Император Огимати
| Митихито 方仁 | |||
| |||
|---|---|---|---|
| 17 ноября 1557 — 17 декабря 1586 | |||
| Император Огимати — 正親町天皇 | |||
| Предшественник: | Томохито | ||
| Преемник: | Катахито | ||
| Рождение: | 18 июня 1517 | ||
| Смерть: | 6 февраля 1593 (75 лет) | ||
| Отец: | Томохито | ||
| Дети: | см. в тексте | ||
Император Огимати (яп. 正親町天皇 О:гимати-тэнно:?, личное имя Митихито (方仁); 18 июня 1517 — 6 февраля 1593) — 106-й император Японии, правивший около 30 лет в 1557 (1560) — 1586 годах. Был достаточно энергичным правителем, активно занимаясь внутренней и придворной политикой.
Содержание
Жизнеописание
Император Огимати родился 18 июня 1517 года. Он был первенцем императора Го-Нары. Матерью мальчика была фрейлина Мадэнокодзи Эйко, дочь советника Мадэнокодзи Катафусы. Новорождённому дали имя Митихито[1].
В 1557 году император Го-Нара умер, и его первенец стал новым монархом Японии, приняв имя императора Огимати. Из-за упадка императорского двора, вызванного развалом централизованного государства и междоусобицами региональных властителей, церемония интронизации правителя была отложена. Только в 1560 году Мори Мотонари, даймё провинции Аки, подарил императору деньги для проведения церемонии[1].
Стремясь возродить престиж и хозяйство императорского двора, император Огимати постоянно присылал рескрипты региональным властителям с требованием вернуть незаконно присвоенные монаршие имения. Большинство этих обращений игнорировались, поскольку монарх не имел рычагов власти. Его приказы выполнил только Ода Нобунага, который в 1569 году захватил столицу и получил статус защитника монархии. Выступая от имени императора, он подчинил своей власти Центральную Японию и восточную часть Западной и вернул часть императорских земель. В 1577 году благодарный император Огимати пожаловал Нобунаге титул и должность правого министра, а в 1580 году помог ему мирно уладить конфликт с буддистскими повстанцами монастыря Хонган-дзи. Благодаря политической и финансовой поддержке Нобунаги авторитет монархии был вновь восстановлен на большей части Японского архипелага[1].
17 декабря 1586 года император Огимати передал престол своему внуку Катахито, который принял имя императора Го-Ёдзэя. Сам правитель вышел в отставку, получив титул дайдзё тэнно.
6 февраля 1593 года император Огимати скончался в 75-летнем возрасте. Его похоронили в гробнице Фукаса-но-кита (яп. 深草北陵 фукаса но кита но мисасаги), на территории современного района Фусими в Киото[1][2]
Генеалогия
| (102) Го-Ханадзоно | (103) Го-Цутимикадо | (104) Го-Касивабара | |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| (105) Го-Нара | (106) Огимати | Санэхито | (107) Го-Ёдзэй | ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| Рёдзихо | Тоситада | ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| Тосихито | Тадаюки | ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Напишите отзыв о статье "Император Огимати"
Примечания
Литература
- (яп.) 『新編 日本史辞典』 (Новое издание. Словарь истории Японии) / 京大日本史辞典編纂会. — 東京: 東京創元社, 1994. — P.1057—1058.
- (яп.) 『歴代天皇全史―万世一系を彩る君臨の血脈』 (歴史群像シリーズ (69))
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Император Огимати
– Батюшка, я не хотел быть судьей, – сказал князь Андрей желчным и жестким тоном, – но вы вызвали меня, и я сказал и всегда скажу, что княжна Марья ни виновата, а виноваты… виновата эта француженка…– А присудил!.. присудил!.. – сказал старик тихим голосом и, как показалось князю Андрею, с смущением, но потом вдруг он вскочил и закричал: – Вон, вон! Чтоб духу твоего тут не было!..
Князь Андрей хотел тотчас же уехать, но княжна Марья упросила остаться еще день. В этот день князь Андрей не виделся с отцом, который не выходил и никого не пускал к себе, кроме m lle Bourienne и Тихона, и спрашивал несколько раз о том, уехал ли его сын. На другой день, перед отъездом, князь Андрей пошел на половину сына. Здоровый, по матери кудрявый мальчик сел ему на колени. Князь Андрей начал сказывать ему сказку о Синей Бороде, но, не досказав, задумался. Он думал не об этом хорошеньком мальчике сыне в то время, как он его держал на коленях, а думал о себе. Он с ужасом искал и не находил в себе ни раскаяния в том, что он раздражил отца, ни сожаления о том, что он (в ссоре в первый раз в жизни) уезжает от него. Главнее всего ему было то, что он искал и не находил той прежней нежности к сыну, которую он надеялся возбудить в себе, приласкав мальчика и посадив его к себе на колени.
– Ну, рассказывай же, – говорил сын. Князь Андрей, не отвечая ему, снял его с колон и пошел из комнаты.
Как только князь Андрей оставил свои ежедневные занятия, в особенности как только он вступил в прежние условия жизни, в которых он был еще тогда, когда он был счастлив, тоска жизни охватила его с прежней силой, и он спешил поскорее уйти от этих воспоминаний и найти поскорее какое нибудь дело.
– Ты решительно едешь, Andre? – сказала ему сестра.
– Слава богу, что могу ехать, – сказал князь Андрей, – очень жалею, что ты не можешь.
– Зачем ты это говоришь! – сказала княжна Марья. – Зачем ты это говоришь теперь, когда ты едешь на эту страшную войну и он так стар! M lle Bourienne говорила, что он спрашивал про тебя… – Как только она начала говорить об этом, губы ее задрожали и слезы закапали. Князь Андрей отвернулся от нее и стал ходить по комнате.
– Ах, боже мой! Боже мой! – сказал он. – И как подумаешь, что и кто – какое ничтожество может быть причиной несчастья людей! – сказал он со злобою, испугавшею княжну Марью.
Она поняла, что, говоря про людей, которых он называл ничтожеством, он разумел не только m lle Bourienne, делавшую его несчастие, но и того человека, который погубил его счастие.
– Andre, об одном я прошу, я умоляю тебя, – сказала она, дотрогиваясь до его локтя и сияющими сквозь слезы глазами глядя на него. – Я понимаю тебя (княжна Марья опустила глаза). Не думай, что горе сделали люди. Люди – орудие его. – Она взглянула немного повыше головы князя Андрея тем уверенным, привычным взглядом, с которым смотрят на знакомое место портрета. – Горе послано им, а не людьми. Люди – его орудия, они не виноваты. Ежели тебе кажется, что кто нибудь виноват перед тобой, забудь это и прости. Мы не имеем права наказывать. И ты поймешь счастье прощать.
– Ежели бы я был женщина, я бы это делал, Marie. Это добродетель женщины. Но мужчина не должен и не может забывать и прощать, – сказал он, и, хотя он до этой минуты не думал о Курагине, вся невымещенная злоба вдруг поднялась в его сердце. «Ежели княжна Марья уже уговаривает меня простить, то, значит, давно мне надо было наказать», – подумал он. И, не отвечая более княжне Марье, он стал думать теперь о той радостной, злобной минуте, когда он встретит Курагина, который (он знал) находится в армии.
