Иманс, Поль

Поль Иманс фр. Paul Hymans<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Министр иностранных дел Бельгии
21 января 1939 года — 21 февраля 1939 года
Предшественник:	Поль-Анри Спаак
Преемник:	Эжен Судан
Министр иностранных дел Бельгии
20 ноября 1934 года — 19 марта 1935 года
Предшественник:	Анри Жаспар
Преемник:	Поль ван Зеланд
Министр иностранных дел Бельгии
22 ноября 1927 года — 12 июня 1934 года
Предшественник:	Эмиль Вандервельде
Преемник:	Анри Жаспар
Министр иностранных дел Бельгии
11 марта 1924 года — 5 апреля 1925 года
Предшественник:	Анри Жаспар
Преемник:	Альберик Рюзетт
Министр иностранных дел Бельгии
1 января 1918 года — 28 августа 1920 года
Предшественник:	Шарль де Броквиль
Преемник:	Леон Делакруа
Рождение:	23 марта 1865(1865-03-23) Иксель, Бельгия
Смерть:	8 марта 1941(1941-03-08) (75 лет) Ницца, Франция
Партия:	Либеральная партия
Образование:	Брюссельский свободный университет
Награды:

Поль Луи Адриен Анри Иманс (фр. Paul Louis Adrien Henri Hymans; 23 марта 1865, Иксель, Бельгия — 8 марта 1941, Ницца, Франция) — бельгийский дипломат и государственный деятель, пять раз занимавший должность министра иностранных дел Бельгии, президент Лиги Наций (1920—1921 и 1932—1933).

Биография

Родился в зажиточной семье среднего класса. Его отцом был писатель и историк Луи Иманс. По окончании Брюссельского свободного университета получил докторскую степень в области права и занимался юридической практикой в Брюсселе. Позже начал преподавательскую деятельность в Брюссельском свободном университете, в Школе политических и социальных наук. Одновременно являлся политическим обозревателем газеты La Meuseю По просьбе короля Леопольда III работал над задачей внедрения в стране института референдумов.

Вступив в Либеральную партию, стал лидером её левого крыла. С 1900 до конца жизни являлся депутатом Палаты представителей от Брюсселя. В 1919 г. вместе с Шарлем де Броквилем и Эмилем Вандервельде инициировал законы о всеобщем избирательном праве для мужчин (один человек, один голос) и обязательное образование.

После начала Первой мировой войны в 1914 г. принимал участие в дипломатической миссии в США.

• 1915 г. — был назначен специальным представителем правительства в Лондоне,
• 1917—1918 гг. — министр экономики (правительство в изгнании),
• 1918—1920 гг. — министр иностранных дел. Возглавлял бельгийскую делегацию на Парижской мирной конференции (1919). Внес большой вклад в передаче Бельгии Эйпен-Мальмеди и решению вопроса по статусу Шельды, а также получению мандата на Руанду-Урунди (Соглашение Ортс-Милнье, 1919). Сыграл значительную роль в создании Лиги Наций, став её вторым председателем (1920-21),
• 1924—1925 и 1927—1935 гг. — вновь министр иностранных дел Бельгии. Значительное внимание уделял взаимоотношением с Веймарской Республикой (план Дауэса, 1924; Локарнские договоры, 1925; Пакт Келлога-Бриана, 1928). Считается одним из авторов идеи заключения экономического союза между Бельгией, Нидерландами и Люксембургом, что в конечном счете привело к заключению Таможенного союза в 1944 г.,
• 1926—1927 гг. — министр юстиции,
• 1935—1936 гг. — министр без портфеля,
• январь-февраль 1939 г. — министр иностранных дел Бельгии.

На момент начала Второй мировой войны являлся государственным министром и вице-президентом Брюссельского свободного университета.

Был масоном, принадлежал к ложе Les Amis Philanthropes.

Умер в эмиграции во Франции.

Награды

Бельгия:

• Орден Леопольда I и Орден Короны,
• Гражданский Крест 1-го класса,
• Медаль Национогоо возрождения,
• Памятная медаль правления короля Леопольда II,
• Медаль столетия Независимости Бельгии.

Другие государства:

• Большой крест ордена Святого Михаила и Святого Георгия (Великобритания),
• Большой крест ордена Святых Маврикия и Лазаря (Италия),
• Большой крест ордена Святого Григория Великого (Ватикан),
• Большой крест ордена Адольфа Нассау (Люксембург),
• Большой крест Национального ордена Кондора Андов (Боливия),
• Большой крест ордена Свободы (Венесуэла),
• Большой крест ордена Трех звезд (Латвия),
• Большой крест ордена Белого орла (Югославия),
• Большой крест ордена Белого орла (Польша),
• Большой крест ордена Восходящего солнца (Япония),
• Большой крест ордена Белой розы Финляндии,
• Большой крест ордена Нидерландского льва,
• Большой крест ордена Данеброг (Дания),
• Большой крест ордена Мухаммеда Али (Египет),
• Большой крест ордена Звезды Румынии,
• Королевский венгерский орден Святого Стефана,
• Большой крест ордена Звезды Эфиопии,
• Большой крест ордена Скандербега (Албания),
• Большой крест ордена Исландского сокола,
• Большой крест ордена Святого Олафа (Норвегия),
• Большой крест ордена Князя Даниила I (Черногория),
• Большой крест ордена Христа (Португалия),
• Большой крест ордена Бояки (Колумбия),
• Большой крест ордена Карлоса III (Испания),
• Большой крест ордена Солнца Перу,
• Большой крест ордена Вазы (Швеция),
• Большой крест ордена Короны (Иран).

Источники

• Hugh Robert Boudin, "Crocq, Jean-Jacques", dans : Dictionnaire historique du protestantisme et de l'anglicanisme en Belgique du 16e siècle à nos jours, Arquennes, 2014.
• Robert Fenaux, Paul Hymans - Un homme, un temps - 1865-1941, préface de Maurice Bourquin, Bruxelles, Ed. Office de Publicité S. C., 1945, 507 pp.
• Robert Fenaux, « Hymans Paul », dans : Biographie Nationale de Belgique, t. XXIX, Bruxelles, 1956-1957, col. 712-718.
• Catherine Leclercq, Jacques de Lalaing. Artiste et homme du monde (1858-1917). Avec de larges extraits de son journal, Bruxelles, Académie royale de Belgique, 2006, p. 82, 85-86, 166, 168.

Отрывок, характеризующий Иманс, Поль

Пьера с тринадцатью другими отвели на Крымский Брод, в каретный сарай купеческого дома. Проходя по улицам, Пьер задыхался от дыма, который, казалось, стоял над всем городом. С разных сторон виднелись пожары. Пьер тогда еще не понимал значения сожженной Москвы и с ужасом смотрел на эти пожары.
В каретном сарае одного дома у Крымского Брода Пьер пробыл еще четыре дня и во время этих дней из разговора французских солдат узнал, что все содержащиеся здесь ожидали с каждым днем решения маршала. Какого маршала, Пьер не мог узнать от солдат. Для солдата, очевидно, маршал представлялся высшим и несколько таинственным звеном власти.
Эти первые дни, до 8 го сентября, – дня, в который пленных повели на вторичный допрос, были самые тяжелые для Пьера.

Х
8 го сентября в сарай к пленным вошел очень важный офицер, судя по почтительности, с которой с ним обращались караульные. Офицер этот, вероятно, штабный, с списком в руках, сделал перекличку всем русским, назвав Пьера: celui qui n'avoue pas son nom [тот, который не говорит своего имени]. И, равнодушно и лениво оглядев всех пленных, он приказал караульному офицеру прилично одеть и прибрать их, прежде чем вести к маршалу. Через час прибыла рота солдат, и Пьера с другими тринадцатью повели на Девичье поле. День был ясный, солнечный после дождя, и воздух был необыкновенно чист. Дым не стлался низом, как в тот день, когда Пьера вывели из гауптвахты Зубовского вала; дым поднимался столбами в чистом воздухе. Огня пожаров нигде не было видно, но со всех сторон поднимались столбы дыма, и вся Москва, все, что только мог видеть Пьер, было одно пожарище. Со всех сторон виднелись пустыри с печами и трубами и изредка обгорелые стены каменных домов. Пьер приглядывался к пожарищам и не узнавал знакомых кварталов города. Кое где виднелись уцелевшие церкви. Кремль, неразрушенный, белел издалека с своими башнями и Иваном Великим. Вблизи весело блестел купол Ново Девичьего монастыря, и особенно звонко слышался оттуда благовест. Благовест этот напомнил Пьеру, что было воскресенье и праздник рождества богородицы. Но казалось, некому было праздновать этот праздник: везде было разоренье пожарища, и из русского народа встречались только изредка оборванные, испуганные люди, которые прятались при виде французов.
Очевидно, русское гнездо было разорено и уничтожено; но за уничтожением этого русского порядка жизни Пьер бессознательно чувствовал, что над этим разоренным гнездом установился свой, совсем другой, но твердый французский порядок. Он чувствовал это по виду тех, бодро и весело, правильными рядами шедших солдат, которые конвоировали его с другими преступниками; он чувствовал это по виду какого то важного французского чиновника в парной коляске, управляемой солдатом, проехавшего ему навстречу. Он это чувствовал по веселым звукам полковой музыки, доносившимся с левой стороны поля, и в особенности он чувствовал и понимал это по тому списку, который, перекликая пленных, прочел нынче утром приезжавший французский офицер. Пьер был взят одними солдатами, отведен в одно, в другое место с десятками других людей; казалось, они могли бы забыть про него, смешать его с другими. Но нет: ответы его, данные на допросе, вернулись к нему в форме наименования его: celui qui n'avoue pas son nom. И под этим названием, которое страшно было Пьеру, его теперь вели куда то, с несомненной уверенностью, написанною на их лицах, что все остальные пленные и он были те самые, которых нужно, и что их ведут туда, куда нужно. Пьер чувствовал себя ничтожной щепкой, попавшей в колеса неизвестной ему, но правильно действующей машины.
Пьера с другими преступниками привели на правую сторону Девичьего поля, недалеко от монастыря, к большому белому дому с огромным садом. Это был дом князя Щербатова, в котором Пьер часто прежде бывал у хозяина и в котором теперь, как он узнал из разговора солдат, стоял маршал, герцог Экмюльский.
Их подвели к крыльцу и по одному стали вводить в дом. Пьера ввели шестым. Через стеклянную галерею, сени, переднюю, знакомые Пьеру, его ввели в длинный низкий кабинет, у дверей которого стоял адъютант.
Даву сидел на конце комнаты над столом, с очками на носу. Пьер близко подошел к нему. Даву, не поднимая глаз, видимо справлялся с какой то бумагой, лежавшей перед ним. Не поднимая же глаз, он тихо спросил:
– Qui etes vous? [Кто вы такой?]
Пьер молчал оттого, что не в силах был выговорить слова. Даву для Пьера не был просто французский генерал; для Пьера Даву был известный своей жестокостью человек. Глядя на холодное лицо Даву, который, как строгий учитель, соглашался до времени иметь терпение и ждать ответа, Пьер чувствовал, что всякая секунда промедления могла стоить ему жизни; но он не знал, что сказать. Сказать то же, что он говорил на первом допросе, он не решался; открыть свое звание и положение было и опасно и стыдно. Пьер молчал. Но прежде чем Пьер успел на что нибудь решиться, Даву приподнял голову, приподнял очки на лоб, прищурил глаза и пристально посмотрел на Пьера.
– Я знаю этого человека, – мерным, холодным голосом, очевидно рассчитанным для того, чтобы испугать Пьера, сказал он. Холод, пробежавший прежде по спине Пьера, охватил его голову, как тисками.
– Mon general, vous ne pouvez pas me connaitre, je ne vous ai jamais vu… [Вы не могли меня знать, генерал, я никогда не видал вас.]
– C'est un espion russe, [Это русский шпион,] – перебил его Даву, обращаясь к другому генералу, бывшему в комнате и которого не заметил Пьер. И Даву отвернулся. С неожиданным раскатом в голосе Пьер вдруг быстро заговорил.
– Non, Monseigneur, – сказал он, неожиданно вспомнив, что Даву был герцог. – Non, Monseigneur, vous n'avez pas pu me connaitre. Je suis un officier militionnaire et je n'ai pas quitte Moscou. [Нет, ваше высочество… Нет, ваше высочество, вы не могли меня знать. Я офицер милиции, и я не выезжал из Москвы.]
– Votre nom? [Ваше имя?] – повторил Даву.
– Besouhof. [Безухов.]
– Qu'est ce qui me prouvera que vous ne mentez pas? [Кто мне докажет, что вы не лжете?]
– Monseigneur! [Ваше высочество!] – вскрикнул Пьер не обиженным, но умоляющим голосом.
Даву поднял глаза и пристально посмотрел на Пьера. Несколько секунд они смотрели друг на друга, и этот взгляд спас Пьера. В этом взгляде, помимо всех условий войны и суда, между этими двумя людьми установились человеческие отношения. Оба они в эту одну минуту смутно перечувствовали бесчисленное количество вещей и поняли, что они оба дети человечества, что они братья.
В первом взгляде для Даву, приподнявшего только голову от своего списка, где людские дела и жизнь назывались нумерами, Пьер был только обстоятельство; и, не взяв на совесть дурного поступка, Даву застрелил бы его; но теперь уже он видел в нем человека. Он задумался на мгновение.
– Comment me prouverez vous la verite de ce que vous me dites? [Чем вы докажете мне справедливость ваших слов?] – сказал Даву холодно.
Пьер вспомнил Рамбаля и назвал его полк, и фамилию, и улицу, на которой был дом.
– Vous n'etes pas ce que vous dites, [Вы не то, что вы говорите.] – опять сказал Даву.
Пьер дрожащим, прерывающимся голосом стал приводить доказательства справедливости своего показания.