Имагология

Имагология (от лат. imagо — изображение, образ) — научная дисциплина о законах создания, функционирования и интерпретации образов «других», «чужих», инородных для воспринимающего объектов.

Имагология имеет междисциплинарный характер. Анализируя полученные из различных источников данные, имагология стремится к их обобщению и выявлению внутри национального сознания общих представлений о внешних объектах. В научной литературе используются также термины имагогика (в работах психологов), имиджелогия, имэджинология и др. Наименование «имиджелогия» иногда употребляется социологами в более узком смысле, для обозначения научной дисциплины, изучающей имидж — искусственно сконструированные образы. С. К. Милославская предлагает русский вариант наименования имагологии — «образоведение».

Имагология в литературоведении и языкознании

Имагология начала формироваться в XX веке. Основой для подобных исследований стали работы в области сравнительного литературоведения. Базовые идеи имагологии присутствуют уже в трудах А. Н. Веселовского. В сравнительном литературоведении имагология изучает возможности передачи литературных образов при переводе с одного языка на другой язык. Одна из практических задач имагологии — создать для практикующих преподавателей методики, которые позволяют формировать при обучении иностранному языку адекватные представления о тех реалиях, которые отсутствуют в культуре учащегося.

Эстетико-психологическое направление имагологии

Данное направление основано итальянским психологом А. Менегетти. Труды Менегетти и его последователей направлены на исследование представлений творческой личности о себе и «другом», выведении бессознательных образов на сознательный уровень.

Историческая имагология

Историческая имагология изучает существовавшие в прошлом образы и стереотипы восприятия окружающего мира. Здесь имагология выступает как направление исторической антропологии. В России развитие исторической имагологии началось на рубеже 1980-90-х годов параллельно в нескольких научных центрах (МГУ, РГГУ, ИВИ РАН и др.). Имагологическая проблематика — предмет работы междисциплинарного научного семинара «Россия и мир: проблемы взаимовосприятия», проводимого Центром по изучению отечественной культуры Института российской истории РАН.

Интересные факты

• «Имагология» — название одной из глав части 3 романа чешско-французского писателя Милана Кундеры «Бессмертие».

Литература

Книги

• Россия и Запад. Формирование внешнеполитических стереотипов в сознании российского общества первой половины ХХ века. / Отв. ред. А. В. Голубев. М., 1998.
• Миры образов — образы мира / Bilderwelten — Weltbilder: Справочник по имагологии / пер. с нем. М. И. Логвинова, Н. В. Бутковой. Волгоград: Перемена, 2003. 93 с.
• Милославская С. К. Русский язык как иностранный в истории становления европейского образа России. М.2008; М. 2012.

Статьи

• Хорев В. А. Имагология и изучение русско-польских литературных связей // Поляки и русские в глазах друг друга. Отв. ред. В. А. Хорев. М., 2000. С. 22—32.
• Сенявский А. С., Сенявская Е. С. Историческая имагология и проблема формирования «образа врага» (на материалах российской истории ХХ века) // Вестник РУДН. 2006. № 2(6). С. 54—72.
• Бойцов М. А. Что такое потестарная имагология? // Власть и образ. Очерки потестарной имагологии / Под ред. М. А. Бойцова и Ф. Б. Успенского. СПб., 2010. С. 5—37.
• Ощепков А. Р. [www.zpu-journal.ru/zpu/contents/2010/1/Oshchepkov_Imagology Имагология] // Знание. Понимание. Умение. 2010. № 1. С. 251—253.
• Папилова Е. В. Имагология как гуманитарная дисциплина // Вестник МГГУ им. М. А. Шолохова. Филологические науки. 2011. № 4. С. 31—40.

Ссылки

• [rosmir.iriran.ru/ Сайт семинара"Россия и мир".]
• [i.uran.ru/ruswest/ Библиографический ресурс «Россия и Запад: взаимосвязи и взаимовлияния (IX — начало XX в.)».]
• [scepsis.ru/library/id_1706.html Рецензия на книгу Россия и Запад в начале нового тысячелетия / Сост. и ответ. ред. А. Ю. Большакова: Институт мировой лит. им. А. М. Горького РАН — М.: Наука, 2007. — 328 с.]

Отрывок, характеризующий Имагология

– Я не могу сказать, я не знаю. Никто не виноват, – говорила Наташа, – я виновата. Но всё это больно ужасно. Ах, что он не едет!…
Она с красными глазами вышла к обеду. Марья Дмитриевна, знавшая о том, как князь принял Ростовых, сделала вид, что она не замечает расстроенного лица Наташи и твердо и громко шутила за столом с графом и другими гостями.


В этот вечер Ростовы поехали в оперу, на которую Марья Дмитриевна достала билет.
Наташе не хотелось ехать, но нельзя было отказаться от ласковости Марьи Дмитриевны, исключительно для нее предназначенной. Когда она, одетая, вышла в залу, дожидаясь отца и поглядевшись в большое зеркало, увидала, что она хороша, очень хороша, ей еще более стало грустно; но грустно сладостно и любовно.
«Боже мой, ежели бы он был тут; тогда бы я не так как прежде, с какой то глупой робостью перед чем то, а по новому, просто, обняла бы его, прижалась бы к нему, заставила бы его смотреть на меня теми искательными, любопытными глазами, которыми он так часто смотрел на меня и потом заставила бы его смеяться, как он смеялся тогда, и глаза его – как я вижу эти глаза! думала Наташа. – И что мне за дело до его отца и сестры: я люблю его одного, его, его, с этим лицом и глазами, с его улыбкой, мужской и вместе детской… Нет, лучше не думать о нем, не думать, забыть, совсем забыть на это время. Я не вынесу этого ожидания, я сейчас зарыдаю», – и она отошла от зеркала, делая над собой усилия, чтоб не заплакать. – «И как может Соня так ровно, так спокойно любить Николиньку, и ждать так долго и терпеливо»! подумала она, глядя на входившую, тоже одетую, с веером в руках Соню.
«Нет, она совсем другая. Я не могу»!
Наташа чувствовала себя в эту минуту такой размягченной и разнеженной, что ей мало было любить и знать, что она любима: ей нужно теперь, сейчас нужно было обнять любимого человека и говорить и слышать от него слова любви, которыми было полно ее сердце. Пока она ехала в карете, сидя рядом с отцом, и задумчиво глядела на мелькавшие в мерзлом окне огни фонарей, она чувствовала себя еще влюбленнее и грустнее и забыла с кем и куда она едет. Попав в вереницу карет, медленно визжа колесами по снегу карета Ростовых подъехала к театру. Поспешно выскочили Наташа и Соня, подбирая платья; вышел граф, поддерживаемый лакеями, и между входившими дамами и мужчинами и продающими афиши, все трое пошли в коридор бенуара. Из за притворенных дверей уже слышались звуки музыки.
– Nathalie, vos cheveux, [Натали, твои волосы,] – прошептала Соня. Капельдинер учтиво и поспешно проскользнул перед дамами и отворил дверь ложи. Музыка ярче стала слышна в дверь, блеснули освещенные ряды лож с обнаженными плечами и руками дам, и шумящий и блестящий мундирами партер. Дама, входившая в соседний бенуар, оглянула Наташу женским, завистливым взглядом. Занавесь еще не поднималась и играли увертюру. Наташа, оправляя платье, прошла вместе с Соней и села, оглядывая освещенные ряды противуположных лож. Давно не испытанное ею ощущение того, что сотни глаз смотрят на ее обнаженные руки и шею, вдруг и приятно и неприятно охватило ее, вызывая целый рой соответствующих этому ощущению воспоминаний, желаний и волнений.
Две замечательно хорошенькие девушки, Наташа и Соня, с графом Ильей Андреичем, которого давно не видно было в Москве, обратили на себя общее внимание. Кроме того все знали смутно про сговор Наташи с князем Андреем, знали, что с тех пор Ростовы жили в деревне, и с любопытством смотрели на невесту одного из лучших женихов России.
Наташа похорошела в деревне, как все ей говорили, а в этот вечер, благодаря своему взволнованному состоянию, была особенно хороша. Она поражала полнотой жизни и красоты, в соединении с равнодушием ко всему окружающему. Ее черные глаза смотрели на толпу, никого не отыскивая, а тонкая, обнаженная выше локтя рука, облокоченная на бархатную рампу, очевидно бессознательно, в такт увертюры, сжималась и разжималась, комкая афишу.
– Посмотри, вот Аленина – говорила Соня, – с матерью кажется!
– Батюшки! Михаил Кирилыч то еще потолстел, – говорил старый граф.