Ильяшенко, Илья Ефимович

Илья Ефимович Ильяшенко<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Сенатор
20 декабря 1910 — 10 марта 1917
Товарищ министра юстиции
1913 — 10 марта 1917
Рождение:	20 июля 1859(1859-07-20) Полтавская губерния
Смерть:	21 декабря 1920(1920-12-21) (61 год) Ялта
Образование:	Санкт-Петербургский университет
Награды:	1-й ст. 1-й ст.

Илья́ Ефи́мович Ильяшенко (1859—1920) — сенатор, товарищ министра юстиции в 1913—1917 гг.

Биография

Православный. Из потомственных дворян Полтавской губернии. Землевладелец той же губернии.

Окончил коллегию Павла Галагана в Киеве (1877) и юридический факультет Санкт-Петербургского университета со степенью кандидата прав (1883).

По окончании университета начал службу кандидатом на судебные должности при Гражданском кассационном департаменте Сената. Вскоре был переведен в Министерство юстиции и командирован для занятий в учрежденную при министерстве редакционную комиссию для составления проекта Гражданского уложения. В трудах означенной комиссии принимал участие сначала в качестве причисленного, а впоследствии в качестве члена комиссии вплоть до окончания возложенных на неё работ.

Работая в течение 22 лет над составлением проекта Гражданского уложения и связанных с ним проектов Опекунского и вотчинного уставов, последовательно занимал должности по Министерству юстиции: старшего помощника столоначальника, столоначальника, старшего столоначальника, редактора 1-го департамента и чиновника особых поручений VI класса при министре юстиции. По Сенату: с 1897 года состоял за обер-прокурорским столом сверх комплекта сначала в 4-м, а потом во 2-м департаменте, и с 1904 года — товарищем обер-прокурора в Гражданском кассационном департаменте.

По закрытии 1 января 1906 года редакционной комиссии по составлению проекта Гражданского уложения, был назначен чиновником особых поручений V класса при министре юстиции для участия в подготовительных работах по внесению проекта Гражданского уложения в Государственную думу. 22 апреля 1906 года назначен председателем департамента по гражданским делам Харьковской судебной палаты, 6 июня 1909 года перемещен на ту же должность в Санкт-Петербургскую судебную палату, а 18 января 1910 года назначен старшим председателем Казанской судебной палаты.

20 декабря 1910 года назначен сенатором, с производством в тайные советники, и определен к присутствию в Гражданском кассационном департаменте Сената. 27 января 1911 года вошел в состав образованного при Министерстве юстиции Особого совещания для обсуждения проекта Гражданского уложения в целях внесения этого проекта в Государственную думу. В 1913 году назначен товарищем министра юстиции, с оставлением в звании сенатора, не присутствующего в департаментах.

Состоял пожизненным членом Санкт-Петербургского юридического общества и членом-учредителем Уфимского юридического общества. Сотрудничал в журналах «Гражданского и уголовного права» и «Министерства юстиции», где напечатаны были многие его статьи.

После Февральской революции 15 июня 1917 года, согласно прошению, был уволен от службы по болезни. В начале 1918 года выехал в Ялту для лечения своей больной жены. Состоял юрисконсультом на местном предприятии «Черноморский дельфин». Расстрелян большевиками в 1920 году в Багреевке.

Был женат на дочери статского советника Нине Артемьевне Кизерицкой (р. 1873). Их дочери: Зоя (р. 1898), Мариамна (р. 1900).

Награды

• Орден Святой Анны 2-й ст. (1901);
• Орден Святого Владимира 3-й ст. (1906);
• Орден Святого Станислава 1-й ст. (1909);
• Орден Святой Анны 1-й ст. (1913).
• медаль «В память царствования императора Александра III»
• медаль «В память 300-летия царствования дома Романовых»

Источники

• Список гражданским чинам IV класса на 1907 год. — СПб., 1907. — С. 1675.
• Список гражданским чинам первых трех классов. Исправлен по 1 сентября 1914 года. — Пг., 1914. — С. 507.
• Ежегодник коллегии Павла Галагана. С 1-го октября 1900 года по 1-е октября 1901 года. — Киев, 1901. С. 11.
• Правительствующий Сенат. — Санкт-Петербург, 1912. — С. 40.
• Мурзанов Н. А. Словарь русских сенаторов, 1711—1917 гг. — СПб., 2011. — С. 187.
• Л. М. Абраменко [swolkov.narod.ru/doc/yalta/05-1.htm Багреевка. Расстрельные списки.]

Отрывок, характеризующий Ильяшенко, Илья Ефимович

– Вот молоденькому графчику в шестнадцать лет говорить эти любезности прилично, – с холодной усмешкой сказал Долохов, – а тебе то уж это оставить пора.
– Что ж, я ничего не говорю, я только говорю, что я непременно поеду с вами, – робко сказал Петя.
– А нам с тобой пора, брат, бросить эти любезности, – продолжал Долохов, как будто он находил особенное удовольствие говорить об этом предмете, раздражавшем Денисова. – Ну этого ты зачем взял к себе? – сказал он, покачивая головой. – Затем, что тебе его жалко? Ведь мы знаем эти твои расписки. Ты пошлешь их сто человек, а придут тридцать. Помрут с голоду или побьют. Так не все ли равно их и не брать?
Эсаул, щуря светлые глаза, одобрительно кивал головой.
– Это все г'авно, тут Рассуждать нечего. Я на свою душу взять не хочу. Ты говог'ишь – помг'ут. Ну, хог'ошо. Только бы не от меня.
Долохов засмеялся.
– Кто же им не велел меня двадцать раз поймать? А ведь поймают – меня и тебя, с твоим рыцарством, все равно на осинку. – Он помолчал. – Однако надо дело делать. Послать моего казака с вьюком! У меня два французских мундира. Что ж, едем со мной? – спросил он у Пети.
– Я? Да, да, непременно, – покраснев почти до слез, вскрикнул Петя, взглядывая на Денисова.
Опять в то время, как Долохов заспорил с Денисовым о том, что надо делать с пленными, Петя почувствовал неловкость и торопливость; но опять не успел понять хорошенько того, о чем они говорили. «Ежели так думают большие, известные, стало быть, так надо, стало быть, это хорошо, – думал он. – А главное, надо, чтобы Денисов не смел думать, что я послушаюсь его, что он может мной командовать. Непременно поеду с Долоховым во французский лагерь. Он может, и я могу».
На все убеждения Денисова не ездить Петя отвечал, что он тоже привык все делать аккуратно, а не наобум Лазаря, и что он об опасности себе никогда не думает.
– Потому что, – согласитесь сами, – если не знать верно, сколько там, от этого зависит жизнь, может быть, сотен, а тут мы одни, и потом мне очень этого хочется, и непременно, непременно поеду, вы уж меня не удержите, – говорил он, – только хуже будет…


Одевшись в французские шинели и кивера, Петя с Долоховым поехали на ту просеку, с которой Денисов смотрел на лагерь, и, выехав из леса в совершенной темноте, спустились в лощину. Съехав вниз, Долохов велел сопровождавшим его казакам дожидаться тут и поехал крупной рысью по дороге к мосту. Петя, замирая от волнения, ехал с ним рядом.
– Если попадемся, я живым не отдамся, у меня пистолет, – прошептал Петя.
– Не говори по русски, – быстрым шепотом сказал Долохов, и в ту же минуту в темноте послышался оклик: «Qui vive?» [Кто идет?] и звон ружья.
Кровь бросилась в лицо Пети, и он схватился за пистолет.
– Lanciers du sixieme, [Уланы шестого полка.] – проговорил Долохов, не укорачивая и не прибавляя хода лошади. Черная фигура часового стояла на мосту.
– Mot d'ordre? [Отзыв?] – Долохов придержал лошадь и поехал шагом.
– Dites donc, le colonel Gerard est ici? [Скажи, здесь ли полковник Жерар?] – сказал он.
– Mot d'ordre! – не отвечая, сказал часовой, загораживая дорогу.
– Quand un officier fait sa ronde, les sentinelles ne demandent pas le mot d'ordre… – крикнул Долохов, вдруг вспыхнув, наезжая лошадью на часового. – Je vous demande si le colonel est ici? [Когда офицер объезжает цепь, часовые не спрашивают отзыва… Я спрашиваю, тут ли полковник?]
И, не дожидаясь ответа от посторонившегося часового, Долохов шагом поехал в гору.
Заметив черную тень человека, переходящего через дорогу, Долохов остановил этого человека и спросил, где командир и офицеры? Человек этот, с мешком на плече, солдат, остановился, близко подошел к лошади Долохова, дотрогиваясь до нее рукою, и просто и дружелюбно рассказал, что командир и офицеры были выше на горе, с правой стороны, на дворе фермы (так он называл господскую усадьбу).
Проехав по дороге, с обеих сторон которой звучал от костров французский говор, Долохов повернул во двор господского дома. Проехав в ворота, он слез с лошади и подошел к большому пылавшему костру, вокруг которого, громко разговаривая, сидело несколько человек. В котелке с краю варилось что то, и солдат в колпаке и синей шинели, стоя на коленях, ярко освещенный огнем, мешал в нем шомполом.
– Oh, c'est un dur a cuire, [С этим чертом не сладишь.] – говорил один из офицеров, сидевших в тени с противоположной стороны костра.
– Il les fera marcher les lapins… [Он их проберет…] – со смехом сказал другой. Оба замолкли, вглядываясь в темноту на звук шагов Долохова и Пети, подходивших к костру с своими лошадьми.
– Bonjour, messieurs! [Здравствуйте, господа!] – громко, отчетливо выговорил Долохов.
Офицеры зашевелились в тени костра, и один, высокий офицер с длинной шеей, обойдя огонь, подошел к Долохову.