Илюхин, Виктор Иванович

Виктор Иванович Илюхин<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Председатель Комитета по безопасности Государственной Думы Российской Федерации I и II созывов
1994 — 2000
Предшественник:	должность учреждена
Преемник:	Александр Иванович Гуров
Рождение:	Сосновка, Кузнецкий район, Пензенская область, РСФСР, СССР
Смерть:	Кратово, Московская область, Россия
Супруга:	Надежда Николаевна Илюхина
Дети:	дочь: Екатерина (1979—2006), сын: Владимир
Партия:	КПСС → КПРФ
Образование:	Саратовский юридический институт
Учёная степень:	доктор юридических наук
Учёное звание:	профессор
Награды:

Ви́ктор Ива́нович Илю́хин (1 марта 1949, Сосновка, Пензенская область — 19 марта 2011, Кратово, Московская область) — депутат Государственной думы России, член фракции Коммунистической партии Российской Федерации. Заместитель председателя комитета Госдумы по безопасности, член комиссии ГД по противодействию коррупции, член комиссии ГД по рассмотрению расходов федерального бюджета, направленных на обеспечение обороны и государственной безопасности РФ. Председатель политического движения «В поддержку армии, оборонной промышленности и военной науки» (ДПА).

Илюхин был острым критиком политической власти СССР и России начиная с перестройки. В разные годы Илюхин выдвигал обвинения в государственной измене против президента СССР Михаила Горбачёва и президентов России Бориса Ельцина и Владимира Путина.

Биография

В. И. Илюхин родился 1 марта 1949 года в селе Сосновка Кузнецкого района Пензенской области. Окончил Саратовский юридический институт в 1971 году.

Начал трудовую деятельность грузчиком в Кузнецком леспромхозе. Одновременно с обучением в институте работал следователем в Пензенском РОВД. После окончания СЮИ имени Д. И. Курского по специальности юрист-правовед («правоведение») отслужил год срочной службы в Военно-морском флоте на плавбазе подводных лодок Тихоокеанского флота. С 1975 года работал следователем в районной прокуратуре, следователем Пензенской областной прокуратуры, заместителем начальника следственного отдела, начальником отдела, заместителем прокурора Пензенской области. В 1978 году Илюхин вступил в КПСС.

В 1984—1986 гг. занимал пост заместителя прокурора Пензенской области. В 1986—1989 годах работал в Генеральной прокуратуре СССР заместителем начальника главного следственного управления. Принимал участие в расследованиях преступлений военных преступников-нацистов. Работал в «горячих» точках страны, возглавлял спецгруппы по расследованию обстоятельств событий в Армении, Азербайджане, Фергане, Приднестровье и Грузии.

В августе 1989 года Илюхин был назначен (по рекомендации генпрокурора СССР Сухарева) начальником управления по надзору за исполнением законов о государственной безопасности, член коллегии прокуратуры и старшим помощником генерального прокурора СССР. В 1990 году Илюхин выступил против следственной группы Гдляна — Иванова с обвинениями в использовании «незаконных методов ведения следствия» и требованием возбудить против участников группы уголовное дело (группа занималась разоблачением партийно-хозяйственной мафии в Узбекистане). «Этих двух людей толпа возвела в ранг великомучеников, а они не мученики, а великие беззаконники», — заявил Илюхин. Однако общественность встала на защиту следователей, а Илюхин после подобных заявлений, по выражению ряда СМИ, прослыл реакционером. Был консультантом детектива «Место убийцы вакантно…», снятого в 1990 году.

4 ноября 1991 года возбудил против президента СССР Михаила Горбачёва уголовное дело по статье 64 УК РСФСР (измена Родине) в связи с подписанием им постановлений Госсовета СССР от 6 сентября 1991 года о признании независимости Литвы, Латвии и Эстонии. В результате принятия данных постановлений был нарушен закон СССР от 3 апреля 1990 года «О порядке решения вопросов, связанных с выходом союзной республики из состава СССР» (в этих республиках не проводились референдумы о выходе из состава Союза ССР). Генеральный прокурор СССР Николай Трубин закрыл дело в связи с тем, что решение о признании независимости прибалтийских республик принимал не лично президент, а Госсовет. Через два дня Илюхин был уволен из Прокуратуры СССР. После ухода из прокуратуры он работал обозревателем газеты «Правда», был заведующим правовым отделом издания.

Политическая деятельность

В 1993—1994 гг. был сопредседателем Фронта национального спасения. В сентябре—октябре 1993 года Илюхин принял участие в событиях, связанных с противостоянием между парламентом (Верховным Советом) и низложенным им президентом России. После того как, согласно указу Ельцина, были распущены Верховный Совет и Съезд народных депутатов Российской Федерации (РСФСР), Илюхин постановлением парламента был назначен специальным прокурором и возбудил уголовное дело «по факту антиконституционных попыток прекращения деятельности Съезда народных депутатов, Верховного Совета и законно избранных судебных органов». Находился в здании Верховного Совета России, когда верные Ельцину войска начали его обстрел (согласно другим сведениям, Илюхин ушёл из осаждённого Белого дома до начала штурма).

12 декабря 1993 года избран депутатом Государственной думы первого созыва по Первомайскому одномандатному округу № 136 (Пензенская область). В том же году он возглавил общественную комиссию по расследованию антиконституционной деятельности Горбачева. В январе 1994 года избран председателем комитета Государственной думы по безопасности.

11 апреля 1995 года вошёл в национальный совет КРО, председателем которого стал Юрий Скоков. В декабре 1995 года избран депутатом Государственной Думы 2-го созыва. Вошёл во фракцию КПРФ. 30 января 1996 года избран председателем Комитета Думы по безопасности.

В 1998г Илюхин выявил расхищение целевого кредита (МВФ) ~4.8 млрд долларов, выделенного для предотвращения дефолта - который вследствие этого произошёл.

После убийства Льва Рохлина в 1998 году стал председателем Движения в поддержку армии, оборонной промышленности и военной науки (ДПА), которое имеет 76 региональных отделений и объединяет сотни тысяч участников.

В 1999 году был главным обвинителем в процедуре конституционного отрешения от должности президента России, выступил с обвинительной речью перед депутатами Госдумы. До импичмента Б. Н. Ельцина не хватило 17 голосов.

14 апреля 2002 года участвовал как кандидат в выборах губернатора Пензенской области, заняв в итоге второе место после Василия Бочкарёва.

В декабре 2003 года в четвёртый раз избран депутатом Государственной Думы, являлся заместителем председателя комитета Госдумы по безопасности.

Привлекался как эксперт к работе Конституционного суда России, а также комитетов ООН. Работал обозревателем газеты «Правда». Автор многих статей по вопросам внешней и внутренней политики российских властей. Автор и заявитель законов: Уголовный кодекс РФ, Уголовно-исполнительный кодекс РФ, законов «Об оружии», «Об оперативно-розыскной деятельности», «О внешней разведке», «Об органах Федеральной службы безопасности РФ», «О борьбе с терроризмом» и других.

Вёл своё расследование Катынского дела. Отстаивал советскую версию. В мае 2010 года выступил с сенсационным заявлением о масштабных фальсификациях исторических документов на высшем уровне во времена Ельцина. По его данным, в начале 90-х годов была изготовлена записка Л. П. Берии в Политбюро ВКП (б) от марта 1940 года, в которой предлагалось расстрелять более 20 тысяч польских военнопленных.

10 февраля 2011 года выступил главным обвинителем на военном трибунале возглавляемого им Общероссийского офицерского собрания, который вынес решение, согласно которому «Владимир Путин в годы своего президентства допустил ряд действий, подпадающих под признаки измены родине», там же он отмечал: «Многие из тех, кто хорошо знает В. Путина, были с ним в сложных ситуациях отмечают в нём жесткость, переходящую в жестокость, определенную мстительность и его злую память, способность „карабкаться наверх“, не стесняясь в выборе средств для достижения цели».
2 марта 2011 года решение трибунала было направлено Илюхиным начальнику следственного управления ФСБ В. М. Терехову и президенту Д. А. Медведеву.

Автор нескольких книг, в том числе «Дело М. Горбачёва» (1993), «Вожди и оборотни» (1993), «Спасти Россию» (1995), «Обвиняется Ельцин» (1999), «Путин. Правда, которую лучше не знать» (2011). Печатался в российских и зарубежных изданиях. Доктор юридических наук, профессор, член-корреспондент Международной славянской академии наук, образования, искусств и культуры, профессор Международной академии информационных технологий, действительный член (академик) Международной академии информационных процессов и технологий. Заслуженный юрист Российской Федерации (2009).

Смерть

19 марта 2011 года Виктор Иванович Илюхин скоропостижно скончался в своём загородном доме в посёлке Кратово до приезда скорой помощи.

Главный судебный медэксперт, проводивший вскрытие в подмосковном Жуковском, сообщил, что Илюхин скончался в результате обширного затяжного инфаркта, который развивался у него в течение нескольких последних дней и перешёл в критическую фазу вечером 19 марта.

«Мы не спорим с врачами по поводу диагноза, но нас интересуют причины инфаркта, и не только физиологические», — заявил вице-спикер Госдумы, первый зампред ЦК КПРФ Иван Мельников, возглавляющий созданную партией независимую комиссию по расследованию причин смерти Виктора Илюхина. Он подчеркнул, что выяснение всех причин — «вопрос более длительного расследования». Руководство партии ранее назвало смерть Илюхина «весьма странной» и высказало подозрение, что в её причинах «есть политическая составляющая».

Секретарь ЦК КПРФ, депутат Госдумы Сергей Обухов заявил, что руководство КПРФ будет настаивать на проведении независимой медицинской экспертизы по установлению причины скоропостижной смерти В. И. Илюхина: «Он никогда не жаловался на сердце, и мы считаем странным его столь внезапный уход из жизни».

Виктор Илюхин похоронен 22 марта на Троекуровском кладбище.

Семья

Вдова — Илюхина Надежда Николаевна — бывший адвокат. Двое детей: дочь Екатерина (22.11.1979 — 23.11.2006), работала юридическим консультантом (погибла в ДТП вместе с мужем, 27-летним Имраном Алахвердиевым), сын Владимир — на момент смерти отца учился в школе.

Публикации

• Обвиняется президент. Прокурорское расследование (Как страну развалили, или почему возникло в отношении М. С. Горбачёва уголовное дело по статье 64 УК РСФСР — Измена Родине). — М., Палея, 1992, 56 с., 100 000 экз., ISBN 5-86020-305-9
• Путин. Правда, которую лучше не знать. — М., Алгоритм, 2011, 240 с.
• Война за Россию. «Третьего президента мне не пережить…» — М.: Алгоритм, 2011, 240 с.
• Красный прокурор. — М.: Алгоритм, 2012. — 304 с. — (К годовщине смерти В. Илюхина). — 4000 экз., ISBN 978-5-4438-0007-3

Литература

• Волков А. А. Виктор Илюхин: Охотник за президентами. — М.: Алгоритм, 2012. — 240 с. — (К годовщине смерти В. Илюхина). — 3000 экз. — ISBN 978-5-4438-0001-1

Ссылки

• [www.viktor-iluhin.ru Официальный сайт Виктора Ивановича Илюхина.]
• [www.duma.gov.ru/csecure/deputat/ilukhin/ilukhin.htm Информация о членах Комитета Государственной Думы по безопасности.]
• Илюхин, Виктор — статья в Лентапедии. 2012 год.
• [www.peoples.ru/state/politics/viktor_ilyuhin/index.html Виктор Иванович Илюхин.]

Интервью

• [www.echo.msk.ru/guests/159 Все интервью В. И. Илюхина на радиостанции] «Эхо Москвы»
• [rusnovosti.ru/guests/visitor/55386/ Все интервью В. И. Илюхина на радиостанции] «Русская Служба Новостей»
• [finam.fm/guestinfo/722/ Все интервью В. И. Илюхина на радиостанции] «Финам FM»
• [www.svpressa.ru/online/article/23877 Правительство должно уйти в отставку] Онлайн конференция Виктора Илюхина 26 апреля 2010 года.
• [krasnoe.tv/node/4863 Катынь: новые факты.] Пресс-конференция в редакции газеты «Аргументы и факты» 28 апреля 2010 года. (видео)
• [www.svpressa.ru/online/article/34477 Поляков в Катыни расстреляли немцы] Онлайн конференция Виктора Илюхина 3 декабря 2010 года.
• [vesti.az/news.php?id=52580 «Узбекские» миллионы Гдляна «воевали» в Нагорном Карабахе] — Интервью Виктора Илюхина «Вести Азербайджан» 08.09.2010 года
• Интервью В. Илюхина [text.newlookmedia.ru/?p=845#more-845 «Они привыкли воровать»] // Издательский дом «Новый Взгляд» «Социалистическая Россия» : газета. — М., 1997. — № 4. — С. 2.

Отрывок, характеризующий Илюхин, Виктор Иванович

Пьер покраснел так же, как он краснел всегда при этом, и торопливо сказал:
– Я вам расскажу когда нибудь, как это всё случилось. Но вы знаете, что всё это кончено и навсегда.
– Навсегда? – сказал князь Андрей. – Навсегда ничего не бывает.
– Но вы знаете, как это всё кончилось? Слышали про дуэль?
– Да, ты прошел и через это.
– Одно, за что я благодарю Бога, это за то, что я не убил этого человека, – сказал Пьер.
– Отчего же? – сказал князь Андрей. – Убить злую собаку даже очень хорошо.
– Нет, убить человека не хорошо, несправедливо…
– Отчего же несправедливо? – повторил князь Андрей; то, что справедливо и несправедливо – не дано судить людям. Люди вечно заблуждались и будут заблуждаться, и ни в чем больше, как в том, что они считают справедливым и несправедливым.
– Несправедливо то, что есть зло для другого человека, – сказал Пьер, с удовольствием чувствуя, что в первый раз со времени его приезда князь Андрей оживлялся и начинал говорить и хотел высказать всё то, что сделало его таким, каким он был теперь.
– А кто тебе сказал, что такое зло для другого человека? – спросил он.
– Зло? Зло? – сказал Пьер, – мы все знаем, что такое зло для себя.
– Да мы знаем, но то зло, которое я знаю для себя, я не могу сделать другому человеку, – всё более и более оживляясь говорил князь Андрей, видимо желая высказать Пьеру свой новый взгляд на вещи. Он говорил по французски. Je ne connais l dans la vie que deux maux bien reels: c'est le remord et la maladie. II n'est de bien que l'absence de ces maux. [Я знаю в жизни только два настоящих несчастья: это угрызение совести и болезнь. И единственное благо есть отсутствие этих зол.] Жить для себя, избегая только этих двух зол: вот вся моя мудрость теперь.
– А любовь к ближнему, а самопожертвование? – заговорил Пьер. – Нет, я с вами не могу согласиться! Жить только так, чтобы не делать зла, чтоб не раскаиваться? этого мало. Я жил так, я жил для себя и погубил свою жизнь. И только теперь, когда я живу, по крайней мере, стараюсь (из скромности поправился Пьер) жить для других, только теперь я понял всё счастие жизни. Нет я не соглашусь с вами, да и вы не думаете того, что вы говорите.
Князь Андрей молча глядел на Пьера и насмешливо улыбался.
– Вот увидишь сестру, княжну Марью. С ней вы сойдетесь, – сказал он. – Может быть, ты прав для себя, – продолжал он, помолчав немного; – но каждый живет по своему: ты жил для себя и говоришь, что этим чуть не погубил свою жизнь, а узнал счастие только тогда, когда стал жить для других. А я испытал противуположное. Я жил для славы. (Ведь что же слава? та же любовь к другим, желание сделать для них что нибудь, желание их похвалы.) Так я жил для других, и не почти, а совсем погубил свою жизнь. И с тех пор стал спокойнее, как живу для одного себя.
– Да как же жить для одного себя? – разгорячаясь спросил Пьер. – А сын, а сестра, а отец?
– Да это всё тот же я, это не другие, – сказал князь Андрей, а другие, ближние, le prochain, как вы с княжной Марьей называете, это главный источник заблуждения и зла. Le prochаin [Ближний] это те, твои киевские мужики, которым ты хочешь сделать добро.
И он посмотрел на Пьера насмешливо вызывающим взглядом. Он, видимо, вызывал Пьера.
– Вы шутите, – всё более и более оживляясь говорил Пьер. Какое же может быть заблуждение и зло в том, что я желал (очень мало и дурно исполнил), но желал сделать добро, да и сделал хотя кое что? Какое же может быть зло, что несчастные люди, наши мужики, люди такие же, как и мы, выростающие и умирающие без другого понятия о Боге и правде, как обряд и бессмысленная молитва, будут поучаться в утешительных верованиях будущей жизни, возмездия, награды, утешения? Какое же зло и заблуждение в том, что люди умирают от болезни, без помощи, когда так легко материально помочь им, и я им дам лекаря, и больницу, и приют старику? И разве не ощутительное, не несомненное благо то, что мужик, баба с ребенком не имеют дня и ночи покоя, а я дам им отдых и досуг?… – говорил Пьер, торопясь и шепелявя. – И я это сделал, хоть плохо, хоть немного, но сделал кое что для этого, и вы не только меня не разуверите в том, что то, что я сделал хорошо, но и не разуверите, чтоб вы сами этого не думали. А главное, – продолжал Пьер, – я вот что знаю и знаю верно, что наслаждение делать это добро есть единственное верное счастие жизни.
– Да, ежели так поставить вопрос, то это другое дело, сказал князь Андрей. – Я строю дом, развожу сад, а ты больницы. И то, и другое может служить препровождением времени. А что справедливо, что добро – предоставь судить тому, кто всё знает, а не нам. Ну ты хочешь спорить, – прибавил он, – ну давай. – Они вышли из за стола и сели на крыльцо, заменявшее балкон.
– Ну давай спорить, – сказал князь Андрей. – Ты говоришь школы, – продолжал он, загибая палец, – поучения и так далее, то есть ты хочешь вывести его, – сказал он, указывая на мужика, снявшего шапку и проходившего мимо их, – из его животного состояния и дать ему нравственных потребностей, а мне кажется, что единственно возможное счастье – есть счастье животное, а ты его то хочешь лишить его. Я завидую ему, а ты хочешь его сделать мною, но не дав ему моих средств. Другое ты говоришь: облегчить его работу. А по моему, труд физический для него есть такая же необходимость, такое же условие его существования, как для меня и для тебя труд умственный. Ты не можешь не думать. Я ложусь спать в 3 м часу, мне приходят мысли, и я не могу заснуть, ворочаюсь, не сплю до утра оттого, что я думаю и не могу не думать, как он не может не пахать, не косить; иначе он пойдет в кабак, или сделается болен. Как я не перенесу его страшного физического труда, а умру через неделю, так он не перенесет моей физической праздности, он растолстеет и умрет. Третье, – что бишь еще ты сказал? – Князь Андрей загнул третий палец.
– Ах, да, больницы, лекарства. У него удар, он умирает, а ты пустил ему кровь, вылечил. Он калекой будет ходить 10 ть лет, всем в тягость. Гораздо покойнее и проще ему умереть. Другие родятся, и так их много. Ежели бы ты жалел, что у тебя лишний работник пропал – как я смотрю на него, а то ты из любви же к нему его хочешь лечить. А ему этого не нужно. Да и потом,что за воображенье, что медицина кого нибудь и когда нибудь вылечивала! Убивать так! – сказал он, злобно нахмурившись и отвернувшись от Пьера. Князь Андрей высказывал свои мысли так ясно и отчетливо, что видно было, он не раз думал об этом, и он говорил охотно и быстро, как человек, долго не говоривший. Взгляд его оживлялся тем больше, чем безнадежнее были его суждения.
– Ах это ужасно, ужасно! – сказал Пьер. – Я не понимаю только – как можно жить с такими мыслями. На меня находили такие же минуты, это недавно было, в Москве и дорогой, но тогда я опускаюсь до такой степени, что я не живу, всё мне гадко… главное, я сам. Тогда я не ем, не умываюсь… ну, как же вы?…
– Отчего же не умываться, это не чисто, – сказал князь Андрей; – напротив, надо стараться сделать свою жизнь как можно более приятной. Я живу и в этом не виноват, стало быть надо как нибудь получше, никому не мешая, дожить до смерти.
– Но что же вас побуждает жить с такими мыслями? Будешь сидеть не двигаясь, ничего не предпринимая…
– Жизнь и так не оставляет в покое. Я бы рад ничего не делать, а вот, с одной стороны, дворянство здешнее удостоило меня чести избрания в предводители: я насилу отделался. Они не могли понять, что во мне нет того, что нужно, нет этой известной добродушной и озабоченной пошлости, которая нужна для этого. Потом вот этот дом, который надо было построить, чтобы иметь свой угол, где можно быть спокойным. Теперь ополчение.
– Отчего вы не служите в армии?
– После Аустерлица! – мрачно сказал князь Андрей. – Нет; покорно благодарю, я дал себе слово, что служить в действующей русской армии я не буду. И не буду, ежели бы Бонапарте стоял тут, у Смоленска, угрожая Лысым Горам, и тогда бы я не стал служить в русской армии. Ну, так я тебе говорил, – успокоиваясь продолжал князь Андрей. – Теперь ополченье, отец главнокомандующим 3 го округа, и единственное средство мне избавиться от службы – быть при нем.
– Стало быть вы служите?
– Служу. – Он помолчал немного.
– Так зачем же вы служите?
– А вот зачем. Отец мой один из замечательнейших людей своего века. Но он становится стар, и он не то что жесток, но он слишком деятельного характера. Он страшен своей привычкой к неограниченной власти, и теперь этой властью, данной Государем главнокомандующим над ополчением. Ежели бы я два часа опоздал две недели тому назад, он бы повесил протоколиста в Юхнове, – сказал князь Андрей с улыбкой; – так я служу потому, что кроме меня никто не имеет влияния на отца, и я кое где спасу его от поступка, от которого бы он после мучился.
– А, ну так вот видите!
– Да, mais ce n'est pas comme vous l'entendez, [но это не так, как вы это понимаете,] – продолжал князь Андрей. – Я ни малейшего добра не желал и не желаю этому мерзавцу протоколисту, который украл какие то сапоги у ополченцев; я даже очень был бы доволен видеть его повешенным, но мне жалко отца, то есть опять себя же.
Князь Андрей всё более и более оживлялся. Глаза его лихорадочно блестели в то время, как он старался доказать Пьеру, что никогда в его поступке не было желания добра ближнему.
– Ну, вот ты хочешь освободить крестьян, – продолжал он. – Это очень хорошо; но не для тебя (ты, я думаю, никого не засекал и не посылал в Сибирь), и еще меньше для крестьян. Ежели их бьют, секут, посылают в Сибирь, то я думаю, что им от этого нисколько не хуже. В Сибири ведет он ту же свою скотскую жизнь, а рубцы на теле заживут, и он так же счастлив, как и был прежде. А нужно это для тех людей, которые гибнут нравственно, наживают себе раскаяние, подавляют это раскаяние и грубеют от того, что у них есть возможность казнить право и неправо. Вот кого мне жалко, и для кого бы я желал освободить крестьян. Ты, может быть, не видал, а я видел, как хорошие люди, воспитанные в этих преданиях неограниченной власти, с годами, когда они делаются раздражительнее, делаются жестоки, грубы, знают это, не могут удержаться и всё делаются несчастнее и несчастнее. – Князь Андрей говорил это с таким увлечением, что Пьер невольно подумал о том, что мысли эти наведены были Андрею его отцом. Он ничего не отвечал ему.
– Так вот кого мне жалко – человеческого достоинства, спокойствия совести, чистоты, а не их спин и лбов, которые, сколько ни секи, сколько ни брей, всё останутся такими же спинами и лбами.
– Нет, нет и тысячу раз нет, я никогда не соглашусь с вами, – сказал Пьер.


Вечером князь Андрей и Пьер сели в коляску и поехали в Лысые Горы. Князь Андрей, поглядывая на Пьера, прерывал изредка молчание речами, доказывавшими, что он находился в хорошем расположении духа.
Он говорил ему, указывая на поля, о своих хозяйственных усовершенствованиях.
Пьер мрачно молчал, отвечая односложно, и казался погруженным в свои мысли.
Пьер думал о том, что князь Андрей несчастлив, что он заблуждается, что он не знает истинного света и что Пьер должен притти на помощь ему, просветить и поднять его. Но как только Пьер придумывал, как и что он станет говорить, он предчувствовал, что князь Андрей одним словом, одним аргументом уронит всё в его ученьи, и он боялся начать, боялся выставить на возможность осмеяния свою любимую святыню.
– Нет, отчего же вы думаете, – вдруг начал Пьер, опуская голову и принимая вид бодающегося быка, отчего вы так думаете? Вы не должны так думать.
– Про что я думаю? – спросил князь Андрей с удивлением.
– Про жизнь, про назначение человека. Это не может быть. Я так же думал, и меня спасло, вы знаете что? масонство. Нет, вы не улыбайтесь. Масонство – это не религиозная, не обрядная секта, как и я думал, а масонство есть лучшее, единственное выражение лучших, вечных сторон человечества. – И он начал излагать князю Андрею масонство, как он понимал его.
Он говорил, что масонство есть учение христианства, освободившегося от государственных и религиозных оков; учение равенства, братства и любви.
– Только наше святое братство имеет действительный смысл в жизни; всё остальное есть сон, – говорил Пьер. – Вы поймите, мой друг, что вне этого союза всё исполнено лжи и неправды, и я согласен с вами, что умному и доброму человеку ничего не остается, как только, как вы, доживать свою жизнь, стараясь только не мешать другим. Но усвойте себе наши основные убеждения, вступите в наше братство, дайте нам себя, позвольте руководить собой, и вы сейчас почувствуете себя, как и я почувствовал частью этой огромной, невидимой цепи, которой начало скрывается в небесах, – говорил Пьер.
Князь Андрей, молча, глядя перед собой, слушал речь Пьера. Несколько раз он, не расслышав от шума коляски, переспрашивал у Пьера нерасслышанные слова. По особенному блеску, загоревшемуся в глазах князя Андрея, и по его молчанию Пьер видел, что слова его не напрасны, что князь Андрей не перебьет его и не будет смеяться над его словами.
Они подъехали к разлившейся реке, которую им надо было переезжать на пароме. Пока устанавливали коляску и лошадей, они прошли на паром.
Князь Андрей, облокотившись о перила, молча смотрел вдоль по блестящему от заходящего солнца разливу.
– Ну, что же вы думаете об этом? – спросил Пьер, – что же вы молчите?
– Что я думаю? я слушал тебя. Всё это так, – сказал князь Андрей. – Но ты говоришь: вступи в наше братство, и мы тебе укажем цель жизни и назначение человека, и законы, управляющие миром. Да кто же мы – люди? Отчего же вы всё знаете? Отчего я один не вижу того, что вы видите? Вы видите на земле царство добра и правды, а я его не вижу.
Пьер перебил его. – Верите вы в будущую жизнь? – спросил он.
– В будущую жизнь? – повторил князь Андрей, но Пьер не дал ему времени ответить и принял это повторение за отрицание, тем более, что он знал прежние атеистические убеждения князя Андрея.
– Вы говорите, что не можете видеть царства добра и правды на земле. И я не видал его и его нельзя видеть, ежели смотреть на нашу жизнь как на конец всего. На земле, именно на этой земле (Пьер указал в поле), нет правды – всё ложь и зло; но в мире, во всем мире есть царство правды, и мы теперь дети земли, а вечно дети всего мира. Разве я не чувствую в своей душе, что я составляю часть этого огромного, гармонического целого. Разве я не чувствую, что я в этом огромном бесчисленном количестве существ, в которых проявляется Божество, – высшая сила, как хотите, – что я составляю одно звено, одну ступень от низших существ к высшим. Ежели я вижу, ясно вижу эту лестницу, которая ведет от растения к человеку, то отчего же я предположу, что эта лестница прерывается со мною, а не ведет дальше и дальше. Я чувствую, что я не только не могу исчезнуть, как ничто не исчезает в мире, но что я всегда буду и всегда был. Я чувствую, что кроме меня надо мной живут духи и что в этом мире есть правда.
– Да, это учение Гердера, – сказал князь Андрей, – но не то, душа моя, убедит меня, а жизнь и смерть, вот что убеждает. Убеждает то, что видишь дорогое тебе существо, которое связано с тобой, перед которым ты был виноват и надеялся оправдаться (князь Андрей дрогнул голосом и отвернулся) и вдруг это существо страдает, мучается и перестает быть… Зачем? Не может быть, чтоб не было ответа! И я верю, что он есть…. Вот что убеждает, вот что убедило меня, – сказал князь Андрей.
– Ну да, ну да, – говорил Пьер, – разве не то же самое и я говорю!
– Нет. Я говорю только, что убеждают в необходимости будущей жизни не доводы, а то, когда идешь в жизни рука об руку с человеком, и вдруг человек этот исчезнет там в нигде, и ты сам останавливаешься перед этой пропастью и заглядываешь туда. И, я заглянул…
– Ну так что ж! вы знаете, что есть там и что есть кто то? Там есть – будущая жизнь. Кто то есть – Бог.
Князь Андрей не отвечал. Коляска и лошади уже давно были выведены на другой берег и уже заложены, и уж солнце скрылось до половины, и вечерний мороз покрывал звездами лужи у перевоза, а Пьер и Андрей, к удивлению лакеев, кучеров и перевозчиков, еще стояли на пароме и говорили.
– Ежели есть Бог и есть будущая жизнь, то есть истина, есть добродетель; и высшее счастье человека состоит в том, чтобы стремиться к достижению их. Надо жить, надо любить, надо верить, – говорил Пьер, – что живем не нынче только на этом клочке земли, а жили и будем жить вечно там во всем (он указал на небо). Князь Андрей стоял, облокотившись на перила парома и, слушая Пьера, не спуская глаз, смотрел на красный отблеск солнца по синеющему разливу. Пьер замолк. Было совершенно тихо. Паром давно пристал, и только волны теченья с слабым звуком ударялись о дно парома. Князю Андрею казалось, что это полосканье волн к словам Пьера приговаривало: «правда, верь этому».
Князь Андрей вздохнул, и лучистым, детским, нежным взглядом взглянул в раскрасневшееся восторженное, но всё робкое перед первенствующим другом, лицо Пьера.
– Да, коли бы это так было! – сказал он. – Однако пойдем садиться, – прибавил князь Андрей, и выходя с парома, он поглядел на небо, на которое указал ему Пьер, и в первый раз, после Аустерлица, он увидал то высокое, вечное небо, которое он видел лежа на Аустерлицком поле, и что то давно заснувшее, что то лучшее что было в нем, вдруг радостно и молодо проснулось в его душе. Чувство это исчезло, как скоро князь Андрей вступил опять в привычные условия жизни, но он знал, что это чувство, которое он не умел развить, жило в нем. Свидание с Пьером было для князя Андрея эпохой, с которой началась хотя во внешности и та же самая, но во внутреннем мире его новая жизнь.