Ильин, Иван Александрович

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Иван Александрович Ильин
Место рождения:

Москва, Российская империя

Место смерти:

Цолликон, Швейцария

Научная сфера:

Философия, правоведение

Место работы:

Московский университет, Русский научный институт

Альма-матер:

юридический факультет МГУ

Известные ученики:

С. А. Ахманов

Известен как:

философ, юрист, писатель, публицист

Ива́н Алекса́ндрович Ильи́н (28 марта (9 апреля) 1883[1], Москва — 21 декабря 1954, Цолликон) — русский правовед[2], писатель и публицист, сторонник Белого движения и последовательный критик коммунистической власти в России, идеолог Русского общевоинского союза (РОВС).

В эмиграции стал сторонником так называемых монархистовнепредрешенцев», тяготел к интеллектуальной традиции славянофилов и до самой смерти оставался противником коммунизма и большевизма.

Взгляды Ильина сильно повлияли на мировоззрение других русских интеллектуалов консервативного направления XX века, в числе которых Александр Солженицын[3][4][5].





Детство и юность

Семья

Родился в дворянской семье.

Отец Ивана Ильина — Александр Иванович Ильин (1851—1921), крестник императора Александра II, губернский секретарь, присяжный поверенный Округа Московской судебной палаты, с 1885 года — владелец имения «Большие Поляны» в Рязанской губернии; гласный Пронского уездного земского собрания.

Мать Ивана Ильина — российская немка Каролина Луиза Швейкерт фон Штадион (1858—1942), лютеранка, дочь коллежского советника Юлиуса Швейкерт фон Штадион (1805—1876), приняла православие (в замужестве — Екатерина Юльевна Ильина) после венчания в 1880 году в церкви Рождества села Быково Бронницкого уезда Московской губернии.

Братья:

  • Алексей Александрович Ильин окончил 5-ю Московскую гимназию. В июле 1899 года был зачислен на юридический факультет Московского университета, а в январе 1900 года переведён на 2-й семестр историко-филологического факультета, но вскоре подал прошение о разрешении посещать занятия и на юридическом факультете. 5 мая 1903 года получил выпускное свидетельство историко-филологического факультета. Одновременно прослушал полный курс на юридическом факультете, сдав все необходимые зачёты и экзамены[6].
  • Александр Александрович Ильин вначале поступил на физико-математический факультет Московского университета, а по окончании 2-го семестра 29 июля 1902 года в прошении ректору изложил просьбу о переводе на 1-й курс юридического факультета. В мае 1907 года был удостоен диплома 2-й степени[7].
  • Игорь Александрович Ильин по окончании рязанской 1-й гимназии в августе 1910 года поступил на юридический факультет Московского университета, в 1914 году был удостоен диплома первой степени и вступил в Совет присяжных поверенных округа Московской судебной палаты. Дипломное сочинение на тему «Примирение с Римом в царствование Юстина I и церковная борьба в царствование Юстиниана (518—565)» получило оценку «весьма удовлетворительно». 1 июля 1933 года Игорь Ильин обратился в архив МГУ с просьбой о выдаче справки об окончании юридического факультета, необходимой для представления в Бюро юрисконсультов при Московской прокуратуре[8][9].

Дед Ивана Ильина по отцу — Иван Иванович Ильин (1799—1865), полковник, инженер-строитель, участвовал в строительстве Большого Кремлёвского дворца, потом был его комендантом.

Тётка Ивана Ильина по отцу — Екатерина Ивановна Жуковская (переводчица, псевдоним «Д. Торохов», 1841—1913) — жена публициста Юлия Галактионовича Жуковского (1822—1907); двоюродная сестра Ивана Ильина их дочь — писательница Наталья Юльевна Жуковская-Лисенко (1874—1940).

Другая тётка по отцу — Любовь Ивановна Ильина (ок. 1845—1922) — была замужем за известным петербургским педагогом Яковом Григорьевичем Гуревичем, основателем и директором Гимназии и реального училища Гуревича, а также — педагогического журнала «Русская школа»; их дети (двоюродные братья и сестра И. А. Ильина) — профессор медицины и автор многократно переиздававшейся «Общей врачебной техники» Григорий Яковлевич Гуревич-Ильин, педагог, литератор и (после смерти отца) директор гимназии Гуревича Яков Яковлевич Гуревич и писательница Любовь Яковлевна Гуревич, с которой И. А. Ильина связывала многолетняя дружба и переписка. Правнук Я. Г. и Л. И. Гуревичей — литературовед Ираклий Луарсабович Андроников (1908—1990).

Дядя по отцу — Николай Иванович Ильин (1837—после 1917) — инженер-полковник, один из совладельцев «Общества Московско-Рязанской железной дороги», купил в 1890-х годах усадьбу Быково у И. И. Воронцова-Дашкова. По имени Н. И. Ильина назвали возникший вскоре дачный посёлок и одноимённую железнодорожную платформу Рязанского направления Московской железной дороги. Внук Н. И. Ильина и двоюродный племянник И. А. Ильина — искусствовед, профессор МГУ Михаил Андреевич Ильин (1903—1981).

27 августа 1906 года Ильин венчался в церкви Рождества Христова в селе Быково с Натальей Вокач, племянницей Сергея Муромцева, двоюродной сестрой Веры Муромцевой (жены Ивана Бунина) и кузиной сестёр Евгении и Аделаиды Герцык. Детей у четы Ильиных не было.

Биография

Иван Ильин родился 28 марта 1883 года по старому стилю. Крещён 22 апреля в церкви Рождества Богородицы за Смоленскими воротами.

Ильин учился первые пять лет в Пятой Московской гимназии, последние три года в Первой Московской гимназии. В 1901 году окончил гимназию с золотой медалью, получив классическое образование, в частности, знание латинского, греческого, церковнославянского, французского и немецкого языков. Летом этого же года Ильин подал прошение в Московский университет о зачислении его на юридический факультет. Во время учёбы у него сложился интерес к философии, он получил фундаментальную подготовку по праву, которое изучал под руководством философа-правоведа П. И. Новгородцева.

В 1906 году Ильин окончил юридический факультет Императорского Московского университета, был удостоен диплома первой степени и остался преподавать по предложению кн. Е. Н. Трубецкого там же. Читал лекции также на Высших женских курсах в Москве.

В 1909 году — Иван Александрович сдал экзамены на степень магистра государственного права, был утверждён в звании приват-доцента по кафедре энциклопедии права и истории философии права Московского университета.

В 1910 году он стал членом Московского психологического общества; вышла его первая научная работа «Понятие права и силы». В конце года Иван Ильин находился в научной командировке в Германии и Франции, занимаясь изучением новейших течений европейской философии, включая философию жизни и феноменологию.

В 1918 году защитил диссертацию «Философия Гегеля как учение о конкретности Бога и человека», за которую ему были присуждены степени сразу магистра и доктора государственных наук, и стал профессором правоведения. Официальные оппоненты — профессор П. И. Новгородцев и профессор князь Е. Н. Трубецкой.

В годы первой русской революции Ильин был человеком довольно радикальных взглядов, но после 1906 года обращается к научной карьере, а политически мигрирует в сторону правого крыла кадетской партии.

В 1922 году по приказу Ленина был выслан из России на «Философском пароходе» вместе с другими 160 видными философами, историками и экономистами.

26 сентября 1922 года прибыл в Штеттин (Германия, ныне Польша).

С 1923 по 1934 год работал профессором в Русском научном институте в Берлине, содержавшимся на средства Министерства иностранных дел Германии. После 1930 года финансирование РНИ германским правительством практически прекратилось, и Ильин зарабатывал, выступая на антикоммунистических митингах и публикуясь в кругах так называемого «политического протестантизма» (издательство «Эккарт»). С 1920-х годов Ильин стал одним из главных идеологов русского Белого движения в эмиграции, а с 1927 по 1930 год был редактором и издателем журнала «Русский колокол».

В 1934 году был уволен с работы[10][11] и преследовался гестапо[12][13].


Есть мнение, что он сотрудничал с Германией вплоть до 1938:

«В 30-е годы в соавторстве с Адольфом Эртом, высокопоставленным нацистским функционером, который до 1938 года возглавлял антикоминтерновское отделение геббельсовского Министерства пропаганды, Ильин издавал книги под немецкими псевдонимами. У нас об этом практически никто не знает. Он пользовался псевдонимами „Юлиус Швейкерт“ и „Альфред Норман“. У этих книг были такие замечательные названия, как, например, „Снятие оков с преступного мира“. Подразумевается, что оковы с преступного мира сняли именно большевики. Или „Большевистская великодержавная политика: планы Третьего Интернационала по революционизации мира по аутентичным источникам“. Там Ильин объяснял всем желающим, какие ужасные евреи и славяне населяют большевистскую Россию — раз они допустили ликвидацию монархии и высылку за границу его, Ивана Ильина, и, конечно, что фюрер должен вбить их в землю, раз и навсегда показать всем, что с такими негодяями полагается делать [2].»[14]

В 1938 году покинул Германию, перебравшись в Швейцарию, где закрепился благодаря первоначальной финансовой поддержке Сергея Рахманинова. В пригороде Цюриха Цолликоне Иван Александрович продолжил научную деятельность до конца своих дней. Здесь были написаны книги «Поющее сердце. Книга тихих созерцаний», «Путь к очевидности». В конце жизни Иван Александрович Ильин закончил и издал произведение, над которым работал более тридцати лет, — «Аксиомы религиозного опыта» (1953).

Личная библиотека и архив

Библиотека И. А. Ильина вместе с его архивом поступила в Отдел редких книг и рукописей Научной библиотеки МГУ имени М. В. Ломоносова в 2006 г. До этого с 1966 по 2005 гг. хранилась в Мичиганском университете.

Библиотека насчитывает 630 наименований книг, брошюр, журналов и ротапринтных изданий, из них 563 книги — на русском языке. Издания по русской литературе, истории и философии. В библиотеке имеются редкие издания Н. М. Карамзина («История государства Российского», 1818), («Летописец Новгородский», 1819) и др., а также ценные издания русского зарубежья, касающиеся вопросов русской идеологии и культуры[15]. Подготовлено печатное и электронное издание каталога личной библиотеки И. А. Ильина[16].

Ильин сегодня

До 1990-х годов в России об Ильине почти не говорили открыто. Труды мыслителя вновь стали издаваться в СССР с 1989 года; с 1993 по 2008 год выпущено 28 томов собрания сочинений (составитель — Ю. Т. Лисица).

В 1990 году в Екатеринбурге открыто НОУ ВПО «Уральский институт бизнеса имени И. А. Ильина».

В октябре 2005 года прах И. А. Ильина и его жены были перезахоронены в некрополе Донского монастыря в Москве, рядом с могилой А. И. Деникина и недалеко от могилы И. С. Шмелёва. В том же 2005 году на телеканале «Россия» вышел авторский фильм Алексея Денисова «Завещание философа Ильина»[17]. В 2007 году снят документальный фильм о жизни философа «Защита Ильина».

Определённое влияние на возрождение идей Ильина и памяти о нём, оказывал российский актёр и кинорежиссёр Никита Михалков. Популярность идеи Ильина набирают и среди Русской православной церкви. Цитаты из трудов Ильина использовали в своих речах генеральный прокурор В. В. Устинов и Президент РФ В. В. Путин[18]

«Кто любит Россию, тот должен желать для нее свободы; прежде всего свободы для самой России, как государства, свободы для России как национального, хотя и многочленного единства, свободы для русских людей, свободы веры, искания правды, творчества, труда и собственности», — сказал президент.[19]

Память

В апреле 2008 года в Москве на старейшем здании МГУ на Моховой была установлена мемориальная доска в память об Иване Ильине — выпускнике и преподавателе университета.

15 июня 2012 года в Екатеринбурге возле Уральского института бизнеса им. И. А Ильина был открыт памятник Ивану Ильину.[20]

Мемориальная доска на старом здании юридического факультета
Московского университета (Моховая, 11)
Могила Ивана Александровича и Наталья Николаевны Ильиных в Донском монастыре Памятник
в Екатеринбурге

Труды

Иван Ильин написал более 50 книг и свыше тысячи статей на русском, немецком, французском и английском языках.

Наиболее известны:

Ильин и реформа русской орфографии

И. А. Ильин известен как непримиримый противник[22] реформы русской орфографии 1918 года. Критика Ильиным новой орфографии («кривописанія», по его выражению) содержит как лингвистические (в частности, Ильин упрекал новую орфографию в увеличении количества омографов после исчезновения различий вроде есть/ѣсть, миръ/міръ), так и политико-философские элементы[22]:

Зачѣмъ всѣ эти искаженія? Для чего это умопомрачающее сниженіе? Кому нужна эта смута въ мысли и въ языковомъ творчествѣ??

Отвѣтъ можетъ быть только одинъ: все это нужно врагамъ національной Россіи. Имъ; именно имъ, и только имъ.

Помню, какъ я въ 1921 году въ упоръ поставилъ Мануйлову вопросъ, зачѣмъ онъ ввелъ это уродство; помню, какъ онъ, не думая защищать содѣянное, безпомощно сослался на настойчивое требованіе Герасимова. Помню, какъ я въ 1919 году поставилъ тотъ же вопросъ Герасимову и какъ онъ, сославшись на Академію Наукъ, разразился такою грубою вспышкою гнѣва, что я повернулся и ушелъ изъ комнаты, не желая спускать моему гостю такія выходки. Лишь позднѣе узналъ я, членомъ какой международной организаціи былъ Герасимовъ.

Напишите отзыв о статье "Ильин, Иван Александрович"

Литература

  1. Блохина Н. Н., Калягин А. Н. Нравственность врача в представлении И. А. Ильина (к 120-летию со дня рождения) // Сибирский медицинский журнал. — Иркутск, 2004. — Т. 43. № 2. — С. 95-99.
  2. Евлампиев И. И. Феноменология божественного и человеческого в философии Ивана Ильина. — М., 1998.
  3. Зернов И. Иван Ильин. Монархия и будущее России. — М.: Алгоритм, 2007. — 240 с.
  4. Лисица Ю. Т. И. А. Ильин: Историко-биографический очерк // И. А. Ильин. Собрание сочинений: в 10 т. Т. 1. — М.: Русская книга, 1993. — С. 5-36.
  5. Полторацкий Н. П. Монархия и республика в восприятии И. А. Ильина. — Нью-Йорк, 1979.
  6. Полторацкий Н. П. Иван Александрович Ильин. К столетию со дня рождения // Россия и революция. Русская религиозно-философская и национально-политическая мысль XX века: Сб. статей. — Нью-Йорк, 1988. — С. 214—291, 339—345.
  7. Социальная философия Ивана Ильина: материалы российского семинара // отв. секр. В. В. Козловский. Части 1,2. — СПб., 1993.
  8. Сохряков Ю. И. И. А. Ильин — религиозный мыслитель и литературный критик. — М., 2004.
  9. Томсинов В. А., Тюренков М. А. Ильин Иван Александрович // Императорский Московский университет: 1755—1917: энциклопедический словарь. — М.: Российская политическая энциклопедия, 2010.
  10. Томсинов В. А. Мыслитель с поющим сердцем. Иван Александрович Ильин: русский идеолог эпохи революций. — М.: Зерцало, 2012.
  11. Томсинов В. А. Мыслитель с поющим сердцем. Судьба и творчество Ивана Александровича Ильина // Ильин И. А. Теория права и государства. Издание второе, дополненное. — М.: Зерцало, 2008. — С. 8-180.
  12. И. А. Ильин: Pro et contra: Личность и творчество Ивана Ильина в воспоминаниях, документах и оценках русских мыслителей и исследователей. — СПб.: Русский Христианский гуманитарный институт, 2004.
  13. Grier, Philip T. The Speculative Concrete: I. A. Il’in’s Interpretation of Hegel, in: Hegel and Hermeneutics / ed. Shaun Gallagher. — New-York, 1994.
  14. Grier, Philip T. The complex legacy of Ivan Il’in, in: Russian thougut after marxism: The re-discovery of Russia’s intellectual roots / ed. James P. Scanlan. — Ohio State University Press 1994.
  15. Paradowski, Ryszard. Kosciół i władza: ideologiczne dylematy Iwana Iljina. — Poznań: Wydawn. Naukowe UAM, 2003. ISBN 83-232-1328-3.
  16. Offermans, Wolfgang. Mensch, werde wesentlich! Das Lebenswerk des russischen religiösen Denkers Ivan Iljin für Erneuerung der geistigen Grundlagen der Menschheit. — Erlangen 1979.
  17. Tsygankov, Daniel Beruf, Verbannung, Schicksal: Iwan Iljin und Deutschland // Archiv fuer Rechts- und Sozialphilosophie. — Bielefeld, 2001. — Vol. 87. — 1. Quartal. — Heft 1. — S. 44-60
  18. [www.litmir.co/a/?id=5166 Ильин Иван Александрович - 18 книг - Читать, Скачать - ЛитМир]

Примечания

  1. Копия метрической выписки И. А. Ильина (ЦИАМ, ф. 418, оп. 315, д. 373, лл. 10, 10об.)
  2. [www.hrono.ru/biograf/bio_i/ilin1ia.php Ильин Иван Александрович]. www.hrono.ru. Проверено 28 октября 2016.
  3. Солженицын, А. И. (18 сентября 1990). «[www.lib.ru/PROZA/SOLZHENICYN/s_kak_1990.txt Как нам обустроить Россию]» (Брошюра к газете «Комсомольская правда»). Проверено 2008-10-15.
  4. Солженицын, А. И.. «[koleso.by.ru/2/2_25.htm Красное колесо. Узел II. Октябрь 16. Глава 25]». Проверено 2008-10-26.
  5. Солженицын, А. И.. «[koleso.by.ru/2/2_28.htm Красное колесо. Узел II. Октябрь 16. Глава 28]». Проверено 2008-10-26.
  6. ЦГИА г. Москвы. Ф. 418. Оп. 313. Д. 261а. Л. 3, 3 об., 5, 7.
  7. ЦГИА г. Москвы. Ф. 418. Оп. 315. Д. 369. Л. 2, 16, 17—17об.; Ф. 371. Оп. 3. Д. 45. Л. 109, 113—113 об.
  8. ЦГИА г. Москвы. Ф. 418. Оп. 324. Д. 739; Оп. 513. Д. 3382.
  9. [www.runivers.ru/doc/d2.php?SECTION_ID=8495&PORTAL_ID=7779&CAT=Y&BRIEF=Y Российский архив, Том V, 23. Материалы к биографии И. А. Ильина.]
  10. Иван Ильин и Россия. Неопубликованные фотографии и архивные материалы : Фотоальбом / Сост. Ю. Т. Лисица. — М.: Русская книга, 1999. — С. 113. — ISBN 5-268-00415-8. — приведены факсимиле писем об увольнении от 9 и 11 июля 1934 года.
  11. Квартиров А. Из воспоминаний об И. А. Ильине // Русское Возрождение. — 1983. — № 23. — С. 135.
  12. Гессен И. В. Годы изгнания. — Париж, 1979. — С. 242.
  13. Письмо Генриха Мюллера Георгу Лейбрандту 14.05.1936 г // Ильин И. А. Собрание сочинений: В 2 томах / Сост., комм. Лисицы Ю. Т. — М.: Русская книга, 1999. — Т. 1: Дневник, письма, документы: 1903-1938 гг. — С. 465. — ISBN 5-268-00256-2.
  14. А. Тарасов [saint-juste.narod.ru/Vinzavod.html#_ftnref2 "От Ленина к Сталину"].
  15. [nbmgu.ru/nbmgu/manuscript.aspx?sector=library Научная Библиотека МГУ | О библиотеке | Редкие книги и рукописи]
  16. [www.nasledie-iljina.srcc.msu.ru/lichn-bibl/katalog%20Ilyina.pdf Каталог библиотеки Ивана Александровича Ильина / Сост. И. В. Овчинкина. Под ред. И. Л. Великодной. — М.: Издательство Московского университета, 2011. — 200 с.; ил.]
  17. [www.rutv.ru/tvpreg.html?d=0&id=100663 Завещание философа Ильина]
  18. [archive.kremlin.ru/text/appears/2006/05/105546.shtml Послание Президента России Путина В. В. Федеральному Собранию Российской Федерации 10 мая 2006 года]
  19. [svpressa.ru/politic/news/106134/ Путин процитировал слова русского философа Ивана Ильина]
  20. [www.apiural.ru/news/society/81652/ В Екатеринбурге открыли памятник русскому философу и писателю Ивану Ильину. 15 июня 2012]
  21. [www.philosophy.ru/library/il/02/01.html О сущности правосознания]
  22. 1 2 [imwerden.de/cat/modules.php?name=books&pa=showbook&pid=370 Ильинъ, Иванъ «О русскомъ правописаніи»]

Ссылки

Работы Ильина
  • [www.odinblago.ru/?author=227&type=doc_by_author&action=search В электронной библиотеке Одинцовского благочиния]
  • [www.nasledie-iljina.srcc.msu.ru/ Сайт МГУ «Наследие русского философа И. А. Ильина»]
  • [www.gumer.info/authors.php?name=%C8%EB%FC%E8%ED+%C8. Книги и статьи И. Ильина в библиотеке Гумер]
  • [www.i-am-ok.ru/biblioteka/psihologija-obschenija/623-slovoohotlivyj-i-molchalivyj И.Ильин «Словоохотливый и молчаливый»]
  • [iljinru.tsygankov.ru/ Звёзды русской культуры в Интернете]
  • [www.patriotica.ru/authors/ilin.html Библиотека думающего о России]
  • [web.archive.org/web/20110225081620/rovskr.narod.ru/p6.html И. А. Ильин о необходимости противодействия агентуре МГБ-КГБ (из серии статей для чинов РОВСа, написанных в 1948—1954 гг.)]
  • [lib.ru/POLITOLOG/IILIN/ Иван Ильин. «О грядущей России».] lib.ru Избранные статьи. под ред. Н. П. Полторацкого. Изд. Св.-Троицкого Монастыря и Корпорации Телекс Джорданвилл, Н.-Й. США, 1991. //М.: Воениздат, 1993. — 368 с.
  • [ru.philosophy.kiev.ua/library/il/01/00.html О сопротивлении злу силой] (недоступная ссылка с 20-05-2013 (3966 дней) — историякопия)
  • [project03.ru/cod/03.php И. Ильин «Основы государственного устройства», «Проект Основного Закона России»]
  • [project03.ru/cod/ii.php И. Ильин «О России. Три речи», «Что сулит миру расчленение России», «О грядущей России», «Какие же выборы нужны России?», «О монархии и республике», «О сопротивлении злу силою»]
Издания на немецком языке
  • Kommunismus oder Privateigentum? Berlin: Verlagsanstalt d. Deutschen Hausbesitzes, 1929.
  • Wider die Gottlosigkeit. Berlin: Eckart-Verl., 1931.
  • Die Ziele und die Hoffnungen; Die Arbeitsmethoden; Das System des Terrors; Kommunismus als Beamtenherrschaft; Das Schicksal des russischen Bauern; Die Lage der Arbeiter // Welt vor dem Abgrund. Politik, Wirtschaft und Kultur im kommunistischen Staate. Berlin: Eckart-Verl., 1931. S. 15-34, 35-53, 99-118, 119—142, 183—218, 371—400.
  • Gift — Geist und Wesen des Bolschewismus. Berlin: Eckart-Verl., 1931.
  • (mit A. Ehrt als J. Schweikert) Entfesselung der Unterwelt. Berlin: Eckart-Verl., 1932.
  • Was hat das Martyrium der Kirche in Sowjet-Rußland den Kirchen der anderen Welt zu sagen? Neukirchen: Stursberg, 1936.
  • Der Angriff auf die christliche Ostkirche. Neukirchen: Stursberg, 1937.
  • Das Martyrium der Kirche in Rußland. Neukirchen: Stursberg, 1937.
  • Ich schaue ins Leben. Berlin: Furche-Verl., 1938.
  • Wesen und Eigenart der russischen Kultur. Zürich: Aehren Verl., 1942.
  • Die ewigen Grundlagen des Lebens. Zürich: Aehren Verl., 1943.
  • Das verschollene Herz. Bern: Haupt, 1943.
  • Blick in die Ferne. Affoltern am Albis: Aehren Verl., [1945].
  • Die Philosophie Hegels als kontemplative Gotteslehre. Bern: Francke, 1946.
Об Ильине
  • Мельничук О. С. Право і держава в концепції правосвідомості І. О. Ільїна: Моногр. - О.: Фенікс, 2008. - 178 с.
  • Томсинов В. А. Мыслитель с поющим сердцем. Иван Александрович Ильин: русский идеолог эпохи революций. М.: Зерцало-М, 2012. — 102 с. (серия «Великие русские люди»).
  • [flv.video.yandex.ru/lite/brevno1970/3i6fns14k6.313/ Иван Александрович Ильин, видеофильм]
  • [www.filosofi.su/filosofi/i/ilin_ivan_aleksandrovich.html Биография Ильина Ивана Александровича]
Критика
  • Мартынов К. [www.scepsis.ru/library/id_737.html Архивы духовности]
  • Семенов Ю. [scepsis.ru/library/id_7.html О русской религиозной философии конца XIX — начала XX века]
  • Кожевников В. А. [filosofia.ru/76663/ Платоническая теория права Ив. Ильина. Анахронизм или перспектива? Критический конспект книги И. А. Ильина «О сущности правосознания»]
  • [www.omolenko.com/publicistic/ilin.htm Достоинства и недостатки миросозерцания И. А. Ильина]

Отрывок, характеризующий Ильин, Иван Александрович

– Ах да, да, – отвечал главнокомандующий. – Что он?..
Небольшое общество, собравшееся в старомодной, высокой, с старой мебелью, гостиной перед обедом, было похоже на собравшийся, торжественный совет судилища. Все молчали и ежели говорили, то говорили тихо. Князь Николай Андреич вышел серьезен и молчалив. Княжна Марья еще более казалась тихою и робкою, чем обыкновенно. Гости неохотно обращались к ней, потому что видели, что ей было не до их разговоров. Граф Ростопчин один держал нить разговора, рассказывая о последних то городских, то политических новостях.
Лопухин и старый генерал изредка принимали участие в разговоре. Князь Николай Андреич слушал, как верховный судья слушает доклад, который делают ему, только изредка молчанием или коротким словцом заявляя, что он принимает к сведению то, что ему докладывают. Тон разговора был такой, что понятно было, никто не одобрял того, что делалось в политическом мире. Рассказывали о событиях, очевидно подтверждающих то, что всё шло хуже и хуже; но во всяком рассказе и суждении было поразительно то, как рассказчик останавливался или бывал останавливаем всякий раз на той границе, где суждение могло относиться к лицу государя императора.
За обедом разговор зашел о последней политической новости, о захвате Наполеоном владений герцога Ольденбургского и о русской враждебной Наполеону ноте, посланной ко всем европейским дворам.
– Бонапарт поступает с Европой как пират на завоеванном корабле, – сказал граф Ростопчин, повторяя уже несколько раз говоренную им фразу. – Удивляешься только долготерпению или ослеплению государей. Теперь дело доходит до папы, и Бонапарт уже не стесняясь хочет низвергнуть главу католической религии, и все молчат! Один наш государь протестовал против захвата владений герцога Ольденбургского. И то… – Граф Ростопчин замолчал, чувствуя, что он стоял на том рубеже, где уже нельзя осуждать.
– Предложили другие владения заместо Ольденбургского герцогства, – сказал князь Николай Андреич. – Точно я мужиков из Лысых Гор переселял в Богучарово и в рязанские, так и он герцогов.
– Le duc d'Oldenbourg supporte son malheur avec une force de caractere et une resignation admirable, [Герцог Ольденбургский переносит свое несчастие с замечательной силой воли и покорностью судьбе,] – сказал Борис, почтительно вступая в разговор. Он сказал это потому, что проездом из Петербурга имел честь представляться герцогу. Князь Николай Андреич посмотрел на молодого человека так, как будто он хотел бы ему сказать кое что на это, но раздумал, считая его слишком для того молодым.
– Я читал наш протест об Ольденбургском деле и удивлялся плохой редакции этой ноты, – сказал граф Ростопчин, небрежным тоном человека, судящего о деле ему хорошо знакомом.
Пьер с наивным удивлением посмотрел на Ростопчина, не понимая, почему его беспокоила плохая редакция ноты.
– Разве не всё равно, как написана нота, граф? – сказал он, – ежели содержание ее сильно.
– Mon cher, avec nos 500 mille hommes de troupes, il serait facile d'avoir un beau style, [Мой милый, с нашими 500 ми тысячами войска легко, кажется, выражаться хорошим слогом,] – сказал граф Ростопчин. Пьер понял, почему графа Ростопчина беспокоила pедакция ноты.
– Кажется, писак довольно развелось, – сказал старый князь: – там в Петербурге всё пишут, не только ноты, – новые законы всё пишут. Мой Андрюша там для России целый волюм законов написал. Нынче всё пишут! – И он неестественно засмеялся.
Разговор замолк на минуту; старый генерал прокашливаньем обратил на себя внимание.
– Изволили слышать о последнем событии на смотру в Петербурге? как себя новый французский посланник показал!
– Что? Да, я слышал что то; он что то неловко сказал при Его Величестве.
– Его Величество обратил его внимание на гренадерскую дивизию и церемониальный марш, – продолжал генерал, – и будто посланник никакого внимания не обратил и будто позволил себе сказать, что мы у себя во Франции на такие пустяки не обращаем внимания. Государь ничего не изволил сказать. На следующем смотру, говорят, государь ни разу не изволил обратиться к нему.
Все замолчали: на этот факт, относившийся лично до государя, нельзя было заявлять никакого суждения.
– Дерзки! – сказал князь. – Знаете Метивье? Я нынче выгнал его от себя. Он здесь был, пустили ко мне, как я ни просил никого не пускать, – сказал князь, сердито взглянув на дочь. И он рассказал весь свой разговор с французским доктором и причины, почему он убедился, что Метивье шпион. Хотя причины эти были очень недостаточны и не ясны, никто не возражал.
За жарким подали шампанское. Гости встали с своих мест, поздравляя старого князя. Княжна Марья тоже подошла к нему.
Он взглянул на нее холодным, злым взглядом и подставил ей сморщенную, выбритую щеку. Всё выражение его лица говорило ей, что утренний разговор им не забыт, что решенье его осталось в прежней силе, и что только благодаря присутствию гостей он не говорит ей этого теперь.
Когда вышли в гостиную к кофе, старики сели вместе.
Князь Николай Андреич более оживился и высказал свой образ мыслей насчет предстоящей войны.
Он сказал, что войны наши с Бонапартом до тех пор будут несчастливы, пока мы будем искать союзов с немцами и будем соваться в европейские дела, в которые нас втянул Тильзитский мир. Нам ни за Австрию, ни против Австрии не надо было воевать. Наша политика вся на востоке, а в отношении Бонапарта одно – вооружение на границе и твердость в политике, и никогда он не посмеет переступить русскую границу, как в седьмом году.
– И где нам, князь, воевать с французами! – сказал граф Ростопчин. – Разве мы против наших учителей и богов можем ополчиться? Посмотрите на нашу молодежь, посмотрите на наших барынь. Наши боги – французы, наше царство небесное – Париж.
Он стал говорить громче, очевидно для того, чтобы его слышали все. – Костюмы французские, мысли французские, чувства французские! Вы вот Метивье в зашей выгнали, потому что он француз и негодяй, а наши барыни за ним ползком ползают. Вчера я на вечере был, так из пяти барынь три католички и, по разрешенью папы, в воскресенье по канве шьют. А сами чуть не голые сидят, как вывески торговых бань, с позволенья сказать. Эх, поглядишь на нашу молодежь, князь, взял бы старую дубину Петра Великого из кунсткамеры, да по русски бы обломал бока, вся бы дурь соскочила!
Все замолчали. Старый князь с улыбкой на лице смотрел на Ростопчина и одобрительно покачивал головой.
– Ну, прощайте, ваше сиятельство, не хворайте, – сказал Ростопчин, с свойственными ему быстрыми движениями поднимаясь и протягивая руку князю.
– Прощай, голубчик, – гусли, всегда заслушаюсь его! – сказал старый князь, удерживая его за руку и подставляя ему для поцелуя щеку. С Ростопчиным поднялись и другие.


Княжна Марья, сидя в гостиной и слушая эти толки и пересуды стариков, ничего не понимала из того, что она слышала; она думала только о том, не замечают ли все гости враждебных отношений ее отца к ней. Она даже не заметила особенного внимания и любезностей, которые ей во всё время этого обеда оказывал Друбецкой, уже третий раз бывший в их доме.
Княжна Марья с рассеянным, вопросительным взглядом обратилась к Пьеру, который последний из гостей, с шляпой в руке и с улыбкой на лице, подошел к ней после того, как князь вышел, и они одни оставались в гостиной.
– Можно еще посидеть? – сказал он, своим толстым телом валясь в кресло подле княжны Марьи.
– Ах да, – сказала она. «Вы ничего не заметили?» сказал ее взгляд.
Пьер находился в приятном, после обеденном состоянии духа. Он глядел перед собою и тихо улыбался.
– Давно вы знаете этого молодого человека, княжна? – сказал он.
– Какого?
– Друбецкого?
– Нет, недавно…
– Что он вам нравится?
– Да, он приятный молодой человек… Отчего вы меня это спрашиваете? – сказала княжна Марья, продолжая думать о своем утреннем разговоре с отцом.
– Оттого, что я сделал наблюдение, – молодой человек обыкновенно из Петербурга приезжает в Москву в отпуск только с целью жениться на богатой невесте.
– Вы сделали это наблюденье! – сказала княжна Марья.
– Да, – продолжал Пьер с улыбкой, – и этот молодой человек теперь себя так держит, что, где есть богатые невесты, – там и он. Я как по книге читаю в нем. Он теперь в нерешительности, кого ему атаковать: вас или mademoiselle Жюли Карагин. Il est tres assidu aupres d'elle. [Он очень к ней внимателен.]
– Он ездит к ним?
– Да, очень часто. И знаете вы новую манеру ухаживать? – с веселой улыбкой сказал Пьер, видимо находясь в том веселом духе добродушной насмешки, за который он так часто в дневнике упрекал себя.
– Нет, – сказала княжна Марья.
– Теперь чтобы понравиться московским девицам – il faut etre melancolique. Et il est tres melancolique aupres de m lle Карагин, [надо быть меланхоличным. И он очень меланхоличен с m elle Карагин,] – сказал Пьер.
– Vraiment? [Право?] – сказала княжна Марья, глядя в доброе лицо Пьера и не переставая думать о своем горе. – «Мне бы легче было, думала она, ежели бы я решилась поверить кому нибудь всё, что я чувствую. И я бы желала именно Пьеру сказать всё. Он так добр и благороден. Мне бы легче стало. Он мне подал бы совет!»
– Пошли бы вы за него замуж? – спросил Пьер.
– Ах, Боже мой, граф, есть такие минуты, что я пошла бы за всякого, – вдруг неожиданно для самой себя, со слезами в голосе, сказала княжна Марья. – Ах, как тяжело бывает любить человека близкого и чувствовать, что… ничего (продолжала она дрожащим голосом), не можешь для него сделать кроме горя, когда знаешь, что не можешь этого переменить. Тогда одно – уйти, а куда мне уйти?…
– Что вы, что с вами, княжна?
Но княжна, не договорив, заплакала.
– Я не знаю, что со мной нынче. Не слушайте меня, забудьте, что я вам сказала.
Вся веселость Пьера исчезла. Он озабоченно расспрашивал княжну, просил ее высказать всё, поверить ему свое горе; но она только повторила, что просит его забыть то, что она сказала, что она не помнит, что она сказала, и что у нее нет горя, кроме того, которое он знает – горя о том, что женитьба князя Андрея угрожает поссорить отца с сыном.
– Слышали ли вы про Ростовых? – спросила она, чтобы переменить разговор. – Мне говорили, что они скоро будут. Andre я тоже жду каждый день. Я бы желала, чтоб они увиделись здесь.
– А как он смотрит теперь на это дело? – спросил Пьер, под он разумея старого князя. Княжна Марья покачала головой.
– Но что же делать? До года остается только несколько месяцев. И это не может быть. Я бы только желала избавить брата от первых минут. Я желала бы, чтобы они скорее приехали. Я надеюсь сойтись с нею. Вы их давно знаете, – сказала княжна Марья, – скажите мне, положа руку на сердце, всю истинную правду, что это за девушка и как вы находите ее? Но всю правду; потому что, вы понимаете, Андрей так много рискует, делая это против воли отца, что я бы желала знать…
Неясный инстинкт сказал Пьеру, что в этих оговорках и повторяемых просьбах сказать всю правду, выражалось недоброжелательство княжны Марьи к своей будущей невестке, что ей хотелось, чтобы Пьер не одобрил выбора князя Андрея; но Пьер сказал то, что он скорее чувствовал, чем думал.
– Я не знаю, как отвечать на ваш вопрос, – сказал он, покраснев, сам не зная от чего. – Я решительно не знаю, что это за девушка; я никак не могу анализировать ее. Она обворожительна. А отчего, я не знаю: вот всё, что можно про нее сказать. – Княжна Марья вздохнула и выражение ее лица сказало: «Да, я этого ожидала и боялась».
– Умна она? – спросила княжна Марья. Пьер задумался.
– Я думаю нет, – сказал он, – а впрочем да. Она не удостоивает быть умной… Да нет, она обворожительна, и больше ничего. – Княжна Марья опять неодобрительно покачала головой.
– Ах, я так желаю любить ее! Вы ей это скажите, ежели увидите ее прежде меня.
– Я слышал, что они на днях будут, – сказал Пьер.
Княжна Марья сообщила Пьеру свой план о том, как она, только что приедут Ростовы, сблизится с будущей невесткой и постарается приучить к ней старого князя.


Женитьба на богатой невесте в Петербурге не удалась Борису и он с этой же целью приехал в Москву. В Москве Борис находился в нерешительности между двумя самыми богатыми невестами – Жюли и княжной Марьей. Хотя княжна Марья, несмотря на свою некрасивость, и казалась ему привлекательнее Жюли, ему почему то неловко было ухаживать за Болконской. В последнее свое свиданье с ней, в именины старого князя, на все его попытки заговорить с ней о чувствах, она отвечала ему невпопад и очевидно не слушала его.
Жюли, напротив, хотя и особенным, одной ей свойственным способом, но охотно принимала его ухаживанье.
Жюли было 27 лет. После смерти своих братьев, она стала очень богата. Она была теперь совершенно некрасива; но думала, что она не только так же хороша, но еще гораздо больше привлекательна, чем была прежде. В этом заблуждении поддерживало ее то, что во первых она стала очень богатой невестой, а во вторых то, что чем старее она становилась, тем она была безопаснее для мужчин, тем свободнее было мужчинам обращаться с нею и, не принимая на себя никаких обязательств, пользоваться ее ужинами, вечерами и оживленным обществом, собиравшимся у нее. Мужчина, который десять лет назад побоялся бы ездить каждый день в дом, где была 17 ти летняя барышня, чтобы не компрометировать ее и не связать себя, теперь ездил к ней смело каждый день и обращался с ней не как с барышней невестой, а как с знакомой, не имеющей пола.
Дом Карагиных был в эту зиму в Москве самым приятным и гостеприимным домом. Кроме званых вечеров и обедов, каждый день у Карагиных собиралось большое общество, в особенности мужчин, ужинающих в 12 м часу ночи и засиживающихся до 3 го часу. Не было бала, гулянья, театра, который бы пропускала Жюли. Туалеты ее были всегда самые модные. Но, несмотря на это, Жюли казалась разочарована во всем, говорила всякому, что она не верит ни в дружбу, ни в любовь, ни в какие радости жизни, и ожидает успокоения только там . Она усвоила себе тон девушки, понесшей великое разочарованье, девушки, как будто потерявшей любимого человека или жестоко обманутой им. Хотя ничего подобного с ней не случилось, на нее смотрели, как на такую, и сама она даже верила, что она много пострадала в жизни. Эта меланхолия, не мешавшая ей веселиться, не мешала бывавшим у нее молодым людям приятно проводить время. Каждый гость, приезжая к ним, отдавал свой долг меланхолическому настроению хозяйки и потом занимался и светскими разговорами, и танцами, и умственными играми, и турнирами буриме, которые были в моде у Карагиных. Только некоторые молодые люди, в числе которых был и Борис, более углублялись в меланхолическое настроение Жюли, и с этими молодыми людьми она имела более продолжительные и уединенные разговоры о тщете всего мирского, и им открывала свои альбомы, исписанные грустными изображениями, изречениями и стихами.
Жюли была особенно ласкова к Борису: жалела о его раннем разочаровании в жизни, предлагала ему те утешения дружбы, которые она могла предложить, сама так много пострадав в жизни, и открыла ему свой альбом. Борис нарисовал ей в альбом два дерева и написал: Arbres rustiques, vos sombres rameaux secouent sur moi les tenebres et la melancolie. [Сельские деревья, ваши темные сучья стряхивают на меня мрак и меланхолию.]
В другом месте он нарисовал гробницу и написал:
«La mort est secourable et la mort est tranquille
«Ah! contre les douleurs il n'y a pas d'autre asile».
[Смерть спасительна и смерть спокойна;
О! против страданий нет другого убежища.]
Жюли сказала, что это прелестно.
– II y a quelque chose de si ravissant dans le sourire de la melancolie, [Есть что то бесконечно обворожительное в улыбке меланхолии,] – сказала она Борису слово в слово выписанное это место из книги.
– C'est un rayon de lumiere dans l'ombre, une nuance entre la douleur et le desespoir, qui montre la consolation possible. [Это луч света в тени, оттенок между печалью и отчаянием, который указывает на возможность утешения.] – На это Борис написал ей стихи:
«Aliment de poison d'une ame trop sensible,
«Toi, sans qui le bonheur me serait impossible,
«Tendre melancolie, ah, viens me consoler,
«Viens calmer les tourments de ma sombre retraite
«Et mele une douceur secrete
«A ces pleurs, que je sens couler».
[Ядовитая пища слишком чувствительной души,
Ты, без которой счастье было бы для меня невозможно,
Нежная меланхолия, о, приди, меня утешить,
Приди, утиши муки моего мрачного уединения
И присоедини тайную сладость
К этим слезам, которых я чувствую течение.]
Жюли играла Борису нa арфе самые печальные ноктюрны. Борис читал ей вслух Бедную Лизу и не раз прерывал чтение от волнения, захватывающего его дыханье. Встречаясь в большом обществе, Жюли и Борис смотрели друг на друга как на единственных людей в мире равнодушных, понимавших один другого.
Анна Михайловна, часто ездившая к Карагиным, составляя партию матери, между тем наводила верные справки о том, что отдавалось за Жюли (отдавались оба пензенские именья и нижегородские леса). Анна Михайловна, с преданностью воле провидения и умилением, смотрела на утонченную печаль, которая связывала ее сына с богатой Жюли.
– Toujours charmante et melancolique, cette chere Julieie, [Она все так же прелестна и меланхолична, эта милая Жюли.] – говорила она дочери. – Борис говорит, что он отдыхает душой в вашем доме. Он так много понес разочарований и так чувствителен, – говорила она матери.
– Ах, мой друг, как я привязалась к Жюли последнее время, – говорила она сыну, – не могу тебе описать! Да и кто может не любить ее? Это такое неземное существо! Ах, Борис, Борис! – Она замолкала на минуту. – И как мне жалко ее maman, – продолжала она, – нынче она показывала мне отчеты и письма из Пензы (у них огромное имение) и она бедная всё сама одна: ее так обманывают!
Борис чуть заметно улыбался, слушая мать. Он кротко смеялся над ее простодушной хитростью, но выслушивал и иногда выспрашивал ее внимательно о пензенских и нижегородских имениях.
Жюли уже давно ожидала предложенья от своего меланхолического обожателя и готова была принять его; но какое то тайное чувство отвращения к ней, к ее страстному желанию выйти замуж, к ее ненатуральности, и чувство ужаса перед отречением от возможности настоящей любви еще останавливало Бориса. Срок его отпуска уже кончался. Целые дни и каждый божий день он проводил у Карагиных, и каждый день, рассуждая сам с собою, Борис говорил себе, что он завтра сделает предложение. Но в присутствии Жюли, глядя на ее красное лицо и подбородок, почти всегда осыпанный пудрой, на ее влажные глаза и на выражение лица, изъявлявшего всегдашнюю готовность из меланхолии тотчас же перейти к неестественному восторгу супружеского счастия, Борис не мог произнести решительного слова: несмотря на то, что он уже давно в воображении своем считал себя обладателем пензенских и нижегородских имений и распределял употребление с них доходов. Жюли видела нерешительность Бориса и иногда ей приходила мысль, что она противна ему; но тотчас же женское самообольщение представляло ей утешение, и она говорила себе, что он застенчив только от любви. Меланхолия ее однако начинала переходить в раздражительность, и не задолго перед отъездом Бориса, она предприняла решительный план. В то самое время как кончался срок отпуска Бориса, в Москве и, само собой разумеется, в гостиной Карагиных, появился Анатоль Курагин, и Жюли, неожиданно оставив меланхолию, стала очень весела и внимательна к Курагину.
– Mon cher, – сказала Анна Михайловна сыну, – je sais de bonne source que le Prince Basile envoie son fils a Moscou pour lui faire epouser Julieie. [Мой милый, я знаю из верных источников, что князь Василий присылает своего сына в Москву, для того чтобы женить его на Жюли.] Я так люблю Жюли, что мне жалко бы было ее. Как ты думаешь, мой друг? – сказала Анна Михайловна.
Мысль остаться в дураках и даром потерять весь этот месяц тяжелой меланхолической службы при Жюли и видеть все расписанные уже и употребленные как следует в его воображении доходы с пензенских имений в руках другого – в особенности в руках глупого Анатоля, оскорбляла Бориса. Он поехал к Карагиным с твердым намерением сделать предложение. Жюли встретила его с веселым и беззаботным видом, небрежно рассказывала о том, как ей весело было на вчерашнем бале, и спрашивала, когда он едет. Несмотря на то, что Борис приехал с намерением говорить о своей любви и потому намеревался быть нежным, он раздражительно начал говорить о женском непостоянстве: о том, как женщины легко могут переходить от грусти к радости и что у них расположение духа зависит только от того, кто за ними ухаживает. Жюли оскорбилась и сказала, что это правда, что для женщины нужно разнообразие, что всё одно и то же надоест каждому.
– Для этого я бы советовал вам… – начал было Борис, желая сказать ей колкость; но в ту же минуту ему пришла оскорбительная мысль, что он может уехать из Москвы, не достигнув своей цели и даром потеряв свои труды (чего с ним никогда ни в чем не бывало). Он остановился в середине речи, опустил глаза, чтоб не видать ее неприятно раздраженного и нерешительного лица и сказал: – Я совсем не с тем, чтобы ссориться с вами приехал сюда. Напротив… – Он взглянул на нее, чтобы увериться, можно ли продолжать. Всё раздражение ее вдруг исчезло, и беспокойные, просящие глаза были с жадным ожиданием устремлены на него. «Я всегда могу устроиться так, чтобы редко видеть ее», подумал Борис. «А дело начато и должно быть сделано!» Он вспыхнул румянцем, поднял на нее глаза и сказал ей: – «Вы знаете мои чувства к вам!» Говорить больше не нужно было: лицо Жюли сияло торжеством и самодовольством; но она заставила Бориса сказать ей всё, что говорится в таких случаях, сказать, что он любит ее, и никогда ни одну женщину не любил более ее. Она знала, что за пензенские имения и нижегородские леса она могла требовать этого и она получила то, что требовала.
Жених с невестой, не поминая более о деревьях, обсыпающих их мраком и меланхолией, делали планы о будущем устройстве блестящего дома в Петербурге, делали визиты и приготавливали всё для блестящей свадьбы.


Граф Илья Андреич в конце января с Наташей и Соней приехал в Москву. Графиня всё была нездорова, и не могла ехать, – а нельзя было ждать ее выздоровления: князя Андрея ждали в Москву каждый день; кроме того нужно было закупать приданое, нужно было продавать подмосковную и нужно было воспользоваться присутствием старого князя в Москве, чтобы представить ему его будущую невестку. Дом Ростовых в Москве был не топлен; кроме того они приехали на короткое время, графини не было с ними, а потому Илья Андреич решился остановиться в Москве у Марьи Дмитриевны Ахросимовой, давно предлагавшей графу свое гостеприимство.
Поздно вечером четыре возка Ростовых въехали во двор Марьи Дмитриевны в старой Конюшенной. Марья Дмитриевна жила одна. Дочь свою она уже выдала замуж. Сыновья ее все были на службе.
Она держалась всё так же прямо, говорила также прямо, громко и решительно всем свое мнение, и всем своим существом как будто упрекала других людей за всякие слабости, страсти и увлечения, которых возможности она не признавала. С раннего утра в куцавейке, она занималась домашним хозяйством, потом ездила: по праздникам к обедни и от обедни в остроги и тюрьмы, где у нее бывали дела, о которых она никому не говорила, а по будням, одевшись, дома принимала просителей разных сословий, которые каждый день приходили к ней, и потом обедала; за обедом сытным и вкусным всегда бывало человека три четыре гостей, после обеда делала партию в бостон; на ночь заставляла себе читать газеты и новые книги, а сама вязала. Редко она делала исключения для выездов, и ежели выезжала, то ездила только к самым важным лицам в городе.
Она еще не ложилась, когда приехали Ростовы, и в передней завизжала дверь на блоке, пропуская входивших с холода Ростовых и их прислугу. Марья Дмитриевна, с очками спущенными на нос, закинув назад голову, стояла в дверях залы и с строгим, сердитым видом смотрела на входящих. Можно бы было подумать, что она озлоблена против приезжих и сейчас выгонит их, ежели бы она не отдавала в это время заботливых приказаний людям о том, как разместить гостей и их вещи.
– Графские? – сюда неси, говорила она, указывая на чемоданы и ни с кем не здороваясь. – Барышни, сюда налево. Ну, вы что лебезите! – крикнула она на девок. – Самовар чтобы согреть! – Пополнела, похорошела, – проговорила она, притянув к себе за капор разрумянившуюся с мороза Наташу. – Фу, холодная! Да раздевайся же скорее, – крикнула она на графа, хотевшего подойти к ее руке. – Замерз, небось. Рому к чаю подать! Сонюшка, bonjour, – сказала она Соне, этим французским приветствием оттеняя свое слегка презрительное и ласковое отношение к Соне.