Имбирные
| Имбирные | |||||||||||||||
 Альпиния пурпурная (Alpinia purpurata) | |||||||||||||||
| Научная классификация | |||||||||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
|
промежуточные ранги
| |||||||||||||||
| Международное научное название | |||||||||||||||
|
Zingiberaceae Martynov, 1820 | |||||||||||||||
| Синонимы | |||||||||||||||
| |||||||||||||||
| Подсемейства | |||||||||||||||
| |||||||||||||||
Имби́рные (лат. Zingiberáceae) — семейство однодольных растений, включающее около 52 родов и более 1580 видов, распространённых в тропических и субтропических районах Южной и Юго-Восточной Азии, а также Африки и Америки.
Известны в культуре как пряно-пищевые, лекарственные и декоративные растения (имбирь аптечный, кардамон, куркума и др.). В умеренных широтах некоторые Имбирные культивируют в оранжереях.
Биологическая характеристика
| ||||||||||
| ||||||||||
Имбирные — многолетние ароматические травы с мясистым корневищем и часто с клубневидными корнями. Листья двурядные, с длинными влагалищами и язычком.
Цветки обычно в соцветиях, реже одиночные, большей частью обоеполые, правильные или неправильные. Завязь нижняя. Плод — коробочка, реже — ягодовидный. Все части растений содержат эфирные масла.
Таксономия
- Подсемейство Siphonochiloideae
- Триба Siphonochileae
- Подсемейство Tamijioideae
- Подсемейство Alpinioideae
- Siliquamomum Baill. (Incertae Sedis)
- Триба Alpinieae
- Триба Riedelieae
- Подсемейство Zingiberoideae
- Caulokaempferia K.Larsen (Incertae Sedis)
- Триба Zingibereae
- Boesenbergia
- Camptandra
- Cautleya
- Cornukaempferia
- Curcuma L. — Куркума
- Curcumorpha
- Distichochlamys
- Haniffia
- Haplochorema
- Hedychium
- Hitchenia
- Kaempferia L. — Кемпферия
- Laosanthus
- Nanochilus
- Paracautleya
- Parakaempferia
- Pommereschea
- Pyrgophyllum
- Rhynchanthus
- Roscoea — Роскоя, в том числе Roscoea bhutanica
- Scaphochlamys
- Smithatris
- Stadiochilus
- Stahlianthus
- Zingiber Boehm. — Имбирь
- Триба Globbeae
Применение
Корневища имбиря аптечного (Zingiber officinale) (имбирный корень — Rhizoma Zingiberis) дают популярную приправу «имбирь»; корневища куркумы цедоария (Curcuma zedoaria) известны в торговле под именем «цитварного корня» (Rhizoma Zeodorariae); корневища альпинии лекарственной (Alpinia officinarum) идут в продажу под именем Rhizoma Galangae. Плоды Elettaria cardamomum продаются под именем «малабарского кардамона». Из корневища куркумы длинной (Curcuma longa) добывается жёлтая краска. Крахмальная мука, добываемая из корневищ Curcuma angustifolia и Curcuma leucorrhiza, известна в торговле под именем «ост-индского аррорута». Наконец, некоторые виды Hedychium, Kostus, Kaempferia и другие разводятся в оранжереях, как декоративные растения.
Напишите отзыв о статье "Имбирные"
Примечания
- ↑ Об условности указания класса однодольных в качестве вышестоящего таксона для описываемой в данной статье группы растений см. раздел «Системы APG» статьи «Однодольные».
Литература
- Жизнь растений. Т. 6 — М.-Л.
Отрывок, характеризующий Имбирные
Князь Багратион посмотрел на Тушина и, видимо не желая выказать недоверия к резкому суждению Болконского и, вместе с тем, чувствуя себя не в состоянии вполне верить ему, наклонил голову и сказал Тушину, что он может итти. Князь Андрей вышел за ним.– Вот спасибо: выручил, голубчик, – сказал ему Тушин.
Князь Андрей оглянул Тушина и, ничего не сказав, отошел от него. Князю Андрею было грустно и тяжело. Всё это было так странно, так непохоже на то, чего он надеялся.
«Кто они? Зачем они? Что им нужно? И когда всё это кончится?» думал Ростов, глядя на переменявшиеся перед ним тени. Боль в руке становилась всё мучительнее. Сон клонил непреодолимо, в глазах прыгали красные круги, и впечатление этих голосов и этих лиц и чувство одиночества сливались с чувством боли. Это они, эти солдаты, раненые и нераненые, – это они то и давили, и тяготили, и выворачивали жилы, и жгли мясо в его разломанной руке и плече. Чтобы избавиться от них, он закрыл глаза.
Он забылся на одну минуту, но в этот короткий промежуток забвения он видел во сне бесчисленное количество предметов: он видел свою мать и ее большую белую руку, видел худенькие плечи Сони, глаза и смех Наташи, и Денисова с его голосом и усами, и Телянина, и всю свою историю с Теляниным и Богданычем. Вся эта история была одно и то же, что этот солдат с резким голосом, и эта то вся история и этот то солдат так мучительно, неотступно держали, давили и все в одну сторону тянули его руку. Он пытался устраняться от них, но они не отпускали ни на волос, ни на секунду его плечо. Оно бы не болело, оно было бы здорово, ежели б они не тянули его; но нельзя было избавиться от них.
Он открыл глаза и поглядел вверх. Черный полог ночи на аршин висел над светом углей. В этом свете летали порошинки падавшего снега. Тушин не возвращался, лекарь не приходил. Он был один, только какой то солдатик сидел теперь голый по другую сторону огня и грел свое худое желтое тело.
«Никому не нужен я! – думал Ростов. – Некому ни помочь, ни пожалеть. А был же и я когда то дома, сильный, веселый, любимый». – Он вздохнул и со вздохом невольно застонал.
– Ай болит что? – спросил солдатик, встряхивая свою рубаху над огнем, и, не дожидаясь ответа, крякнув, прибавил: – Мало ли за день народу попортили – страсть!
Ростов не слушал солдата. Он смотрел на порхавшие над огнем снежинки и вспоминал русскую зиму с теплым, светлым домом, пушистою шубой, быстрыми санями, здоровым телом и со всею любовью и заботою семьи. «И зачем я пошел сюда!» думал он.
На другой день французы не возобновляли нападения, и остаток Багратионова отряда присоединился к армии Кутузова.
Князь Василий не обдумывал своих планов. Он еще менее думал сделать людям зло для того, чтобы приобрести выгоду. Он был только светский человек, успевший в свете и сделавший привычку из этого успеха. У него постоянно, смотря по обстоятельствам, по сближениям с людьми, составлялись различные планы и соображения, в которых он сам не отдавал себе хорошенько отчета, но которые составляли весь интерес его жизни. Не один и не два таких плана и соображения бывало у него в ходу, а десятки, из которых одни только начинали представляться ему, другие достигались, третьи уничтожались. Он не говорил себе, например: «Этот человек теперь в силе, я должен приобрести его доверие и дружбу и через него устроить себе выдачу единовременного пособия», или он не говорил себе: «Вот Пьер богат, я должен заманить его жениться на дочери и занять нужные мне 40 тысяч»; но человек в силе встречался ему, и в ту же минуту инстинкт подсказывал ему, что этот человек может быть полезен, и князь Василий сближался с ним и при первой возможности, без приготовления, по инстинкту, льстил, делался фамильярен, говорил о том, о чем нужно было.
Пьер был у него под рукою в Москве, и князь Василий устроил для него назначение в камер юнкеры, что тогда равнялось чину статского советника, и настоял на том, чтобы молодой человек с ним вместе ехал в Петербург и остановился в его доме. Как будто рассеянно и вместе с тем с несомненной уверенностью, что так должно быть, князь Василий делал всё, что было нужно для того, чтобы женить Пьера на своей дочери. Ежели бы князь Василий обдумывал вперед свои планы, он не мог бы иметь такой естественности в обращении и такой простоты и фамильярности в сношении со всеми людьми, выше и ниже себя поставленными. Что то влекло его постоянно к людям сильнее или богаче его, и он одарен был редким искусством ловить именно ту минуту, когда надо и можно было пользоваться людьми.
