Имад ад-Дин Занги

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Имад ад-Дин Зенги»)
Перейти к: навигация, поиск
Имад ад-Дин Занги
араб. عماد الدين زنكي
Атабек Мосула
1127 — 14 сентября 1146
Преемник: Сайф ад-Дин Гази I
Атабек Халеба
1127 — 14 сентября 1146
Преемник: Нур ад-Дин Махмуд
 
Вероисповедание: Ислам
Рождение: 1087(1087)
Смерть: 14 сентября 1146(1146-09-14)
лагерь под крепостью Джабар
Род: Зангиды
Отец: Касим ад-Даула Ак-Сункур аль-Хаджиб
Дети: Нур ад-Дин Махмуд,
Сайф ад-Дин Гази I,
Кутб ад-Дин Маудуд,
Нусрат ад-Дин Амир Миран

Абу-ль-Музаффар Атабек аль-Малик аль-Мансур Имад ад-Дин Занги (араб. أبو المظفر الأتابك الملك المنصور عماد الدين زنكي‎; 1087 — 14 сентября 1146) — сельджукский военачальник, атабек Мосула (11271146) и Халеба (11271146), основатель династии Зангидов. За заслуги в борьбе с крестоносцами получил титулы «Зайн аль-Ислам» («Краса Ислама»), «Аль-Малик аль-Мансур» («Царь Победитель») и «Назир Амир аль-Муминин» («Опора владыки правоверных»). Сын сельджукидского полководца Ак-Сункура аль-Хаджиба.



Биография

Храбрость и военные таланты Занги обратили на него внимание сельджукского султана Мухаммеда, который сделал его в 1127 году эмиром Мосула. В качестве вассала Сельджукидов Занги вёл энергичную борьбу против христианских властителей в Азии. Разбив в 1130 году Боэмунда II Антиохийского, он направил войска на Антиохию, и только прибытие Бодуэна II помешало ему воспользоваться плодами победы.

В 1135 году Занги осадил Дамаск, в котором правил буридский эмир Махмуд Шихабуд-дин. Однако вмешательство халифа аль-Мустаршида заставило снять осаду[1]. В июне 1137 года Занги вновь попытался осадить Дамаск, но прибытие армии крестоносцев, которая не желала объединения сирийских мусульман, заставило Занги снять осаду города[2].

После целого ряда войн в Курдистане, он в 1144 году взял Эдессу, последний оплот христиан за Евфратом, и готовился овладеть местностями, которые принадлежали христианам в Месопотамии, но был убит при осаде одной из сирийских крепостей. Убийство это произошло при интересных обстоятельствах. Занги проснувшись однажды среди ночи, увидел слугу, пьющего из его кубка. Занги пообещал убить слугу утром и заснул. Со страху слуга зарезал спящего и бежал в город, который осаждала армия Занги.

Напишите отзыв о статье "Имад ад-Дин Занги"

Примечания

  1. Grousset 1935, С. 65.
  2. Grousset 1935, С. 74.

Ссылки

  • [www.agnuz.info/book.php?id=264&url=index.htm Пьер Виймар. Крестовые походы. Миф и реальность священной войны, глава «Объединение Сирийского ислама»]


При написании этой статьи использовался материал из Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона (1890—1907).

Отрывок, характеризующий Имад ад-Дин Занги

– Не шучу, – продолжал Билибин, – ничего нет справедливее и печальнее. Господа эти приезжают на мост одни и поднимают белые платки; уверяют, что перемирие, и что они, маршалы, едут для переговоров с князем Ауэрспергом. Дежурный офицер пускает их в tete de pont. [мостовое укрепление.] Они рассказывают ему тысячу гасконских глупостей: говорят, что война кончена, что император Франц назначил свидание Бонапарту, что они желают видеть князя Ауэрсперга, и тысячу гасконад и проч. Офицер посылает за Ауэрспергом; господа эти обнимают офицеров, шутят, садятся на пушки, а между тем французский баталион незамеченный входит на мост, сбрасывает мешки с горючими веществами в воду и подходит к tete de pont. Наконец, является сам генерал лейтенант, наш милый князь Ауэрсперг фон Маутерн. «Милый неприятель! Цвет австрийского воинства, герой турецких войн! Вражда кончена, мы можем подать друг другу руку… император Наполеон сгорает желанием узнать князя Ауэрсперга». Одним словом, эти господа, не даром гасконцы, так забрасывают Ауэрсперга прекрасными словами, он так прельщен своею столь быстро установившеюся интимностью с французскими маршалами, так ослеплен видом мантии и страусовых перьев Мюрата, qu'il n'y voit que du feu, et oubl celui qu'il devait faire faire sur l'ennemi. [Что он видит только их огонь и забывает о своем, о том, который он обязан был открыть против неприятеля.] (Несмотря на живость своей речи, Билибин не забыл приостановиться после этого mot, чтобы дать время оценить его.) Французский баталион вбегает в tete de pont, заколачивают пушки, и мост взят. Нет, но что лучше всего, – продолжал он, успокоиваясь в своем волнении прелестью собственного рассказа, – это то, что сержант, приставленный к той пушке, по сигналу которой должно было зажигать мины и взрывать мост, сержант этот, увидав, что французские войска бегут на мост, хотел уже стрелять, но Ланн отвел его руку. Сержант, который, видно, был умнее своего генерала, подходит к Ауэрспергу и говорит: «Князь, вас обманывают, вот французы!» Мюрат видит, что дело проиграно, ежели дать говорить сержанту. Он с удивлением (настоящий гасконец) обращается к Ауэрспергу: «Я не узнаю столь хваленую в мире австрийскую дисциплину, – говорит он, – и вы позволяете так говорить с вами низшему чину!» C'est genial. Le prince d'Auersperg se pique d'honneur et fait mettre le sergent aux arrets. Non, mais avouez que c'est charmant toute cette histoire du pont de Thabor. Ce n'est ni betise, ni lachete… [Это гениально. Князь Ауэрсперг оскорбляется и приказывает арестовать сержанта. Нет, признайтесь, что это прелесть, вся эта история с мостом. Это не то что глупость, не то что подлость…]
– С'est trahison peut etre, [Быть может, измена,] – сказал князь Андрей, живо воображая себе серые шинели, раны, пороховой дым, звуки пальбы и славу, которая ожидает его.
– Non plus. Cela met la cour dans de trop mauvais draps, – продолжал Билибин. – Ce n'est ni trahison, ni lachete, ni betise; c'est comme a Ulm… – Он как будто задумался, отыскивая выражение: – c'est… c'est du Mack. Nous sommes mackes , [Также нет. Это ставит двор в самое нелепое положение; это ни измена, ни подлость, ни глупость; это как при Ульме, это… это Маковщина . Мы обмаковались. ] – заключил он, чувствуя, что он сказал un mot, и свежее mot, такое mot, которое будет повторяться.