Амангельды Иманов

Амангельды Иманов
Аманкелді Үдербайұлы Иманов
Памятник Амангельды Иманову в Алматы
Место рождения:	аул № 3 Кайдаульской волости Тургайского уезда (Тургайская область) ныне Амангельдинский район,Казахстан

Амангельды́ Удербайулы́ Има́нов (каз. Аманкелді Үдербайұлы Иманов; 3 апреля 1873 года — 18 мая 1919 года) — один из лидеров Среднеазиатского восстания 1916 года против российских властей, участник установления Советской власти в Казахстане, участник гражданской войны, член РКП(б).

Биография

Амангельды Иманов родился в 1873 году в ауле № 3 Кайдаульской волости Тургайского уезда, ныне Амангельдинский район Костанайской области.

Его отец Удербай Иманов, казах из рода кипчак Среднего жуза, и мать Калампыр, не имея достаточно скота для кочевания, переселились на Байконур. Здесь Удербай занимался земледелием, частично охотой и рыболовством.

Амангельды лишился отца, когда ему было 8 лет. Юность Амангельды проходила в период активной деятельности выдающегося педагога, демократа-просветителя Ибрая Алтынсарина.

До 12 лет учился в аульной школе, затем в медресе дулыгальского имама Абдрахмана.

Здесь он проучился четыре года, освоил 3 иностранных восточных языка (турецкий, персидский, арабский языки).

В 1910 году в Терисбутаке, где жил род Амангельды, по его инициативе была построена школа.

Cоветская историография традиционно изображает лидеров просоветских сил и других видных союзников из Третьего мира «поборниками народной свободы» с необычно раннего возраста. Амангельды не стал исключением: советские биографические материалы характеризуют его как «противника британской колониальной системы», с детства включившегося в борьбу с западной буржуазией.

Публикации 1950-х годов, равно как и некоторые более поздние, приписывают ему также участие в «вооружённой борьбе против баев» в юности, что было физически возможно (в отличие от борьбы против британского империализма в пятилетнем возрасте): во время волнений 1905-1907 г. ему было уже 32 - 34 года. Тем не менее, данных об этом участии нет ни в русских, ни в казахских источниках, помимо канонической советской историографии, в которой нет ссылок на архивные материалы или документы.

«Не раз ему пришлось побывать в тюрьмах, ездить в Петербург по делам заключённых казахов», — отмечает советская энциклопедия; впрочем, без ссылок на источник. Ни в каких других публикациях не обнаружено сведений о его пребывании «в тюрьмах». Утверждение о поездках в Санкт-Петербург, тем более неоднократных, «по делам заключённых» также не нашло документального подтверждения и выглядит крайне малодостоверно.

Восстание

Восстание началось вскоре после опубликования указа Николая II от 25 июня 1916 года, названный «реквизицией», о призыве инородческого населения в возрасте 19-43 лет на прифронтовые окопные работы. Но главной причиной оказались слухи, что призовут абсолютно всё мужское население для рытья окопов на линии между русскими и немецкими войсками.

В степях Тургая повстанческое движение оказалось настолько мощным, что совладать с ним для власти представлялось весьма трудной задачей, ведь почти все военнообязанные были призваны и сражались на европейских фронтах. Во главе восставших здесь стояли военачальники Амангельды Иманов и Алиби Джангильдин. Амангельды сумел создать дисциплинированный конный отряд с четко налаженным взаимодействием частей. Главнокомандующим был сам Иманов, опиравшийся на военный совет. В разгар восстания под знаменами Амангельды находилось около 50 000 бойцов.

В октябре 1916 года войско Амангельды осадило Тургай. К нему был направлен корпус под началом генерал-лейтенанта Лаврентьева. В свою очередь, имея сведения о подходе лаврентьевцев, отряды восставших пошли им навстречу. Люди Амангельды перешли на партизанские методы. Но происходили и прямые столкновения войск, длившиеся до середины февраля 1917 года. Особым упорством отличались бои в местечке Батпаккара в полутораста километрах от Тургая. Тут располагался А. Иманов, тут находился один из многих районов неповиновения. В конце февраля войска были отозваны, оставив Дугал-Урпек в руках повстанцев.

После победы Февральской революции число повстанческих отрядов в степи резко возросло, а в конце 1917 года Амангельды занял Тургай.

Гражданская война

В октябре 1917 — январе 1918 гг. Амангельды активно участвовал в установлении Советской власти в Тургае и Тургайской области, был военным комиссаром Тургайского уезда. Вступил в ряды членов РКП(б) под влиянием Алиби Джангильдина, участвовал в работе областного съезда Советов (Оренбург, 1918).

В июле 1918 года во главе группы советских работников проводил выборы аульных и волостных Советов.

Во время Гражданской войны совместно с Джангильдиным формировал первые в Казахстане казахские национальные красноармейские части, помогал красным партизанам в тылу войск Колчака.

В ноябре 1918 года отряд под руководством Амангельды Иманова и Джангильдина овладел городом Тургай.

С переходом армии Колчака в наступление на Восточном фронте (весной 1919) алаш-ордынцы подняли антибольшевистское восстание. Амангельды Иманов был арестован представителями «Алаш-Орды» и 18 мая 1919 г. расстрелян.

Амангельды в культуре

Литература

• Габит Мусрепов — пьеса «Амангельды»
• Макан Джумагулов. Роман — дилогия «Орлы гибнут в вышине»
• Жамбыл Жабаев — поэма «Амангельды»
• Омар Шипин — стихотворения и поэмы: «Амангельды-батыр», «В степях Тургая», «От имени народа», «Уроки жизни», «Отвага Амангельды», «Мечта», «1916 год», «Тургайские сражение» и другие.
• Камил Икрамов — «Все возможное счастье» (Повесть об Амангельды Иманове)
• Олекса Десняк — «Тургайский сокол» (повесть об Амангельды Иманове).
• Павел Кузнецов — поэма «Амангельды Иманов»
• Когабай Сарсекеев — роман «Смута» \\\ Нурхан Ахметбеков — поэмы(дастаны) «Амангельды», «Жасауыл кыргыны»

Живопись

• Абильхан Кастеев — картины «Амангельды», «Наступление Амангельды», «Торгайский поход»
• Канафий Тельжанов — картина «Амангельды»

Публицистика

• Восстание 1916 года в Средней Азии и Казахстане (Сборник документов). М.: Наука, 1960.
• Нурканов А., Народный батыр, Москва, 1962.
• Турсунов X. Восстание 1916 года в Средней Азии и Казахстане. — М.: Наука, 1966.
• Сапаргалиев Г. С. Карательная политика царизма в Казахстане (1905—1917 гг.). — Алма-Ата: Казахстан, 1966.
• Амангельды Иманов: Статьи, документы, материалы. (Под ред С. Б. Бейсембаева), Алма-Ата, 1973.

Кино

• Советский кинофильм «Амангельды» (1938), режиссёр Моисей Левин, сценаристы Вс. Иванов, Г. Мустафин, Г. Мусрепов, в гл. роли Елеубай Умурзаков.

Память

• 1944 год — историческое полотно «Штаб Амангельды» заслуженного художника Казахской ССР Баки Идрисовича Урманче
• В 1947 году в Алма-Ате установлен бронзовый памятник Амангельды Иманову — конная статуя.
• В Алматы (Казахстан) в сквере ниже КБТУ на Аллеи выдающихся деятелей установлен бюст Иманова на постаменте.
• В честь Амангельды Иманова назван пик в Заилийском Алатау.
• Улица Амангульды есть в Алматы. Рядом проходит улица Масанчи - другого участника установления советской власти.
• Улицы Амангельды также есть во многих городах Казахстана: Астане, Шымкенте, Таразе, Талдыкоргане, Уральске, Костанае, Петропавловске, Павлодаре, Темиртау, Семипалатинске, Хромтау, Арыси, Балхаше, Шахтинске, Кентау и других городах.
• В Джезказгане и Сатпаеве есть улица Иманова.
• Новый жилой комплекс Астаны носит название «Амангельды».
• В Алматинской области проводится международный турнир Амангельды Иманова по современному пятиборью.
• В 1969 году в ауле Амангельды открыт музей. В 1964 году в ауле Урпек, где родился Амангельды Иманов, открылся филиал музея. Есть памятник в городе Аркалык.

Ссылки

• Восстание 1916 года в Средней Азии и Казахстане (Сборник документов). М.: Наука, 1960.
• Нурканов А., Народный батыр, Москва, 1962.
• Турсунов X. Восстание 1916 года в Средней Азии и Казахстане. — М.: Наука, 1966.
• Сапаргалиев Г. С. Карательная политика царизма в Казахстане (1905—1917 гг.). — Алма-Ата: Казахстан, 1966.
• Амангельды Иманов: Статьи, документы, материалы. (Под ред С. Б. Бейсембаева), Алма-Ата, 1973.
• Саяси түсіндірме сөздік. – Алматы, 2007. ISBN 9965-32-491-3  (казах.)
• Тарихи тұлғалар. Танымдық - көпшілік басылым. Мектеп жасындағы оқушылар мен көпшілікке арналған. Құрастырушы: Тоғысбаев Б. Сужикова А. – Алматы. “Алматыкітап баспасы”, 2009 ISBN 978-601-01-0268-2  (казах.)

Отрывок, характеризующий Амангельды Иманов

Она отворила дверь, перешагнула порог и ступила на сырую, холодную землю сеней. Обхвативший холод освежил ее. Она ощупала босой ногой спящего человека, перешагнула через него и отворила дверь в избу, где лежал князь Андрей. В избе этой было темно. В заднем углу у кровати, на которой лежало что то, на лавке стояла нагоревшая большим грибом сальная свечка.
Наташа с утра еще, когда ей сказали про рану и присутствие князя Андрея, решила, что она должна видеть его. Она не знала, для чего это должно было, но она знала, что свидание будет мучительно, и тем более она была убеждена, что оно было необходимо.
Весь день она жила только надеждой того, что ночью она уввдит его. Но теперь, когда наступила эта минута, на нее нашел ужас того, что она увидит. Как он был изуродован? Что оставалось от него? Такой ли он был, какой был этот неумолкавший стон адъютанта? Да, он был такой. Он был в ее воображении олицетворение этого ужасного стона. Когда она увидала неясную массу в углу и приняла его поднятые под одеялом колени за его плечи, она представила себе какое то ужасное тело и в ужасе остановилась. Но непреодолимая сила влекла ее вперед. Она осторожно ступила один шаг, другой и очутилась на середине небольшой загроможденной избы. В избе под образами лежал на лавках другой человек (это был Тимохин), и на полу лежали еще два какие то человека (это были доктор и камердинер).
Камердинер приподнялся и прошептал что то. Тимохин, страдая от боли в раненой ноге, не спал и во все глаза смотрел на странное явление девушки в бедой рубашке, кофте и вечном чепчике. Сонные и испуганные слова камердинера; «Чего вам, зачем?» – только заставили скорее Наташу подойти и тому, что лежало в углу. Как ни страшно, ни непохоже на человеческое было это тело, она должна была его видеть. Она миновала камердинера: нагоревший гриб свечки свалился, и она ясно увидала лежащего с выпростанными руками на одеяле князя Андрея, такого, каким она его всегда видела.
Он был таков же, как всегда; но воспаленный цвет его лица, блестящие глаза, устремленные восторженно на нее, а в особенности нежная детская шея, выступавшая из отложенного воротника рубашки, давали ему особый, невинный, ребяческий вид, которого, однако, она никогда не видала в князе Андрее. Она подошла к нему и быстрым, гибким, молодым движением стала на колени.
Он улыбнулся и протянул ей руку.


Для князя Андрея прошло семь дней с того времени, как он очнулся на перевязочном пункте Бородинского поля. Все это время он находился почти в постояниом беспамятстве. Горячечное состояние и воспаление кишок, которые были повреждены, по мнению доктора, ехавшего с раненым, должны были унести его. Но на седьмой день он с удовольствием съел ломоть хлеба с чаем, и доктор заметил, что общий жар уменьшился. Князь Андрей поутру пришел в сознание. Первую ночь после выезда из Москвы было довольно тепло, и князь Андрей был оставлен для ночлега в коляске; но в Мытищах раненый сам потребовал, чтобы его вынесли и чтобы ему дали чаю. Боль, причиненная ему переноской в избу, заставила князя Андрея громко стонать и потерять опять сознание. Когда его уложили на походной кровати, он долго лежал с закрытыми глазами без движения. Потом он открыл их и тихо прошептал: «Что же чаю?» Памятливость эта к мелким подробностям жизни поразила доктора. Он пощупал пульс и, к удивлению и неудовольствию своему, заметил, что пульс был лучше. К неудовольствию своему это заметил доктор потому, что он по опыту своему был убежден, что жить князь Андрей не может и что ежели он не умрет теперь, то он только с большими страданиями умрет несколько времени после. С князем Андреем везли присоединившегося к ним в Москве майора его полка Тимохина с красным носиком, раненного в ногу в том же Бородинском сражении. При них ехал доктор, камердинер князя, его кучер и два денщика.
Князю Андрею дали чаю. Он жадно пил, лихорадочными глазами глядя вперед себя на дверь, как бы стараясь что то понять и припомнить.
– Не хочу больше. Тимохин тут? – спросил он. Тимохин подполз к нему по лавке.
– Я здесь, ваше сиятельство.
– Как рана?
– Моя то с? Ничего. Вот вы то? – Князь Андрей опять задумался, как будто припоминая что то.
– Нельзя ли достать книгу? – сказал он.
– Какую книгу?
– Евангелие! У меня нет.
Доктор обещался достать и стал расспрашивать князя о том, что он чувствует. Князь Андрей неохотно, но разумно отвечал на все вопросы доктора и потом сказал, что ему надо бы подложить валик, а то неловко и очень больно. Доктор и камердинер подняли шинель, которою он был накрыт, и, морщась от тяжкого запаха гнилого мяса, распространявшегося от раны, стали рассматривать это страшное место. Доктор чем то очень остался недоволен, что то иначе переделал, перевернул раненого так, что тот опять застонал и от боли во время поворачивания опять потерял сознание и стал бредить. Он все говорил о том, чтобы ему достали поскорее эту книгу и подложили бы ее туда.
– И что это вам стоит! – говорил он. – У меня ее нет, – достаньте, пожалуйста, подложите на минуточку, – говорил он жалким голосом.
Доктор вышел в сени, чтобы умыть руки.
– Ах, бессовестные, право, – говорил доктор камердинеру, лившему ему воду на руки. – Только на минуту не досмотрел. Ведь вы его прямо на рану положили. Ведь это такая боль, что я удивляюсь, как он терпит.
– Мы, кажется, подложили, господи Иисусе Христе, – говорил камердинер.
В первый раз князь Андрей понял, где он был и что с ним было, и вспомнил то, что он был ранен и как в ту минуту, когда коляска остановилась в Мытищах, он попросился в избу. Спутавшись опять от боли, он опомнился другой раз в избе, когда пил чай, и тут опять, повторив в своем воспоминании все, что с ним было, он живее всего представил себе ту минуту на перевязочном пункте, когда, при виде страданий нелюбимого им человека, ему пришли эти новые, сулившие ему счастие мысли. И мысли эти, хотя и неясно и неопределенно, теперь опять овладели его душой. Он вспомнил, что у него было теперь новое счастье и что это счастье имело что то такое общее с Евангелием. Потому то он попросил Евангелие. Но дурное положение, которое дали его ране, новое переворачиванье опять смешали его мысли, и он в третий раз очнулся к жизни уже в совершенной тишине ночи. Все спали вокруг него. Сверчок кричал через сени, на улице кто то кричал и пел, тараканы шелестели по столу и образам, в осенняя толстая муха билась у него по изголовью и около сальной свечи, нагоревшей большим грибом и стоявшей подле него.
Душа его была не в нормальном состоянии. Здоровый человек обыкновенно мыслит, ощущает и вспоминает одновременно о бесчисленном количестве предметов, но имеет власть и силу, избрав один ряд мыслей или явлений, на этом ряде явлений остановить все свое внимание. Здоровый человек в минуту глубочайшего размышления отрывается, чтобы сказать учтивое слово вошедшему человеку, и опять возвращается к своим мыслям. Душа же князя Андрея была не в нормальном состоянии в этом отношении. Все силы его души были деятельнее, яснее, чем когда нибудь, но они действовали вне его воли. Самые разнообразные мысли и представления одновременно владели им. Иногда мысль его вдруг начинала работать, и с такой силой, ясностью и глубиною, с какою никогда она не была в силах действовать в здоровом состоянии; но вдруг, посредине своей работы, она обрывалась, заменялась каким нибудь неожиданным представлением, и не было сил возвратиться к ней.
«Да, мне открылась новое счастье, неотъемлемое от человека, – думал он, лежа в полутемной тихой избе и глядя вперед лихорадочно раскрытыми, остановившимися глазами. Счастье, находящееся вне материальных сил, вне материальных внешних влияний на человека, счастье одной души, счастье любви! Понять его может всякий человек, но сознать и предписать его мот только один бог. Но как же бог предписал этот закон? Почему сын?.. И вдруг ход мыслей этих оборвался, и князь Андрей услыхал (не зная, в бреду или в действительности он слышит это), услыхал какой то тихий, шепчущий голос, неумолкаемо в такт твердивший: „И пити пити питии“ потом „и ти тии“ опять „и пити пити питии“ опять „и ти ти“. Вместе с этим, под звук этой шепчущей музыки, князь Андрей чувствовал, что над лицом его, над самой серединой воздвигалось какое то странное воздушное здание из тонких иголок или лучинок. Он чувствовал (хотя это и тяжело ему было), что ему надо было старательна держать равновесие, для того чтобы воздвигавшееся здание это не завалилось; но оно все таки заваливалось и опять медленно воздвигалось при звуках равномерно шепчущей музыки. „Тянется! тянется! растягивается и все тянется“, – говорил себе князь Андрей. Вместе с прислушаньем к шепоту и с ощущением этого тянущегося и воздвигающегося здания из иголок князь Андрей видел урывками и красный, окруженный кругом свет свечки и слышал шуршанъе тараканов и шуршанье мухи, бившейся на подушку и на лицо его. И всякий раз, как муха прикасалась к егв лицу, она производила жгучее ощущение; но вместе с тем его удивляло то, что, ударяясь в самую область воздвигавшегося на лице его здания, муха не разрушала его. Но, кроме этого, было еще одно важное. Это было белое у двери, это была статуя сфинкса, которая тоже давила его.
«Но, может быть, это моя рубашка на столе, – думал князь Андрей, – а это мои ноги, а это дверь; но отчего же все тянется и выдвигается и пити пити пити и ти ти – и пити пити пити… – Довольно, перестань, пожалуйста, оставь, – тяжело просил кого то князь Андрей. И вдруг опять выплывала мысль и чувство с необыкновенной ясностью и силой.
«Да, любовь, – думал он опять с совершенной ясностью), но не та любовь, которая любит за что нибудь, для чего нибудь или почему нибудь, но та любовь, которую я испытал в первый раз, когда, умирая, я увидал своего врага и все таки полюбил его. Я испытал то чувство любви, которая есть самая сущность души и для которой не нужно предмета. Я и теперь испытываю это блаженное чувство. Любить ближних, любить врагов своих. Все любить – любить бога во всех проявлениях. Любить человека дорогого можно человеческой любовью; но только врага можно любить любовью божеской. И от этого то я испытал такую радость, когда я почувствовал, что люблю того человека. Что с ним? Жив ли он… Любя человеческой любовью, можно от любви перейти к ненависти; но божеская любовь не может измениться. Ничто, ни смерть, ничто не может разрушить ее. Она есть сущность души. А сколь многих людей я ненавидел в своей жизни. И из всех людей никого больше не любил я и не ненавидел, как ее». И он живо представил себе Наташу не так, как он представлял себе ее прежде, с одною ее прелестью, радостной для себя; но в первый раз представил себе ее душу. И он понял ее чувство, ее страданья, стыд, раскаянье. Он теперь в первый раз поняд всю жестокость своего отказа, видел жестокость своего разрыва с нею. «Ежели бы мне было возможно только еще один раз увидать ее. Один раз, глядя в эти глаза, сказать…»