Имперская Гвардия

Имперская Гвардия (англ. Imperial Guard), с 2014 года известная как Астра Милитарум (англ. Astra Militarum), сокращённо ИГ или IG — вооружённые силы Империума человечества во вселенной Warhammer 40,000, состоящая из пехотных и бронетанковых полков. Во вселенной Warhammer 40,000 (в книгах, настольных и компьютерных играх) Имперская Гвардия является гигантской военной организацией, состоящей из триллионов мужчин и женщин, поддерживаемых миллионами единиц бронетехники из тысяч различных планет и звёздных систем. В общем и целом в Имперскую Гвардию входят в основном пехотные полки, вооружённые и защищённые легко (хотя есть специальные подразделения, оснащённые тяжёлым оружием и хорошо защищённые), а также полки бронетехники, оснащённые самыми мощными танками и бронетранспортёрами.

Имперская Гвардия впервые была представлена в настольных играх как играбельная сторона в журнале White Dwarf (выпуск 109, январь 1989). В апреле 2014 года после шестого издания игры Имперская Гвардия предстала в обновлённом виде, получив своё современное название «Астра Милитарум». С выходом серии компьютерных игр Warhammer 40,000: Dawn of War и последующих аддонов к ней популярность Гвардии стала расти, поскольку в них можно было сыграть полноценную партию за Гвардию.

Прототипом почти каждого полка Имперской Гвардии, упомянутого в настольных или компьютерных играх, стала историческая армия той или иной эпохи.

Описание игровой фракции

Сведения о структуре

Имперская Гвардия (ранее называвшаяся Имперская Армия) является гигантской вымышленной военной организацией, которая состоит из сотен тысяч армий, разбросанных по Империуму. Гвардия формирует ядро вооружённых сил Империума: Космодесантники, являющиеся элитным подразделением вооружённых сил Империума, по численности не превышали никогда 1 млн человек, и их сил может не хватить при отражении всех возможных атак. Космодесантики специализируются на точечных ударах, высадках в тылу противника и захвате стратегических позиций, вследствие чего их некоторые игроки и фанаты вселенной сравнивают со «скальпелем в руках хирурга». Имперская Гвардия, по их же логике, является «молотом»: миллионы солдат и единиц бронетехники отвечают за осады и штурмы городов, подавляя противника и численностью, и огневой мощью. Презрительно Имперскую Гвардию называют «мясорубкой», поскольку бои с участием Гвардии оборачиваются огромным числом жертв не только по причине возможных ошибок командования, но и по причине казни множества за малейшее неповиновение приказам или малейшие признаки паники и трусости на поле боя. Иногда солдат отправляют в убийственную атаку или оставляют вести оборону против превосходящих сил противника, принося Гвардию фактически в жертву ради общей победы.

Типичная структура полка

Имперская Гвардия состоит из множества полков, каждый из которых набирается на какой-либо планете (хотя на одну планету может приходиться несколько полков). Численность полка варьируется от 500 до 750000 человек при поддержке различной бронетехники. В каждом полку присутствуют вспомогательные силы, обслуживающий персонал, «белые щиты» (англ. Whiteshields — кадеты или дети полка), техножрецы, полевые медики, священники, комиссары и т. д. Если сотни или тысячи полков объединяются в армию или целый фронт, то им предоставляются в помощь тяжёлая артиллерия театра военных действий или даже планетарных сил обороны, полки сверхтяжёлых танков и даже десантные корабли типа «Преторианец» (англ. Praetorian-class landships), которые не только обеспечивают высадку солдат на необходимый участок, но и поставляют им командно-штабную бронетехнику типа «Левиафан» (англ. Leviathan command vehicles) из тысяч оружейных, крепостей и миров, управляемых Департаменто Муниториум.

У игрока в настольную игру может быть смешанная армия, состоящая из пехотных, артиллерийских и бронетанковых подразделений, однако, как правило, состав одного полка всегда строго определён: в составе пехотного полка подавляющую часть личного состава будут составлять пехотинцы при небольшом количестве вспомогательной бронетехники, а в составе бронетанкового полка доминирующую роль будут играть именно танки. Подобную политику Империум ввёл, чтобы снизить возможный урон в конфликтах наподобие Ереси Хоруса и избавиться от проблем с поставками.

Названия полков берутся в зависимости от их планет: военнослужащие с Кадии называются «кадианцы», а их полки «Кадианскими», солдаты с Катачана и их полки — «катачанцы» и «Катачанские», с Армагеддона — «армагеддонцы» и «Армагеддонские» и т. д. Структура каждого полка уникальна и зависит ещё от мира, где набирают его солдат: так, Кадия известна тем, что военное обучение там проходит всё население с самого рождения, поскольку Кадия находится на самом коротком пути к Оку Ужаса, откуда постоянно прибывают армии воинов Хаоса. Впрочем, в Имперскую Гвардию воинов могут набирать с любых миров, в том числе с миров, находящихся на низком уровне развития. Уровень оснащения каждого полка также различный, поскольку зависит от тех же условий существования родного мира (так, у некоторых полков может не хватать бронетехники), однако необходимый минимум соблюдается.

Армия и Флот

Постоянные противники Имперской Гвардии — это силы Хаоса (сектанты, космодесантники Хаоса и демоны), а также иные инопланетные цивилизации (Орки, Тау, Эльдары, Некроны, Тираниды). Гвардейцы вынуждены или штурмовать миры, очищая их от присутствия противников, или защищать их от постоянных нападений. Для путешествия к мирам Имперская Гвардия использует Имперский Флот, доставляющий войска через варп-пространство. Армия и Флот отделены специально друг от друга со времён окончания Ереси Хоруса. Но во множестве конфликтов именно проблемы с логистикой приводят к печальным последствиям: войска вынуждены дробиться и реагировать сразу на несколько сигналов об атаках одновременно (как на планетарном уровне, так и на уровне флота, который доставляет войска), поэтому иногда они могут и вовсе не успеть прибыть на помощь.

Оружие

Стандартное стрелковое оружие гвардейца — это лазган (англ. lasgun): лазерная винтовка, выпускающая при выстреле мощный лазерный луч, который по номинальным показателям может прожечь кожу человека, что мгновенно приводит к гибели противника, а при попадании в голову та может в буквальном смысле «взорваться», что позволяет лазгану использоваться ещё и в качестве снайперской винтовки. При непрерывной стрельбе из нескольких лазганов гвардейцы могут даже уничтожить противника в доспехах, поскольку от постоянных попаданий доспехи будут разогреваться. Выпускаются также скорострельные варианты лазгана и специальные варианты для бронетехники. Иногда у гвардейцев могут быть гранатомёты, ракетные установки, плазмаганы или мельта-оружие.

Стандартное холодное оружие гвардейца — штык-нож, отличающийся внешним видом в зависимости от полка (так, у Катачанских полков штык-нож по размерам напоминает тесак или даже короткий меч, а у Танитских полков он очень небольшой). Также некоторые полки используют настоящие мечи или топоры.

У командиров и офицеров полков используются в качестве огнестрельного оружия лазпистолеты (англ. laspistol), принцип работы которых не отличается от лазгана и цепной меч. При желании, командирам доступны и более продвинутые виды оружия, такие как: плазменные пистолеты, болтеры, а также силовые перчатки или силовые мечи.

В настольных играх

История Имперской Гвардии как игровой Армии

Ещё в первом издании игры под названием Rogue Trader (с англ. — «Вольный Торговец») фигурировали правила игры за сторону под названием «Армия». Позднее её переименовали в Имперскую Гвардию, а с 7-го издания Warhammer 40,000 она называется «Астра Милитарум». В состав управляемой игроком армии входили отряды солдат, из которых формировались взводы во главе с командным отрядом. Войска, не подчинявшиеся командному отряду, были ограничены в действии. Изначально в состав Имперской Гвардии входили обычные солдаты, «Мужественные всадники» (англ. Rough Riders, подвид кавалерии), штрафные войска, солдаты-смертники, полулюди и роботы. Были доступны следующие виды бронетехники: мотоциклы с коляской и безколяски, джет-байки (прототипы летающих мотоциклов), гравитанки (летающая бронетехника, преодолевающая силу притяжения), бронетранспортёры «Лэнд Рейдер» (похожи на британские танки Mk I), бронетранспортёры «Носорог» (англ. Rhino), «Часовые» (англ. Sentinel, шагающие машины наподобие шагохода AT-ST или мех из аниме), танки «Хищник» (англ. Predator) и бронеплатформы «Лэнд Спидер».

Новый свод правил был введён в 1995 году с выпуском специального «Кодекса», прилагавшегося ко второму изданию игры. Впервые правила управления Имперской Гвардией были описаны в отдельной книге. После третьего издания игры почти у всех армий вселенной Warhammer 40,000 появились новые кодексы, соответствующие изданию. В 1999 году вышел кодекс 3-й версии и для Имперской Гвардии, а в 2001 году появился мини-кодекс для полка Имперской Гвардии Катачанские бойцы джунглей (англ. Catachan Jungle Fighters), который фактически был «противовесом» кодексу Имперской Гвардии: в нём появились уточнения и дополнения к правилам игры за полк, которые иногда отличались радикально от классических правил игры за Гвардию, а также были представлены специальные пластмассовые модели бойцов. В 2003 году компания Games Workshop выпустила кодекс «Око ужаса», в котором описывались правила игры за Кадианские ударные войска (англ. Cadian Shock Troops). Позднее кодекс Имперской Гвардии был обновлён, и правила игры за гвардейцев разных полков стали едиными. После выхода нового кодекса к миниатюрам были добавлены новые образцы солдат и бронетехники (в том числе и вертолёт «Валькирия»).

Шестое издание вышло в апреле 2014 года с новым набором миниатюр. При этом, ряд юнитов — например, Огрины или Штурмовики (англ. stormtroopers) был переработан. Тогда же Имперская Гвардия была переименована в Астра Милитарум.

Помимо официальных кодексов, поддерживаемых «Games Workshop» существует ряд «неофициальных» сводов правил, в частности «Imperial Armour», поддерживаемый компанией «Forge World». Данные своды правил более подробно описывают отдельные полки Имперской Гвардии и вводят в игру дополнительные подразделения и виды техники, включая сверхтяжелую. Несмотря на то, что на официальных турнирах настольных игр Warhammer 40,000, использование данных кодексов запрешено, они пользуются популярностью среди фанатов и активно используются в любительских соревнованиях.

Обзор игры за Гвардию

Сила одного гвардейца ограничена, поэтому в очках его стоимость очень невелика. Игрок, выступающий за Имперскую Гвардию, собирает очень часто большую армию (полный взвод использует аж 132 модели без учёта отдельных героев). Компенсирует слабость гвардейцев только их бронетехника: танки семейства «Леман Русс», САУ «Василиск», БТР «Химера» и шагоход «Часовой». Лица, занимающиеся раскраской моделей, тратят очень много времени на оформление миниатюр. Выиграть партию за Имперскую Гвардию игрок может, только если будет в первую очередь грамотно использовать огневую поддержку и бронетехнику (от лёгких бронетранспортёров до сверхтяжёлых танков и артиллерийских установок), иначе гвардейцы не смогут разгромить противника. Каждый образец бронетехники, согласно кодексу и книгам, собирается имперскими техножрецами Адептус Механикус.

Ранее в кодексах активно использовались различные доктрины (от лобовых или точечных ударов до массированных артобстрелов). С пятой редакции правил вводится система приказов: каждый офицер имеет определённый радиус влияния, и все отряды, попавшие в этот радиус, могут получить приказ от офицера. Бонус предоставляется, если у офицера и отряда есть вокс-прибор (мобильная радиостанция в мире Warhammer 40,000). Дополнительно Имперская Гвардия использует подразделения из полулюдей: это сверхсильные гиганты-Огрины (созданы на основе огров из Warhammer Fantasy) и низкорослые Ратлинги, служащие снайперами.

В полках присутствуют очень часто Священники, Комиссары или Псайкеры, которые вдохновляют солдат на битву и заставляют их сражаться до конца. Особенную известность в полках Имперской Гвардии получили Комиссары, прототипами которых послужили советские политруки. Имперский Комиссар, как его описывают в книгах по вселенной и в компьютерных играх, обязуется контролировать солдат и следить за тем, чтобы никто не смел ослушиваться приказа. За малейшее неповиновение или трусость Комиссар может убить провинившегося: в игре это может повысить боевой дух бойцов, поскольку никто не захочет оказаться на месте казнённого, а также предотвратить снижение боевого духа у Псайкеров. Вследствие этого гвардейцы относятся к комиссарам с особой ненавистью: в повестях и романах по вселенной Warhammer 40,000 часто показывается гибель Комиссаров якобы от «дружественного огня». В 4-й редакции правил игры для Катачанцев появилось правило «Ой, извините, сэр» (англ. Oops, Sorry Sir), по которому перед началом игры с вероятностью 1/6 Комиссара могут убить. Впрочем, во многих книгах образ комиссаров обожествляется, и те предпочитают речами призывать солдат: так, особенно известными героями книг по этой вселенной стали Кайафас Каин (комиссар 597-го Валхальского полка), Ибрам Гаунт (полковник-комиссар Танитского Первого и Единственного), а также Себастьян Яррик (герой-комиссар с Армагеддона).

При полках присутствуют также и Псайкеры: по сравнению со своими коллегами из других организаций Империума они обладают не очень сильными способностями, но при этом могут влиять на ход боя: при помощи своих псионических способностей они могут напугать противника, обратить его в бегство или даже уничтожить физически кого-то из вражеских солдат. Священники же в основном благословляют и вдохновляют солдат на бой. Подобные способности Комиссаров, Псайкеров и Священников позднее были реализованы в компьютерных играх серии Dawn of War.

В каждом взводе может быть несколько отрядов, и каждый отряд может использовать специальное или тяжёлое оружие. Полный взвод может использовать 11 единиц специального и 20 единиц тяжёлого оружия, хотя чаще в большинстве армий используется по одному образцу на отряд. Использование специального и тяжёлого оружия вместе с бронетехникой усиливает армию значительно. Для сохранения баланса в игре каждому гвардейцу ограничили использование оружия так, чтобы при ближней дистанции гвардеец вынужден был переходить в рукопашную, а не уничтожал бы противника выстрелом в упор. К специальному оружию относят плазмомёты, гранаты, ракетомёты и мельта-оружие. Есть также отряды тяжёлого оружия, оснащённые тяжёлым болтером, лазерным орудием, автоматической скорострельной пушкой или даже миномётами.

Образцы бронетехники, описанные в книгах, постепенно добавляются в Кодекс Имперской Гвардии с каждой новой версией. В игре именно у Имперской Гвардии самая лучшая по соотношению скорости, огневой мощи и защите бронетехника, которая превосходит бронетехнику всех других фракций (хотя есть образцы, превосходящие по одному параметру танки Гвардии, но сильно уступающие по другим). С расширения Battle Missions доступны огнемётный танк «Адская Гончая» (англ. Hellhound) и танк «Леман Русс Уничтожитель» (англ. Leman Russ Demolisher). Использование расширения «Apocalypse» добавляет в игру сверхтяжелые боевые единицы, в частности танк «Гибельный Клинок» (англ. Baneblade Super-Heavy Tank )

Прототипы

Модели разных полков Имперской Гвардии отличаются значительно друг от друга, что усложняет их раскраску, так как «стандартные» гвардейцы различаются цветом в зависимости от сценария игры. Прототипами моделей каждого полка служили армии различных стран и различных эпох со своими отличиями в вооружении, тактике и уровне подготовки одного солдата. Имена солдат и известных командиров нередко перекликаются с культурой стран, чьи армии стали прототипами для полков. Довольно редко, но среди моделей для настольных и компьютерных игр встречаются и модели женщин-гвардейцев: это обусловлено тем, что в некоторых полках обязаны проходить службу и женщины Империума. Ниже приводятся некоторые примеры прототипов тех полков, миниатюры которых существуют в продаже.

• Кадианские ударные войска: вооружённые силы большинства современных стран (так же прослеживается влияние экранизации романа «Звёздный десант»). Кадианцы с рождения обучены искусству войны ввиду того, что их родной мир находится в максимальной близости к Оку Ужаса и всякий Чёрный Крестовый Поход приходится именно на них. Самая обширное подразделение Гвардии в галактике, которые по дисциплине и мужеству почти равны космодесанту.
• Катачанские бойцы джунглей: морская пехота США времён Вьетнамской войны (влияние на образ оказали и фильмы про Рэмбо, а лучший из них носит имя Слэй Мэрбо — англ. Sly Marbo). Из-за специфики своей планеты, Мира Смерти Катчан, бойцы джунглей с ранних лет учатся жить в мире, где все вокруг смертельно опасно. Все катачанцы мускулисты, носят легкую броню (вплоть до её отсутствия) и красные банданы. Полки Катачана независимы по природе своих солдат, и потому количество комиссаров беспрецедентно мало. Главным оружием катачанцев, после укороченного лазгана или огнемета, является боевой нож; также катачанцы могут ставить растяжки и мины-ловушки.
• Корпус смерти Крига: германская армия Первой мировой войны. Потомки переживших ядерный холокост своей родины имперских лоялистов. Чтобы искупить свою вину перед Императором, криговцы начали поставлять на службу Гвардии одно из самых больших количеств рекрутов, которое может дать один мир. Используют кавалерию, активно задействуют военных инженеров и сапёров в своих операциях (см. Окопная война). В расширениях «Imperial Armour» имеют на вооружении ряд уникальных боевых единиц. Одна из самых больших кампаний, в которых они принемали участие — Осада Вракса. Есть предположения, что большинство бойцов Корпуса — клоны.
• Стальные легионы Армагеддона: германская армия Второй мировой войны (как вермахт, так и СС). Оснащены лучшими образцами бронетехники, также используют кавалерию. Лучшие мотострелковые части Империума. Известны огромным опытом в войне с орками, полученном во 2-ой и 3-ей Войне за Армагеддон.
• Мордианская железная гвардия: вооружённые силы стран Европы конца XIX — начала XX века (точный прототип не установлен, в числе кандидатов называются Германская империя, Австро-Венгрия, Франция, Великобритания и даже Российская империя). Отличаются особенной дисциплиной и постоянным ношением яркой парадной формы, которая также создает эффект психического оружия. Также занимаются полицейскими операциями.
• Ледяные воины Вальхаллы: Рабоче-крестьянская Красная Армия времён Зимней и/или Великой Отечественной войны (на образцах бронетехники часто изображаются буквы кириллицы). Лазганы солдат этого полка стилизованы под автомат Калашникова. Главная специальность — война в экстремально-холодных условиях с орками, которые и вынудили вальхалльцев взяться за оружие. Ледяные воины живут на одной из самых холодных планет в галактике — Вальхалле. Там несут службу и смешанные полки из мужчин и женщин. Самым известным смешанным полком является 597-ой полк комиссара Кайафаса Каина.
• Востроянские первенцы: солдаты Русского царства (стрельцы и донские казаки), Запорожской Сечи (запорожские казаки) и/или Речи Посполитой XVII века (пешие войска). Название полка взято в честь установленного закона, по которому первый ребёнок в каждой семье Вострои обязывался служить в армии, что перекликается с рекрутской повинностью в Российской империи. По сути, представляют собой также «ортодоксальные» подразделения Имперской Армии эпохи Великого Крестового Похода.
• Талларнские пустынные рейдеры: бедуины Саудовской Аравии (носят традиционный платок-куфью, чалмы и халаты) и афганские моджахеды. Чаще всего несут службу в танковых войсках, хотя используют тактику засад и маневренного боя, наподобие моджахедской. Обладают одним из лучших парков бронетехники.
• Элизианские воздушно-десантные войска: военно-воздушные силы большинства современных стран (по ошибке очень часто прототипом называются ВДВ Франции, поскольку лазган, используемый элизианцами, выполнен в стиле булл-пап и внешне напоминает французский автомат FAMAS). Используют грави-шуты для смягчения приземления. Лазган, помимо технологии булл-пап, также оснащён подствольным гранатомётом.
• Хараконские боевые ястребы: аналогично Элизианским воздушно-десантным войскам. Как и Элизианцы, используют грави-шуты в своих подразделениях, однако отличаются возможность использовать отряды тяжёлого вооружения и высокотехнологичное оружие. Обитают в мире-улье с пониженной гравитацией, в качестве транспорта используют планеры и поэтому идеальны для десантных операций.
• Преторианская гвардия: армия Великобритании XIX века (название, очевидно, взято в честь города Претория из Южно-Африканской Республики, бывшей британской колонии). Используют более лёгкую броню, чем обеспечивают преимущество в скорости.
• Танитский Первый и Единственный: доскональный прототип не установлен, хотя ряд фанатов считает таковыми шотландских и ирландских партизан (из-за синих татуировок, характерных для танитцев и особенностей имён известных членов полка). Активно используют снайперов и разведчиков-диверсантов. Лучшие разведчики и диверсанты Империума. Родной мир был уничтожен силами Хаоса, что и повлияло на название полка. Они также известны как «Призраки Гаунта», по имени их командира — Полковника-Комиссара Ибрама Гаунта.
• Всадники Аттилы: гунны вождя Аттилы и монголы хана Чингисхана. Стрелковое оружие используют не часто, основное оружие ближнего боя — силовые охотничьи копья (в некоторых случаях вместо наконечника копья может использоваться взрывчатка, подрыв происходит при контакте с противником).
• Штрафные легионы: штрафные подразделения Рабоче-крестьянской Красной армии и Вермахта. Также ранее существовал уникальное штрафное подразделение — 13-й Штрафной Легион полковника Шаффера, основанный на персонажах серии фильмов «Грязная дюжина».
• Савларские хемопсы: герои произведений жанра киберпанк. Ещё одно штрафное подразделение, набранное с планеты-тюрьмы Савлар. Бойцы этого легиона отличаются патологической склонностью к воровству и употреблению боевых наркотиков, но при этом последнее позволяет им проявлять невероятную храбрость; также они могут сражаться легко в загазованной атмосфере коридоров подульев.

Существуют и другие полки Имперской Гвардии, однако моделей для их сборки практически нет и внешний вид их может быть установлен только по фанатским работам, иллюстрациям или описаниям во флафф-библии или некоторых книгах. В числе прототипов этих полков являются древние кельтские воины Шотландии и Ирландии, турецкие янычары, Императорская армия Японии и современные шотландские подразделения Британской армии.

Последняя редакция правил

Правила игры за Гвардию обновлены в апреле 2014 года, с выходом кодекса «Astra Militarum: 6th Edition» и дополнения «Militarum Tempestus». Последняя описывает подразделения элитных войск Имперской Гвардии — Сционов (англ. Scions), в прошлых кодексах именуемых штурмовиками (англ. Stormtroopers). Сционы — элитные подразделения быстрого реагирования, которые, согласно правилам, выполняют безоговорочно любые приказы Комиссара вне зависимости от последствий. Они вооружены лучше всех: специальными скорострельными лазганами типа «хот-шот», усиленной бронёй и ведомые Темпестором (англ. Tempestor). Штурмовики используются иногда там, где невозможно использовать силы Космодесанта, запросить поддержку Инквизиции или даже разведать местность.

В компьютерных играх

Основные компьютерные игры

Настоящую известность Имперской Гвардии принесли компьютерные игры серии Dawn of War. Основой для моделей гвардейцев служат Кадианские ударные войска.

• В стратегии реального времени Warhammer 40,000: Dawn of War эти отряды изначально появились как неиграбельные, но доступные для управления в некоторых миссиях. Гвардию представляли солдаты, которыми руководил полковник Карус Бром. С появлением аддонов гвардейцы стали полноценной играбельной расой.
• В аддоне Winter Assault гвардию представлял 412-й Кадианский полк, командовал им генерал Стёрн. Помимо обычных гвардейцев, игрок может использовать в числе первых образцов бронетехники «Часовых» и «Химер».
• В аддоне Dark Crusade гвардию представлял 1-й Кронусский полк «Освободители», которым командовал генерал-губернатор Лукас Александер. Базой служила Бухта Победы. К этому моменту игрок мог обучать специальные отряды Касркин, Огринов и т. д., а также использовать бронетехнику «Адская Гончая» и «Леман Русс».
• В аддоне Soulstorm гвардию представлял 252-й полк «Освободители Кауравы» под командованием генерал-губернатора Вэнса Стаббса. Базой служила планета Каурава I, а именно Округ Дуссала, где производились сверхтяжёлые танки «Гибельный Клинок» и САУ «Василиск». В дополнении появился бомбардировщик «Мародёр».
• Серия Warhammer 40,000: Dawn of War II продолжила использование гвардейцев: в первой игре они были только вспомогательными частями космодесанта.
• В аддоне Chaos Rising они стали компьютерными противниками — в основном это поддавшиеся влиянию Хаоса, к середине и концу канонической кампании их заменяют культисты.
• В аддоне Retribution Имперская Гвардия снова становится играбельной расой, а в числе используемых полков внезапно появляются Катачанцы.

Дополнительно имперская гвардия появилась и в других играх:

• Final Liberation: Warhammer Epic 40,000 — часть сил Империума вместе с Космодесантниками и Титанами Адептус Механикус
• Warhammer 40,000: Rites of War — используется вместе с Космодесантом.
• Warhammer 40,000: Fire Warrior — возможные противники игрока (стрелки из лазганов и автопушек, офицеры с цепными мечами и вертолёт «Валькирия»).
• Warhammer 40,000: Space Marine — 203-й Кадианский полк во главе с 2-м лейтенантом Мирой помогает игроку выжить на планете Грайя и по мере возможности оказывает поддержку Ультрамаринам.

Модификации к играм

Фанаты серий игр Dawn of War разработали ряд модификаций, меняющих облик Имперской Гвардии или добавляющих туда ряд юнитов. Одна из самых известных модификаций — Armageddon Steel Legion, добавляющая в качестве отдельной игровой расы Стальной Легион Армагеддона (игрок может использовать доктрину пехотных отрядов, открывая доступ к элитным пехотным подразделениям, или доктрину бронетехники, заказывая самую мощную бронетехнику). Другая модификация — Dawn of War: Revised — добавляет в игру каждой расе юниты, которые присутствуют в настольных играх, приближая тем самым компьютерную игру к настольной. В этой модификации у Имперской Гвардии появляются вокс-операторы, знаменосцы и новые отряды тяжёлого оружия (оснащены миномётами, лазерными противотанковыми пушками и тяжёлыми болтерами).

В определённых модификациях Имперской Гвардии добавляются пехотные подразделения иных полков, которые можно заказывать в том или ином здании: как правило, это те полки, чьи миниатюры существуют в продаже или ранее уже производились (Талларнские пустынные рейдеры, Востроянские первенцы, Корпус смерти Крига и т. д.). У каждого полка есть какая-то своя особенность, выражаемая не только в уровне здоровья или атаки, но и в плане вооружения. В некоторых модификациях присутствуют и женские модели, которые также могут быть оснащены дополнительным тяжёлым оружием (гранатомёты, плазмомёты, мельта-оружие или огнемёты).

Кроме того существуют модификации, значительно расширяющие номенклатуру бронетехники Имперской Гвардии (различные модификации танков «Леман Русс» и «Бейнблейд») и даже добавляющие легкие и средние титаны класса «Гончая» и «Налетчик».

См. также

• Бронетехника Имперской Гвардии

Литература

• Chambers Andy. Warhammer 40,000 Codex: Imperial Guard. — 3rd Edition. — Nottingham: Games Workshop, 2003. — ISBN 978-1-84154-410-6.
• Johnson Jervis. Warhammer 40,000 Codex: Catachans. — Nottingham: Games Workshop, 2001. — ISBN 978-1-84154-016-0.
• Priestley Rick. Warhammer 40,000 Compendium. — 1st. — Nottingham: Games Workshop, 1989. — ISBN 1-869893-71-9.

Ссылки

• [uk.games-workshop.com/imperialguard/ Imperial Guard Homepage] from the UK Games Workshop website. URL accessed on 9 January 2006.
• Haines, Pete [us.games-workshop.com/games/40k/imperialguard/gaming/ac_rules/default.htm Chapter Approved – Rolling Thunder: Armoured Companies Army List] (PDF). Games Workshop. Проверено 12 августа 2007.
• [www.cardplace.ru/blog/?p=2510 Warhammer 40K: Экскурс во Вселенную. Полки Имперской Гвардии]  (рус.)

Отрывок, характеризующий Имперская Гвардия

– Mon pere, [Отец,] скажите мне, как это было? – спросила она сквозь слезы.
– Иди, иди, убит в сражении, в котором повели убивать русских лучших людей и русскую славу. Идите, княжна Марья. Иди и скажи Лизе. Я приду.
Когда княжна Марья вернулась от отца, маленькая княгиня сидела за работой, и с тем особенным выражением внутреннего и счастливо спокойного взгляда, свойственного только беременным женщинам, посмотрела на княжну Марью. Видно было, что глаза ее не видали княжну Марью, а смотрели вглубь – в себя – во что то счастливое и таинственное, совершающееся в ней.
– Marie, – сказала она, отстраняясь от пялец и переваливаясь назад, – дай сюда твою руку. – Она взяла руку княжны и наложила ее себе на живот.
Глаза ее улыбались ожидая, губка с усиками поднялась, и детски счастливо осталась поднятой.
Княжна Марья стала на колени перед ней, и спрятала лицо в складках платья невестки.
– Вот, вот – слышишь? Мне так странно. И знаешь, Мари, я очень буду любить его, – сказала Лиза, блестящими, счастливыми глазами глядя на золовку. Княжна Марья не могла поднять головы: она плакала.
– Что с тобой, Маша?
– Ничего… так мне грустно стало… грустно об Андрее, – сказала она, отирая слезы о колени невестки. Несколько раз, в продолжение утра, княжна Марья начинала приготавливать невестку, и всякий раз начинала плакать. Слезы эти, которых причину не понимала маленькая княгиня, встревожили ее, как ни мало она была наблюдательна. Она ничего не говорила, но беспокойно оглядывалась, отыскивая чего то. Перед обедом в ее комнату вошел старый князь, которого она всегда боялась, теперь с особенно неспокойным, злым лицом и, ни слова не сказав, вышел. Она посмотрела на княжну Марью, потом задумалась с тем выражением глаз устремленного внутрь себя внимания, которое бывает у беременных женщин, и вдруг заплакала.
– Получили от Андрея что нибудь? – сказала она.
– Нет, ты знаешь, что еще не могло притти известие, но mon реrе беспокоится, и мне страшно.
– Так ничего?
– Ничего, – сказала княжна Марья, лучистыми глазами твердо глядя на невестку. Она решилась не говорить ей и уговорила отца скрыть получение страшного известия от невестки до ее разрешения, которое должно было быть на днях. Княжна Марья и старый князь, каждый по своему, носили и скрывали свое горе. Старый князь не хотел надеяться: он решил, что князь Андрей убит, и не смотря на то, что он послал чиновника в Австрию розыскивать след сына, он заказал ему в Москве памятник, который намерен был поставить в своем саду, и всем говорил, что сын его убит. Он старался не изменяя вести прежний образ жизни, но силы изменяли ему: он меньше ходил, меньше ел, меньше спал, и с каждым днем делался слабее. Княжна Марья надеялась. Она молилась за брата, как за живого и каждую минуту ждала известия о его возвращении.


– Ma bonne amie, [Мой добрый друг,] – сказала маленькая княгиня утром 19 го марта после завтрака, и губка ее с усиками поднялась по старой привычке; но как и во всех не только улыбках, но звуках речей, даже походках в этом доме со дня получения страшного известия была печаль, то и теперь улыбка маленькой княгини, поддавшейся общему настроению, хотя и не знавшей его причины, – была такая, что она еще более напоминала об общей печали.
– Ma bonne amie, je crains que le fruschtique (comme dit Фока – повар) de ce matin ne m'aie pas fait du mal. [Дружочек, боюсь, чтоб от нынешнего фриштика (как называет его повар Фока) мне не было дурно.]
– А что с тобой, моя душа? Ты бледна. Ах, ты очень бледна, – испуганно сказала княжна Марья, своими тяжелыми, мягкими шагами подбегая к невестке.
– Ваше сиятельство, не послать ли за Марьей Богдановной? – сказала одна из бывших тут горничных. (Марья Богдановна была акушерка из уездного города, жившая в Лысых Горах уже другую неделю.)
– И в самом деле, – подхватила княжна Марья, – может быть, точно. Я пойду. Courage, mon ange! [Не бойся, мой ангел.] Она поцеловала Лизу и хотела выйти из комнаты.
– Ах, нет, нет! – И кроме бледности, на лице маленькой княгини выразился детский страх неотвратимого физического страдания.
– Non, c'est l'estomac… dites que c'est l'estomac, dites, Marie, dites…, [Нет это желудок… скажи, Маша, что это желудок…] – и княгиня заплакала детски страдальчески, капризно и даже несколько притворно, ломая свои маленькие ручки. Княжна выбежала из комнаты за Марьей Богдановной.
– Mon Dieu! Mon Dieu! [Боже мой! Боже мой!] Oh! – слышала она сзади себя.
Потирая полные, небольшие, белые руки, ей навстречу, с значительно спокойным лицом, уже шла акушерка.
– Марья Богдановна! Кажется началось, – сказала княжна Марья, испуганно раскрытыми глазами глядя на бабушку.
– Ну и слава Богу, княжна, – не прибавляя шага, сказала Марья Богдановна. – Вам девицам про это знать не следует.
– Но как же из Москвы доктор еще не приехал? – сказала княжна. (По желанию Лизы и князя Андрея к сроку было послано в Москву за акушером, и его ждали каждую минуту.)
– Ничего, княжна, не беспокойтесь, – сказала Марья Богдановна, – и без доктора всё хорошо будет.
Через пять минут княжна из своей комнаты услыхала, что несут что то тяжелое. Она выглянула – официанты несли для чего то в спальню кожаный диван, стоявший в кабинете князя Андрея. На лицах несших людей было что то торжественное и тихое.
Княжна Марья сидела одна в своей комнате, прислушиваясь к звукам дома, изредка отворяя дверь, когда проходили мимо, и приглядываясь к тому, что происходило в коридоре. Несколько женщин тихими шагами проходили туда и оттуда, оглядывались на княжну и отворачивались от нее. Она не смела спрашивать, затворяла дверь, возвращалась к себе, и то садилась в свое кресло, то бралась за молитвенник, то становилась на колена пред киотом. К несчастию и удивлению своему, она чувствовала, что молитва не утишала ее волнения. Вдруг дверь ее комнаты тихо отворилась и на пороге ее показалась повязанная платком ее старая няня Прасковья Савишна, почти никогда, вследствие запрещения князя,не входившая к ней в комнату.
– С тобой, Машенька, пришла посидеть, – сказала няня, – да вот княжовы свечи венчальные перед угодником зажечь принесла, мой ангел, – сказала она вздохнув.
– Ах как я рада, няня.
– Бог милостив, голубка. – Няня зажгла перед киотом обвитые золотом свечи и с чулком села у двери. Княжна Марья взяла книгу и стала читать. Только когда слышались шаги или голоса, княжна испуганно, вопросительно, а няня успокоительно смотрели друг на друга. Во всех концах дома было разлито и владело всеми то же чувство, которое испытывала княжна Марья, сидя в своей комнате. По поверью, что чем меньше людей знает о страданиях родильницы, тем меньше она страдает, все старались притвориться незнающими; никто не говорил об этом, но во всех людях, кроме обычной степенности и почтительности хороших манер, царствовавших в доме князя, видна была одна какая то общая забота, смягченность сердца и сознание чего то великого, непостижимого, совершающегося в эту минуту.
В большой девичьей не слышно было смеха. В официантской все люди сидели и молчали, на готове чего то. На дворне жгли лучины и свечи и не спали. Старый князь, ступая на пятку, ходил по кабинету и послал Тихона к Марье Богдановне спросить: что? – Только скажи: князь приказал спросить что? и приди скажи, что она скажет.
– Доложи князю, что роды начались, – сказала Марья Богдановна, значительно посмотрев на посланного. Тихон пошел и доложил князю.
– Хорошо, – сказал князь, затворяя за собою дверь, и Тихон не слыхал более ни малейшего звука в кабинете. Немного погодя, Тихон вошел в кабинет, как будто для того, чтобы поправить свечи. Увидав, что князь лежал на диване, Тихон посмотрел на князя, на его расстроенное лицо, покачал головой, молча приблизился к нему и, поцеловав его в плечо, вышел, не поправив свечей и не сказав, зачем он приходил. Таинство торжественнейшее в мире продолжало совершаться. Прошел вечер, наступила ночь. И чувство ожидания и смягчения сердечного перед непостижимым не падало, а возвышалось. Никто не спал.

Была одна из тех мартовских ночей, когда зима как будто хочет взять свое и высыпает с отчаянной злобой свои последние снега и бураны. Навстречу немца доктора из Москвы, которого ждали каждую минуту и за которым была выслана подстава на большую дорогу, к повороту на проселок, были высланы верховые с фонарями, чтобы проводить его по ухабам и зажорам.
Княжна Марья уже давно оставила книгу: она сидела молча, устремив лучистые глаза на сморщенное, до малейших подробностей знакомое, лицо няни: на прядку седых волос, выбившуюся из под платка, на висящий мешочек кожи под подбородком.
Няня Савишна, с чулком в руках, тихим голосом рассказывала, сама не слыша и не понимая своих слов, сотни раз рассказанное о том, как покойница княгиня в Кишиневе рожала княжну Марью, с крестьянской бабой молдаванкой, вместо бабушки.
– Бог помилует, никогда дохтура не нужны, – говорила она. Вдруг порыв ветра налег на одну из выставленных рам комнаты (по воле князя всегда с жаворонками выставлялось по одной раме в каждой комнате) и, отбив плохо задвинутую задвижку, затрепал штофной гардиной, и пахнув холодом, снегом, задул свечу. Княжна Марья вздрогнула; няня, положив чулок, подошла к окну и высунувшись стала ловить откинутую раму. Холодный ветер трепал концами ее платка и седыми, выбившимися прядями волос.
– Княжна, матушка, едут по прешпекту кто то! – сказала она, держа раму и не затворяя ее. – С фонарями, должно, дохтур…
– Ах Боже мой! Слава Богу! – сказала княжна Марья, – надо пойти встретить его: он не знает по русски.
Княжна Марья накинула шаль и побежала навстречу ехавшим. Когда она проходила переднюю, она в окно видела, что какой то экипаж и фонари стояли у подъезда. Она вышла на лестницу. На столбике перил стояла сальная свеча и текла от ветра. Официант Филипп, с испуганным лицом и с другой свечей в руке, стоял ниже, на первой площадке лестницы. Еще пониже, за поворотом, по лестнице, слышны были подвигавшиеся шаги в теплых сапогах. И какой то знакомый, как показалось княжне Марье, голос, говорил что то.
– Слава Богу! – сказал голос. – А батюшка?
– Почивать легли, – отвечал голос дворецкого Демьяна, бывшего уже внизу.
Потом еще что то сказал голос, что то ответил Демьян, и шаги в теплых сапогах стали быстрее приближаться по невидному повороту лестницы. «Это Андрей! – подумала княжна Марья. Нет, это не может быть, это было бы слишком необыкновенно», подумала она, и в ту же минуту, как она думала это, на площадке, на которой стоял официант со свечой, показались лицо и фигура князя Андрея в шубе с воротником, обсыпанным снегом. Да, это был он, но бледный и худой, и с измененным, странно смягченным, но тревожным выражением лица. Он вошел на лестницу и обнял сестру.
– Вы не получили моего письма? – спросил он, и не дожидаясь ответа, которого бы он и не получил, потому что княжна не могла говорить, он вернулся, и с акушером, который вошел вслед за ним (он съехался с ним на последней станции), быстрыми шагами опять вошел на лестницу и опять обнял сестру. – Какая судьба! – проговорил он, – Маша милая – и, скинув шубу и сапоги, пошел на половину княгини.


Маленькая княгиня лежала на подушках, в белом чепчике. (Страдания только что отпустили ее.) Черные волосы прядями вились у ее воспаленных, вспотевших щек; румяный, прелестный ротик с губкой, покрытой черными волосиками, был раскрыт, и она радостно улыбалась. Князь Андрей вошел в комнату и остановился перед ней, у изножья дивана, на котором она лежала. Блестящие глаза, смотревшие детски, испуганно и взволнованно, остановились на нем, не изменяя выражения. «Я вас всех люблю, я никому зла не делала, за что я страдаю? помогите мне», говорило ее выражение. Она видела мужа, но не понимала значения его появления теперь перед нею. Князь Андрей обошел диван и в лоб поцеловал ее.
– Душенька моя, – сказал он: слово, которое никогда не говорил ей. – Бог милостив. – Она вопросительно, детски укоризненно посмотрела на него.
– Я от тебя ждала помощи, и ничего, ничего, и ты тоже! – сказали ее глаза. Она не удивилась, что он приехал; она не поняла того, что он приехал. Его приезд не имел никакого отношения до ее страданий и облегчения их. Муки вновь начались, и Марья Богдановна посоветовала князю Андрею выйти из комнаты.
Акушер вошел в комнату. Князь Андрей вышел и, встретив княжну Марью, опять подошел к ней. Они шопотом заговорили, но всякую минуту разговор замолкал. Они ждали и прислушивались.
– Allez, mon ami, [Иди, мой друг,] – сказала княжна Марья. Князь Андрей опять пошел к жене, и в соседней комнате сел дожидаясь. Какая то женщина вышла из ее комнаты с испуганным лицом и смутилась, увидав князя Андрея. Он закрыл лицо руками и просидел так несколько минут. Жалкие, беспомощно животные стоны слышались из за двери. Князь Андрей встал, подошел к двери и хотел отворить ее. Дверь держал кто то.
– Нельзя, нельзя! – проговорил оттуда испуганный голос. – Он стал ходить по комнате. Крики замолкли, еще прошло несколько секунд. Вдруг страшный крик – не ее крик, она не могла так кричать, – раздался в соседней комнате. Князь Андрей подбежал к двери; крик замолк, послышался крик ребенка.
«Зачем принесли туда ребенка? подумал в первую секунду князь Андрей. Ребенок? Какой?… Зачем там ребенок? Или это родился ребенок?» Когда он вдруг понял всё радостное значение этого крика, слезы задушили его, и он, облокотившись обеими руками на подоконник, всхлипывая, заплакал, как плачут дети. Дверь отворилась. Доктор, с засученными рукавами рубашки, без сюртука, бледный и с трясущейся челюстью, вышел из комнаты. Князь Андрей обратился к нему, но доктор растерянно взглянул на него и, ни слова не сказав, прошел мимо. Женщина выбежала и, увидав князя Андрея, замялась на пороге. Он вошел в комнату жены. Она мертвая лежала в том же положении, в котором он видел ее пять минут тому назад, и то же выражение, несмотря на остановившиеся глаза и на бледность щек, было на этом прелестном, детском личике с губкой, покрытой черными волосиками.
«Я вас всех люблю и никому дурного не делала, и что вы со мной сделали?» говорило ее прелестное, жалкое, мертвое лицо. В углу комнаты хрюкнуло и пискнуло что то маленькое, красное в белых трясущихся руках Марьи Богдановны.

Через два часа после этого князь Андрей тихими шагами вошел в кабинет к отцу. Старик всё уже знал. Он стоял у самой двери, и, как только она отворилась, старик молча старческими, жесткими руками, как тисками, обхватил шею сына и зарыдал как ребенок.

Через три дня отпевали маленькую княгиню, и, прощаясь с нею, князь Андрей взошел на ступени гроба. И в гробу было то же лицо, хотя и с закрытыми глазами. «Ах, что вы со мной сделали?» всё говорило оно, и князь Андрей почувствовал, что в душе его оторвалось что то, что он виноват в вине, которую ему не поправить и не забыть. Он не мог плакать. Старик тоже вошел и поцеловал ее восковую ручку, спокойно и высоко лежащую на другой, и ему ее лицо сказало: «Ах, что и за что вы это со мной сделали?» И старик сердито отвернулся, увидав это лицо.

Еще через пять дней крестили молодого князя Николая Андреича. Мамушка подбородком придерживала пеленки, в то время, как гусиным перышком священник мазал сморщенные красные ладонки и ступеньки мальчика.
Крестный отец дед, боясь уронить, вздрагивая, носил младенца вокруг жестяной помятой купели и передавал его крестной матери, княжне Марье. Князь Андрей, замирая от страха, чтоб не утопили ребенка, сидел в другой комнате, ожидая окончания таинства. Он радостно взглянул на ребенка, когда ему вынесла его нянюшка, и одобрительно кивнул головой, когда нянюшка сообщила ему, что брошенный в купель вощечок с волосками не потонул, а поплыл по купели.


Участие Ростова в дуэли Долохова с Безуховым было замято стараниями старого графа, и Ростов вместо того, чтобы быть разжалованным, как он ожидал, был определен адъютантом к московскому генерал губернатору. Вследствие этого он не мог ехать в деревню со всем семейством, а оставался при своей новой должности всё лето в Москве. Долохов выздоровел, и Ростов особенно сдружился с ним в это время его выздоровления. Долохов больной лежал у матери, страстно и нежно любившей его. Старушка Марья Ивановна, полюбившая Ростова за его дружбу к Феде, часто говорила ему про своего сына.
– Да, граф, он слишком благороден и чист душою, – говаривала она, – для нашего нынешнего, развращенного света. Добродетели никто не любит, она всем глаза колет. Ну скажите, граф, справедливо это, честно это со стороны Безухова? А Федя по своему благородству любил его, и теперь никогда ничего дурного про него не говорит. В Петербурге эти шалости с квартальным там что то шутили, ведь они вместе делали? Что ж, Безухову ничего, а Федя все на своих плечах перенес! Ведь что он перенес! Положим, возвратили, да ведь как же и не возвратить? Я думаю таких, как он, храбрецов и сынов отечества не много там было. Что ж теперь – эта дуэль! Есть ли чувство, честь у этих людей! Зная, что он единственный сын, вызвать на дуэль и стрелять так прямо! Хорошо, что Бог помиловал нас. И за что же? Ну кто же в наше время не имеет интриги? Что ж, коли он так ревнив? Я понимаю, ведь он прежде мог дать почувствовать, а то год ведь продолжалось. И что же, вызвал на дуэль, полагая, что Федя не будет драться, потому что он ему должен. Какая низость! Какая гадость! Я знаю, вы Федю поняли, мой милый граф, оттого то я вас душой люблю, верьте мне. Его редкие понимают. Это такая высокая, небесная душа!
Сам Долохов часто во время своего выздоровления говорил Ростову такие слова, которых никак нельзя было ожидать от него. – Меня считают злым человеком, я знаю, – говаривал он, – и пускай. Я никого знать не хочу кроме тех, кого люблю; но кого я люблю, того люблю так, что жизнь отдам, а остальных передавлю всех, коли станут на дороге. У меня есть обожаемая, неоцененная мать, два три друга, ты в том числе, а на остальных я обращаю внимание только на столько, на сколько они полезны или вредны. И все почти вредны, в особенности женщины. Да, душа моя, – продолжал он, – мужчин я встречал любящих, благородных, возвышенных; но женщин, кроме продажных тварей – графинь или кухарок, всё равно – я не встречал еще. Я не встречал еще той небесной чистоты, преданности, которых я ищу в женщине. Ежели бы я нашел такую женщину, я бы жизнь отдал за нее. А эти!… – Он сделал презрительный жест. – И веришь ли мне, ежели я еще дорожу жизнью, то дорожу только потому, что надеюсь еще встретить такое небесное существо, которое бы возродило, очистило и возвысило меня. Но ты не понимаешь этого.
– Нет, я очень понимаю, – отвечал Ростов, находившийся под влиянием своего нового друга.

Осенью семейство Ростовых вернулось в Москву. В начале зимы вернулся и Денисов и остановился у Ростовых. Это первое время зимы 1806 года, проведенное Николаем Ростовым в Москве, было одно из самых счастливых и веселых для него и для всего его семейства. Николай привлек с собой в дом родителей много молодых людей. Вера была двадцати летняя, красивая девица; Соня шестнадцати летняя девушка во всей прелести только что распустившегося цветка; Наташа полу барышня, полу девочка, то детски смешная, то девически обворожительная.
В доме Ростовых завелась в это время какая то особенная атмосфера любовности, как это бывает в доме, где очень милые и очень молодые девушки. Всякий молодой человек, приезжавший в дом Ростовых, глядя на эти молодые, восприимчивые, чему то (вероятно своему счастию) улыбающиеся, девические лица, на эту оживленную беготню, слушая этот непоследовательный, но ласковый ко всем, на всё готовый, исполненный надежды лепет женской молодежи, слушая эти непоследовательные звуки, то пенья, то музыки, испытывал одно и то же чувство готовности к любви и ожидания счастья, которое испытывала и сама молодежь дома Ростовых.
В числе молодых людей, введенных Ростовым, был одним из первых – Долохов, который понравился всем в доме, исключая Наташи. За Долохова она чуть не поссорилась с братом. Она настаивала на том, что он злой человек, что в дуэли с Безуховым Пьер был прав, а Долохов виноват, что он неприятен и неестествен.
– Нечего мне понимать, – с упорным своевольством кричала Наташа, – он злой и без чувств. Вот ведь я же люблю твоего Денисова, он и кутила, и всё, а я всё таки его люблю, стало быть я понимаю. Не умею, как тебе сказать; у него всё назначено, а я этого не люблю. Денисова…
– Ну Денисов другое дело, – отвечал Николай, давая чувствовать, что в сравнении с Долоховым даже и Денисов был ничто, – надо понимать, какая душа у этого Долохова, надо видеть его с матерью, это такое сердце!
– Уж этого я не знаю, но с ним мне неловко. И ты знаешь ли, что он влюбился в Соню?
– Какие глупости…
– Я уверена, вот увидишь. – Предсказание Наташи сбывалось. Долохов, не любивший дамского общества, стал часто бывать в доме, и вопрос о том, для кого он ездит, скоро (хотя и никто не говорил про это) был решен так, что он ездит для Сони. И Соня, хотя никогда не посмела бы сказать этого, знала это и всякий раз, как кумач, краснела при появлении Долохова.
Долохов часто обедал у Ростовых, никогда не пропускал спектакля, где они были, и бывал на балах adolescentes [подростков] у Иогеля, где всегда бывали Ростовы. Он оказывал преимущественное внимание Соне и смотрел на нее такими глазами, что не только она без краски не могла выдержать этого взгляда, но и старая графиня и Наташа краснели, заметив этот взгляд.
Видно было, что этот сильный, странный мужчина находился под неотразимым влиянием, производимым на него этой черненькой, грациозной, любящей другого девочкой.
Ростов замечал что то новое между Долоховым и Соней; но он не определял себе, какие это были новые отношения. «Они там все влюблены в кого то», думал он про Соню и Наташу. Но ему было не так, как прежде, ловко с Соней и Долоховым, и он реже стал бывать дома.
С осени 1806 года опять всё заговорило о войне с Наполеоном еще с большим жаром, чем в прошлом году. Назначен был не только набор рекрут, но и еще 9 ти ратников с тысячи. Повсюду проклинали анафемой Бонапартия, и в Москве только и толков было, что о предстоящей войне. Для семейства Ростовых весь интерес этих приготовлений к войне заключался только в том, что Николушка ни за что не соглашался оставаться в Москве и выжидал только конца отпуска Денисова с тем, чтобы с ним вместе ехать в полк после праздников. Предстоящий отъезд не только не мешал ему веселиться, но еще поощрял его к этому. Большую часть времени он проводил вне дома, на обедах, вечерах и балах.

ХI
На третий день Рождества, Николай обедал дома, что в последнее время редко случалось с ним. Это был официально прощальный обед, так как он с Денисовым уезжал в полк после Крещенья. Обедало человек двадцать, в том числе Долохов и Денисов.
Никогда в доме Ростовых любовный воздух, атмосфера влюбленности не давали себя чувствовать с такой силой, как в эти дни праздников. «Лови минуты счастия, заставляй себя любить, влюбляйся сам! Только это одно есть настоящее на свете – остальное всё вздор. И этим одним мы здесь только и заняты», – говорила эта атмосфера. Николай, как и всегда, замучив две пары лошадей и то не успев побывать во всех местах, где ему надо было быть и куда его звали, приехал домой перед самым обедом. Как только он вошел, он заметил и почувствовал напряженность любовной атмосферы в доме, но кроме того он заметил странное замешательство, царствующее между некоторыми из членов общества. Особенно взволнованы были Соня, Долохов, старая графиня и немного Наташа. Николай понял, что что то должно было случиться до обеда между Соней и Долоховым и с свойственною ему чуткостью сердца был очень нежен и осторожен, во время обеда, в обращении с ними обоими. В этот же вечер третьего дня праздников должен был быть один из тех балов у Иогеля (танцовального учителя), которые он давал по праздникам для всех своих учеников и учениц.
– Николенька, ты поедешь к Иогелю? Пожалуйста, поезжай, – сказала ему Наташа, – он тебя особенно просил, и Василий Дмитрич (это был Денисов) едет.
– Куда я не поеду по приказанию г'афини! – сказал Денисов, шутливо поставивший себя в доме Ростовых на ногу рыцаря Наташи, – pas de chale [танец с шалью] готов танцовать.
– Коли успею! Я обещал Архаровым, у них вечер, – сказал Николай.
– А ты?… – обратился он к Долохову. И только что спросил это, заметил, что этого не надо было спрашивать.
– Да, может быть… – холодно и сердито отвечал Долохов, взглянув на Соню и, нахмурившись, точно таким взглядом, каким он на клубном обеде смотрел на Пьера, опять взглянул на Николая.
«Что нибудь есть», подумал Николай и еще более утвердился в этом предположении тем, что Долохов тотчас же после обеда уехал. Он вызвал Наташу и спросил, что такое?
– А я тебя искала, – сказала Наташа, выбежав к нему. – Я говорила, ты всё не хотел верить, – торжествующе сказала она, – он сделал предложение Соне.
Как ни мало занимался Николай Соней за это время, но что то как бы оторвалось в нем, когда он услыхал это. Долохов был приличная и в некоторых отношениях блестящая партия для бесприданной сироты Сони. С точки зрения старой графини и света нельзя было отказать ему. И потому первое чувство Николая, когда он услыхал это, было озлобление против Сони. Он приготавливался к тому, чтобы сказать: «И прекрасно, разумеется, надо забыть детские обещания и принять предложение»; но не успел он еще сказать этого…
– Можешь себе представить! она отказала, совсем отказала! – заговорила Наташа. – Она сказала, что любит другого, – прибавила она, помолчав немного.
«Да иначе и не могла поступить моя Соня!» подумал Николай.
– Сколько ее ни просила мама, она отказала, и я знаю, она не переменит, если что сказала…
– А мама просила ее! – с упреком сказал Николай.
– Да, – сказала Наташа. – Знаешь, Николенька, не сердись; но я знаю, что ты на ней не женишься. Я знаю, Бог знает отчего, я знаю верно, ты не женишься.
– Ну, этого ты никак не знаешь, – сказал Николай; – но мне надо поговорить с ней. Что за прелесть, эта Соня! – прибавил он улыбаясь.
– Это такая прелесть! Я тебе пришлю ее. – И Наташа, поцеловав брата, убежала.
Через минуту вошла Соня, испуганная, растерянная и виноватая. Николай подошел к ней и поцеловал ее руку. Это был первый раз, что они в этот приезд говорили с глазу на глаз и о своей любви.
– Sophie, – сказал он сначала робко, и потом всё смелее и смелее, – ежели вы хотите отказаться не только от блестящей, от выгодной партии; но он прекрасный, благородный человек… он мой друг…
Соня перебила его.
– Я уж отказалась, – сказала она поспешно.
– Ежели вы отказываетесь для меня, то я боюсь, что на мне…
Соня опять перебила его. Она умоляющим, испуганным взглядом посмотрела на него.
– Nicolas, не говорите мне этого, – сказала она.
– Нет, я должен. Может быть это suffisance [самонадеянность] с моей стороны, но всё лучше сказать. Ежели вы откажетесь для меня, то я должен вам сказать всю правду. Я вас люблю, я думаю, больше всех…
– Мне и довольно, – вспыхнув, сказала Соня.
– Нет, но я тысячу раз влюблялся и буду влюбляться, хотя такого чувства дружбы, доверия, любви, я ни к кому не имею, как к вам. Потом я молод. Мaman не хочет этого. Ну, просто, я ничего не обещаю. И я прошу вас подумать о предложении Долохова, – сказал он, с трудом выговаривая фамилию своего друга.
– Не говорите мне этого. Я ничего не хочу. Я люблю вас, как брата, и всегда буду любить, и больше мне ничего не надо.
– Вы ангел, я вас не стою, но я только боюсь обмануть вас. – Николай еще раз поцеловал ее руку.


У Иогеля были самые веселые балы в Москве. Это говорили матушки, глядя на своих adolescentes, [девушек,] выделывающих свои только что выученные па; это говорили и сами adolescentes и adolescents, [девушки и юноши,] танцовавшие до упаду; эти взрослые девицы и молодые люди, приезжавшие на эти балы с мыслию снизойти до них и находя в них самое лучшее веселье. В этот же год на этих балах сделалось два брака. Две хорошенькие княжны Горчаковы нашли женихов и вышли замуж, и тем еще более пустили в славу эти балы. Особенного на этих балах было то, что не было хозяина и хозяйки: был, как пух летающий, по правилам искусства расшаркивающийся, добродушный Иогель, который принимал билетики за уроки от всех своих гостей; было то, что на эти балы еще езжали только те, кто хотел танцовать и веселиться, как хотят этого 13 ти и 14 ти летние девочки, в первый раз надевающие длинные платья. Все, за редкими исключениями, были или казались хорошенькими: так восторженно они все улыбались и так разгорались их глазки. Иногда танцовывали даже pas de chale лучшие ученицы, из которых лучшая была Наташа, отличавшаяся своею грациозностью; но на этом, последнем бале танцовали только экосезы, англезы и только что входящую в моду мазурку. Зала была взята Иогелем в дом Безухова, и бал очень удался, как говорили все. Много было хорошеньких девочек, и Ростовы барышни были из лучших. Они обе были особенно счастливы и веселы. В этот вечер Соня, гордая предложением Долохова, своим отказом и объяснением с Николаем, кружилась еще дома, не давая девушке дочесать свои косы, и теперь насквозь светилась порывистой радостью.