Император Александр III (броненосец)
Император Александр III — русский эскадренный броненосец. Был заложен 11 мая 1900 года в Санкт-Петербурге на Балтийском заводе (главный строитель В. Х. Оффенберг), 3 августа 1901 года спущен на воду. 12 октября 1903 года броненосец был введен в строй. Укомплектован Гвардейским экипажем. Входил в состав 2-й Тихоокеанской эскадры, которая шла на помощь Первой эскадре запертой в Порт-Артуре. Перед отплытием корабль посетил Государь Николай Александрович.
Принял участие в Цусимском сражении. После выхода из строя флагманского броненосца возглавил боевую колонну русских кораблей. Вскоре сам получил серьёзные повреждения в носовой части и переместился в центр эскадры, уступив «Бородино» место головного. Последние полчаса перед гибелью находился под сосредоточенным огнём броненосных крейсеров «Ниссин» и «Кассуга». Затонул 14 (27) мая 1905 года в 18:50. Никто из команды броненосца не спасся. Исключен из списков флота 15 сентября 1905 года.
Содержание
Технические характеристики броненосца
|
- Бронирование — главный броневой пояс крупповской брони от 125 до 194 мм
- Бронирование — башни главного калибра 254 мм
- Бронирование — барбеты башен главного калибра от 102 до 254 мм
- Бронирование — башни среднего калибра 152 мм
- Бронирование — боевая рубка 203 мм
- Бронирование — нижняя броневая палуба 25-43 мм
- Бронирование — главная палуба 32-51 мм
- 2 вертикальные паровые машины тройного расширения производства Франко-Русского завода мощностью 15800 л.с.
- Скорость 17,5 узла. Дальность плавания 3200 миль. Экипаж 30 офицеров и 837 матросов
- Вооружение пушки 305/40 4, 152/45 12, 75/50 20, 47 мм 20, 37 мм 2
- Надводные торпедные аппараты, 381 мм 2. Подводные торпедные аппараты, 381 мм 2 Пулеметы 10
Команда броненосца «Император Александр III» на 14 мая 1905 года
- командир, лейб-гвардии капитан 1-го ранга Николай Михайлович Бухвостов
- ст. офицер, капитан 2-го ранга Владимир Алексеевич Племянников
- ст. ревизор, лейтенант Аркадий Николаевич Воеводский 2-й
- мл. суд. мех., прап. мех. части Алексей Григорьевич Соколов
- мл. суд. мех., прап. мех. части Владимир Викторович Нагорский
- ст. суд. врач, надворный советник Петр Павлович Юрьев
- мл. суд. врач, док. мед. Борис Львович Бертенсон
- шкипер, титулярный сов. Феоктист Иванович Чуфарин
- суд. священник, отец Александр (Александр Андреевич Недрыгайло)
- приком. к штабу капитан 2-го ранга Александр Клементьевич Полис
- ст. минный офицер, капитан 2-го ранга Валентин Федорович Стааль 1-й
- мл. минный офицер, лейтенант Владимир Николаевич Граф Игнатьев
- ст. арт. офицер, лейтенант Вениамин Александрович Эллис 1-й
- мл. арт. офицер, лейтенант Евгений Георгиевич Демидов
- ст. штурм, офицер, лейтенант Алексей Петрович Северцов
- вахт. нач., лейтенант Николай Сергеевич Храповицкий
- вахт. нач., лейтенант Константин Константинович Случевский
- вахт. нач., лейтенант Николай Владимирович Ден
- вахт. офицер, мичман Александр Александрович Бернов
- вахт. офицер, мичман Александр Александрович Адлерберг
- вахт. офицер, мичман Николай Николаевич Баранов 3-й
- вахт. офицер, мичман Петр Андреевич Всеволожский 4-й
- вахт. офицер, мичман Юрий Михайлович Князев 3-й
- вахт. офицер, прап. по мор. части Георгий Александрович Лешкевич
- ст. суд. мех., полковник Александр Иванович Петров 3-й
- пом. суд. мех., штабс-капитан Андрей Алексеевич Лебединский
- трюмн. мех., штабс-капитан Александр Александрович Тетерин
- мл. суд. мех., поручик Эдуард Антонович Тотвен
- мл. суд. мех., поручик Григорий Григорьевич Князь Гагарин
машинист первой статьи Василий Космин Гулин (уроженец г.Котельнич)- 11 кондукторов и 827 матросов
Цусимский обелиск
В 1908 году в Никольском саду у Никольского Морского собора в Санкт-Петербурге открыт Цусимский обелиск — памятник героям броненосца «Император Александр III». Гранитный обелиск, посвящённый погибшим при Цусиме морякам, создан скульптором Артемием Обером и архитектором Яковом Филотеем.
Исторические факты
- Броненосец был заложен императором Николаем II в один день со спуском на воду крейсера «Аврора», 11 (24) мая 1900 года[1].
- 2 октября 1904 года вторая эскадра двинулась из Либавы в свой поход через три океана. Ядро эскадры составили однотипные эскадренные броненосцы — «Князь Суворов», «Император Александр III», «Бородино» и «Орел», составившие первый броненосный отряд эскадры.
Броненосец в составе эскадры прошел долгий путь. Более полугода тяжёлого, изнурительного плавания, от холодных ветров Северного моря, до изнуряющей жары Африки. 13 мая 1905 года прибыл к Корейскому проливу, днём 14 мая состоялось Цусимское сражение.
Интересные факты
- На корабле служил племянник художника Ильи Ефимовича Репина — Репин Евгений Васильевич, машинист 2-й статьи. Погиб в Цусимском сражении[2].
См. также
Напишите отзыв о статье "Император Александр III (броненосец)"
Примечания
- ↑ «Крейсер „Аврора“ и броненосец „Победа“». Журнал Нива, № 21 от 20 мая 1900, стр. 424а
- ↑ [rosgenea.ru/?alf=17&page=10&serchcatal=%D0%E5%EF%E8%ED&radiobutton=4 Центр генеалогических исследований]
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи о флоте желательно?:
|
Отрывок, характеризующий Император Александр III (броненосец)
– Блюда надо сюда, в ковры, – сказала она.– Да еще и ковры то дай бог на три ящика разложить, – сказал буфетчик.
– Да постой, пожалуйста. – И Наташа быстро, ловко начала разбирать. – Это не надо, – говорила она про киевские тарелки, – это да, это в ковры, – говорила она про саксонские блюда.
– Да оставь, Наташа; ну полно, мы уложим, – с упреком говорила Соня.
– Эх, барышня! – говорил дворецкий. Но Наташа не сдалась, выкинула все вещи и быстро начала опять укладывать, решая, что плохие домашние ковры и лишнюю посуду не надо совсем брать. Когда всё было вынуто, начали опять укладывать. И действительно, выкинув почти все дешевое, то, что не стоило брать с собой, все ценное уложили в два ящика. Не закрывалась только крышка коверного ящика. Можно было вынуть немного вещей, но Наташа хотела настоять на своем. Она укладывала, перекладывала, нажимала, заставляла буфетчика и Петю, которого она увлекла за собой в дело укладыванья, нажимать крышку и сама делала отчаянные усилия.
– Да полно, Наташа, – говорила ей Соня. – Я вижу, ты права, да вынь один верхний.
– Не хочу, – кричала Наташа, одной рукой придерживая распустившиеся волосы по потному лицу, другой надавливая ковры. – Да жми же, Петька, жми! Васильич, нажимай! – кричала она. Ковры нажались, и крышка закрылась. Наташа, хлопая в ладоши, завизжала от радости, и слезы брызнули у ней из глаз. Но это продолжалось секунду. Тотчас же она принялась за другое дело, и уже ей вполне верили, и граф не сердился, когда ему говорили, что Наталья Ильинишна отменила его приказанье, и дворовые приходили к Наташе спрашивать: увязывать или нет подводу и довольно ли она наложена? Дело спорилось благодаря распоряжениям Наташи: оставлялись ненужные вещи и укладывались самым тесным образом самые дорогие.
Но как ни хлопотали все люди, к поздней ночи еще не все могло быть уложено. Графиня заснула, и граф, отложив отъезд до утра, пошел спать.
Соня, Наташа спали, не раздеваясь, в диванной. В эту ночь еще нового раненого провозили через Поварскую, и Мавра Кузминишна, стоявшая у ворот, заворотила его к Ростовым. Раненый этот, по соображениям Мавры Кузминишны, был очень значительный человек. Его везли в коляске, совершенно закрытой фартуком и с спущенным верхом. На козлах вместе с извозчиком сидел старик, почтенный камердинер. Сзади в повозке ехали доктор и два солдата.
– Пожалуйте к нам, пожалуйте. Господа уезжают, весь дом пустой, – сказала старушка, обращаясь к старому слуге.
– Да что, – отвечал камердинер, вздыхая, – и довезти не чаем! У нас и свой дом в Москве, да далеко, да и не живет никто.
– К нам милости просим, у наших господ всего много, пожалуйте, – говорила Мавра Кузминишна. – А что, очень нездоровы? – прибавила она.
Камердинер махнул рукой.
– Не чаем довезти! У доктора спросить надо. – И камердинер сошел с козел и подошел к повозке.
– Хорошо, – сказал доктор.
Камердинер подошел опять к коляске, заглянул в нее, покачал головой, велел кучеру заворачивать на двор и остановился подле Мавры Кузминишны.
– Господи Иисусе Христе! – проговорила она.
Мавра Кузминишна предлагала внести раненого в дом.
– Господа ничего не скажут… – говорила она. Но надо было избежать подъема на лестницу, и потому раненого внесли во флигель и положили в бывшей комнате m me Schoss. Раненый этот был князь Андрей Болконский.
Наступил последний день Москвы. Была ясная веселая осенняя погода. Было воскресенье. Как и в обыкновенные воскресенья, благовестили к обедне во всех церквах. Никто, казалось, еще не мог понять того, что ожидает Москву.
Только два указателя состояния общества выражали то положение, в котором была Москва: чернь, то есть сословие бедных людей, и цены на предметы. Фабричные, дворовые и мужики огромной толпой, в которую замешались чиновники, семинаристы, дворяне, в этот день рано утром вышли на Три Горы. Постояв там и не дождавшись Растопчина и убедившись в том, что Москва будет сдана, эта толпа рассыпалась по Москве, по питейным домам и трактирам. Цены в этот день тоже указывали на положение дел. Цены на оружие, на золото, на телеги и лошадей всё шли возвышаясь, а цены на бумажки и на городские вещи всё шли уменьшаясь, так что в середине дня были случаи, что дорогие товары, как сукна, извозчики вывозили исполу, а за мужицкую лошадь платили пятьсот рублей; мебель же, зеркала, бронзы отдавали даром.
В степенном и старом доме Ростовых распадение прежних условий жизни выразилось очень слабо. В отношении людей было только то, что в ночь пропало три человека из огромной дворни; но ничего не было украдено; и в отношении цен вещей оказалось то, что тридцать подвод, пришедшие из деревень, были огромное богатство, которому многие завидовали и за которые Ростовым предлагали огромные деньги. Мало того, что за эти подводы предлагали огромные деньги, с вечера и рано утром 1 го сентября на двор к Ростовым приходили посланные денщики и слуги от раненых офицеров и притаскивались сами раненые, помещенные у Ростовых и в соседних домах, и умоляли людей Ростовых похлопотать о том, чтоб им дали подводы для выезда из Москвы. Дворецкий, к которому обращались с такими просьбами, хотя и жалел раненых, решительно отказывал, говоря, что он даже и не посмеет доложить о том графу. Как ни жалки были остающиеся раненые, было очевидно, что, отдай одну подводу, не было причины не отдать другую, все – отдать и свои экипажи. Тридцать подвод не могли спасти всех раненых, а в общем бедствии нельзя было не думать о себе и своей семье. Так думал дворецкий за своего барина.
Проснувшись утром 1 го числа, граф Илья Андреич потихоньку вышел из спальни, чтобы не разбудить к утру только заснувшую графиню, и в своем лиловом шелковом халате вышел на крыльцо. Подводы, увязанные, стояли на дворе. У крыльца стояли экипажи. Дворецкий стоял у подъезда, разговаривая с стариком денщиком и молодым, бледным офицером с подвязанной рукой. Дворецкий, увидав графа, сделал офицеру и денщику значительный и строгий знак, чтобы они удалились.
– Ну, что, все готово, Васильич? – сказал граф, потирая свою лысину и добродушно глядя на офицера и денщика и кивая им головой. (Граф любил новые лица.)
– Хоть сейчас запрягать, ваше сиятельство.
– Ну и славно, вот графиня проснется, и с богом! Вы что, господа? – обратился он к офицеру. – У меня в доме? – Офицер придвинулся ближе. Бледное лицо его вспыхнуло вдруг яркой краской.
– Граф, сделайте одолжение, позвольте мне… ради бога… где нибудь приютиться на ваших подводах. Здесь у меня ничего с собой нет… Мне на возу… все равно… – Еще не успел договорить офицер, как денщик с той же просьбой для своего господина обратился к графу.
– А! да, да, да, – поспешно заговорил граф. – Я очень, очень рад. Васильич, ты распорядись, ну там очистить одну или две телеги, ну там… что же… что нужно… – какими то неопределенными выражениями, что то приказывая, сказал граф. Но в то же мгновение горячее выражение благодарности офицера уже закрепило то, что он приказывал. Граф оглянулся вокруг себя: на дворе, в воротах, в окне флигеля виднелись раненые и денщики. Все они смотрели на графа и подвигались к крыльцу.
