Ахмад ибн Ханбаль
| Ахмад ибн Ханбаль | |
| араб. أحمد ابن حنبل | |
 | |
| Личная информация | |
|---|---|
| Имя при рождении: |
Ахмад ибн Мухаммад ибн Ханбаль аш-Шайбани |
| Прозвище: |
Имам ахлю-с-сунна (имам приверженцев сунны) |
| Отец: |
Мухаммад ибн Ханбаль |
Богословская деятельность | |
| Учителя: |
Список
|
| Ученики: |
Список
|
| Оказал влияние: | |
| События: | |
 Редактирование Викиданных | |
Абу́ Абдулла́х А́хмад ибн Муха́ммад аш-Шайба́ни, известный как А́хмад ибн Ханба́ль (араб. أحمد بن حنبل; 780, Багдад — 855, Багдад) — мусульманский правовед и богослов, основатель и эпоним ханбалитского мазхаба.
Содержание
Биография
Его полное имя: Абу Абдуллах Ахмад ибн Мухаммад ибн Ханбаль аш-Шайбани аз-Зухли. Родился в 780 году в Багдаде. Его отец умер, когда Ахмад был ещё очень маленький. После смерти отца ему остались кое-какие средства к существованию и дом, в котором он жил с матерью. Доход был не больше 17 дирхамов в месяц. Имам Ахмад так вспоминал своё детство: «Я не видел ни отца, ни деда. Меня вырастила моя мать»[1].
С 15-летнего возраста до 816 года изучал хадисы и фикх. Посетил главные центры мусульманского богословия, встретился почти со всеми ведущими улемами своего времени, в том числе с Абу Юсуфом и аш-Шафии. Он установил контакты с такими влиятельными лицами Хиджаза, Сирии, Ирака, как Уаки ибн аль-Джаррах, Язид ибн Харун, Яхъя ибн Маин. Благодаря своим глубоким познаниям, благочестивому образу жизни и связям Ахмад ибн Ханбаль постепенно приобретает известность [2].
Расцвет деятельности Ахмада ибн Ханбала совпал со временем активизации борьбы традиционалистского богословия с мутазилитским каламом. Халиф аль-Мамун пытался навязать общине ряд мутазилитских взглядов (в том числе, догмат о сотворённости Корана). Ахмад ибн Ханбаль оказался в особой группе испытуемых халифом, и в течение двух лет (833—834 гг) его держали в тюрьме. Сменивший Мамуна у власти аль-Мутасым отдал приказ подвергнуть Ахмада ибн Ханбала бичеванию, но ввиду опасности народного возмущения Ахмада ибн Ханбала отпустили на свободу. Он оказался первым известным богословом, отказавшимся перед лицом двух халифов признать сотворённость Корана [2]. Суннитские источники особо отмечают, что Ибн Ханбаль во время михны не прибегал к двусмысленности и неясности (амфиболии), к которой прибегали некоторые люди. Когда его спросили: «Говорил ли ты обиняками, как это делали другие, или согласился с ними (мутазилитами), уступив насилию?» Он ответил: «Да убережет меня Аллах от того, чтоб я такое совершил! Ведь на меня смотрят, мне доверяют. И если бы я это сделал, то люди до Судного часа стали бы утверждать сотворённость Корана»[3].
В последние годы жизни Ахмада ибн Ханбала его влияние оказалось настолько значительным, что халиф аль-Мутаваккиль, восстановивший позиции традиционализма, приложил немало усилий, чтоб заручиться поддержкой богослова. Ахмад ибн Ханбаль пошёл на сотрудничество с халифом в борьбе с мутазилитами: по просьбе халифа он составил список наиболее активных мутазилитов Багдада и Басры, став инициатором прямых выступлений против мутазилитов и других сторонников калама [2].
Ахмад ибн Ханбаль умер в Багдаде в 241 году по хиджре, или 855 году по христианскому календарю. У него осталось много учеников и последователей [2]. Вот имена лишь некоторых из них: Салих и Абдуллах (два сына имама Ахмада), Усман ад-Дарими, Ханбаль ибн Исхак, Хасан ибн Саббах Баззар, Аббас ибн Мухаммад, Мухаммад ибн Исмаил аль-Бухари, Абу Зура ар-Рази, Ибрахим Хараби, Хусайн ибн Мансур, Дауд ибн Амр, Халаф ибн Хишам, Абуль-Касим аль-Багави[1].
Взгляды
Он отрицал возможность рационалистического объяснения догматов веры. Оценивая религиозно-политическую ситуацию, сложившуюся в общине в результате кризиса 20-х — 40-х годов IX века, Ахмад ибн Ханбаль пришёл к выводу о необходимости возврата к порядку, царившему при Мухаммеде и первых поколениях его последователей (салафов). Особое внимание в сочинениях Ахмада ибн Ханбала уделено разработке такой позиции относительно нововведений (бида), согласно которой все нововведения в вере и жизни, не имеющие обоснования в Коране и хадисах и не подтвержденные согласным мнением (иджма) первых трёх поколений мусульманских авторитетов, должны быть осуждены [2].
Политические взгляды Ахмада ибн Ханбала отличались прагматизмом. С одной стороны он признавал право на халифат за любым представителем рода курайшитов; с другой — считал возможным смещение правителя, «побуждающего людей к сомнению в вере». Он считал допустимой религиозно-политическую борьбу, смуту (фитна) и призывал в случае вовлечения в смуту до конца отстаивать исповедуемые взгляды. Богословы, по его мнению, должны воздействовать на правителя[2].
Сочинения
Среди сохранившихся сочинений Ахмада ибн Ханбала наиболее значительны [2]:
- Муснад — сборник, включающий более 30 000 хадисов;
- 6 акыд;
- Китаб ас-салат — книга, посвященная правилам молитвы и роли богословов в общине;
- Китаб ар-радд аля аль-джамхийа ва-з-занадика — полемическое сочинение, в котором подробно изложены традиционалистские представления о божественных атрибутах.
Напишите отзыв о статье "Ахмад ибн Ханбаль"
Примечания
- ↑ 1 2 [askimam.ru/biography/mudzhtakhidy/imam-akhmad-ibn-khanbal/ Имам Ахмад ибн Ханбаль]. Askimam.ru (8 февраля 2011). Проверено 24 мая 2015.
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 Ислам: ЭС, 1991.
- ↑ Игнатенко, Александр [i-r-p.ru/page/stream-library/index-3312.html Вопрос о расколовшейся Луне. Шутки и остроты средневековых исламских теологов]. НГ-религии (15 июля 1998). Проверено 16 мая 2014.
Литература
- Ермаков Д. В. [www.academia.edu/800250/_._M._1991 Ахмад б. Ханбал] // Ислам: энциклопедический словарь / отв. ред. С. М. Прозоров. — М. : Наука, 1991. — С. 30-31.</span>
- Мухаммад Али ал-Кутб. Основатели четырёх мазхабов. Москва — Санкт-Петербург «Диля», 2005. — 96 с. — ISBN 5-88503-298-X
- Хамид аль-Факи. Табакат аль-ханабиля ли Ибн Аби Йаала. Каир, 1952.
Ссылки
- [www.kcn.ru/tat_ru/religion/islam/civilization/ahmad.htm «Ахмад ибн Ханбал»] — статья из казанской газеты «Вера» на сайте kcn.ru
- [www.islamhouse.com/p/68832 «Имам Ахмад ибн Ханбал»] islamhouse.com
Отрывок, характеризующий Ахмад ибн Ханбаль
Пьер, как один из почетнейших гостей, должен был сесть в бостон с Ильей Андреичем, генералом и полковником. Пьеру за бостонным столом пришлось сидеть против Наташи и странная перемена, происшедшая в ней со дня бала, поразила его. Наташа была молчалива, и не только не была так хороша, как она была на бале, но она была бы дурна, ежели бы она не имела такого кроткого и равнодушного ко всему вида.«Что с ней?» подумал Пьер, взглянув на нее. Она сидела подле сестры у чайного стола и неохотно, не глядя на него, отвечала что то подсевшему к ней Борису. Отходив целую масть и забрав к удовольствию своего партнера пять взяток, Пьер, слышавший говор приветствий и звук чьих то шагов, вошедших в комнату во время сбора взяток, опять взглянул на нее.
«Что с ней сделалось?» еще удивленнее сказал он сам себе.
Князь Андрей с бережливо нежным выражением стоял перед нею и говорил ей что то. Она, подняв голову, разрумянившись и видимо стараясь удержать порывистое дыхание, смотрела на него. И яркий свет какого то внутреннего, прежде потушенного огня, опять горел в ней. Она вся преобразилась. Из дурной опять сделалась такою же, какою она была на бале.
Князь Андрей подошел к Пьеру и Пьер заметил новое, молодое выражение и в лице своего друга.
Пьер несколько раз пересаживался во время игры, то спиной, то лицом к Наташе, и во всё продолжение 6 ти роберов делал наблюдения над ней и своим другом.
«Что то очень важное происходит между ними», думал Пьер, и радостное и вместе горькое чувство заставляло его волноваться и забывать об игре.
После 6 ти роберов генерал встал, сказав, что эдак невозможно играть, и Пьер получил свободу. Наташа в одной стороне говорила с Соней и Борисом, Вера о чем то с тонкой улыбкой говорила с князем Андреем. Пьер подошел к своему другу и спросив не тайна ли то, что говорится, сел подле них. Вера, заметив внимание князя Андрея к Наташе, нашла, что на вечере, на настоящем вечере, необходимо нужно, чтобы были тонкие намеки на чувства, и улучив время, когда князь Андрей был один, начала с ним разговор о чувствах вообще и о своей сестре. Ей нужно было с таким умным (каким она считала князя Андрея) гостем приложить к делу свое дипломатическое искусство.
Когда Пьер подошел к ним, он заметил, что Вера находилась в самодовольном увлечении разговора, князь Андрей (что с ним редко бывало) казался смущен.
– Как вы полагаете? – с тонкой улыбкой говорила Вера. – Вы, князь, так проницательны и так понимаете сразу характер людей. Что вы думаете о Натали, может ли она быть постоянна в своих привязанностях, может ли она так, как другие женщины (Вера разумела себя), один раз полюбить человека и навсегда остаться ему верною? Это я считаю настоящею любовью. Как вы думаете, князь?
– Я слишком мало знаю вашу сестру, – отвечал князь Андрей с насмешливой улыбкой, под которой он хотел скрыть свое смущение, – чтобы решить такой тонкий вопрос; и потом я замечал, что чем менее нравится женщина, тем она бывает постояннее, – прибавил он и посмотрел на Пьера, подошедшего в это время к ним.
– Да это правда, князь; в наше время, – продолжала Вера (упоминая о нашем времени, как вообще любят упоминать ограниченные люди, полагающие, что они нашли и оценили особенности нашего времени и что свойства людей изменяются со временем), в наше время девушка имеет столько свободы, что le plaisir d'etre courtisee [удовольствие иметь поклонников] часто заглушает в ней истинное чувство. Et Nathalie, il faut l'avouer, y est tres sensible. [И Наталья, надо признаться, на это очень чувствительна.] Возвращение к Натали опять заставило неприятно поморщиться князя Андрея; он хотел встать, но Вера продолжала с еще более утонченной улыбкой.
– Я думаю, никто так не был courtisee [предметом ухаживанья], как она, – говорила Вера; – но никогда, до самого последнего времени никто серьезно ей не нравился. Вот вы знаете, граф, – обратилась она к Пьеру, – даже наш милый cousin Борис, который был, entre nous [между нами], очень и очень dans le pays du tendre… [в стране нежностей…]
Князь Андрей нахмурившись молчал.
– Вы ведь дружны с Борисом? – сказала ему Вера.
– Да, я его знаю…
– Он верно вам говорил про свою детскую любовь к Наташе?
– А была детская любовь? – вдруг неожиданно покраснев, спросил князь Андрей.
– Да. Vous savez entre cousin et cousine cette intimite mene quelquefois a l'amour: le cousinage est un dangereux voisinage, N'est ce pas? [Знаете, между двоюродным братом и сестрой эта близость приводит иногда к любви. Такое родство – опасное соседство. Не правда ли?]
– О, без сомнения, – сказал князь Андрей, и вдруг, неестественно оживившись, он стал шутить с Пьером о том, как он должен быть осторожным в своем обращении с своими 50 ти летними московскими кузинами, и в середине шутливого разговора встал и, взяв под руку Пьера, отвел его в сторону.
– Ну что? – сказал Пьер, с удивлением смотревший на странное оживление своего друга и заметивший взгляд, который он вставая бросил на Наташу.
– Мне надо, мне надо поговорить с тобой, – сказал князь Андрей. – Ты знаешь наши женские перчатки (он говорил о тех масонских перчатках, которые давались вновь избранному брату для вручения любимой женщине). – Я… Но нет, я после поговорю с тобой… – И с странным блеском в глазах и беспокойством в движениях князь Андрей подошел к Наташе и сел подле нее. Пьер видел, как князь Андрей что то спросил у нее, и она вспыхнув отвечала ему.
Но в это время Берг подошел к Пьеру, настоятельно упрашивая его принять участие в споре между генералом и полковником об испанских делах.
Берг был доволен и счастлив. Улыбка радости не сходила с его лица. Вечер был очень хорош и совершенно такой, как и другие вечера, которые он видел. Всё было похоже. И дамские, тонкие разговоры, и карты, и за картами генерал, возвышающий голос, и самовар, и печенье; но одного еще недоставало, того, что он всегда видел на вечерах, которым он желал подражать.
