Имангулиева, Аида Насир кызы
| Аида Имангулиева | |
| Аида Насир кызы Имангулиева | |
 | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Дата смерти: |
19 сентября 1992 (52 года) |
| Место смерти: | |
| Страна: | |
| Научная сфера: |
востоковед, арабистка |
| Место работы: |
Институт Востоковедения АН СССР |
| Учёная степень: |
доктор филологических наук (1989) |
| Учёное звание: |
Профессор |
Аида Насир кызы Имангулиева (азерб. Aida Nəsir qızı İmanquliyeva) — азербайджанский арабист, доктор филологических наук (1989) и профессор востоковедения.
Жизнь
Родилась 10 октября 1939 года в Баку в интеллигентной семье.[1] Её отец — известный журналист, педагог, заслуженный деятель науки Насир Имангулиев был одним из основоположников азербайджанской прессы, долгое время работал редактором газет «Бакы» и «Баку». В 1957 году Аида Имангулиева окончила школу № 132 города Баку золотой медалью. В 1957 году она поступила в Азербайджанский Государственный Университет им. С. М. Кирова. В 1962 году после окончания отделения арабской филологии факультета востоковедения университета она стала аспирантом кафедры «Народы Востока и история литературы» того же университета. Затем, училась в институте «Народы Азии» бывшей АН СССР.
В 1966 году, после защиты кандидатской диссертации Аида Имангулиева начала работать в Институте Востоковедения АН Азербайджана: младшим научным сотрудником (1966), старшим научным сотрудником (1973), заведующей отделом арабской филологии (1976), заместителем директора по научным делам (1988). С 1991 года до конца своей жизни она работала директором Института Востоковедения АН Азербайджана.[2]
В 1989 году удачно защитив докторскую диссертацию в городе Тбилиси, Аида Имангулиева стала первой женщиной-доктором наук в области востоковедения, а вскоре ей было присвоено звание профессора этой специальности.[3]
Научная деятельность
Аида Имангулиева является автором трёх монографий («Михаил Нуайме и Ассоциация пера», М.1975; «Джубран Халиль Джубран», Б. 1975; «Корифеи новоарабской литературы», Б. 1991), более 70 научных статей и редактором некоторых научных статей, написанных о восточной литературе[4]. Она являлась членом, заместителем председателя и председателем Союза Защиты по профилю «Литература стран Азии и Африки», действующий в Институте Востоковедения АН Азербайджана[5].
Профессор А. Имангулиева представляла востоковедение Азербайджана во многих странах ближнего и дальнего зарубежья (Москва, Киев, Полтава, Санкт-Петербург, Галле и.т.д.).
В области научно-организационной деятельности А. Имангулиева уделяла большое внимание подготовке высокоспециализированных кадров-арабистов. В отделе «Арабская филология», которым она заведовала, под её руководством за короткое время были защищены более 10 кандидатских диссертаций.
А. Имангулиева была членом президиума Всесоюзного Общества Востоковедов, Всесоюзного Координационного Совета по исследованию Восточной литературы и Союза Писателей.
Долгие годы она занималась педагогической деятельностью, читала лекции по арабской филологии в АГУ.[6]
Аида Имангулиева скончалась 19 Сентября 1992 года.
Для увековечения памяти известной учёной-арабистки А. Имангулиевой, одному из отличников-студентов факультета востоковедения БГУ присвоена стипендия, носящая её имени.
Напишите отзыв о статье "Имангулиева, Аида Насир кызы"
Примечания
- ↑ [news.yandex.ru/people/imangulieva_aida.html Аида Имангулиева-выдающийся учёный-востоковед].
- ↑ [www.adam.az/az.php?subaction=showfull&id=1215261600&archive=&start_from=&ucat=8,37&go=headlines&category=8 Aida İmanquliyeva], Adam.Az.
- ↑ [ru.trend.az/news/politics/1556764.html Профессор Аида Имангулиева открыла новую страницу в изучении современной арабской литературы - Наргиз Пашаева], trend.az.
- ↑ [www.kaspiy.az/articles.php?item_id=20091010083213403 Аида Имангулиева – 70], Kaspiy.
- ↑ [www.azerbaycanli.org/az/page388.html Aida İmanquliyeva(1939-1992)].
- ↑ [news.day.az/society/173284.html Аида Имангулиева занимает почетное место в нашей национальной истории как первая женщина учёный-востоковед в Азербайджане], day.az.
Отрывок, характеризующий Имангулиева, Аида Насир кызы
– Буду, буду, но расскажите. Не расскажете? Ну, так я сейчас пойду скажу.Анна Михайловна в коротких словах рассказала Наташе содержание письма с условием не говорить никому.
Честное, благородное слово, – крестясь, говорила Наташа, – никому не скажу, – и тотчас же побежала к Соне.
– Николенька…ранен…письмо… – проговорила она торжественно и радостно.
– Nicolas! – только выговорила Соня, мгновенно бледнея.
Наташа, увидав впечатление, произведенное на Соню известием о ране брата, в первый раз почувствовала всю горестную сторону этого известия.
Она бросилась к Соне, обняла ее и заплакала. – Немножко ранен, но произведен в офицеры; он теперь здоров, он сам пишет, – говорила она сквозь слезы.
– Вот видно, что все вы, женщины, – плаксы, – сказал Петя, решительными большими шагами прохаживаясь по комнате. – Я так очень рад и, право, очень рад, что брат так отличился. Все вы нюни! ничего не понимаете. – Наташа улыбнулась сквозь слезы.
– Ты не читала письма? – спрашивала Соня.
– Не читала, но она сказала, что всё прошло, и что он уже офицер…
– Слава Богу, – сказала Соня, крестясь. – Но, может быть, она обманула тебя. Пойдем к maman.
Петя молча ходил по комнате.
– Кабы я был на месте Николушки, я бы еще больше этих французов убил, – сказал он, – такие они мерзкие! Я бы их побил столько, что кучу из них сделали бы, – продолжал Петя.
– Молчи, Петя, какой ты дурак!…
– Не я дурак, а дуры те, кто от пустяков плачут, – сказал Петя.
– Ты его помнишь? – после минутного молчания вдруг спросила Наташа. Соня улыбнулась: «Помню ли Nicolas?»
– Нет, Соня, ты помнишь ли его так, чтоб хорошо помнить, чтобы всё помнить, – с старательным жестом сказала Наташа, видимо, желая придать своим словам самое серьезное значение. – И я помню Николеньку, я помню, – сказала она. – А Бориса не помню. Совсем не помню…
– Как? Не помнишь Бориса? – спросила Соня с удивлением.
– Не то, что не помню, – я знаю, какой он, но не так помню, как Николеньку. Его, я закрою глаза и помню, а Бориса нет (она закрыла глаза), так, нет – ничего!
– Ах, Наташа, – сказала Соня, восторженно и серьезно глядя на свою подругу, как будто она считала ее недостойной слышать то, что она намерена была сказать, и как будто она говорила это кому то другому, с кем нельзя шутить. – Я полюбила раз твоего брата, и, что бы ни случилось с ним, со мной, я никогда не перестану любить его во всю жизнь.
Наташа удивленно, любопытными глазами смотрела на Соню и молчала. Она чувствовала, что то, что говорила Соня, была правда, что была такая любовь, про которую говорила Соня; но Наташа ничего подобного еще не испытывала. Она верила, что это могло быть, но не понимала.
– Ты напишешь ему? – спросила она.
Соня задумалась. Вопрос о том, как писать к Nicolas и нужно ли писать и как писать, был вопрос, мучивший ее. Теперь, когда он был уже офицер и раненый герой, хорошо ли было с ее стороны напомнить ему о себе и как будто о том обязательстве, которое он взял на себя в отношении ее.
– Не знаю; я думаю, коли он пишет, – и я напишу, – краснея, сказала она.
– И тебе не стыдно будет писать ему?
Соня улыбнулась.
– Нет.
– А мне стыдно будет писать Борису, я не буду писать.
– Да отчего же стыдно?Да так, я не знаю. Неловко, стыдно.
– А я знаю, отчего ей стыдно будет, – сказал Петя, обиженный первым замечанием Наташи, – оттого, что она была влюблена в этого толстого с очками (так называл Петя своего тезку, нового графа Безухого); теперь влюблена в певца этого (Петя говорил об итальянце, Наташином учителе пенья): вот ей и стыдно.
– Петя, ты глуп, – сказала Наташа.
– Не глупее тебя, матушка, – сказал девятилетний Петя, точно как будто он был старый бригадир.
Графиня была приготовлена намеками Анны Михайловны во время обеда. Уйдя к себе, она, сидя на кресле, не спускала глаз с миниатюрного портрета сына, вделанного в табакерке, и слезы навертывались ей на глаза. Анна Михайловна с письмом на цыпочках подошла к комнате графини и остановилась.
– Не входите, – сказала она старому графу, шедшему за ней, – после, – и затворила за собой дверь.
Граф приложил ухо к замку и стал слушать.
Сначала он слышал звуки равнодушных речей, потом один звук голоса Анны Михайловны, говорившей длинную речь, потом вскрик, потом молчание, потом опять оба голоса вместе говорили с радостными интонациями, и потом шаги, и Анна Михайловна отворила ему дверь. На лице Анны Михайловны было гордое выражение оператора, окончившего трудную ампутацию и вводящего публику для того, чтоб она могла оценить его искусство.
– C'est fait! [Дело сделано!] – сказала она графу, торжественным жестом указывая на графиню, которая держала в одной руке табакерку с портретом, в другой – письмо и прижимала губы то к тому, то к другому.
