Императрица Екатерина Великая (линкор)
«Императри́ца Екатери́на Вели́кая» — российский дредноут типа «Императрица Мария». Активно использовался в боевых операцях русского Черноморского флота во время Первой мировой войны. Название корабля неоднократно менялось… 11 октября 1911 года предварительно зачислен в списки Императорского флота под названием: «Екатерина II» (в память о первом черноморском броненосце), заложен 11 июня 1911 года (по другим данным 17 октября 1911 года) на заводе Общества Николаевских заводов и верфей (ОНЗиВ, впоследствии «Наваль») в Николаеве, в один день с закладкой однотипных линкоров на заводе «Руссуд»: «Императрица Мария» и «Император Александр III». 27 июня 1915 года, при зачислении в действующий состав флота — переименован в «Императрица Екатерина Великая», в связи с тем, что аналогичные корабли заложенные на заводе «Руссуд» изначально имели названия с императорскими титулами, 18 апреля 1917 года переименован в «Свободная Россия». В процессе постройки корабль подвергся модернизации с учётом недостатков, проявившихся в ходе государственных испытаний головного дредноута «Императрица Мария». Отличительные особенности силуэта: бушпритный прилив в носовой части корпуса; смещение на две шпации (на 2,4 метра) в корму, всех боевых рубок, мачт и дымовых труб, всех башен главного калибра и всех казематных орудий противоминного калибра, индивидуальное конструктивно-архитектурное исполнение мостиков на носовой боевой рубке.
Содержание
Рабочее проектирование и постройка
В процессе рабочего проектирования и постройки в первоначальный базовый проект были внесены существенные изменения, с учётом недостатков выявленных в процессе государственных испытаний головного линкора «Императрица Мария». В этой связи этот корабль является модифицированным вариантом по отношении к головному.
Боевые действия
Вместе с крейсером «Память Меркурия» входил во вторую тактическую маневренную группу. Участвовал в набеговых действиях на турецкое побережье. С 5 февраля по 18 апреля 1916 года принимал участие в Трапезундской операции Кавказского фронта.
8 января 1916 года во время очередного патрулирования столкнулся с германским линейным крейсером «Гёбен» (в тот момент формально турецким крейсером «Явуз Султан Селим»). После обмена залпами на максимальной дистанции турецкий крейсер стал отходить. Русский линкор начал преследование, продолжая вести огонь из 305-мм орудий ещё 30 минут, причем последние залпы были сделаны с дистанции более 20 км (120 каб.)[1]. «Явуз» получил лишь осколочные попадания и ушёл в Босфор[2].
В июне 1917 года прикрывал минные постановки в районе Босфора. 14 ноября 1917 года выходил в море на перехват германо-турецкого крейсера «Бреслау» (формально — «Мидилли»).
После 1917 года
30 апреля 1918 года линкор и некоторые другие корабли Черноморского флота были переведены из Севастополя, занятого немцами, в Новороссийск. Германские власти, оккупировавшие к тому моменту большую часть Крыма, потребовали вернуть корабли в Севастополь. По решению советского правительства, во избежание захвата немцами, линкор был потоплен торпедами, выпущенными с эсминца «Керчь»[3][4].
В 1930-х годах ЭПРОНом были подняты две башни главного калибра, лежавшие рядом с корпусом. Сам линкор лежал на грунте вверх днищем на глубине 42 метра, возвышение над грунтом 13 метров. Прежде чем приступить к подъёму корпуса, необходимо было изъять из погребов корабля боезапас — несколько сотен тонн снарядов и полузарядов с порохом. Для подъёма боезапаса привлекли курсантов Водолазной школы под руководством опытных водолазов И. Т. Чертана и В. И. Правдина.
Для проникновения в погреба возникла необходимость пробить лазы в днище линкора. Первый заряд сработал удачно, путь к одному из погребов был открыт. Чертан заложил ещё один боезаряд над снарядным погребом. При взрыве заряда сдетонировали снаряды главного калибра. Вода взметнулась на высоту более 100 метров, волной притопило водолазный бот, с палуб катеров обеспечения смыло людей. Чертан, находившийся без шлема, в тяжелом водолазном снаряжении, волной был сброшен за борт. Курсантам едва удалось его спасти. При обследовании линкора комиссией ЭПРОНа, в связи с тем, что корпус сильно разрушился, было принято решение от подъёма отказаться.
См. также
Напишите отзыв о статье "Императрица Екатерина Великая (линкор)"
Ссылки и примечания
- ↑ Максимальная скорость хода «Екатерины Великой» составляла 21 узел по сравнению с 25 узлами «Явуза»
- ↑ «German Battlecruisers 1914-18» стр. 19
- ↑ Верстюк А. Н., Гордеев С. Ю. Корабли минных дивизий. От «Новика» до «Гогланда». — М.: Военная книга, 2006. — С. 111.
- ↑ Чернышов А. А. «Новики». Лучшие эсминцы Российского Императорского флота. — М.: Коллекция, Яуза, ЭКСМО, 2007. — С. 216.
Литература
- Gary Staff. German Battlecruisers 1914-18. — Osprey Publishing, 2006.
|
Отрывок, характеризующий Императрица Екатерина Великая (линкор)
Остальная пехота поспешно проходила по мосту, спираясь воронкой у входа. Наконец повозки все прошли, давка стала меньше, и последний батальон вступил на мост. Одни гусары эскадрона Денисова оставались по ту сторону моста против неприятеля. Неприятель, вдалеке видный с противоположной горы, снизу, от моста, не был еще виден, так как из лощины, по которой текла река, горизонт оканчивался противоположным возвышением не дальше полуверсты. Впереди была пустыня, по которой кое где шевелились кучки наших разъездных казаков. Вдруг на противоположном возвышении дороги показались войска в синих капотах и артиллерия. Это были французы. Разъезд казаков рысью отошел под гору. Все офицеры и люди эскадрона Денисова, хотя и старались говорить о постороннем и смотреть по сторонам, не переставали думать только о том, что было там, на горе, и беспрестанно всё вглядывались в выходившие на горизонт пятна, которые они признавали за неприятельские войска. Погода после полудня опять прояснилась, солнце ярко спускалось над Дунаем и окружающими его темными горами. Было тихо, и с той горы изредка долетали звуки рожков и криков неприятеля. Между эскадроном и неприятелями уже никого не было, кроме мелких разъездов. Пустое пространство, саженей в триста, отделяло их от него. Неприятель перестал стрелять, и тем яснее чувствовалась та строгая, грозная, неприступная и неуловимая черта, которая разделяет два неприятельские войска.
«Один шаг за эту черту, напоминающую черту, отделяющую живых от мертвых, и – неизвестность страдания и смерть. И что там? кто там? там, за этим полем, и деревом, и крышей, освещенной солнцем? Никто не знает, и хочется знать; и страшно перейти эту черту, и хочется перейти ее; и знаешь, что рано или поздно придется перейти ее и узнать, что там, по той стороне черты, как и неизбежно узнать, что там, по ту сторону смерти. А сам силен, здоров, весел и раздражен и окружен такими здоровыми и раздраженно оживленными людьми». Так ежели и не думает, то чувствует всякий человек, находящийся в виду неприятеля, и чувство это придает особенный блеск и радостную резкость впечатлений всему происходящему в эти минуты.
На бугре у неприятеля показался дымок выстрела, и ядро, свистя, пролетело над головами гусарского эскадрона. Офицеры, стоявшие вместе, разъехались по местам. Гусары старательно стали выравнивать лошадей. В эскадроне всё замолкло. Все поглядывали вперед на неприятеля и на эскадронного командира, ожидая команды. Пролетело другое, третье ядро. Очевидно, что стреляли по гусарам; но ядро, равномерно быстро свистя, пролетало над головами гусар и ударялось где то сзади. Гусары не оглядывались, но при каждом звуке пролетающего ядра, будто по команде, весь эскадрон с своими однообразно разнообразными лицами, сдерживая дыханье, пока летело ядро, приподнимался на стременах и снова опускался. Солдаты, не поворачивая головы, косились друг на друга, с любопытством высматривая впечатление товарища. На каждом лице, от Денисова до горниста, показалась около губ и подбородка одна общая черта борьбы, раздраженности и волнения. Вахмистр хмурился, оглядывая солдат, как будто угрожая наказанием. Юнкер Миронов нагибался при каждом пролете ядра. Ростов, стоя на левом фланге на своем тронутом ногами, но видном Грачике, имел счастливый вид ученика, вызванного перед большою публикой к экзамену, в котором он уверен, что отличится. Он ясно и светло оглядывался на всех, как бы прося обратить внимание на то, как он спокойно стоит под ядрами. Но и в его лице та же черта чего то нового и строгого, против его воли, показывалась около рта.
– Кто там кланяется? Юнкег' Миг'онов! Hexoг'oшo, на меня смотг'ите! – закричал Денисов, которому не стоялось на месте и который вертелся на лошади перед эскадроном.
Курносое и черноволосатое лицо Васьки Денисова и вся его маленькая сбитая фигурка с его жилистою (с короткими пальцами, покрытыми волосами) кистью руки, в которой он держал ефес вынутой наголо сабли, было точно такое же, как и всегда, особенно к вечеру, после выпитых двух бутылок. Он был только более обыкновенного красен и, задрав свою мохнатую голову кверху, как птицы, когда они пьют, безжалостно вдавив своими маленькими ногами шпоры в бока доброго Бедуина, он, будто падая назад, поскакал к другому флангу эскадрона и хриплым голосом закричал, чтоб осмотрели пистолеты. Он подъехал к Кирстену. Штаб ротмистр, на широкой и степенной кобыле, шагом ехал навстречу Денисову. Штаб ротмистр, с своими длинными усами, был серьезен, как и всегда, только глаза его блестели больше обыкновенного.
– Да что? – сказал он Денисову, – не дойдет дело до драки. Вот увидишь, назад уйдем.
– Чог'т их знает, что делают – проворчал Денисов. – А! Г'остов! – крикнул он юнкеру, заметив его веселое лицо. – Ну, дождался.
И он улыбнулся одобрительно, видимо радуясь на юнкера.
Ростов почувствовал себя совершенно счастливым. В это время начальник показался на мосту. Денисов поскакал к нему.
– Ваше пг'евосходительство! позвольте атаковать! я их опг'окину.
– Какие тут атаки, – сказал начальник скучливым голосом, морщась, как от докучливой мухи. – И зачем вы тут стоите? Видите, фланкеры отступают. Ведите назад эскадрон.
Эскадрон перешел мост и вышел из под выстрелов, не потеряв ни одного человека. Вслед за ним перешел и второй эскадрон, бывший в цепи, и последние казаки очистили ту сторону.
Два эскадрона павлоградцев, перейдя мост, один за другим, пошли назад на гору. Полковой командир Карл Богданович Шуберт подъехал к эскадрону Денисова и ехал шагом недалеко от Ростова, не обращая на него никакого внимания, несмотря на то, что после бывшего столкновения за Телянина, они виделись теперь в первый раз. Ростов, чувствуя себя во фронте во власти человека, перед которым он теперь считал себя виноватым, не спускал глаз с атлетической спины, белокурого затылка и красной шеи полкового командира. Ростову то казалось, что Богданыч только притворяется невнимательным, и что вся цель его теперь состоит в том, чтоб испытать храбрость юнкера, и он выпрямлялся и весело оглядывался; то ему казалось, что Богданыч нарочно едет близко, чтобы показать Ростову свою храбрость. То ему думалось, что враг его теперь нарочно пошлет эскадрон в отчаянную атаку, чтобы наказать его, Ростова. То думалось, что после атаки он подойдет к нему и великодушно протянет ему, раненому, руку примирения.
Знакомая павлоградцам, с высокоподнятыми плечами, фигура Жеркова (он недавно выбыл из их полка) подъехала к полковому командиру. Жерков, после своего изгнания из главного штаба, не остался в полку, говоря, что он не дурак во фронте лямку тянуть, когда он при штабе, ничего не делая, получит наград больше, и умел пристроиться ординарцем к князю Багратиону. Он приехал к своему бывшему начальнику с приказанием от начальника ариергарда.