Императорское Вольное экономическое общество

Запрос «Вольное экономическое общество» перенаправляется сюда; см. также другие значения.

Императорское Вольное экономическое общество
Императорское Вольное экономическое общество к поощрению в России земледелия и домостроительства (ВЭО)
Основание
1765
Ликвидация
1919

К:Организации, закрытые в 1919 году

Императорское Вольное экономическое общество (И.В.Э.О.) — одно из старейших научных обществ России, по сути первая общественная организация Российской империи. Учреждено в Санкт-Петербурге под руководством графа Григория Орлова, и под покровительством Екатерины II. Фактически прекратило работу в 1915 году (официально — в 1919 году).

В 1982 году возникла организация Научное экономическое общество, в 1992 г. переименованная в «Вольное экономическое общество России» и с тех пор претендующая на преемственность с дореволюционным обществом.

История

Вольное экономическое общество было создано на заре Русского Просвещения. У истоков стояли крупные землевладельцы Роман Воронцов, Григорий Орлов, Иван Чернышев, Адам Олсуфьев, которые видели задачу общества в повышении эффективности сельскохозяйственного производства в России.

26 июня (15 июня) 1765 год 1765 года состоялось собрание учредителей Общества для принятия Устава. Получив послание членов-основателей общества, императрица Екатерина II 31 октября (11 ноября) 1765 год направила им ответное послание, в котором одобрила инициативу создания Вольного Экономического общества.

Общество имело целью изучение положения русского земледелия и условий хозяйственной жизни страны и распространение полезных для сельского хозяйства сведений. Одним из первых в России стало собирать статистические сведения (в частности, о состоянии почв и лесов, о хлебной торговле и разведении пчёл, о селекции скота и т. д.).

Президенты

• 1765-83 князь Г. Г. Орлов
• 1784-88 граф И. А. Остерман
• 1788-94 граф Ф. А. Ангальт
• 1794-97 П. Б. Пассек
• 1797-1813 А. А. Нартов
• 1813-23 С. Богуш-Сестренцевич
• 1823-40 граф Н. С. Мордвинов
• 1840-45 А. С. Грейг
• 1841-59 принц П. Г. Ольденбургский
• 1861-65 Е. П. Ковалевский

Во главе стоял выборный президент. Права и привилегии Вольного экономического общества подтверждались особыми Высочайшими рескриптами при начале каждого царствования.

По состоянию на 1859 год Вольное экономическое общество состояло из трёх отделений:

• сельскохозяйственного;
• сельскохозяйственных технических производств и земледельческой механики;
• политической экономии и сельскохозяйственной статистики.

Многие члены общества были видными англоманами и активно осваивали в своих поместьях аграрные инновации, преимущественно английские. Общество проводило просветительскую деятельность — организовывало публичные лекции и сельскохозяйственные выставки. Под Петербургом действовал опытный участок — т. н. Охтинская ферма. С 1801 по 1836 г. в ведении Общества также находился большой участок Петровского острова.

После отмены крепостного права Вольное экономическое общество стало очагом либеральной и демократической мысли. Члены Общества видели отсталость царской России и требовали дальнейшего проведения реформ. Чтобы обуздать излишние свободомыслие, правительство поставило общество под контроль Министерства земледелия. В числе других полицейских стеснений был наложен (в 1900 г.) запрет на проведение публичных заседаний. Предположение о выработке нового устава осталось без движения (1906).

Общество фактически свернуло свою деятельность в 1915 году. Продолжал работать лишь Совет Общества, после Февральской революции предпринимавший попытки возобновить его полноценную деятельность.

Издания

С 1766 года общество регулярно издавало «Труды Императорского Вольного Экономического Общества» — периодические издания по сельскому хозяйству и образованию. Оно устраивало сельскохозяйственные выставки, распространяло идеи о необходимости прививок от оспы.

С 1899 года по настоящее время выходит журнал «Почвоведение».

Кроме того, Общество ежегодно издавало многочисленные книги и брошюры по сельскому хозяйству, вопросам земледелия, почвоведения, земского движения и пр.

Комитеты и комиссии при Обществе

При ВЭО состоял Комитет грамотности, закрытый в 1896 году.

Музеи

• Почвенный им. В. В. Докучаева (с 1904 года)
• Народной промышленности
• Моделей и машин
• Минералогический
• Почвенная, ботаническая и зоологическая коллекции.

Комиссии

• Чернозёмная комиссия — 1877 года
• Почвенная комиссия — С 1888 года. Организовал и возглавил В. В. Докучаев
• Статистическая
• По крестьянскому вопросу
• По бесплатной рассылке книг

Библиотека

Общество выписывало все основные печатные издания по сельскому хозяйству 18-19 веков, и обладало большой библиотекой.

Награды

Со времени Екатерины обществом присуждались золотые, серебряные и медные медали. За присутствие на заседаниях общества также вручались (по примеру Французской академии) золотые и серебряные жетоны.

С 1860 по 1873 годы раз в два года обществом присуждались медали имени великой княгини Елены Павловны (т. н. Еленинская премия). В частности, эту награду в 1870 году получил А. Бутлеров.

К столетнему юбилею общества (1865) была выпущена специальная медаль.

Здания

Для проведения заседаний общества граф Г. Г. Орлов заказывает у архитектора Ж. Б. Валлен-Деламота проект здания на углу Невского проспекта и Дворцовой площади в Санкт-Петербурге. Подписанный автором в 1766 году, проект был реализован в течение 1768—1775 годов. В 1780 году здание перестраивалось.

В начале XIX века на месте старого здания был выстроен Главный штаб. Для нового размещения общества в 1844 году был выделен участок на Забалканском проспекте со зданием в стиле классицизма 1806-10 гг. постройки (перестроено в 1836 году).

Комплекс зданий дома Вольного экономического общества — памятник архитектуры федерального значения. Основное здание (Московский просп., 33) занимает учебный корпус Университета культуры и искусств. Во флигеле (4-я Красноармейская ул., 1) — дом Плеханова, филиал Российской национальной библиотеки.

Литература

• В. Судейкин,. Вольное экономическое общество // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• «Очерки истории Императорского Вольного экономического общества», Ходнев (1865)
• «Очерки истории Императорского Вольного экономического общества», Бекетов (1890)

Ссылки

• [veorus.ru/библиотека-вэо/труды-императорского-вэо/1915/ Труды императорского ВЭО] 1765-1915 годов.
• [sovet.geraldika.ru/article/14529 Геральдика Вольного экономического общества]
• [xn----dtbaibdbjqd4avhbm3d3d0h.xn--p1ai/ Центральный музей почвоведения им. В. В Докучаева]

Отрывок, характеризующий Императорское Вольное экономическое общество

Князь Андрей знал Денисова по рассказам Наташи о ее первом женихе. Это воспоминанье и сладко и больно перенесло его теперь к тем болезненным ощущениям, о которых он последнее время давно уже не думал, но которые все таки были в его душе. В последнее время столько других и таких серьезных впечатлений, как оставление Смоленска, его приезд в Лысые Горы, недавнее известно о смерти отца, – столько ощущений было испытано им, что эти воспоминания уже давно не приходили ему и, когда пришли, далеко не подействовали на него с прежней силой. И для Денисова тот ряд воспоминаний, которые вызвало имя Болконского, было далекое, поэтическое прошедшее, когда он, после ужина и пения Наташи, сам не зная как, сделал предложение пятнадцатилетней девочке. Он улыбнулся воспоминаниям того времени и своей любви к Наташе и тотчас же перешел к тому, что страстно и исключительно теперь занимало его. Это был план кампании, который он придумал, служа во время отступления на аванпостах. Он представлял этот план Барклаю де Толли и теперь намерен был представить его Кутузову. План основывался на том, что операционная линия французов слишком растянута и что вместо того, или вместе с тем, чтобы действовать с фронта, загораживая дорогу французам, нужно было действовать на их сообщения. Он начал разъяснять свой план князю Андрею.
– Они не могут удержать всей этой линии. Это невозможно, я отвечаю, что пг'ог'ву их; дайте мне пятьсот человек, я г'азог'ву их, это вег'но! Одна система – паг'тизанская.
Денисов встал и, делая жесты, излагал свой план Болконскому. В средине его изложения крики армии, более нескладные, более распространенные и сливающиеся с музыкой и песнями, послышались на месте смотра. На деревне послышался топот и крики.
– Сам едет, – крикнул казак, стоявший у ворот, – едет! Болконский и Денисов подвинулись к воротам, у которых стояла кучка солдат (почетный караул), и увидали подвигавшегося по улице Кутузова, верхом на невысокой гнедой лошадке. Огромная свита генералов ехала за ним. Барклай ехал почти рядом; толпа офицеров бежала за ними и вокруг них и кричала «ура!».
Вперед его во двор проскакали адъютанты. Кутузов, нетерпеливо подталкивая свою лошадь, плывшую иноходью под его тяжестью, и беспрестанно кивая головой, прикладывал руку к бедой кавалергардской (с красным околышем и без козырька) фуражке, которая была на нем. Подъехав к почетному караулу молодцов гренадеров, большей частью кавалеров, отдававших ему честь, он с минуту молча, внимательно посмотрел на них начальническим упорным взглядом и обернулся к толпе генералов и офицеров, стоявших вокруг него. Лицо его вдруг приняло тонкое выражение; он вздернул плечами с жестом недоумения.
– И с такими молодцами всё отступать и отступать! – сказал он. – Ну, до свиданья, генерал, – прибавил он и тронул лошадь в ворота мимо князя Андрея и Денисова.
– Ура! ура! ура! – кричали сзади его.
С тех пор как не видал его князь Андрей, Кутузов еще потолстел, обрюзг и оплыл жиром. Но знакомые ему белый глаз, и рана, и выражение усталости в его лице и фигуре были те же. Он был одет в мундирный сюртук (плеть на тонком ремне висела через плечо) и в белой кавалергардской фуражке. Он, тяжело расплываясь и раскачиваясь, сидел на своей бодрой лошадке.
– Фю… фю… фю… – засвистал он чуть слышно, въезжая на двор. На лице его выражалась радость успокоения человека, намеревающегося отдохнуть после представительства. Он вынул левую ногу из стремени, повалившись всем телом и поморщившись от усилия, с трудом занес ее на седло, облокотился коленкой, крякнул и спустился на руки к казакам и адъютантам, поддерживавшим его.
Он оправился, оглянулся своими сощуренными глазами и, взглянув на князя Андрея, видимо, не узнав его, зашагал своей ныряющей походкой к крыльцу.
– Фю… фю… фю, – просвистал он и опять оглянулся на князя Андрея. Впечатление лица князя Андрея только после нескольких секунд (как это часто бывает у стариков) связалось с воспоминанием о его личности.
– А, здравствуй, князь, здравствуй, голубчик, пойдем… – устало проговорил он, оглядываясь, и тяжело вошел на скрипящее под его тяжестью крыльцо. Он расстегнулся и сел на лавочку, стоявшую на крыльце.
– Ну, что отец?
– Вчера получил известие о его кончине, – коротко сказал князь Андрей.
Кутузов испуганно открытыми глазами посмотрел на князя Андрея, потом снял фуражку и перекрестился: «Царство ему небесное! Да будет воля божия над всеми нами!Он тяжело, всей грудью вздохнул и помолчал. „Я его любил и уважал и сочувствую тебе всей душой“. Он обнял князя Андрея, прижал его к своей жирной груди и долго не отпускал от себя. Когда он отпустил его, князь Андрей увидал, что расплывшие губы Кутузова дрожали и на глазах были слезы. Он вздохнул и взялся обеими руками за лавку, чтобы встать.
– Пойдем, пойдем ко мне, поговорим, – сказал он; но в это время Денисов, так же мало робевший перед начальством, как и перед неприятелем, несмотря на то, что адъютанты у крыльца сердитым шепотом останавливали его, смело, стуча шпорами по ступенькам, вошел на крыльцо. Кутузов, оставив руки упертыми на лавку, недовольно смотрел на Денисова. Денисов, назвав себя, объявил, что имеет сообщить его светлости дело большой важности для блага отечества. Кутузов усталым взглядом стал смотреть на Денисова и досадливым жестом, приняв руки и сложив их на животе, повторил: «Для блага отечества? Ну что такое? Говори». Денисов покраснел, как девушка (так странно было видеть краску на этом усатом, старом и пьяном лице), и смело начал излагать свой план разрезания операционной линии неприятеля между Смоленском и Вязьмой. Денисов жил в этих краях и знал хорошо местность. План его казался несомненно хорошим, в особенности по той силе убеждения, которая была в его словах. Кутузов смотрел себе на ноги и изредка оглядывался на двор соседней избы, как будто он ждал чего то неприятного оттуда. Из избы, на которую он смотрел, действительно во время речи Денисова показался генерал с портфелем под мышкой.
– Что? – в середине изложения Денисова проговорил Кутузов. – Уже готовы?
– Готов, ваша светлость, – сказал генерал. Кутузов покачал головой, как бы говоря: «Как это все успеть одному человеку», и продолжал слушать Денисова.
– Даю честное благородное слово гусского офицег'а, – говорил Денисов, – что я г'азог'ву сообщения Наполеона.
– Тебе Кирилл Андреевич Денисов, обер интендант, как приходится? – перебил его Кутузов.
– Дядя г'одной, ваша светлость.
– О! приятели были, – весело сказал Кутузов. – Хорошо, хорошо, голубчик, оставайся тут при штабе, завтра поговорим. – Кивнув головой Денисову, он отвернулся и протянул руку к бумагам, которые принес ему Коновницын.
– Не угодно ли вашей светлости пожаловать в комнаты, – недовольным голосом сказал дежурный генерал, – необходимо рассмотреть планы и подписать некоторые бумаги. – Вышедший из двери адъютант доложил, что в квартире все было готово. Но Кутузову, видимо, хотелось войти в комнаты уже свободным. Он поморщился…
– Нет, вели подать, голубчик, сюда столик, я тут посмотрю, – сказал он. – Ты не уходи, – прибавил он, обращаясь к князю Андрею. Князь Андрей остался на крыльце, слушая дежурного генерала.
Во время доклада за входной дверью князь Андрей слышал женское шептанье и хрустение женского шелкового платья. Несколько раз, взглянув по тому направлению, он замечал за дверью, в розовом платье и лиловом шелковом платке на голове, полную, румяную и красивую женщину с блюдом, которая, очевидно, ожидала входа влавввквмандующего. Адъютант Кутузова шепотом объяснил князю Андрею, что это была хозяйка дома, попадья, которая намеревалась подать хлеб соль его светлости. Муж ее встретил светлейшего с крестом в церкви, она дома… «Очень хорошенькая», – прибавил адъютант с улыбкой. Кутузов оглянулся на эти слова. Кутузов слушал доклад дежурного генерала (главным предметом которого была критика позиции при Цареве Займище) так же, как он слушал Денисова, так же, как он слушал семь лет тому назад прения Аустерлицкого военного совета. Он, очевидно, слушал только оттого, что у него были уши, которые, несмотря на то, что в одном из них был морской канат, не могли не слышать; но очевидно было, что ничто из того, что мог сказать ему дежурный генерал, не могло не только удивить или заинтересовать его, но что он знал вперед все, что ему скажут, и слушал все это только потому, что надо прослушать, как надо прослушать поющийся молебен. Все, что говорил Денисов, было дельно и умно. То, что говорил дежурный генерал, было еще дельнее и умнее, но очевидно было, что Кутузов презирал и знание и ум и знал что то другое, что должно было решить дело, – что то другое, независимое от ума и знания. Князь Андрей внимательно следил за выражением лица главнокомандующего, и единственное выражение, которое он мог заметить в нем, было выражение скуки, любопытства к тому, что такое означал женский шепот за дверью, и желание соблюсти приличие. Очевидно было, что Кутузов презирал ум, и знание, и даже патриотическое чувство, которое выказывал Денисов, но презирал не умом, не чувством, не знанием (потому что он и не старался выказывать их), а он презирал их чем то другим. Он презирал их своей старостью, своею опытностью жизни. Одно распоряжение, которое от себя в этот доклад сделал Кутузов, откосилось до мародерства русских войск. Дежурный редерал в конце доклада представил светлейшему к подписи бумагу о взысканий с армейских начальников по прошению помещика за скошенный зеленый овес.