Император Накамикадо
| Ёсихито 慶仁 | |||
| |||
|---|---|---|---|
| 27 июля 1709 — 13 апреля 1735 | |||
| Император Накамикадо — 中御門天皇 | |||
| Предшественник: | Асахито | ||
| Преемник: | Тэрухито | ||
| Рождение: | 14 января 1702 | ||
| Смерть: | 10 мая 1737 (35 лет) | ||
| Отец: | Асахито | ||
| Дети: | см. в тексте | ||
Ёсихито (慶仁), Император Накамикадо (中御門天皇) (14 января 1702 — 10 мая 1737) — 114-й правитель в истории Японии, правил с 27 июля 1709 по 13 апреля 1735 года.
Содержание
Жизнеописание
Император Накамикадо родился 14 января 1702 года. Был пятым сыном императора Хигасияма. Матерью мальчика была Кусигэ Ёсико, дочь министра печати Кусигэ Такаёси. Новорождённому дали имя Ёсихито и титул принц Масу-но-мия[1].
В 1707 году принца провозгласили наследником престола, а в 1708 году даровали титул котайси. В 1709 году его отец передал ему пост императора Японии[1]. На церемонии коронации присутствовали послы из тогда независимого государства Рюкю, что является одним из важных свидетельств тесных связей Рюкю с Японской империей[2].
В 1713 году при опасности пожара император вместе с императорским бронзовым зеркалом были эвакуированы в поместье Урабэ[3].
В 1729 году, во время правления императора Накамикадо, по заказу сёгуна Токугавы Ёсимунэ в Японию привезли вьетнамского слона. Император также захотел увидеть редкого зверя и приказал привести его ко дворцу. Поскольку право на императорскую аудиенцию имели лишь титулованные особы высокого ранга, животному предоставили титул «белоснежного слона» (яп. 広南従四位白象 ко:нандзю:сии хокудзо:) и младший 4-й чиновничий ранг[4]. На приёме слон стал на колени и поклонился, чем очень поразил владыку. На радостях монарх сочинил стих[5]:
Ну и времена настали! |
時しあれは |
В течение своей жизни император Накамикадо занимался изучением старого дворцового церемониала. Свои исследования по этой теме он собрал в труде «Классификация государственных обрядов» (яп. 公事部類 ко:дзибуруй). Монарх был мастером японской поэзии и каллиграфии, а также хорошо играл на японской флейте. По преданию, даже дикие лисы приходили послушать его игру[1].
В 1735 году император Накамикадо передал трон своему сыну Тэрухито, который принял имя императора Сакурамати. Сам отставной монарх взял себе титул дайдзё тэнно[1].
10 мая 1737 года император Накамикадо умер в 35-летнем возрасте. Его похоронили в гробнице Цукинова (яп. 月輪陵 цукинова но мисасаги) на территории монастыря Сэнрю-дзи в районе Хигасияма в Киото[1][6].
Генеалогия
Пятый сын Императора Хигасиямы
| (107) Го-Ёдзэй | (108) Го-Мидзуноо | (109) Мэйсё | |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| Нобухиро | (110) Го-Комё | ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| Ёсихито | (111) Го-Сай | Юкихито | Тадахито | ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| Акиёси | (112) Рэйгэн | (113) Хигасияма | (114) Накамикадо | ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| Ёрихито | Наохито | ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| Ёсико | |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| (114) Накамикадо | (115) Сакурамати | (117) Го-Сакурамати | |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| (116) Момодзоно | (118) Го-Момодзоно | ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| Наохито | Сукэхито | Харухито | |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| (119) Кокаку | (120) Нинко | (121) Комэй | (122) Мэйдзи | ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| Сукэхира | Тикако | ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Дети
Известно о шестнадцати детях[7]:
- Императрица: Коноэ Хисако (яп. 近衛尚子)
- Первый сын: наследный принц Тэрухито (яп. 昭仁親王), позднее Император Сакурамати
- Фрейлина: Симидзудани Ивако (яп. 清水谷石子)
- Фрейлина: Соно Цунэко (яп. 園常子)
- Третий сын: принц ?? (яп. 忠與法親王), буддистский священник
- Служанка?: Кудзэ Нацуко (яп. 久世夏子)
- Служанка?: Годзё Хироко (яп. 五条寛子)
- Шестой сын: принц Дзюннин (яп. 遵仁法親王), буддистский священник
- Супруга: дочь Комори Ёрисуэ (яп. 小森頼季)
- Приёмные дети, усыновлённые для того, чтобы стать служителями важных буддийских храмов[7]:
Напишите отзыв о статье "Император Накамикадо"
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 5 Император Накамикадо // Энциклопедия Ниппоника : [яп.] = Ниппон дайхякка дзэнсё : в 26 т. — 2-е изд. — Токио : Сёгакукан, 1994—1997.</span>
- ↑ Kerr G.H. [books.google.com/books?id=Q5IrAAAAYAAJ Ryukyu Kingdom and Province Before 1945]. — Pacific Science Board, National Academy of Sciences, National Research Council, 1953. — С. 112. — ((Scientific investigations in the Ryukyu Islands)).
- ↑ Ponsonby-Fane R.A.B. [books.google.com/books?id=BY23AwAAQBAJ Studies In Shinto& Shrines]. — Taylor& Francis, 2014. — С. 105. — ISBN 9781136892943.
- ↑ Auslin M.R. [books.google.com/books?id=moJGRbz_28AC PACIFIC COSMOPOLITANS]. — Harvard University Press, 2011. — С. 16. — ISBN 9780674060807.
- ↑ [blog.goo.ne.jp/yousan02/e/9c3f613ad745908b0893e8865998f31a День слона]
- ↑ [www.kunaicho.go.jp/ryobo/guide/114/index.html Гробница Цукинова] // Официальная страница Управления императорского двора Японии
- ↑ 1 2 Wilson L. [books.google.com/books?id=zS6RAAAAQBAJ Family in Buddhism]. — State University of New York Press, 2013. — С. 35. — (G - Reference,Information and Interdisciplinary Subjects Series). — ISBN 9781438447537.
</ol>
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Император Накамикадо
В это время дама компаньонка, жившая у Элен, вошла к ней доложить, что его высочество в зале и желает ее видеть.– Non, dites lui que je ne veux pas le voir, que je suis furieuse contre lui, parce qu'il m'a manque parole. [Нет, скажите ему, что я не хочу его видеть, что я взбешена против него, потому что он мне не сдержал слова.]
– Comtesse a tout peche misericorde, [Графиня, милосердие всякому греху.] – сказал, входя, молодой белокурый человек с длинным лицом и носом.
Старая княгиня почтительно встала и присела. Вошедший молодой человек не обратил на нее внимания. Княгиня кивнула головой дочери и поплыла к двери.
«Нет, она права, – думала старая княгиня, все убеждения которой разрушились пред появлением его высочества. – Она права; но как это мы в нашу невозвратную молодость не знали этого? А это так было просто», – думала, садясь в карету, старая княгиня.
В начале августа дело Элен совершенно определилось, и она написала своему мужу (который ее очень любил, как она думала) письмо, в котором извещала его о своем намерении выйти замуж за NN и о том, что она вступила в единую истинную религию и что она просит его исполнить все те необходимые для развода формальности, о которых передаст ему податель сего письма.
«Sur ce je prie Dieu, mon ami, de vous avoir sous sa sainte et puissante garde. Votre amie Helene».
[«Затем молю бога, да будете вы, мой друг, под святым сильным его покровом. Друг ваш Елена»]
Это письмо было привезено в дом Пьера в то время, как он находился на Бородинском поле.
Во второй раз, уже в конце Бородинского сражения, сбежав с батареи Раевского, Пьер с толпами солдат направился по оврагу к Князькову, дошел до перевязочного пункта и, увидав кровь и услыхав крики и стоны, поспешно пошел дальше, замешавшись в толпы солдат.
Одно, чего желал теперь Пьер всеми силами своей души, было то, чтобы выйти поскорее из тех страшных впечатлений, в которых он жил этот день, вернуться к обычным условиям жизни и заснуть спокойно в комнате на своей постели. Только в обычных условиях жизни он чувствовал, что будет в состоянии понять самого себя и все то, что он видел и испытал. Но этих обычных условий жизни нигде не было.
Хотя ядра и пули не свистали здесь по дороге, по которой он шел, но со всех сторон было то же, что было там, на поле сражения. Те же были страдающие, измученные и иногда странно равнодушные лица, та же кровь, те же солдатские шинели, те же звуки стрельбы, хотя и отдаленной, но все еще наводящей ужас; кроме того, была духота и пыль.
Пройдя версты три по большой Можайской дороге, Пьер сел на краю ее.
Сумерки спустились на землю, и гул орудий затих. Пьер, облокотившись на руку, лег и лежал так долго, глядя на продвигавшиеся мимо него в темноте тени. Беспрестанно ему казалось, что с страшным свистом налетало на него ядро; он вздрагивал и приподнимался. Он не помнил, сколько времени он пробыл тут. В середине ночи трое солдат, притащив сучьев, поместились подле него и стали разводить огонь.
Солдаты, покосившись на Пьера, развели огонь, поставили на него котелок, накрошили в него сухарей и положили сала. Приятный запах съестного и жирного яства слился с запахом дыма. Пьер приподнялся и вздохнул. Солдаты (их было трое) ели, не обращая внимания на Пьера, и разговаривали между собой.
– Да ты из каких будешь? – вдруг обратился к Пьеру один из солдат, очевидно, под этим вопросом подразумевая то, что и думал Пьер, именно: ежели ты есть хочешь, мы дадим, только скажи, честный ли ты человек?
– Я? я?.. – сказал Пьер, чувствуя необходимость умалить как возможно свое общественное положение, чтобы быть ближе и понятнее для солдат. – Я по настоящему ополченный офицер, только моей дружины тут нет; я приезжал на сраженье и потерял своих.
– Вишь ты! – сказал один из солдат.
Другой солдат покачал головой.
– Что ж, поешь, коли хочешь, кавардачку! – сказал первый и подал Пьеру, облизав ее, деревянную ложку.
Пьер подсел к огню и стал есть кавардачок, то кушанье, которое было в котелке и которое ему казалось самым вкусным из всех кушаний, которые он когда либо ел. В то время как он жадно, нагнувшись над котелком, забирая большие ложки, пережевывал одну за другой и лицо его было видно в свете огня, солдаты молча смотрели на него.
– Тебе куды надо то? Ты скажи! – спросил опять один из них.
– Мне в Можайск.
– Ты, стало, барин?
– Да.
– А как звать?
– Петр Кириллович.
– Ну, Петр Кириллович, пойдем, мы тебя отведем. В совершенной темноте солдаты вместе с Пьером пошли к Можайску.
Уже петухи пели, когда они дошли до Можайска и стали подниматься на крутую городскую гору. Пьер шел вместе с солдатами, совершенно забыв, что его постоялый двор был внизу под горою и что он уже прошел его. Он бы не вспомнил этого (в таком он находился состоянии потерянности), ежели бы с ним не столкнулся на половине горы его берейтор, ходивший его отыскивать по городу и возвращавшийся назад к своему постоялому двору. Берейтор узнал Пьера по его шляпе, белевшей в темноте.
– Ваше сиятельство, – проговорил он, – а уж мы отчаялись. Что ж вы пешком? Куда же вы, пожалуйте!
– Ах да, – сказал Пьер.
Солдаты приостановились.
– Ну что, нашел своих? – сказал один из них.
– Ну, прощавай! Петр Кириллович, кажись? Прощавай, Петр Кириллович! – сказали другие голоса.
– Прощайте, – сказал Пьер и направился с своим берейтором к постоялому двору.
«Надо дать им!» – подумал Пьер, взявшись за карман. – «Нет, не надо», – сказал ему какой то голос.
В горницах постоялого двора не было места: все были заняты. Пьер прошел на двор и, укрывшись с головой, лег в свою коляску.
Едва Пьер прилег головой на подушку, как он почувствовал, что засыпает; но вдруг с ясностью почти действительности послышались бум, бум, бум выстрелов, послышались стоны, крики, шлепанье снарядов, запахло кровью и порохом, и чувство ужаса, страха смерти охватило его. Он испуганно открыл глаза и поднял голову из под шинели. Все было тихо на дворе. Только в воротах, разговаривая с дворником и шлепая по грязи, шел какой то денщик. Над головой Пьера, под темной изнанкой тесового навеса, встрепенулись голубки от движения, которое он сделал, приподнимаясь. По всему двору был разлит мирный, радостный для Пьера в эту минуту, крепкий запах постоялого двора, запах сена, навоза и дегтя. Между двумя черными навесами виднелось чистое звездное небо.
