Императорский пингвин

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Императорский пингвин
Научная классификация
Международное научное название

Aptenodytes forsteri (G.R. Gray, 1844)

Охранный статус

<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение

Близки к уязвимому положению
IUCN 3.1 Near Threatened: [www.iucnredlist.org/details/106003849 106003849 ]

Систематика
на Викивидах

Изображения
на Викискладе

Импера́торский пингви́н[1] (лат. Aptenodytes forsteri) — самый крупный и тяжёлый из современных видов семейства пингвиновых. В среднем рост составляет около 122 см, а вес колеблется между 22 и 45 кг. Голова и задняя часть тела черная, брюшная часть — белая, к верху становящаяся жёлтой. Как и все пингвиновые, императорские пингвины не умеют летать. Вместе с королевским пингвином относится к роду императорских пингвинов (Aptenodytes). Видовое латинское название дано в честь немецкого учёного Иоганна Форстера (1729—1798)[2].





Внешний вид

Самцы императорского пингвина достигают роста 130 см и весят в среднем 35—40 кг, но максимально вес самца может достигать 50 кг. Самки достигают 114 см роста и 32 кг веса. Это самый крупный из всех современных пингвинов. Мускульная масса императорского пингвина также является самой большой из всех видов птиц (в основном за счёт грудных мускулов). Оперение императорского пингвина на спине чёрное, а на груди белое, что делает его в воде менее заметным для врагов. Под шеей и на щеках у них жёлто-оранжевая окраска. Птенцы покрыты белым или серовато-белым пухом.

История изучения

Императорский пингвин был открыт экспедицией Беллинсгаузена 1819—1822 годов.

Значительный вклад в изучение императорского пингвина был сделан антарктической экспедицией Роберта Скотта 1910—1913 гг. когда группа из трёх человек (в том числе Эдриана Уилсона) отправилась с базы на мысе Эванса в заливе Мак-Мёрдо на мыс Крозье, где добыли несколько яиц пингвинов, что было важно для изучения эмбрионального периода развития этих птиц[3].

Распространение

Императорский пингвин из всех видов пингвинов заходит далее всего на юг. Около 300 тысяч особей императорского пингвина живут на льдинах вокруг Антарктиды, но для спаривания и высиживания яиц мигрируют на материк.

До 2009 года считалось, что всего в мире существует 34 их колонии. В результате изучения спутниковых изображений Антарктики ([lima.nasa.gov/ LandSat Image Mosaic of Antarctica]) учёными было обнаружено 38 следов помёта на снегу, что соответствует 38 местам зимовки, то есть такому же количеству колоний[4].

Питание

Как морская птица императорский пингвин охотится исключительно в океане. Он питается рыбой, кальмарами и крилем. Императорские пингвины охотятся в группах. Эти группы плывут прямо в косяк рыбы и быстро в нём нападают на добычу, клюя всё, что перед ними возникает. Мелкую добычу они едят прямо в воде, а с более крупной добычей они должны выплыть на поверхность, чтобы её разделать. Охотясь, императорские пингвины преодолевают большие расстояния, двигаясь со скоростью 3—6 км/ч и опускаясь на глубину до 535 метров. При необходимости они могут провести под водой до 15 минут. Чем больше света, тем глубже они ныряют, так как их главным ориентиром при охоте является зрение, а не слух или эхолот.

Образ жизни и поведение

Колонии императорских пингвинов находятся в естественных укрытиях: за утёсами и крупными льдинами с обязательным наличием участков открытой воды. Самые большие колонии насчитывают до десяти тысяч особей. Часто императорские пингвины передвигаются лёжа на брюхе, работая лапами и крыльями.

Для того, чтобы согреться, императорские пингвины собираются в плотные группы, внутри которых температура может достигать +35 градусов при температуре окружающего воздуха −20 °C. При этом пингвины постоянно перемещаются от края группы в центр и обратно, чтобы все находились в равных условиях.

Около двух месяцев в году императорские пингвины проводят в море, остальное время уходит на продолжение рода.

Императорский пингвин, несмотря на гордый вид и название, является очень осторожной и даже пугливой птицей. Многие попытки окольцевать его не увенчались успехом, так как при приближении потенциальной опасности начиналась такая паника, что пингвины разбегались, бросая яйца и птенцов.[5].

Размножение

Императорские пингвины начинают размножаться в мае — июне, когда в местах их обитания температура опускается ниже −50 °C, а ветер дует со скоростью до 200 км/ч. В связи с такими погодными условиями птенцы императорского пингвина очень медленно развиваются. Гнездовые колонии императорских пингвинов расположены на прибрежных льдах, изредка на континенте. Колонии расположены в местах с наиболее благоприятным микроклиматом, имеющих защиту от ветров, дующих в это время года из середины материка, например, среди утёсов, ледников или в неровностях льда. Но также рядом с колонией должны быть расположены открытые полыньи, трещины или участки свободного ото льда моря. Это необходимо птицам для питания и кормления птенцов. При сильных морозах пингвины сбиваются в тесные группы, в отличие, например, от пингвинов Адели, которые согреваются парами на строго ограниченной гнездовой территории.

Императорские пингвины пребывают у побережья Антарктиды около 10 месяцев. Первые птицы на местах гнездования появляются в конце антарктического лета (середина марта-середина апреля). Здесь птицы объединяются в пары, сопровождая этот процесс криками и частыми драками. Так формируется колония. Максимальный размер колонии — 10 тысяч птиц, минимальный — 300 птиц.

Затем птицы успокаиваются, парами спокойно стоят днём, ночью собираются в группы, образуя «черепаху». В мае-начале июня самка откладывает единственное яйцо, с помощью клюва перекатывает его на лапы и накрывает сверху кожной складкой на нижней стороне брюха, которая называется наседной сумкой. Появление яйца сопровождается громкими криками родителей. Масса яйца императорского пингвина 450 г, размер 12х9 см; средняя температура яйца 31,4 C°. Через несколько часов заботы о яйце берёт на себя самец, у которого также есть наседная сумка. Самка же, проголодав 45—50 дней, отправляется на кормёжку в море. Самцы же при любом ухудшении погоды собираются в плотные группы — около 10 птиц на 1 м², что помогает сохранить жизнь будущему потомству. При этом в колонии присутствует примерно 4—8 % негнездящихся особей. Продолжительность насиживания яйца 62—66 дней, иногда и до 100 дней.

Самки возвращаются с кормёжки и одновременно с этим из яиц появляются птенцы. Каждая самка находит своего супруга по голосу. Самцы, наголодавшись 3 месяца и потеряв 40 % массы тела, передают им яйца или уже вылупившихся птенцов и сами уходят на кормёжку. Средняя масса вылупившегося птенца составляет 315 г. Если птенец вылупился раньше, чем вернулась из моря самка, то отец кормит его «молоком» — особым соком, который производит желудок и пищевод пингвина, а точнее эзофагиальная железа. В этом соке содержится гликолипопротеиновое вещество, имеющее около 28 % жира, белков около 60 %. На этой пище птенец может продержаться несколько дней. Самки около трёх недель кормят птенцов полупереваренной пищей, кашицей из криля и рыб, запасённой в путешествии по морю и тем же самым молоком. В возрасте пяти недель птенцы императорских пингвинов уже не помещаются в наседной сумке и уходят в так называемые «детские сады», где проводят время, плотно прижавшись друг к другу. Взрослые пингвины охраняют их от нападений хищников — буревестников и поморников. Родители же находят своего птенца среди сотен других и кормят только его. В этот период птенец может за один раз съесть до 6 кг рыбы. Период выкармливания птенца заканчивается в декабре — январе, в разгаре антарктического лета. Период линьки длится в течение 30—35 дней, во время которого птицы ничего не едят, неподвижно сидят и сильно худеют. Способными к плаванию птенцы станут лишь к январю. Тогда взрослые и молодые птицы уходят в море до следующей весны.

Естественные враги

У императорских пингвинов существует немного врагов, и естественный возраст этих птиц может достигать 25 лет.

Единственные хищники, убивающие взрослого императорского пингвина в воде или вблизи воды — это косатки и морские леопарды. На льдинах иногда случается, что птенцы императорского пингвина становятся добычей поморников или гигантского буревестника. Именно от последнего исходит наибольшая опасность, так как он является причиной гибели до трети птенцов императорского пингвина. Для взрослых особей эти птицы не представляют опасности.

Напишите отзыв о статье "Императорский пингвин"

Примечания

  1. Бёме Р. Л., Флинт В. Е. Пятиязычный словарь названий животных. Птицы. Латинский, русский, английский, немецкий, французский / Под общей редакцией акад. В. Е. Соколова. — М.: Рус. яз., «РУССО», 1994. — С. 9. — 2030 экз. — ISBN 5-200-00643-0.
  2. [www.britishmuseum.org/explore/highlights/highlight_objects/loan_in/k/king_penguin.aspx British Museum. «King penguin: The Forsters, King and Emperor»]
  3. Галкина М. Во имя науки // Экспедиция. — 2005 — № 2(14). — С. 28—34.
  4. P.T.Fretwell and P.N.Trathan, Global Ecology and Biogeography, июнь 2009.
  5. Мясков А. Чудо в перьях // Экспедиция. — 2005 — № 2(14). — С. 37—44.

Документальный фильм

  • [www.net-film.ru/ru/film-5047/ «Повесть о пингвинах». Документальный фильм]. ЦСДФ (РЦСДФ). 1958. 20 минут.

Отрывок, характеризующий Императорский пингвин

Окна комнаты, в которой лежала княжна Марья, были на запад. Она лежала на диване лицом к стене и, перебирая пальцами пуговицы на кожаной подушке, видела только эту подушку, и неясные мысли ее были сосредоточены на одном: она думала о невозвратимости смерти и о той своей душевной мерзости, которой она не знала до сих пор и которая выказалась во время болезни ее отца. Она хотела, но не смела молиться, не смела в том душевном состоянии, в котором она находилась, обращаться к богу. Она долго лежала в этом положении.
Солнце зашло на другую сторону дома и косыми вечерними лучами в открытые окна осветило комнату и часть сафьянной подушки, на которую смотрела княжна Марья. Ход мыслей ее вдруг приостановился. Она бессознательно приподнялась, оправила волоса, встала и подошла к окну, невольно вдыхая в себя прохладу ясного, но ветреного вечера.
«Да, теперь тебе удобно любоваться вечером! Его уж нет, и никто тебе не помешает», – сказала она себе, и, опустившись на стул, она упала головой на подоконник.
Кто то нежным и тихим голосом назвал ее со стороны сада и поцеловал в голову. Она оглянулась. Это была m lle Bourienne, в черном платье и плерезах. Она тихо подошла к княжне Марье, со вздохом поцеловала ее и тотчас же заплакала. Княжна Марья оглянулась на нее. Все прежние столкновения с нею, ревность к ней, вспомнились княжне Марье; вспомнилось и то, как он последнее время изменился к m lle Bourienne, не мог ее видеть, и, стало быть, как несправедливы были те упреки, которые княжна Марья в душе своей делала ей. «Да и мне ли, мне ли, желавшей его смерти, осуждать кого нибудь! – подумала она.
Княжне Марье живо представилось положение m lle Bourienne, в последнее время отдаленной от ее общества, но вместе с тем зависящей от нее и живущей в чужом доме. И ей стало жалко ее. Она кротко вопросительно посмотрела на нее и протянула ей руку. M lle Bourienne тотчас заплакала, стала целовать ее руку и говорить о горе, постигшем княжну, делая себя участницей этого горя. Она говорила о том, что единственное утешение в ее горе есть то, что княжна позволила ей разделить его с нею. Она говорила, что все бывшие недоразумения должны уничтожиться перед великим горем, что она чувствует себя чистой перед всеми и что он оттуда видит ее любовь и благодарность. Княжна слушала ее, не понимая ее слов, но изредка взглядывая на нее и вслушиваясь в звуки ее голоса.
– Ваше положение вдвойне ужасно, милая княжна, – помолчав немного, сказала m lle Bourienne. – Я понимаю, что вы не могли и не можете думать о себе; но я моей любовью к вам обязана это сделать… Алпатыч был у вас? Говорил он с вами об отъезде? – спросила она.
Княжна Марья не отвечала. Она не понимала, куда и кто должен был ехать. «Разве можно было что нибудь предпринимать теперь, думать о чем нибудь? Разве не все равно? Она не отвечала.
– Вы знаете ли, chere Marie, – сказала m lle Bourienne, – знаете ли, что мы в опасности, что мы окружены французами; ехать теперь опасно. Ежели мы поедем, мы почти наверное попадем в плен, и бог знает…
Княжна Марья смотрела на свою подругу, не понимая того, что она говорила.
– Ах, ежели бы кто нибудь знал, как мне все все равно теперь, – сказала она. – Разумеется, я ни за что не желала бы уехать от него… Алпатыч мне говорил что то об отъезде… Поговорите с ним, я ничего, ничего не могу и не хочу…
– Я говорила с ним. Он надеется, что мы успеем уехать завтра; но я думаю, что теперь лучше бы было остаться здесь, – сказала m lle Bourienne. – Потому что, согласитесь, chere Marie, попасть в руки солдат или бунтующих мужиков на дороге – было бы ужасно. – M lle Bourienne достала из ридикюля объявление на нерусской необыкновенной бумаге французского генерала Рамо о том, чтобы жители не покидали своих домов, что им оказано будет должное покровительство французскими властями, и подала ее княжне.
– Я думаю, что лучше обратиться к этому генералу, – сказала m lle Bourienne, – и я уверена, что вам будет оказано должное уважение.
Княжна Марья читала бумагу, и сухие рыдания задергали ее лицо.
– Через кого вы получили это? – сказала она.
– Вероятно, узнали, что я француженка по имени, – краснея, сказала m lle Bourienne.
Княжна Марья с бумагой в руке встала от окна и с бледным лицом вышла из комнаты и пошла в бывший кабинет князя Андрея.
– Дуняша, позовите ко мне Алпатыча, Дронушку, кого нибудь, – сказала княжна Марья, – и скажите Амалье Карловне, чтобы она не входила ко мне, – прибавила она, услыхав голос m lle Bourienne. – Поскорее ехать! Ехать скорее! – говорила княжна Марья, ужасаясь мысли о том, что она могла остаться во власти французов.
«Чтобы князь Андрей знал, что она во власти французов! Чтоб она, дочь князя Николая Андреича Болконского, просила господина генерала Рамо оказать ей покровительство и пользовалась его благодеяниями! – Эта мысль приводила ее в ужас, заставляла ее содрогаться, краснеть и чувствовать еще не испытанные ею припадки злобы и гордости. Все, что только было тяжелого и, главное, оскорбительного в ее положении, живо представлялось ей. «Они, французы, поселятся в этом доме; господин генерал Рамо займет кабинет князя Андрея; будет для забавы перебирать и читать его письма и бумаги. M lle Bourienne lui fera les honneurs de Богучарово. [Мадемуазель Бурьен будет принимать его с почестями в Богучарове.] Мне дадут комнатку из милости; солдаты разорят свежую могилу отца, чтобы снять с него кресты и звезды; они мне будут рассказывать о победах над русскими, будут притворно выражать сочувствие моему горю… – думала княжна Марья не своими мыслями, но чувствуя себя обязанной думать за себя мыслями своего отца и брата. Для нее лично было все равно, где бы ни оставаться и что бы с ней ни было; но она чувствовала себя вместе с тем представительницей своего покойного отца и князя Андрея. Она невольно думала их мыслями и чувствовала их чувствами. Что бы они сказали, что бы они сделали теперь, то самое она чувствовала необходимым сделать. Она пошла в кабинет князя Андрея и, стараясь проникнуться его мыслями, обдумывала свое положение.
Требования жизни, которые она считала уничтоженными со смертью отца, вдруг с новой, еще неизвестной силой возникли перед княжной Марьей и охватили ее. Взволнованная, красная, она ходила по комнате, требуя к себе то Алпатыча, то Михаила Ивановича, то Тихона, то Дрона. Дуняша, няня и все девушки ничего не могли сказать о том, в какой мере справедливо было то, что объявила m lle Bourienne. Алпатыча не было дома: он уехал к начальству. Призванный Михаил Иваныч, архитектор, явившийся к княжне Марье с заспанными глазами, ничего не мог сказать ей. Он точно с той же улыбкой согласия, с которой он привык в продолжение пятнадцати лет отвечать, не выражая своего мнения, на обращения старого князя, отвечал на вопросы княжны Марьи, так что ничего определенного нельзя было вывести из его ответов. Призванный старый камердинер Тихон, с опавшим и осунувшимся лицом, носившим на себе отпечаток неизлечимого горя, отвечал «слушаю с» на все вопросы княжны Марьи и едва удерживался от рыданий, глядя на нее.
Наконец вошел в комнату староста Дрон и, низко поклонившись княжне, остановился у притолоки.
Княжна Марья прошлась по комнате и остановилась против него.
– Дронушка, – сказала княжна Марья, видевшая в нем несомненного друга, того самого Дронушку, который из своей ежегодной поездки на ярмарку в Вязьму привозил ей всякий раз и с улыбкой подавал свой особенный пряник. – Дронушка, теперь, после нашего несчастия, – начала она и замолчала, не в силах говорить дальше.
– Все под богом ходим, – со вздохом сказал он. Они помолчали.
– Дронушка, Алпатыч куда то уехал, мне не к кому обратиться. Правду ли мне говорят, что мне и уехать нельзя?
– Отчего же тебе не ехать, ваше сиятельство, ехать можно, – сказал Дрон.
– Мне сказали, что опасно от неприятеля. Голубчик, я ничего не могу, ничего не понимаю, со мной никого нет. Я непременно хочу ехать ночью или завтра рано утром. – Дрон молчал. Он исподлобья взглянул на княжну Марью.
– Лошадей нет, – сказал он, – я и Яков Алпатычу говорил.
– Отчего же нет? – сказала княжна.
– Все от божьего наказания, – сказал Дрон. – Какие лошади были, под войска разобрали, а какие подохли, нынче год какой. Не то лошадей кормить, а как бы самим с голоду не помереть! И так по три дня не емши сидят. Нет ничего, разорили вконец.
Княжна Марья внимательно слушала то, что он говорил ей.
– Мужики разорены? У них хлеба нет? – спросила она.
– Голодной смертью помирают, – сказал Дрон, – не то что подводы…
– Да отчего же ты не сказал, Дронушка? Разве нельзя помочь? Я все сделаю, что могу… – Княжне Марье странно было думать, что теперь, в такую минуту, когда такое горе наполняло ее душу, могли быть люди богатые и бедные и что могли богатые не помочь бедным. Она смутно знала и слышала, что бывает господский хлеб и что его дают мужикам. Она знала тоже, что ни брат, ни отец ее не отказали бы в нужде мужикам; она только боялась ошибиться как нибудь в словах насчет этой раздачи мужикам хлеба, которым она хотела распорядиться. Она была рада тому, что ей представился предлог заботы, такой, для которой ей не совестно забыть свое горе. Она стала расспрашивать Дронушку подробности о нуждах мужиков и о том, что есть господского в Богучарове.