Ильин, Иосиф Сергеевич

Иосиф Сергеевич Ильин
Дата рождения	1885(1885)
Место рождения	Москва, Российская империя
Дата смерти	1981(1981)
Место смерти	Веве, Швейцария
Принадлежность	Российская империя Российская империя, Китайская Республика Китайская Республика, Маньчжоу-го Маньчжоу-го, Швейцария Швейцария
Род войск	Флот, Артиллерия
Годы службы	до 1920
Звание
Сражения/войны	Русско-японская война, Первая мировая война, Гражданская война
Награды и премии
Связи	Наталия Ильина, дочь
В отставке	мемуарист

Иосиф Сергеевич Ильин (1885, Москва, Российская империя – 1981, Веве, Швейцария) — русский военный, автор воспоминаний.

Биография

Закончил Морской кадетский корпус, гардемарин выпуска 1907 года. Окончил Михайловское артиллерийское училище. С 1908 года служил поручиком в артиллерийской бригаде. В начале Первой мировой войны был ранен в руку и получил контузию. После ранения в боях не участвовал, был зачислен на нестроевые или тыловые должности, в 1917 году служил инструктором в Первой школе подготовки прапорщиков пехоты военного времени Юго-Западного фронта близ Житомира. Участник гражданской войны на стороне белого движения. Полковник. Штаб-офицер для поручений при военном министре Комитета членов Учредительного собрания (Комуч), кандидат в делегаты Учредительного собрания от партии кадетов, затем при ставке главнокомандующего Уфимской директории генерала В. Г. Болдырева; в эмиграции после 1920 года.

Эмиграция

Жил в Харбине. Служил на Китайской восточной железной дороге, читал лекции в Институте японо-русского общества. Уволен с 1 января 1925 года, после чего работал в ряде харбинских эмигрантских газет (в том числе «Русский голос»). После занимался преподаванием, в том числе для младшего командного состава Квантунской армии. В 1956 году уехал в Швейцарию.

Работал в 60-е годы в США в калифорнийской газете «Русская жизнь», в русскоязычном «Новом журнале», в парижской «Русской мысли». В 1937 году передал свои «Воспоминания биографического характера» в архив эмиграции в Праге. Последние годы жизни провёл в Швейцарии.

Семья

Первая жена — Екатерина Дмитриевна Воейкова-Ильина (из дворянского рода Воейковых). Дочери — Наталия Ильина, русская писательница и Ольга Иосифовна Лаиль (1919 года рождения).

Вторая жена — Е. Киструсская

Произведения

• Дневники И.С.Ильина за 1920–1938 гг
• Рукописи воспоминаний биографического характера (1929, 1938)

Награды

• Орден Святого Станислава 3 ст. (1915)
• Орден Святой Анны 4 ст. «за храбрость» (1915)

Ссылки

• [magazines.russ.ru/october/2014/3/4i.html Белая одиссея. Из дневников. Вступление Александра Архангельского и Вероники Жобер. Комментарии и примечания Вероники Жобер]
• [www.cogita.ru/analitka/issledovaniya/avgust-1914-goda-glazami-uchastnika-voiny Август 1914 года глазами участника войны]
• [www.tez-rus.net/ViewGood43616.html Россия и российская эмиграция в воспоминаниях и дневниках]
• [opisi.garf.su/default.asp?base=garf&fond=2838&menu=2&node=326&opis=&v=3 ПЕРЕЧЕНЬ ФОНДОВ ГА РФ]

Отрывок, характеризующий Ильин, Иосиф Сергеевич

Седьмые – были лица, которые всегда есть, в особенности при молодых государях, и которых особенно много было при императоре Александре, – лица генералов и флигель адъютантов, страстно преданные государю не как императору, но как человека обожающие его искренно и бескорыстно, как его обожал Ростов в 1805 м году, и видящие в нем не только все добродетели, но и все качества человеческие. Эти лица хотя и восхищались скромностью государя, отказывавшегося от командования войсками, но осуждали эту излишнюю скромность и желали только одного и настаивали на том, чтобы обожаемый государь, оставив излишнее недоверие к себе, объявил открыто, что он становится во главе войска, составил бы при себе штаб квартиру главнокомандующего и, советуясь, где нужно, с опытными теоретиками и практиками, сам бы вел свои войска, которых одно это довело бы до высшего состояния воодушевления.
Восьмая, самая большая группа людей, которая по своему огромному количеству относилась к другим, как 99 к 1 му, состояла из людей, не желавших ни мира, ни войны, ни наступательных движений, ни оборонительного лагеря ни при Дриссе, ни где бы то ни было, ни Барклая, ни государя, ни Пфуля, ни Бенигсена, но желающих только одного, и самого существенного: наибольших для себя выгод и удовольствий. В той мутной воде перекрещивающихся и перепутывающихся интриг, которые кишели при главной квартире государя, в весьма многом можно было успеть в таком, что немыслимо бы было в другое время. Один, не желая только потерять своего выгодного положения, нынче соглашался с Пфулем, завтра с противником его, послезавтра утверждал, что не имеет никакого мнения об известном предмете, только для того, чтобы избежать ответственности и угодить государю. Другой, желающий приобрести выгоды, обращал на себя внимание государя, громко крича то самое, на что намекнул государь накануне, спорил и кричал в совете, ударяя себя в грудь и вызывая несоглашающихся на дуэль и тем показывая, что он готов быть жертвою общей пользы. Третий просто выпрашивал себе, между двух советов и в отсутствие врагов, единовременное пособие за свою верную службу, зная, что теперь некогда будет отказать ему. Четвертый нечаянно все попадался на глаза государю, отягченный работой. Пятый, для того чтобы достигнуть давно желанной цели – обеда у государя, ожесточенно доказывал правоту или неправоту вновь выступившего мнения и для этого приводил более или менее сильные и справедливые доказательства.
Все люди этой партии ловили рубли, кресты, чины и в этом ловлении следили только за направлением флюгера царской милости, и только что замечали, что флюгер обратился в одну сторону, как все это трутневое население армии начинало дуть в ту же сторону, так что государю тем труднее было повернуть его в другую. Среди неопределенности положения, при угрожающей, серьезной опасности, придававшей всему особенно тревожный характер, среди этого вихря интриг, самолюбий, столкновений различных воззрений и чувств, при разноплеменности всех этих лиц, эта восьмая, самая большая партия людей, нанятых личными интересами, придавала большую запутанность и смутность общему делу. Какой бы ни поднимался вопрос, а уж рой этих трутней, не оттрубив еще над прежней темой, перелетал на новую и своим жужжанием заглушал и затемнял искренние, спорящие голоса.
Из всех этих партий, в то самое время, как князь Андрей приехал к армии, собралась еще одна, девятая партия, начинавшая поднимать свой голос. Это была партия людей старых, разумных, государственно опытных и умевших, не разделяя ни одного из противоречащих мнений, отвлеченно посмотреть на все, что делалось при штабе главной квартиры, и обдумать средства к выходу из этой неопределенности, нерешительности, запутанности и слабости.
Люди этой партии говорили и думали, что все дурное происходит преимущественно от присутствия государя с военным двором при армии; что в армию перенесена та неопределенная, условная и колеблющаяся шаткость отношений, которая удобна при дворе, но вредна в армии; что государю нужно царствовать, а не управлять войском; что единственный выход из этого положения есть отъезд государя с его двором из армии; что одно присутствие государя парализует пятьдесят тысяч войска, нужных для обеспечения его личной безопасности; что самый плохой, но независимый главнокомандующий будет лучше самого лучшего, но связанного присутствием и властью государя.
В то самое время как князь Андрей жил без дела при Дриссе, Шишков, государственный секретарь, бывший одним из главных представителей этой партии, написал государю письмо, которое согласились подписать Балашев и Аракчеев. В письме этом, пользуясь данным ему от государя позволением рассуждать об общем ходе дел, он почтительно и под предлогом необходимости для государя воодушевить к войне народ в столице, предлагал государю оставить войско.