Ильюшенко, Василий Иванович

Василий Иванович Ильюшенко
Дата рождения	19 июля 1914(1914-07-19)
Место рождения	Пузановка, Жиздринский уезд, Калужская губерния (ныне Думиничский район Калужской области)
Дата смерти	24 августа 1990(1990-08-24) (76 лет)
Место смерти	Москва
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	ракетные войска
Годы службы	1939-1974
Звание
Командовал	в 1956—1960 зам. начальника космодрома «Байконур»
Сражения/войны	Великая Отечественная война
Награды и премии	Других государств:
В отставке	1974

Василий Иванович Ильюшенко (19 июля 1914 года, д. Пузановка Жиздринского уезда Калужской губернии (ныне Думиничский район Калужской области) — 24 августа 1990) — советский военный деятель, генерал-майор (1961). Участник космической программы, в 1956—1960 зам. начальника космодрома «Байконур». Один из 11 человек, награждённых четырьмя орденами Отечественной войны, в том числе тремя — I степени.

Биография

Окончил Орловский механико-машиностроительный институт (1938), курсы при Военно-политической академии им. В. И. Ленина (1939), высшие академические курсы усовершенствования политсостава при ВПА им. В. И. Ленина (1956).

На службе в РККА с 1939 года, политработник. С июня 1941 года — помощник начальника политуправления Харьковского военного округа по комсомолу.

Во время Великой Отечественной войны участвовал в боевых действиях с сентября 1942 по май 1945 года. Начальник отделения Политотдела 28-й армии по работе среди войск и населения противника — Сталинградский, Южный, 4-й и 3-й Украинский, 1-й и 3-й Белорусский, 1-й Украинский фронты. Подполковник (1944).

После войны продолжил службу в армии.

Участник космической программы. С 28 апреля 1956 по июнь 1960 г. заместитель по политчасти начальника полигона «Байконур» (начальник — А. И. Нестеренко). За участие в подготовке запуска первого искусственного спутника Земли награждён орденом Ленина (1957).

С июня 1960 секретарь партийного комитета Главного штаба и управлений Главнокомандующего Ракетными войсками. Генерал-майор (1961).

С января 1964 года старший инспектор политуправления Ракетных войск.

С апреля 1974 года в отставке. Некоторое время преподавал в Артиллерийской академии имени Дзержинского.

Умер 24 августа 1990 года в Москве, похоронен на Кунцевском кладбище.

Награждён орденами Ленина (1957), Красной Звезды (1943, 1954), Отечественной войны 1 степени (31.3.1945, 28.6.1945, 1985) и 2 степени (1944), Трудового Красного Знамени (1961), «Знак Почёта» (1966) и медалями.

Источники

• [encyclopedia.mil.ru/encyclopedia/dictionary/details_rvsn.htm?id=13156@morfDictionary Ильюшенко Василий Иванович]
• Замполит космодрома «Байконур». Думиничские вести, 10 апреля 2013 года.
• [www.kik-sssr.ru/Poligon_Shef-s.htm НАЧАЛЬНИКИ КОСМОДРОМА БАЙКОНУР]
• Неизвестный Байконур. Сборник воспоминаний ветеранов Байконура. Количество страниц: 136. Издатель: Глобус : М. : 2001 ISBN 5-8156-0051-8
• НАЧАЛЬНИКИ ПОЛИТИЧЕСКОГО ОТДЕЛА КОСМОДРОМА[kik-sssr.ru/PO_Poligon_Shef-s.htm]

Отрывок, характеризующий Ильюшенко, Василий Иванович

– А мальчонок шустрый, – сказал гусар, стоявший подле Пети. – Мы его покормили давеча. Страсть голодный был!
В темноте послышались шаги и, шлепая босыми ногами по грязи, барабанщик подошел к двери.
– Ah, c'est vous! – сказал Петя. – Voulez vous manger? N'ayez pas peur, on ne vous fera pas de mal, – прибавил он, робко и ласково дотрогиваясь до его руки. – Entrez, entrez. [Ах, это вы! Хотите есть? Не бойтесь, вам ничего не сделают. Войдите, войдите.]
– Merci, monsieur, [Благодарю, господин.] – отвечал барабанщик дрожащим, почти детским голосом и стал обтирать о порог свои грязные ноги. Пете многое хотелось сказать барабанщику, но он не смел. Он, переминаясь, стоял подле него в сенях. Потом в темноте взял его за руку и пожал ее.
– Entrez, entrez, – повторил он только нежным шепотом.
«Ах, что бы мне ему сделать!» – проговорил сам с собою Петя и, отворив дверь, пропустил мимо себя мальчика.
Когда барабанщик вошел в избушку, Петя сел подальше от него, считая для себя унизительным обращать на него внимание. Он только ощупывал в кармане деньги и был в сомненье, не стыдно ли будет дать их барабанщику.


От барабанщика, которому по приказанию Денисова дали водки, баранины и которого Денисов велел одеть в русский кафтан, с тем, чтобы, не отсылая с пленными, оставить его при партии, внимание Пети было отвлечено приездом Долохова. Петя в армии слышал много рассказов про необычайные храбрость и жестокость Долохова с французами, и потому с тех пор, как Долохов вошел в избу, Петя, не спуская глаз, смотрел на него и все больше подбадривался, подергивая поднятой головой, с тем чтобы не быть недостойным даже и такого общества, как Долохов.
Наружность Долохова странно поразила Петю своей простотой.
Денисов одевался в чекмень, носил бороду и на груди образ Николая чудотворца и в манере говорить, во всех приемах выказывал особенность своего положения. Долохов же, напротив, прежде, в Москве, носивший персидский костюм, теперь имел вид самого чопорного гвардейского офицера. Лицо его было чисто выбрито, одет он был в гвардейский ваточный сюртук с Георгием в петлице и в прямо надетой простой фуражке. Он снял в углу мокрую бурку и, подойдя к Денисову, не здороваясь ни с кем, тотчас же стал расспрашивать о деле. Денисов рассказывал ему про замыслы, которые имели на их транспорт большие отряды, и про присылку Пети, и про то, как он отвечал обоим генералам. Потом Денисов рассказал все, что он знал про положение французского отряда.
– Это так, но надо знать, какие и сколько войск, – сказал Долохов, – надо будет съездить. Не зная верно, сколько их, пускаться в дело нельзя. Я люблю аккуратно дело делать. Вот, не хочет ли кто из господ съездить со мной в их лагерь. У меня мундиры с собою.
– Я, я… я поеду с вами! – вскрикнул Петя.
– Совсем и тебе не нужно ездить, – сказал Денисов, обращаясь к Долохову, – а уж его я ни за что не пущу.
– Вот прекрасно! – вскрикнул Петя, – отчего же мне не ехать?..
– Да оттого, что незачем.
– Ну, уж вы меня извините, потому что… потому что… я поеду, вот и все. Вы возьмете меня? – обратился он к Долохову.
– Отчего ж… – рассеянно отвечал Долохов, вглядываясь в лицо французского барабанщика.
– Давно у тебя молодчик этот? – спросил он у Денисова.
– Нынче взяли, да ничего не знает. Я оставил его пг'и себе.
– Ну, а остальных ты куда деваешь? – сказал Долохов.
– Как куда? Отсылаю под г'асписки! – вдруг покраснев, вскрикнул Денисов. – И смело скажу, что на моей совести нет ни одного человека. Разве тебе тг'удно отослать тг'идцать ли, тг'иста ли человек под конвоем в гог'од, чем маг'ать, я пг'ямо скажу, честь солдата.
– Вот молоденькому графчику в шестнадцать лет говорить эти любезности прилично, – с холодной усмешкой сказал Долохов, – а тебе то уж это оставить пора.
– Что ж, я ничего не говорю, я только говорю, что я непременно поеду с вами, – робко сказал Петя.
– А нам с тобой пора, брат, бросить эти любезности, – продолжал Долохов, как будто он находил особенное удовольствие говорить об этом предмете, раздражавшем Денисова. – Ну этого ты зачем взял к себе? – сказал он, покачивая головой. – Затем, что тебе его жалко? Ведь мы знаем эти твои расписки. Ты пошлешь их сто человек, а придут тридцать. Помрут с голоду или побьют. Так не все ли равно их и не брать?
Эсаул, щуря светлые глаза, одобрительно кивал головой.
– Это все г'авно, тут Рассуждать нечего. Я на свою душу взять не хочу. Ты говог'ишь – помг'ут. Ну, хог'ошо. Только бы не от меня.
Долохов засмеялся.
– Кто же им не велел меня двадцать раз поймать? А ведь поймают – меня и тебя, с твоим рыцарством, все равно на осинку. – Он помолчал. – Однако надо дело делать. Послать моего казака с вьюком! У меня два французских мундира. Что ж, едем со мной? – спросил он у Пети.