Император Рэйгэн
| Сатохито 識仁<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;">  </td></tr>
| |||
| |||
|---|---|---|---|
| 5 марта 1663 — 2 мая 1687 | |||
| Император Рэйгэн - 霊元天皇 | |||
| Предшественник: | Нагахито | ||
| Преемник: | Асахито | ||
| Рождение: | 9 июля 1654 | ||
| Смерть: | 24 сентября 1732 (78 лет) | ||
| Отец: | Котохито | ||
| Дети: | см. в тексте | ||
Сатохито (識仁) Император Рэйгэн (霊元天皇) (9 июля 1654 — 24 сентября 1732) — 112-й правитель в истории Японии, правил с 5 марта 1663 по 2 мая 1687. Титул — Атэ-но-мия (高貴宮).
Содержание
Имя
Посмертное имя образовано объединением кандзи имен двух предыдущих правителей: Императора Корэя (孝霊) и Императора Когэна (孝元).
Жизнеописание
Император родился 9 июля 1654 года. Он был шестнадцатым сыном императора Го-Мидзуноо. Матерью мальчика была фрейлина Соно Кунико, дочь министра печати Соно Мотонари. Новорождённому дали имя Сатохито и титул принц Атэ[1].
В феврале 1658 года принц был провозглашён наследником трона. Через пять лет его старший брат, император Го-Сай, передал ему престол[1]
В течение первых лет правления император Рэйгэн был номинальным главой государства. Реальная власть в стране принадлежала его отцу, бывшему императору Го-Мидзуноо. После смерти последнего в 1680 году, Рэйгэн взялся за реформирование императорского двора, направленное на возрождение авторитета японского монарха. Он занимался реставрацией старинных дворцовых обычаев и ритуалов, а также поддерживал дружеские отношения с сёгунатом Токугава[1]. В частности, в 1683 году император возродил древний титул наследников трона — наследного принца, который пожаловал своему сыну Асахито, будущему императору Хигасияма[2].
В 1687 году император Рэйгэн передал престол сыну Асахито, а сам принял титул отставного монарха — дайдзё тэнно. В том же году, при его содействии, новый император Хигасияма совершил забытый обряд дайдзёсай (яп. 大嘗祭) — жертвование предкам императора и божествам Неба и Земли нового урожая с молитвой за процветание и покой страны — который не проводился последние 300 лет[2].
В 1713 году император Рэйгэн принял монашеский постриг и буддийское имя Содзё (яп. 素浄, そじょう). Остаток жизни он продолжал руководить делами двора в качестве «серого кардинала». Отставной монарх занимался изучением японской литературы и поэзии и считался ведущим поэтом и каллиграфом того времени[1].
24 сентября 1732 года император Рэйгэн умер в 78-летнем возрасте. Его похоронили в гробнице Цукинова (яп. 月輪陵, つきのわのみささぎ) на территории монастыря Сэнрю-дзи в районе Хигасияма в Киото[1][3]
Генеалогия
16 сын Восьмой сын Императора Го-Мидзуно (後水尾天皇). Мать — фрейлина Кунико (新広義門院国子).
- Пятый сын: Наследный принц Асахито(朝仁), будущий Император Хигасияма (東山天皇)
| (107) Го-Ёдзэй | (108) Го-Мидзуноо | (109) Мэйсё | |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| Нобухиро | (110) Го-Комё | ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| Ёсихито | (111) Го-Сай | Юкихито | Тадахито | ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| Акиёси | (112) Рэйгэн | (113) Хигасияма | (114) Накамикадо | ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| Ёрихито | Наохито | ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| Ёсико | |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Напишите отзыв о статье "Император Рэйгэн"
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 5 Император Рэйгэн // 日本大百科全書 : 全26冊. — 2版. — 東京 : 小学館, 1994—1997.
- ↑ 1 2 Император Хигасияма // Энциклопедия Ниппоника : [яп.] = Ниппон дайхякка дзэнсё : в 26 т. — 2-е изд. — Токио : Сёгакукан, 1994—1997.</span>
- ↑ [www.kunaicho.go.jp/ryobo/guide/112/index.html Гробница Цукинова] // Официальная страница Управления императорского двора Японии
</ol>
Литература
- Император Рэйгэн // 日本大百科全書 : 全26冊. — 2版. — 東京 : 小学館, 1994—1997.
- (яп.) 『新編 日本史辞典』 (Новое издание. Словарь истории Японии) / 京大日本史辞典編纂会. — 東京: 東京創元社, 1994. — P.1057—1058.
- (яп.) 『歴代天皇全史―万世一系を彩る君臨の血脈』 (歴史群像シリーズ (69))
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Император Рэйгэн
В продолжение этих трех дней, предшествовавших пленению Москвы, все семейство Ростовых находилось в различных житейских хлопотах. Глава семейства, граф Илья Андреич, беспрестанно ездил по городу, собирая со всех сторон ходившие слухи, и дома делал общие поверхностные и торопливые распоряжения о приготовлениях к отъезду.Графиня следила за уборкой вещей, всем была недовольна и ходила за беспрестанно убегавшим от нее Петей, ревнуя его к Наташе, с которой он проводил все время. Соня одна распоряжалась практической стороной дела: укладываньем вещей. Но Соня была особенно грустна и молчалива все это последнее время. Письмо Nicolas, в котором он упоминал о княжне Марье, вызвало в ее присутствии радостные рассуждения графини о том, как во встрече княжны Марьи с Nicolas она видела промысл божий.
– Я никогда не радовалась тогда, – сказала графиня, – когда Болконский был женихом Наташи, а я всегда желала, и у меня есть предчувствие, что Николинька женится на княжне. И как бы это хорошо было!
Соня чувствовала, что это была правда, что единственная возможность поправления дел Ростовых была женитьба на богатой и что княжна была хорошая партия. Но ей было это очень горько. Несмотря на свое горе или, может быть, именно вследствие своего горя, она на себя взяла все трудные заботы распоряжений об уборке и укладке вещей и целые дни была занята. Граф и графиня обращались к ней, когда им что нибудь нужно было приказывать. Петя и Наташа, напротив, не только не помогали родителям, но большею частью всем в доме надоедали и мешали. И целый день почти слышны были в доме их беготня, крики и беспричинный хохот. Они смеялись и радовались вовсе не оттого, что была причина их смеху; но им на душе было радостно и весело, и потому все, что ни случалось, было для них причиной радости и смеха. Пете было весело оттого, что, уехав из дома мальчиком, он вернулся (как ему говорили все) молодцом мужчиной; весело было оттого, что он дома, оттого, что он из Белой Церкви, где не скоро была надежда попасть в сраженье, попал в Москву, где на днях будут драться; и главное, весело оттого, что Наташа, настроению духа которой он всегда покорялся, была весела. Наташа же была весела потому, что она слишком долго была грустна, и теперь ничто не напоминало ей причину ее грусти, и она была здорова. Еще она была весела потому, что был человек, который ею восхищался (восхищение других была та мазь колес, которая была необходима для того, чтоб ее машина совершенно свободно двигалась), и Петя восхищался ею. Главное же, веселы они были потому, что война была под Москвой, что будут сражаться у заставы, что раздают оружие, что все бегут, уезжают куда то, что вообще происходит что то необычайное, что всегда радостно для человека, в особенности для молодого.
31 го августа, в субботу, в доме Ростовых все казалось перевернутым вверх дном. Все двери были растворены, вся мебель вынесена или переставлена, зеркала, картины сняты. В комнатах стояли сундуки, валялось сено, оберточная бумага и веревки. Мужики и дворовые, выносившие вещи, тяжелыми шагами ходили по паркету. На дворе теснились мужицкие телеги, некоторые уже уложенные верхом и увязанные, некоторые еще пустые.
Голоса и шаги огромной дворни и приехавших с подводами мужиков звучали, перекликиваясь, на дворе и в доме. Граф с утра выехал куда то. Графиня, у которой разболелась голова от суеты и шума, лежала в новой диванной с уксусными повязками на голове. Пети не было дома (он пошел к товарищу, с которым намеревался из ополченцев перейти в действующую армию). Соня присутствовала в зале при укладке хрусталя и фарфора. Наташа сидела в своей разоренной комнате на полу, между разбросанными платьями, лентами, шарфами, и, неподвижно глядя на пол, держала в руках старое бальное платье, то самое (уже старое по моде) платье, в котором она в первый раз была на петербургском бале.
Наташе совестно было ничего не делать в доме, тогда как все были так заняты, и она несколько раз с утра еще пробовала приняться за дело; но душа ее не лежала к этому делу; а она не могла и не умела делать что нибудь не от всей души, не изо всех своих сил. Она постояла над Соней при укладке фарфора, хотела помочь, но тотчас же бросила и пошла к себе укладывать свои вещи. Сначала ее веселило то, что она раздавала свои платья и ленты горничным, но потом, когда остальные все таки надо было укладывать, ей это показалось скучным.
