скажи государь, мы всем пожертвуем и ничего не пожалеем.
Шиншин еще не успел сказать приготовленную им шутку на патриотизм графа, как Наташа вскочила с своего места и подбежала к отцу.
– Что за прелесть, этот папа! – проговорила она, целуя его, и она опять взглянула на Пьера с тем бессознательным кокетством, которое вернулось к ней вместе с ее оживлением.
– Вот так патриотка! – сказал Шиншин.
– Совсем не патриотка, а просто… – обиженно отвечала Наташа. – Вам все смешно, а это совсем не шутка…
– Какие шутки! – повторил граф. – Только скажи он слово, мы все пойдем… Мы не немцы какие нибудь…
– А заметили вы, – сказал Пьер, – что сказало: «для совещания».
– Ну уж там для чего бы ни было…
В это время Петя, на которого никто не обращал внимания, подошел к отцу и, весь красный, ломающимся, то грубым, то тонким голосом, сказал:
– Ну теперь, папенька, я решительно скажу – и маменька тоже, как хотите, – я решительно скажу, что вы пустите меня в военную службу, потому что я не могу… вот и всё…
Графиня с ужасом подняла глаза к небу, всплеснула руками и сердито обратилась к мужу.
– Вот и договорился! – сказала она.
Но граф в ту же минуту оправился от волнения.
– Ну, ну, – сказал он. – Вот воин еще! Глупости то оставь: учиться надо.
– Это не глупости, папенька. Оболенский Федя моложе меня и тоже идет, а главное, все равно я не могу ничему учиться теперь, когда… – Петя остановился, покраснел до поту и проговорил таки: – когда отечество в опасности.
– Полно, полно, глупости…
– Да ведь вы сами сказали, что всем пожертвуем.
– Петя, я тебе говорю, замолчи, – крикнул граф, оглядываясь на жену, которая, побледнев, смотрела остановившимися глазами на меньшого сына.
– А я вам говорю. Вот и Петр Кириллович скажет…
– Я тебе говорю – вздор, еще молоко не обсохло, а в военную службу хочет! Ну, ну, я тебе говорю, – и граф, взяв с собой бумаги, вероятно, чтобы еще раз прочесть в кабинете перед отдыхом, пошел из комнаты.
– Петр Кириллович, что ж, пойдем покурить…
Пьер находился в смущении и нерешительности. Непривычно блестящие и оживленные глаза Наташи беспрестанно, больше чем ласково обращавшиеся на него, привели его в это состояние.
– Нет, я, кажется, домой поеду…
– Как домой, да вы вечер у нас хотели… И то редко стали бывать. А эта моя… – сказал добродушно граф, указывая на Наташу, – только при вас и весела…
– Да, я забыл… Мне непременно надо домой… Дела… – поспешно сказал Пьер.
– Ну так до свидания, – сказал граф, совсем уходя из комнаты.
– Отчего вы уезжаете? Отчего вы расстроены? Отчего?.. – спросила Пьера Наташа, вызывающе глядя ему в глаза.
«Оттого, что я тебя люблю! – хотел он сказать, но он не сказал этого, до слез покраснел и опустил глаза.
– Оттого, что мне лучше реже бывать у вас… Оттого… нет, просто у меня дела.
– Отчего? нет, скажите, – решительно начала было Наташа и вдруг замолчала. Они оба испуганно и смущенно смотрели друг на друга. Он попытался усмехнуться, но не мог: улыбка его выразила страдание, и он молча поцеловал ее руку и вышел.
Пьер решил сам с собою не бывать больше у Ростовых.


Петя, после полученного им решительного отказа, ушел в свою комнату и там, запершись от всех, горько плакал. Все сделали, как будто ничего не заметили, когда он к чаю пришел молчаливый и мрачный, с заплаканными глазами.
На другой день приехал государь. Несколько человек дворовых Ростовых отпросились пойти поглядеть царя. В это утро Петя долго одевался, причесывался и устроивал воротнички так, как у больших. Он хмурился перед зеркалом, делал жесты, пожимал плечами и, наконец, никому не сказавши, надел фуражку и вышел из дома с заднего крыльца, стараясь не быть замеченным. Петя решился идти прямо к тому месту, где был государь, и прямо объяснить какому нибудь камергеру (Пете казалось, что государя всегда окружают камергеры), что он, граф Ростов, несмотря на свою молодость, желает служить отечеству, что молодость не может быть препятствием для преданности и что он готов… Петя, в то время как он собирался, приготовил много прекрасных слов, которые он скажет камергеру.
Петя рассчитывал на успех своего представления государю именно потому, что он ребенок (Петя думал даже, как все удивятся его молодости), а вместе с тем в устройстве своих воротничков, в прическе и в степенной медлительной походке он хотел представить из себя старого человека. Но чем дальше он шел, чем больше он развлекался все прибывающим и прибывающим у Кремля народом, тем больше он забывал соблюдение степенности и медлительности, свойственных взрослым людям. Подходя к Кремлю, он уже стал заботиться о том, чтобы его не затолкали, и решительно, с угрожающим видом выставил по бокам локти. Но в Троицких воротах, несмотря на всю его решительность, люди, которые, вероятно, не знали, с какой патриотической целью он шел в Кремль, так прижали его к стене, что он должен был покориться и остановиться, пока в ворота с гудящим под сводами звуком проезжали экипажи. Около Пети стояла баба с лакеем, два купца и отставной солдат. Постояв несколько времени в воротах, Петя, не дождавшись того, чтобы все экипажи проехали, прежде других хотел тронуться дальше и начал решительно работать локтями; но баба, стоявшая против него, на которую он первую направил свои локти, сердито крикнула на него:
– Что, барчук, толкаешься, видишь – все стоят. Что ж лезть то!
– Так и все полезут, – сказал лакей и, тоже начав работать локтями, затискал Петю в вонючий угол ворот.
Петя отер руками пот, покрывавший его лицо, и поправил размочившиеся от пота воротнички, которые он так хорошо, как у больших, устроил дома.
Петя чувствовал, что он имеет непрезентабельный вид, и боялся, что ежели таким он представится камергерам, то его не допустят до государя. Но оправиться и перейти в другое место не было никакой возможности от тесноты. Один из проезжавших генералов был знакомый Ростовых. Петя хотел просить его помощи, но счел, что это было бы противно мужеству. Когда все экипажи проехали, толпа хлынула и вынесла и Петю на площадь, которая была вся занята народом. Не только по площади, но на откосах, на крышах, везде был народ. Только что Петя очутился на площади, он явственно услыхал наполнявшие весь Кремль звуки колоколов и радостного народного говора.
Одно время на площади было просторнее, но вдруг все головы открылись, все бросилось еще куда то вперед. Петю сдавили так, что он не мог дышать, и все закричало: «Ура! урра! ура!Петя поднимался на цыпочки, толкался, щипался, но ничего не мог видеть, кроме народа вокруг себя.
На всех лицах было одно общее выражение умиления и восторга. Одна купчиха, стоявшая подле Пети, рыдала, и слезы текли у нее из глаз.
– Отец, ангел, батюшка! – приговаривала она, отирая пальцем слезы.
– Ура! – кричали со всех сторон. С минуту толпа простояла на одном месте; но потом опять бросилась вперед.
Петя, сам себя не помня, стиснув зубы и зверски выкатив глаза, бросился вперед, работая локтями и крича «ура!», как будто он готов был и себя и всех убить в эту минуту, но с боков его лезли точно такие же зверские лица с такими же криками «ура!».
«Так вот что такое государь! – думал Петя. – Нет, нельзя мне самому подать ему прошение, это слишком смело!Несмотря на то, он все так же отчаянно пробивался вперед, и из за спин передних ему мелькнуло пустое пространство с устланным красным сукном ходом; но в это время толпа заколебалась назад (спереди полицейские отталкивали надвинувшихся слишком близко к шествию; государь проходил из дворца в Успенский собор), и Петя неожиданно получил в бок такой удар по ребрам и так был придавлен, что вдруг в глазах его все помутилось и он потерял сознание. Когда он пришел в себя, какое то духовное лицо, с пучком седевших волос назади, в потертой синей рясе, вероятно, дьячок, одной рукой держал его под мышку, другой охранял от напиравшей толпы.
– Барчонка задавили! – говорил дьячок. – Что ж так!.. легче… задавили, задавили!
Государь прошел в Успенский собор. Толпа опять разровнялась, и дьячок вывел Петю, бледного и не дышащего, к царь пушке. Несколько лиц пожалели Петю, и вдруг вся толпа обратилась к нему, и уже вокруг него произошла давка. Те, которые стояли ближе, услуживали ему, расстегивали его сюртучок, усаживали на возвышение пушки и укоряли кого то, – тех, кто раздавил его.
– Этак до смерти раздавить можно. Что же это! Душегубство делать! Вишь, сердечный, как скатерть белый стал, – говорили голоса.
Петя скоро опомнился, краска вернулась ему в лицо, боль прошла, и за эту временную неприятность он получил место на пушке, с которой он надеялся увидать долженствующего пройти назад государя. Петя уже не думал теперь о подаче прошения. Уже только ему бы увидать его – и то он бы считал себя счастливым!
Во время службы в Успенском соборе – соединенного молебствия по случаю приезда государя и благодарственной молитвы за заключение мира с турками – толпа пораспространилась; появились покрикивающие продавцы квасу, пряников, мака, до которого был особенно охотник Петя, и послышались обыкновенные разговоры. Одна купчиха показывала свою разорванную шаль и сообщала, как дорого она была куплена; другая говорила, что нынче все шелковые материи дороги стали. Дьячок, спаситель Пети, разговаривал с чиновником о том, кто и кто служит нынче с преосвященным. Дьячок несколько раз повторял слово соборне, которого не понимал Петя. Два молодые мещанина шутили с дворовыми девушками, грызущими орехи. Все эти разговоры, в особенности шуточки с девушками, для Пети в его возрасте имевшие особенную привлекательность, все эти разговоры теперь не занимали Петю; ou сидел на своем возвышении пушки, все так же волнуясь при мысли о государе и о своей любви к нему. Совпадение чувства боли и страха, когда его сдавили, с чувством восторга еще более усилило в нем сознание важности этой минуты.
Вдруг с набережной послышались пушечные выстрелы (это стреляли в ознаменование мира с турками), и толпа стремительно бросилась к набережной – смотреть, как стреляют. Петя тоже хотел бежать туда, но дьячок, взявший под свое покровительство барчонка, не пустил его. Еще продолжались выстрелы, когда из Успенского собора выбежали офицеры, генералы, камергеры, потом уже не так поспешно вышли еще другие, опять снялись шапки с голов, и те, которые убежали смотреть пушки, бежали назад. Наконец вышли еще четверо мужчин в мундирах и лентах из дверей собора. «Ура! Ура! – опять закричала толпа.
– Который? Который? – плачущим голосом спрашивал вокруг себя Петя, но никто не отвечал ему; все были слишком увлечены, и Петя, выбрав одного из этих четырех лиц, которого он из за слез, выступивших ему от радости на глаза, не мог ясно разглядеть, сосредоточил на него весь свой восторг, хотя это был не государь, закричал «ура!неистовым голосом и решил, что завтра же, чего бы это ему ни стоило, он будет военным.