Имперские рыцари

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Имперские рыцари (нем. Reichsritterschaft) — категория нетитулованной знати Священной Римской империи, непосредственные вассалы императора, получавшие землю в феод за военную службу. Случаи возведения имперских рыцарей в княжеское достоинство были крайне редки. Имперские рыцари не были одним из имперских сословий.





История

Имперские рыцари не считались имперским сословием, поскольку не платили государственных налогов, и потому не участвовали ни в рейхстаге, ни в советах имперских округов. Особое значение имперские рыцари имели для формирования имперской армии и комплектования органов управления империи.

По окончании Тридцатилетней войны статус имперских рыцарей был закреплен в документах Вестфальского мира. Однако они не получили представительства в Рейхстаге, парламенте крупных феодалов, и не относились к высшей знати (нем. Hoher Adel). Их социальный статус соответствовал положению мелкопоместного дворянства.

В своих владениях имперские рыцари выступали как территориальные суверены с административно-судебной властью над подданными. Лены имперских рыцарей были, за редким исключением (Шлиц, Рехберг), незначительны по площади, что создавало постоянную угрозу их поглощения более крупными территориальными образованиями. По этой причине имперское рыцарство было одной из важнейших опор императорской власти и интеграционных тенденций в империи. Географически рыцарские лены располагались, главным образом, на юго-западе Германии, образуя анклавы среди владений имперских князей, графов и прелатов.

Насколько многочисленны были имперские рыцари, достоверно неизвестно, но по оценкам 1800-х годов их было около 350—400 семей, в управлении которых находилось около 1700 феодов.

В 1806 году, с падением Священной Римской империи — юридического собственника феодов, земельные владения имперских рыцарей были аннексированы более крупными государственными образованиями.

Организация

По территориальному принципу имперские рыцари объединялись в 15 рыцарских кантонов (ritterorte). Высшим органом рыцарского кантона являлся рыцарский сейм (Rittertag, Ortsconvent), исполнительным органом — избираемое рыцарским сеймом местное правление (Ortsvorstand), состоявшее из рыцарского гетмана или рыцарского директора (Ritterhauptmann) и рыцарских советников. Рыцарские кантоны были объединены в рыцарские округа (ritterkreis), примерно соответствовавшие части имперских округов (Швабский, Франконский и Рейнский, рыцари Нижнего Эльзаса пользовались особым статусом), высшим органом которого являлся окружной сейм (Kreisconvent), также состоявший из всех рыцарей округа, исполнительным органом имперского округа являлось окружное правление (окружная директория), избиравшаяся окружным сеймом, и гетманский сейм (directorialtag), состоявший из рыцарских гетманов отдельных кантонов. На общеимперском уровне существовали генеральные депутатские сеймы (нем. Generalkorrespondenztage) имперских рыцарей и генеральное правление (Generaldirectorium).

Известные имперские рыцари

Напишите отзыв о статье "Имперские рыцари"

Ссылки

  • [broukgauzefron.slovaronline.com/И/ИМ/44190-IMPERSKOE_RYITSARSTVO Имперское рыцарство]



К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Отрывок, характеризующий Имперские рыцари

Лицо хотело что то сказать. Элен перебила его.
– Eh bien, oui, – сказала она, – peut etre qu'il a pour moi d'autres sentiments que ceux d'un pere, mais ce n'est; pas une raison pour que je lui ferme ma porte. Je ne suis pas un homme pour etre ingrate. Sachez, Monseigneur, pour tout ce qui a rapport a mes sentiments intimes, je ne rends compte qu'a Dieu et a ma conscience, [Ну да, может быть, чувства, которые он питает ко мне, не совсем отеческие; но ведь из за этого не следует же мне отказывать ему от моего дома. Я не мужчина, чтобы платить неблагодарностью. Да будет известно вашему высочеству, что в моих задушевных чувствах я отдаю отчет только богу и моей совести.] – кончила она, дотрогиваясь рукой до высоко поднявшейся красивой груди и взглядывая на небо.
– Mais ecoutez moi, au nom de Dieu. [Но выслушайте меня, ради бога.]
– Epousez moi, et je serai votre esclave. [Женитесь на мне, и я буду вашею рабою.]
– Mais c'est impossible. [Но это невозможно.]
– Vous ne daignez pas descende jusqu'a moi, vous… [Вы не удостаиваете снизойти до брака со мною, вы…] – заплакав, сказала Элен.
Лицо стало утешать ее; Элен же сквозь слезы говорила (как бы забывшись), что ничто не может мешать ей выйти замуж, что есть примеры (тогда еще мало было примеров, но она назвала Наполеона и других высоких особ), что она никогда не была женою своего мужа, что она была принесена в жертву.
– Но законы, религия… – уже сдаваясь, говорило лицо.
– Законы, религия… На что бы они были выдуманы, ежели бы они не могли сделать этого! – сказала Элен.
Важное лицо было удивлено тем, что такое простое рассуждение могло не приходить ему в голову, и обратилось за советом к святым братьям Общества Иисусова, с которыми оно находилось в близких отношениях.
Через несколько дней после этого, на одном из обворожительных праздников, который давала Элен на своей даче на Каменном острову, ей был представлен немолодой, с белыми как снег волосами и черными блестящими глазами, обворожительный m r de Jobert, un jesuite a robe courte, [г н Жобер, иезуит в коротком платье,] который долго в саду, при свете иллюминации и при звуках музыки, беседовал с Элен о любви к богу, к Христу, к сердцу божьей матери и об утешениях, доставляемых в этой и в будущей жизни единою истинною католическою религией. Элен была тронута, и несколько раз у нее и у m r Jobert в глазах стояли слезы и дрожал голос. Танец, на который кавалер пришел звать Элен, расстроил ее беседу с ее будущим directeur de conscience [блюстителем совести]; но на другой день m r de Jobert пришел один вечером к Элен и с того времени часто стал бывать у нее.
В один день он сводил графиню в католический храм, где она стала на колени перед алтарем, к которому она была подведена. Немолодой обворожительный француз положил ей на голову руки, и, как она сама потом рассказывала, она почувствовала что то вроде дуновения свежего ветра, которое сошло ей в душу. Ей объяснили, что это была la grace [благодать].
Потом ей привели аббата a robe longue [в длинном платье], он исповедовал ее и отпустил ей грехи ее. На другой день ей принесли ящик, в котором было причастие, и оставили ей на дому для употребления. После нескольких дней Элен, к удовольствию своему, узнала, что она теперь вступила в истинную католическую церковь и что на днях сам папа узнает о ней и пришлет ей какую то бумагу.
Все, что делалось за это время вокруг нее и с нею, все это внимание, обращенное на нее столькими умными людьми и выражающееся в таких приятных, утонченных формах, и голубиная чистота, в которой она теперь находилась (она носила все это время белые платья с белыми лентами), – все это доставляло ей удовольствие; но из за этого удовольствия она ни на минуту не упускала своей цели. И как всегда бывает, что в деле хитрости глупый человек проводит более умных, она, поняв, что цель всех этих слов и хлопот состояла преимущественно в том, чтобы, обратив ее в католичество, взять с нее денег в пользу иезуитских учреждений {о чем ей делали намеки), Элен, прежде чем давать деньги, настаивала на том, чтобы над нею произвели те различные операции, которые бы освободили ее от мужа. В ее понятиях значение всякой религии состояло только в том, чтобы при удовлетворении человеческих желаний соблюдать известные приличия. И с этою целью она в одной из своих бесед с духовником настоятельно потребовала от него ответа на вопрос о том, в какой мере ее брак связывает ее.