Али Карнай

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Али Карнай
Имя при рождении:

Имамгали Мухаметдинович Зулькарнаев

Дата рождения:

6 января 1904(1904-01-06)

Место рождения:

д. Большие Шады, Бирский уезд, Уфимская губерния (ныне Мишкинский район Республики Башкортостан)

Дата смерти:

16 июня 1943(1943-06-16) (39 лет)

Место смерти:

Черниговская область, Украинская ССР, СССР

Род деятельности:

писатель, журналист, переводчик

Али Карнай (настоящее имя Имамгали Мухаметдинович Зулькарнаев; 19041943) — башкирский писатель, журналист, переводчик. Член Союза писателей Башкирской АССР (1934).





Биография

Али Карнай (Зулькарнаев Имамгали Мухаметдинович)[1] родился 6 января 1904 года в деревне Большие Шады Бирского уезда Уфимской губернии (ныне Мишкинского района Республики Башкортостан).

В 1924 году окончил Бирский педагогический техникум, а в 1927 году — Высшие кооперативные курсы Центрсоюза в Ленинграде. С 1927 года работал инструктором в Башкирском республиканском союзе потребительских обществ[2].

С 1928 года являлся сотрудником газеты «Йәш юҡсыл», а с 1929 года — «Башҡурдистан»[2]. В 1928—1930 сотрудничал с редколлегией журнала «Аллахыззар» («Безбожники»).

С 1930 года работал в газете «Колхозға». В 1932 году — редактор Ишимбайской газеты «Башҡортостан вышкаһы» («Вышка Башкортостана»). В годы Великой Отечественной войны Карнай работал отв. редактором дивизионной газеты «Кызыл атлылар» («Красные конники»).

В 19321935 годах — ответственный секретарь газеты «Вышка Башкортостана» в Ишимбае. Член КПСС с 1940 года.

Участник Великой Отечественной войны (1941—1943). В годы Великой Отечественной войны Али Карнай был главным редактором газеты 112-й Башкирской кавалерийской дивизии «Ҡыҙыл атлылар» («Красные конники»). Трагически погиб в июле 1943 года. Похоронен в Черниговской области в районе Анавки.

Творческая деятельность

Творческая деятельность началась в 1924 году. Первый сборник рассказов и нэсеров «На повороте» («Боролмала») опубликован в 1928. Карнай — автор многих повестей, рассказов и очерков о жизни тружеников села, о зарождении в республике нефтяной промышленности. Наиболее известны произведения Карная — повесть «Мы вернемся» («Беҙ ҡайтырбыҙ», 1940 йыл) о событиях Октябрьской революции и гражданской войны в Башкирии. В 1935 году вышла книга «Ишимбай». В 1940 году издана отдельной книгой повесть «Мы вернемся».

Карнай писал книги для детей — сборник рассказов «Турғай» («Воробей», 1936).

Перевел на башкирский язык произведения Н. В. Гоголя, М. Горького, Ромена Роллана и др.

Основные произведения

  • Сборник рассказов «На повороте» (1928)
  • Повесть «Огни в степи» (1932)
  • Очерк «Ишимбай» (1935)
  • Повесть «Мы вернёмся» (1942)
  • Сборник для детей «Жаворонок» (1936), рус. пер. (1970)

Напишите отзыв о статье "Али Карнай"

Примечания

  1. [libmap.bashnl.ru/node/28 Али Карнай | Литературная карта Республики Башкортостан]
  2. 1 2 Сафуанов С. Г. [www.башкирская-энциклопедия.рф/index.php/component/content/article/2-statya/13246-karnaj-ali Али Карнай] // [www.башкирская-энциклопедия.рф/ Башкирская энциклопедия]. — Уфа: НИК «Башкирская энциклопедия», 2013. — ISBN 978-5-88185-143-9.

Литература

  • Большая Советская энциклопедия: В 30 т. — 3-е изд. — М., 1969—1978. Том: 11, Стр.: 444
  • Сафуанов С. Г. Али Карнай: Тормошо hәм ижады. Өфө, 1960.
  • Али Карнай //Башҡорт әҙәбиәте тарихы, 6 томда. 3 том. Өфө, 1991.

Ссылки

  • Сафуанов С. Г. [www.башкирская-энциклопедия.рф/index.php/component/content/article/2-statya/13246-karnaj-ali Али Карнай] // [www.башкирская-энциклопедия.рф/ Башкирская энциклопедия]. — Уфа: НИК «Башкирская энциклопедия», 2013. — ISBN 978-5-88185-143-9.

Отрывок, характеризующий Али Карнай

– Наше дело солдатское. А вот барин, так удивительно. Вот так барин!
– По местам! – крикнул молоденький офицер на собравшихся вокруг Пьера солдат. Молоденький офицер этот, видимо, исполнял свою должность в первый или во второй раз и потому с особенной отчетливостью и форменностью обращался и с солдатами и с начальником.
Перекатная пальба пушек и ружей усиливалась по всему полю, в особенности влево, там, где были флеши Багратиона, но из за дыма выстрелов с того места, где был Пьер, нельзя было почти ничего видеть. Притом, наблюдения за тем, как бы семейным (отделенным от всех других) кружком людей, находившихся на батарее, поглощали все внимание Пьера. Первое его бессознательно радостное возбуждение, произведенное видом и звуками поля сражения, заменилось теперь, в особенности после вида этого одиноко лежащего солдата на лугу, другим чувством. Сидя теперь на откосе канавы, он наблюдал окружавшие его лица.
К десяти часам уже человек двадцать унесли с батареи; два орудия были разбиты, чаще и чаще на батарею попадали снаряды и залетали, жужжа и свистя, дальние пули. Но люди, бывшие на батарее, как будто не замечали этого; со всех сторон слышался веселый говор и шутки.
– Чиненка! – кричал солдат на приближающуюся, летевшую со свистом гранату. – Не сюда! К пехотным! – с хохотом прибавлял другой, заметив, что граната перелетела и попала в ряды прикрытия.
– Что, знакомая? – смеялся другой солдат на присевшего мужика под пролетевшим ядром.
Несколько солдат собрались у вала, разглядывая то, что делалось впереди.
– И цепь сняли, видишь, назад прошли, – говорили они, указывая через вал.
– Свое дело гляди, – крикнул на них старый унтер офицер. – Назад прошли, значит, назади дело есть. – И унтер офицер, взяв за плечо одного из солдат, толкнул его коленкой. Послышался хохот.
– К пятому орудию накатывай! – кричали с одной стороны.
– Разом, дружнее, по бурлацки, – слышались веселые крики переменявших пушку.
– Ай, нашему барину чуть шляпку не сбила, – показывая зубы, смеялся на Пьера краснорожий шутник. – Эх, нескладная, – укоризненно прибавил он на ядро, попавшее в колесо и ногу человека.
– Ну вы, лисицы! – смеялся другой на изгибающихся ополченцев, входивших на батарею за раненым.
– Аль не вкусна каша? Ах, вороны, заколянились! – кричали на ополченцев, замявшихся перед солдатом с оторванной ногой.
– Тое кое, малый, – передразнивали мужиков. – Страсть не любят.
Пьер замечал, как после каждого попавшего ядра, после каждой потери все более и более разгоралось общее оживление.
Как из придвигающейся грозовой тучи, чаще и чаще, светлее и светлее вспыхивали на лицах всех этих людей (как бы в отпор совершающегося) молнии скрытого, разгорающегося огня.
Пьер не смотрел вперед на поле сражения и не интересовался знать о том, что там делалось: он весь был поглощен в созерцание этого, все более и более разгорающегося огня, который точно так же (он чувствовал) разгорался и в его душе.
В десять часов пехотные солдаты, бывшие впереди батареи в кустах и по речке Каменке, отступили. С батареи видно было, как они пробегали назад мимо нее, неся на ружьях раненых. Какой то генерал со свитой вошел на курган и, поговорив с полковником, сердито посмотрев на Пьера, сошел опять вниз, приказав прикрытию пехоты, стоявшему позади батареи, лечь, чтобы менее подвергаться выстрелам. Вслед за этим в рядах пехоты, правее батареи, послышался барабан, командные крики, и с батареи видно было, как ряды пехоты двинулись вперед.
Пьер смотрел через вал. Одно лицо особенно бросилось ему в глаза. Это был офицер, который с бледным молодым лицом шел задом, неся опущенную шпагу, и беспокойно оглядывался.
Ряды пехотных солдат скрылись в дыму, послышался их протяжный крик и частая стрельба ружей. Через несколько минут толпы раненых и носилок прошли оттуда. На батарею еще чаще стали попадать снаряды. Несколько человек лежали неубранные. Около пушек хлопотливее и оживленнее двигались солдаты. Никто уже не обращал внимания на Пьера. Раза два на него сердито крикнули за то, что он был на дороге. Старший офицер, с нахмуренным лицом, большими, быстрыми шагами переходил от одного орудия к другому. Молоденький офицерик, еще больше разрумянившись, еще старательнее командовал солдатами. Солдаты подавали заряды, поворачивались, заряжали и делали свое дело с напряженным щегольством. Они на ходу подпрыгивали, как на пружинах.