Ильмово (Ленинградская область)

Деревня Ильмово Страна РоссияРоссия Субъект Федерации Ленинградская областьЛенинградская область Муниципальный район Кингисеппский Сельское поселение Нежновское Координаты 59°42′16″ с. ш. 28°46′10″ в. д.59.704318° с. ш. 28.769393° в. д. / 59.704318; 28.769393    Первое упоминание 1623 год Прежние названия Иалова, Илмова, Илкова, Ильмова Население ▲ 13 человек (2010) Часовой пояс UTC+3 Телефонный код +7 81375 Почтовый индекс 188460 Автомобильный код 47 Код ОКАТО [classif.spb.ru/classificators/view/okt.php?st=A&kr=1&kod=41221840006 41 221 840 006]

Ильмово — деревня в Нежновском сельском поселении Кингисеппского района Ленинградской области.

История

Упоминается, как деревня Ilmoleua by в Каргальском погосте (западной половине) в шведских «Писцовых книгах Ижорской земли» 1618—1623 годов.

На карте Ингерманландии А. И. Бергенгейма, составленной по шведским материалам 1676 года, обозначена как деревня Ilmowa.

На шведской «Генеральной карте провинции Ингерманландии» 1704 года, как Ilemva.

Как деревня Иалова она упоминается на «Географическом чертеже Ижорской земли» Адриана Шонбека 1705 года.

Как Илмова она обозначена на карте Ингерманландии А. Ростовцева 1727 года.

Деревня Илкова упоминается на карте Санкт-Петербургской губернии Я. Ф. Шмита 1770 года.

На карте Санкт-Петербургской губернии Ф. Ф. Шуберта 1834 года обозначена деревня Ильмова, состоящая из 21 крестьянского двора.

ИЛЬМОВО — деревня принадлежит наследникам господ Жуковых, число жителей по ревизии: 70 м. п., 75 ж. п. (1838 год)

В пояснительном тексте к этнографической карте Санкт-Петербургской губернии П. И. Кёппена 1849 года, она записана как деревня Ilmola (Ильмово) и указано количество её жителей на 1848 год: ижоры — 81 м. п., 90 ж. п., всего 171 человек.

На карте профессора С. С. Куторги 1852 года упомянута деревня Ильмова из 21 двора.

ИЛЬМОВО — деревня наследников лейтенанта Жукова, 10 вёрст по почтовой, а остальное по просёлкам, число дворов — 25, число душ — 77 м. п. (1856 год)

---

ИЛЬМОВО — деревня, число жителей по X-ой ревизии 1857 года: 76 м. п., 71 ж. п., всего 147 чел.

• Ilmovo1860.jpg

  План деревни Ильмово. 1860 г.

Согласно «Топографической карте частей Санкт-Петербургской и Выборгской губерний» в 1860 году деревня называлась Ильмова и состояла из 27 крестьянских дворов.

ИЛЬМОВО — деревня владельческая при реке Систе, число дворов — 28, число жителей: 79 м. п., 76 ж. п. (1862 год)

---

ИЛЬМОВО — деревня, по земской переписи 1882 года: семей — 30, в них 91 м. п., 96 ж. п., всего 187 чел.

---

ИЛЬМОВО — деревня, число хозяйств по земской переписи 1899 года — 33, число жителей: 68 м. п., 99 ж. п., всего 167 чел.;
разряд крестьян: бывшие владельческие; народность: русская — 1 чел., финская — 166 чел.

В XIX — начале XX века деревня административно относилась к Стемленской волости 2-го стана Ямбургского уезда Санкт-Петербургской губернии.

По данным «Памятной книжки Санкт-Петербургской губернии» за 1905 год смежно с деревней Ильмово находилась деревня Малое Ильмово.

С 1917 по 1924 год, в состав Копанецкого сельсовета Котельской волости Кингисеппского уезда входили деревни Большое Ильмово и Малое Ильмово.

С 1925 года, в составе Райковского сельсовета.

С 1927 года, в составе Котельского района.

В 1928 году население деревни Ильмово составляло 157 человек.

С 1931 года, в составе Кингисеппского района.

По данным 1933 года деревня Ильмово входила в состав Райковского сельсовета Кингисеппского района.

Согласно топографической карте 1938 года деревня насчитывала 38 дворов, в деревне была своя школа.

1 января 1940 года деревня Малое Ильмово была присоединена к деревням Копаницы и Холодные Ручьи.

C 1 августа 1941 года по 31 января 1944 года деревня находилась в оккупации.

С 1954 года, в составе Павловского сельсовета.

С 1958 года, в составе Нежновского сельсовета. В 1958 году население деревни Ильмово составляло 106 человек.

По данным 1966 и 1990 годов деревня Ильмово также входила в состав Нежновского сельсовета Кингисеппского района.

В 1997 году в деревне Ильмово проживал 21 человек, в 2002 году — 22 человека (русские — 95 %), в 2007 году — 12.

География

Деревня расположена в северо-восточной части района к западу от автодороги Н117.

Расстояние до административного центра поселения — 3 км.

Расстояние до ближайшей железнодорожной станции Котлы — 14 км.

Деревня находится на правом берегу реки Систа.

Демография

<timeline> ImageSize = width:450 height:300 PlotArea = left:30 right:40 top:20 bottom:20 TimeAxis = orientation:vertical AlignBars = justify Colors =

 id:gray1 value:gray(0.9)

DateFormat = yyyy Period = from:0 till:187 ScaleMajor = unit:year increment:50 start:0 gridcolor:gray1 PlotData =

 bar:1838 color:gray1 width:1
  from:0 till:145 width:15  text:145 textcolor:red fontsize:8px
 bar:1848 color:gray1 width:1
  from:0 till:171 width:15  text:171 textcolor:red fontsize:8px
 bar:1857 color:gray1 width:1
  from:0 till:147 width:15 text:147 textcolor:red fontsize:8px
 bar:1862 color:gray1 width:1
  from:0 till:155 width:15 text:155 textcolor:red fontsize:8px
 bar:1882 color:gray1 width:1
  from:0 till:187 width:15 text:187 textcolor:red fontsize:8px
 bar:1899 color:gray1 width:1
  from:0 till:167 width:15 text:167 textcolor:red fontsize:8px
bar:1928 color:gray1 width:1
 from:0 till:157 width:15 text:157 textcolor:red fontsize:8px
bar:1958 color:gray1 width:1
 from:0 till:106 width:15 text:106 textcolor:red fontsize:8px
 bar:1997 color:gray1 width:1
  from:0 till:21 width:15  text:21 textcolor:red fontsize:8px
 bar:2002 color:gray1 width:1
 from:0 till:22 width:15 text:22 textcolor:red fontsize:8px
 bar:2007 color:gray1 width:1
  from:0 till:12 width:15  text:12 textcolor:red fontsize:8px
 bar:2010 color:gray1 width:1
  from:0 till:13 width:15  text:13 textcolor:red fontsize:8px

</timeline>

Отрывок, характеризующий Ильмово (Ленинградская область)

– Уже неделя, как началась кампания, и вы не сумели защитить Вильну. Вы разрезаны надвое и прогнаны из польских провинций. Ваша армия ропщет…
– Напротив, ваше величество, – сказал Балашев, едва успевавший запоминать то, что говорилось ему, и с трудом следивший за этим фейерверком слов, – войска горят желанием…
– Я все знаю, – перебил его Наполеон, – я все знаю, и знаю число ваших батальонов так же верно, как и моих. У вас нет двухсот тысяч войска, а у меня втрое столько. Даю вам честное слово, – сказал Наполеон, забывая, что это его честное слово никак не могло иметь значения, – даю вам ma parole d'honneur que j'ai cinq cent trente mille hommes de ce cote de la Vistule. [честное слово, что у меня пятьсот тридцать тысяч человек по сю сторону Вислы.] Турки вам не помощь: они никуда не годятся и доказали это, замирившись с вами. Шведы – их предопределение быть управляемыми сумасшедшими королями. Их король был безумный; они переменили его и взяли другого – Бернадота, который тотчас сошел с ума, потому что сумасшедший только, будучи шведом, может заключать союзы с Россией. – Наполеон злобно усмехнулся и опять поднес к носу табакерку.
На каждую из фраз Наполеона Балашев хотел и имел что возразить; беспрестанно он делал движение человека, желавшего сказать что то, но Наполеон перебивал его. Например, о безумии шведов Балашев хотел сказать, что Швеция есть остров, когда Россия за нее; но Наполеон сердито вскрикнул, чтобы заглушить его голос. Наполеон находился в том состоянии раздражения, в котором нужно говорить, говорить и говорить, только для того, чтобы самому себе доказать свою справедливость. Балашеву становилось тяжело: он, как посол, боялся уронить достоинство свое и чувствовал необходимость возражать; но, как человек, он сжимался нравственно перед забытьем беспричинного гнева, в котором, очевидно, находился Наполеон. Он знал, что все слова, сказанные теперь Наполеоном, не имеют значения, что он сам, когда опомнится, устыдится их. Балашев стоял, опустив глаза, глядя на движущиеся толстые ноги Наполеона, и старался избегать его взгляда.
– Да что мне эти ваши союзники? – говорил Наполеон. – У меня союзники – это поляки: их восемьдесят тысяч, они дерутся, как львы. И их будет двести тысяч.
И, вероятно, еще более возмутившись тем, что, сказав это, он сказал очевидную неправду и что Балашев в той же покорной своей судьбе позе молча стоял перед ним, он круто повернулся назад, подошел к самому лицу Балашева и, делая энергические и быстрые жесты своими белыми руками, закричал почти:
– Знайте, что ежели вы поколеблете Пруссию против меня, знайте, что я сотру ее с карты Европы, – сказал он с бледным, искаженным злобой лицом, энергическим жестом одной маленькой руки ударяя по другой. – Да, я заброшу вас за Двину, за Днепр и восстановлю против вас ту преграду, которую Европа была преступна и слепа, что позволила разрушить. Да, вот что с вами будет, вот что вы выиграли, удалившись от меня, – сказал он и молча прошел несколько раз по комнате, вздрагивая своими толстыми плечами. Он положил в жилетный карман табакерку, опять вынул ее, несколько раз приставлял ее к носу и остановился против Балашева. Он помолчал, поглядел насмешливо прямо в глаза Балашеву и сказал тихим голосом: – Et cependant quel beau regne aurait pu avoir votre maitre! [A между тем какое прекрасное царствование мог бы иметь ваш государь!]
Балашев, чувствуя необходимость возражать, сказал, что со стороны России дела не представляются в таком мрачном виде. Наполеон молчал, продолжая насмешливо глядеть на него и, очевидно, его не слушая. Балашев сказал, что в России ожидают от войны всего хорошего. Наполеон снисходительно кивнул головой, как бы говоря: «Знаю, так говорить ваша обязанность, но вы сами в это не верите, вы убеждены мною».
В конце речи Балашева Наполеон вынул опять табакерку, понюхал из нее и, как сигнал, стукнул два раза ногой по полу. Дверь отворилась; почтительно изгибающийся камергер подал императору шляпу и перчатки, другой подал носовои платок. Наполеон, ne глядя на них, обратился к Балашеву.
– Уверьте от моего имени императора Александра, – сказал оц, взяв шляпу, – что я ему предан по прежнему: я анаю его совершенно и весьма высоко ценю высокие его качества. Je ne vous retiens plus, general, vous recevrez ma lettre a l'Empereur. [Не удерживаю вас более, генерал, вы получите мое письмо к государю.] – И Наполеон пошел быстро к двери. Из приемной все бросилось вперед и вниз по лестнице.


После всего того, что сказал ему Наполеон, после этих взрывов гнева и после последних сухо сказанных слов:
«Je ne vous retiens plus, general, vous recevrez ma lettre», Балашев был уверен, что Наполеон уже не только не пожелает его видеть, но постарается не видать его – оскорбленного посла и, главное, свидетеля его непристойной горячности. Но, к удивлению своему, Балашев через Дюрока получил в этот день приглашение к столу императора.
На обеде были Бессьер, Коленкур и Бертье. Наполеон встретил Балашева с веселым и ласковым видом. Не только не было в нем выражения застенчивости или упрека себе за утреннюю вспышку, но он, напротив, старался ободрить Балашева. Видно было, что уже давно для Наполеона в его убеждении не существовало возможности ошибок и что в его понятии все то, что он делал, было хорошо не потому, что оно сходилось с представлением того, что хорошо и дурно, но потому, что он делал это.
Император был очень весел после своей верховой прогулки по Вильне, в которой толпы народа с восторгом встречали и провожали его. Во всех окнах улиц, по которым он проезжал, были выставлены ковры, знамена, вензеля его, и польские дамы, приветствуя его, махали ему платками.
За обедом, посадив подле себя Балашева, он обращался с ним не только ласково, но обращался так, как будто он и Балашева считал в числе своих придворных, в числе тех людей, которые сочувствовали его планам и должны были радоваться его успехам. Между прочим разговором он заговорил о Москве и стал спрашивать Балашева о русской столице, не только как спрашивает любознательный путешественник о новом месте, которое он намеревается посетить, но как бы с убеждением, что Балашев, как русский, должен быть польщен этой любознательностью.
– Сколько жителей в Москве, сколько домов? Правда ли, что Moscou называют Moscou la sainte? [святая?] Сколько церквей в Moscou? – спрашивал он.
И на ответ, что церквей более двухсот, он сказал:
– К чему такая бездна церквей?
– Русские очень набожны, – отвечал Балашев.
– Впрочем, большое количество монастырей и церквей есть всегда признак отсталости народа, – сказал Наполеон, оглядываясь на Коленкура за оценкой этого суждения.
Балашев почтительно позволил себе не согласиться с мнением французского императора.
– У каждой страны свои нравы, – сказал он.
– Но уже нигде в Европе нет ничего подобного, – сказал Наполеон.
– Прошу извинения у вашего величества, – сказал Балашев, – кроме России, есть еще Испания, где также много церквей и монастырей.
Этот ответ Балашева, намекавший на недавнее поражение французов в Испании, был высоко оценен впоследствии, по рассказам Балашева, при дворе императора Александра и очень мало был оценен теперь, за обедом Наполеона, и прошел незаметно.
По равнодушным и недоумевающим лицам господ маршалов видно было, что они недоумевали, в чем тут состояла острота, на которую намекала интонация Балашева. «Ежели и была она, то мы не поняли ее или она вовсе не остроумна», – говорили выражения лиц маршалов. Так мало был оценен этот ответ, что Наполеон даже решительно не заметил его и наивно спросил Балашева о том, на какие города идет отсюда прямая дорога к Москве. Балашев, бывший все время обеда настороже, отвечал, что comme tout chemin mene a Rome, tout chemin mene a Moscou, [как всякая дорога, по пословице, ведет в Рим, так и все дороги ведут в Москву,] что есть много дорог, и что в числе этих разных путей есть дорога на Полтаву, которую избрал Карл XII, сказал Балашев, невольно вспыхнув от удовольствия в удаче этого ответа. Не успел Балашев досказать последних слов: «Poltawa», как уже Коленкур заговорил о неудобствах дороги из Петербурга в Москву и о своих петербургских воспоминаниях.
После обеда перешли пить кофе в кабинет Наполеона, четыре дня тому назад бывший кабинетом императора Александра. Наполеон сел, потрогивая кофе в севрской чашке, и указал на стул подло себя Балашеву.
Есть в человеке известное послеобеденное расположение духа, которое сильнее всяких разумных причин заставляет человека быть довольным собой и считать всех своими друзьями. Наполеон находился в этом расположении. Ему казалось, что он окружен людьми, обожающими его. Он был убежден, что и Балашев после его обеда был его другом и обожателем. Наполеон обратился к нему с приятной и слегка насмешливой улыбкой.
– Это та же комната, как мне говорили, в которой жил император Александр. Странно, не правда ли, генерал? – сказал он, очевидно, не сомневаясь в том, что это обращение не могло не быть приятно его собеседнику, так как оно доказывало превосходство его, Наполеона, над Александром.