Иль де Франс (лайнер)
«Иль де Франс» (фр. Île-de-France) — французский океанский лайнер, построенный в Сен-Назер, Франция для Компании Женераль Трансатлантик (Френч Лайн). Судно было первым капитальным океанским лайнером, построенным после окончания Первой мировой войны и было первым лайнером декорированным в стиле Арт деко. Он не был ни крупнейшим судном, ни самым быстрым судном, но его считали самым изысканным судном, построенным Френч Лайн до «Нормандии».
Содержание
Строительство
Строительство «Иль де Франс» было частью соглашения между Френч Лайн и французским правительством, датированного ноябрем 1912 года. В соглашении говорилось о строительстве четырёх лайнеров, первыми двумя из которых должны были быть «Париж» и «Иль де Франс». В связи с Первой мировой войной строительство было отложено до 1920-х. «Париж», спущенный на воду в 1916 году не вводили в состав флота до 1921 года, а «Иль де Франс» до 1927 года. «Иль де Франс» был спущен на воду 14 марта 1926 года на верфи Penhoët и приветствовался тысячами французов. Четырнадцать месяцев судно отделывали и 29 мая 1927 года, новый лайнер отправился на морские испытания.
Интерьер
В 1926 году Френч Лайн выпустила буклет, полностью посвященный новому флагману. На иллюстрациях были изображены огромные общественные помещения. Так же на нем были изображены пассажиры на обширной солнечной палубе.
В прошлом суда подражали «стилю берега». На лайнерах как «Мавритания» «Олимпик» и «Император» преобладали стили дворцов.
В отличие от этого, интерьеры «Иль де Франс» представляли нечто новое. Впервые, пассажирские помещения не напоминали интерьеры дворцов начала ХХ века, а соответствовали современным тенденциям.
Судно было современным. Обеденный зал первого класса не был пафосным и роскошным. Еще никогда общественные помещения не были такими простыми, но в то же время такими привлекательными. Столовая была также крупнейшей на плаву, проходила через три палубы и в ней была большая лестница для доступа.
В дополнение к роскошной столовой, была также часовня в нео-готическом стиле, холл, проходивший через 4 палубы, тир, спортивный зал, и даже карусель для младших пассажиров. В каждой каюте была кровать вместо койки. Поскольку каждая из главных пассажирских компаний впоследствии планировала свои следующие лайнеры, одним из первых шагов было посетить этот новый, задающий тенденции лайнер.
Первое плавание и ранняя карьера
После морских испытаний, 5 июня 1927 года «Иль де Франс» прибыл в свой порт приписки — Гавр. На следующей неделе, тысячи репортеров и французских граждан пришли на пирс, чтобы посмотреть на новый флагман Франции. Интерьеры судна в стиле Арт деко были сенсацией, и реакция прессы на посещения была отражена в благоприятных обзорах на следующей неделе.
22 июня 1927 года «Иль де Франс» отправился из Гавра в Нью-Йорк в свой первый рейс. По прибытии в Нью-Йорк лайнеру было уделено все внимание американской прессы, а тысячи людей переполнили доки только для того, чтобы хоть одним глазом увидеть новый флагман Френч Лайн.
С пассажировместимостью в 1,786 пассажиров, «Иль де Франс» как и его компаньоны «Париж» и «Франция», стал дико популярным. Политики, аристократы, бизнесмены, актеры и спортсмены бывали на судне в определенное время. Капитан Жозеф Бланкарт и его старпом, Анри Виллар, фактически принимали мировую богему на своем судне.
Со вкладом, сделанным этим роскошным судном, Френч Лайн закончила 1928 год рекордными доходами. Впервые денежные поступления компании превысили миллиард франков, и половина из этого пришла с нью-йоркского маршрута, по которому компания перевезла более чем 90,000 пассажиров. Популярность судна была такой, что к 1935 году, на судне было больше пассажиров первого класса, чем на любом другом трансатлантическом лайнере.
Пассажиры обратили на лайнер своё пристальное внимание, и судно стали выбирать для путешествий молодые, стильные и знаменитые люди (особенно американцы). Но они выбирали лайнер не из-за скорости, ведь она была примерно такой же, как и у «Аквитании» 1914 года, да и размерами судно не поражало.
Даже при том, что «Иль де Франс» не был самым большим или самым быстрым судном в мире, почту он доставлял быстрее всех на североатлантическом маршруте. В июле 1928 года на корме судна была установлена катапульта с самолетом, которые взлетал, когда лайнер был примерно в 200 милях от берега. Таким образом компания сократила доставку почты на день. Но эта практика оказалась слишком дорогостоящей, и в октябре 1930 года катапульта была удалена.
В 1935 году к «Иль де Франс» и «Парижу» присоединялся новый лайнер «Нормандия». С этими тремя судами Френч Лайн могла хвастаться о наличии самого большого, самого быстрого и самого роскошного из всех судов на североатлантическом маршруте.
Но этому не суждено было длиться долго. Френч Лайн потрясли два трагичных события: первое произошло 18 апреля 1939 года, когда «Париж» сгорел в Гавре. Второе случилось 1 сентября 1939 года, когда Нацистская Германия вторглась в Польшу, начав тем самым Вторую мировую войну и положив конец трансатлантическому судоходству.
Вторая мировая война
Когда началась Вторая мировая война, «Иль де Франс» был поставлен на прикол в Нью-Йорке.
Так как Франция не стремилась вернуть себе своё судно, «Иль де Франс» отбуксировали к Статен-Айленду. Его команда была уменьшена с 800 человек до 100, на время пятимесячной стоянки. Тогда в течение марта 1940 года, под командой британского Адмиралтейства, которому лайнер был одолжен, на судно было погружено 12,000 тонн военных материалов, топлива, резервуаров, снарядов, и нескольких неупакованных бомбардировщиков, которые были размещены на палубах кормовой части. 1 мая 1940 года «Иль де Франс» отбыл в Европу, перекрашенный в серый и черный цвета. Оттуда судно направилось в Сингапур, где, после оккупации Франции Германией, оно было официально реквизировано Великобританией.
Послевоенная карьера и упадок
Осенью 1945, «Иль де Франс» был возвращен Френч Лайн после пятилетней военной службы в Великобритании. В честь его военных подвигов одному из британских локомотивов было дано имя «Compagnie Générale Transatlantique».
Сначала «Иль де Франс» использовался как транспорт для перевозки американских и канадских солдат домой. Только в апреле 1947 года лайнер отправился на верфь в Сен-Назер для восстановления и модернизации.
Результатом изменений стало удаление третьей трубы-муляжа и заострение носовой части корпуса как у «Нормандии». Это был новый стиль Френч Лайн. Эти изменения увеличили брутто-тоннаж лайнера до 44,356. Он прибыл в Нью-Йорк во время первого послевоенного рейса в июле 1949 года. «Иль де Франс», как оказалось, был столь же популярен как и перед войной. В 1950 году у него появился достойный компаньон – «Либертэ», бывший немецкий лайнер-рекордсмен «Европа».
25 июля 1956 года «Иль де Франс» сыграл важную роль в спасательной операции близ Нью-Йорка, когда итальянский лайнер «Андреа Дориа» столкнулся со шведским лайнером «Стокгольм». Из 1,706 пассажиров и команды «Андреа Дориа», приблизительно 750 были спасены шлюпками «Иль де Франс».
Когда на трансатлантическом маршруте стали доминировать авиаперевозки, Френч Лайн решила по-тихому отправить судно на слом и в 1959 году продала лайнер японской компании по разделке судов. 16 февраля 1959 года «Иль де Франс» в последний раз покинул Гавр.
Перед разборкой лайнер был использован как плавучие декорации для фильма-катастрофы 1960 года «Последнее путешествие». В фильме лайнер назывался «Клэридон», а первая труба была сброшена на рубку. Во время съемок судно частично затопили и установили несколько бомб внутри корабля.
Френч Лайн подала на кинопроизводителей в суд с требованием изменить цвета труб и не упоминать имя судна в титрах.
Ресторан на девятом этаже Универмага Итон в Монреале, Канада был разработан на основе ресторана первого класса на борту судна. Жена владельца универмага путешествовала на лайнере, и когда её спросили в каком стиле сделать ресторан, она ответила что хотела бы, чтобы ресторан был в стиле «Иль де Франс».
См. также
Источники
- [www.greatships.net/iledefrance.html Great Ships: Ile de France]
- [www.ocean-liners.com/ships/ile.asp Monsters of the Sea: Ile de France]
- [www.thegreatoceanliners.com/iledefrance.html The Great Ocean Liners: Ile de France]
- [classicliners.nicholaswwilson.com/ships/ile-de-france.htm The Classic Liners of Long Ago: Ile de France]
Напишите отзыв о статье "Иль де Франс (лайнер)"
Отрывок, характеризующий Иль де Франс (лайнер)
– Женщины, – сказал тихим, чуть слышным голосом Пьер. Масон не шевелился и не говорил долго после этого ответа. Наконец он подвинулся к Пьеру, взял лежавший на столе платок и опять завязал ему глаза.– Последний раз говорю вам: обратите всё ваше внимание на самого себя, наложите цепи на свои чувства и ищите блаженства не в страстях, а в своем сердце. Источник блаженства не вне, а внутри нас…
Пьер уже чувствовал в себе этот освежающий источник блаженства, теперь радостью и умилением переполнявший его душу.
Скоро после этого в темную храмину пришел за Пьером уже не прежний ритор, а поручитель Вилларский, которого он узнал по голосу. На новые вопросы о твердости его намерения, Пьер отвечал: «Да, да, согласен», – и с сияющею детскою улыбкой, с открытой, жирной грудью, неровно и робко шагая одной разутой и одной обутой ногой, пошел вперед с приставленной Вилларским к его обнаженной груди шпагой. Из комнаты его повели по коридорам, поворачивая взад и вперед, и наконец привели к дверям ложи. Вилларский кашлянул, ему ответили масонскими стуками молотков, дверь отворилась перед ними. Чей то басистый голос (глаза Пьера всё были завязаны) сделал ему вопросы о том, кто он, где, когда родился? и т. п. Потом его опять повели куда то, не развязывая ему глаз, и во время ходьбы его говорили ему аллегории о трудах его путешествия, о священной дружбе, о предвечном Строителе мира, о мужестве, с которым он должен переносить труды и опасности. Во время этого путешествия Пьер заметил, что его называли то ищущим, то страждущим, то требующим, и различно стучали при этом молотками и шпагами. В то время как его подводили к какому то предмету, он заметил, что произошло замешательство и смятение между его руководителями. Он слышал, как шопотом заспорили между собой окружающие люди и как один настаивал на том, чтобы он был проведен по какому то ковру. После этого взяли его правую руку, положили на что то, а левою велели ему приставить циркуль к левой груди, и заставили его, повторяя слова, которые читал другой, прочесть клятву верности законам ордена. Потом потушили свечи, зажгли спирт, как это слышал по запаху Пьер, и сказали, что он увидит малый свет. С него сняли повязку, и Пьер как во сне увидал, в слабом свете спиртового огня, несколько людей, которые в таких же фартуках, как и ритор, стояли против него и держали шпаги, направленные в его грудь. Между ними стоял человек в белой окровавленной рубашке. Увидав это, Пьер грудью надвинулся вперед на шпаги, желая, чтобы они вонзились в него. Но шпаги отстранились от него и ему тотчас же опять надели повязку. – Теперь ты видел малый свет, – сказал ему чей то голос. Потом опять зажгли свечи, сказали, что ему надо видеть полный свет, и опять сняли повязку и более десяти голосов вдруг сказали: sic transit gloria mundi. [так проходит мирская слава.]
Пьер понемногу стал приходить в себя и оглядывать комнату, где он был, и находившихся в ней людей. Вокруг длинного стола, покрытого черным, сидело человек двенадцать, всё в тех же одеяниях, как и те, которых он прежде видел. Некоторых Пьер знал по петербургскому обществу. На председательском месте сидел незнакомый молодой человек, в особом кресте на шее. По правую руку сидел итальянец аббат, которого Пьер видел два года тому назад у Анны Павловны. Еще был тут один весьма важный сановник и один швейцарец гувернер, живший прежде у Курагиных. Все торжественно молчали, слушая слова председателя, державшего в руке молоток. В стене была вделана горящая звезда; с одной стороны стола был небольшой ковер с различными изображениями, с другой было что то в роде алтаря с Евангелием и черепом. Кругом стола было 7 больших, в роде церковных, подсвечников. Двое из братьев подвели Пьера к алтарю, поставили ему ноги в прямоугольное положение и приказали ему лечь, говоря, что он повергается к вратам храма.
– Он прежде должен получить лопату, – сказал шопотом один из братьев.
– А! полноте пожалуйста, – сказал другой.
Пьер, растерянными, близорукими глазами, не повинуясь, оглянулся вокруг себя, и вдруг на него нашло сомнение. «Где я? Что я делаю? Не смеются ли надо мной? Не будет ли мне стыдно вспоминать это?» Но сомнение это продолжалось только одно мгновение. Пьер оглянулся на серьезные лица окружавших его людей, вспомнил всё, что он уже прошел, и понял, что нельзя остановиться на половине дороги. Он ужаснулся своему сомнению и, стараясь вызвать в себе прежнее чувство умиления, повергся к вратам храма. И действительно чувство умиления, еще сильнейшего, чем прежде, нашло на него. Когда он пролежал несколько времени, ему велели встать и надели на него такой же белый кожаный фартук, какие были на других, дали ему в руки лопату и три пары перчаток, и тогда великий мастер обратился к нему. Он сказал ему, чтобы он старался ничем не запятнать белизну этого фартука, представляющего крепость и непорочность; потом о невыясненной лопате сказал, чтобы он трудился ею очищать свое сердце от пороков и снисходительно заглаживать ею сердце ближнего. Потом про первые перчатки мужские сказал, что значения их он не может знать, но должен хранить их, про другие перчатки мужские сказал, что он должен надевать их в собраниях и наконец про третьи женские перчатки сказал: «Любезный брат, и сии женские перчатки вам определены суть. Отдайте их той женщине, которую вы будете почитать больше всех. Сим даром уверите в непорочности сердца вашего ту, которую изберете вы себе в достойную каменьщицу». И помолчав несколько времени, прибавил: – «Но соблюди, любезный брат, да не украшают перчатки сии рук нечистых». В то время как великий мастер произносил эти последние слова, Пьеру показалось, что председатель смутился. Пьер смутился еще больше, покраснел до слез, как краснеют дети, беспокойно стал оглядываться и произошло неловкое молчание.
Молчание это было прервано одним из братьев, который, подведя Пьера к ковру, начал из тетради читать ему объяснение всех изображенных на нем фигур: солнца, луны, молотка. отвеса, лопаты, дикого и кубического камня, столба, трех окон и т. д. Потом Пьеру назначили его место, показали ему знаки ложи, сказали входное слово и наконец позволили сесть. Великий мастер начал читать устав. Устав был очень длинен, и Пьер от радости, волнения и стыда не был в состоянии понимать того, что читали. Он вслушался только в последние слова устава, которые запомнились ему.
«В наших храмах мы не знаем других степеней, – читал „великий мастер, – кроме тех, которые находятся между добродетелью и пороком. Берегись делать какое нибудь различие, могущее нарушить равенство. Лети на помощь к брату, кто бы он ни был, настави заблуждающегося, подними упадающего и не питай никогда злобы или вражды на брата. Будь ласков и приветлив. Возбуждай во всех сердцах огнь добродетели. Дели счастье с ближним твоим, и да не возмутит никогда зависть чистого сего наслаждения. Прощай врагу твоему, не мсти ему, разве только деланием ему добра. Исполнив таким образом высший закон, ты обрящешь следы древнего, утраченного тобой величества“.
Кончил он и привстав обнял Пьера и поцеловал его. Пьер, с слезами радости на глазах, смотрел вокруг себя, не зная, что отвечать на поздравления и возобновления знакомств, с которыми окружили его. Он не признавал никаких знакомств; во всех людях этих он видел только братьев, с которыми сгорал нетерпением приняться за дело.
Великий мастер стукнул молотком, все сели по местам, и один прочел поучение о необходимости смирения.
Великий мастер предложил исполнить последнюю обязанность, и важный сановник, который носил звание собирателя милостыни, стал обходить братьев. Пьеру хотелось записать в лист милостыни все деньги, которые у него были, но он боялся этим выказать гордость, и записал столько же, сколько записывали другие.
Заседание было кончено, и по возвращении домой, Пьеру казалось, что он приехал из какого то дальнего путешествия, где он провел десятки лет, совершенно изменился и отстал от прежнего порядка и привычек жизни.
На другой день после приема в ложу, Пьер сидел дома, читая книгу и стараясь вникнуть в значение квадрата, изображавшего одной своей стороною Бога, другою нравственное, третьею физическое и четвертою смешанное. Изредка он отрывался от книги и квадрата и в воображении своем составлял себе новый план жизни. Вчера в ложе ему сказали, что до сведения государя дошел слух о дуэли, и что Пьеру благоразумнее бы было удалиться из Петербурга. Пьер предполагал ехать в свои южные имения и заняться там своими крестьянами. Он радостно обдумывал эту новую жизнь, когда неожиданно в комнату вошел князь Василий.
– Мой друг, что ты наделал в Москве? За что ты поссорился с Лёлей, mon сher? [дорогой мoй?] Ты в заблуждении, – сказал князь Василий, входя в комнату. – Я всё узнал, я могу тебе сказать верно, что Элен невинна перед тобой, как Христос перед жидами. – Пьер хотел отвечать, но он перебил его. – И зачем ты не обратился прямо и просто ко мне, как к другу? Я всё знаю, я всё понимаю, – сказал он, – ты вел себя, как прилично человеку, дорожащему своей честью; может быть слишком поспешно, но об этом мы не будем судить. Одно ты помни, в какое положение ты ставишь ее и меня в глазах всего общества и даже двора, – прибавил он, понизив голос. – Она живет в Москве, ты здесь. Помни, мой милый, – он потянул его вниз за руку, – здесь одно недоразуменье; ты сам, я думаю, чувствуешь. Напиши сейчас со мною письмо, и она приедет сюда, всё объяснится, а то я тебе скажу, ты очень легко можешь пострадать, мой милый.
