Имя прилагательное

Имя прилага́тельное — самостоятельная часть речи, обозначающая непроцессуальный признак предмета и отвечающая на вопросы «какой?», «какая?», «какое?», «какие?», «чей?». В русском языке прилагательные изменяются по родам, падежам и числам, могут иметь краткую форму. В предложении прилагательное чаще всего бывает определением, но может быть и сказуемым.

Разряды имён прилагательных

Разряд — единственный постоянный морфологический признак этой части речи. Существуют три разряда прилагательных: качественные, относительные и притяжательные.

Качественные прилагательные

Обозначают признак, который можно иметь в большей или меньшей степени. Отвечают на вопрос «какой?».

Как правило, имеют следующие признаки:

• сочетаются с наречиями «очень» (и его синонимами) и «слишком» (очень большой, слишком красивый, чрезвычайно умный).
• из качественных прилагательных возможно образовать
  • сложное прилагательное путём повтора (вкусный-вкусный, большой-большой).
  • однокоренное прилагательное с приставкой не- (неглупый, некрасивый).
• имеют антоним (глупый — умный), а иногда и гипероним (большой — огромный)

Некоторые качественные прилагательные не удовлетворяют всем вышеприведённым признакам.

Большинство качественных прилагательных, и только они, имеют две формы: полную (умный, вкусный) и краткую (умён, вкусен). Полная форма изменяется по числам, родам и падежам. Краткая форма — только по родам и числам. В предложении краткая форма употребляется как сказуемое, а полная — обычно как определение. Некоторые качественные прилагательные не имеют краткой формы (дружеский, разлюбезный). Другие, наоборот, не имеют полной формы (рад, горазд, должен, надобен)

Существуют три степени сравнения качественных прилагательных: положительная (красивый), сравнительная (красивее) и превосходная (красивейший).

• положительная степень обозначает, что предмет (группа предметов) обладает неким признаком (красивый дом)
• сравнительная степень обозначает, что признак у одного предмета (предметов) выражен сильнее, чем у другого предмета (предметов) (лев больше, чем волк) или же чем у того же предмета (предметов) в другое время («впредь буду умнее»).
• превосходная степень обозначает, что предмет (набор предметов) обладает неким признаком в большей степени, чем все остальные предметы той же группы (сильнейший футболист в нашей команде; лучший хирург в стране).

Степень сравнения может выражаться не одним словом, а несколькими (более умный, самый красивый). В таком случае говорят о составной или аналитической форме. Если степень сравнения выражается одним словом, как во всех примерах из предыдущего абзаца, форма называется простой, или синтаксической.

Прилагательные, не являющиеся качественными, не имеют ни сравнительной, ни превосходной степени.

Относительные прилагательные

Обозначают признак, который нельзя иметь в большей или меньшей степени. Отвечают на вопрос «какой?».

Выражают отношение предмета к другому предмету (дверной), материалу (железный), свойству (стиральный), времени (январский), месту (московский), единице измерения (пятилетний, двухэтажный, килограммовый). и т. д.

Не имеют краткой формы, степеней сравнения, не сочетаются с наречиями «очень» (и его синонимами) и «слишком», не имеют антонимов.

Притяжательные прилагательные

Обозначают принадлежность предмета живому существу или лицу (отцовский, сестрин, лисий). Отвечают на вопрос «чей?». Притяжательные прилагательные могут переходить в разряд относительных или качественных: заячья (притяж.) шерсть, заячья (качеств.) душа, заячий (относ.) след.

Не имеют краткой формы, степеней сравнения, не сочетаются с наречиями «очень» (и его синонимами) и «слишком», не имеют антонимов.

Общие сведения

Границы лексико-грамматических разрядов прилагательных подвижны. Так, притяжательные и относительные прилагательные могут приобретать качественное значение: собачий хвост (притяжательное), собачья стая (относительное), собачья жизнь (качественное).

Склонение имён прилагательных

Прилагательные склоняются по падежам и изменяются по числам, в единственном числе изменяются также по родам. Исключение составляют краткие прилагательные и прилагательные в сравнительной степени: они не склоняются. Кроме того, есть некоторое количество несклоняемых прилагательных: цвет хаки, вес брутто.

Род, падеж и число склоняемого прилагательного зависят от соответствующих характеристик существительного, с которым оно согласуется. Несклоняемые прилагательные обычно находятся после существительного, их род, число, и падеж определяются синтаксически по характеристикам соответствующего существительного: пиджаки беж.

Различают три типа склонения прилагательных в зависимости от основы:

• твёрдый: красный, красного, красному
• мягкий: синий, синего, синему
• смешанный: большой, большого, большим.

Образование прилагательных

Прилагательные чаще всего образуются суффиксальным способом: болото — болотный. Прилагательные также могут образовываться приставочным: небольшой, и приставочно-суффиксальным способами: подводный. Прилагательные также образуются сложносуффиксальным способом: льносемяочистительный. Прилагательные также могут образовываться путём словосложения двух основ: бледно-розовый, трёхлетний.

Морфологический разбор имени прилагательного

1. Часть речи. Общее грамматическое значение.
2. Начальная форма. Начальной формой у имени прилагательного считается форма единственного числа, именительного падежа, мужского рода (синий).
3. Постоянные признаки: разряд (качественное, относительное или притяжательное).
4. Непостоянные признаки: употреблено в краткой/полной (только у качественных); степень сравнения (только у качественных); число, род, падеж (синий — употреблён в полной форме, единственном числе)
5. Синтаксическая роль — определение или сказуемое

Переход в другие части речи

Чаще всего в разряд прилагательных переходят причастия. В качестве прилагательных также могут выступать местоимения (Художник из него никакой).

Прилагательные, в свою очередь, могут субстантивироваться, то есть переходить в разряд существительных: русский, военный.

Особенности прилагательных в других языках

• В английском языке прилагательные не изменяются по родам и числам: one tall boy and two little girls, также многие существительные переходят в прилагательные, если стоят перед определяемым словом: country division.
• Во французском языке прилагательные не склоняются по падежам, но изменяются по числам с добавлением окончания -s во множественном числе (в основном различие существует только на письме): une petite fille / des petites filles); форма женского рода отличается от формы мужского добавлением окончания -e, которое часто может изменять произношение конечных немых согласных, делая их звучащими (un petit garçon / une petite fille). Некоторые прилагательные имеют нерегулярный способ образования женского рода, например fou / folle. Также существуют неизменяемые прилагательные, например abricot «абрикосового цвета».
• В испанском и португальском языках одни прилагательные изменяются по числам и родам: bueno / buena / buenos / buenas, другие же только по числам, имея общую форму для мужского и женского рода: feliz / felices, natal / natales.
• В немецком языке прилагательные склоняются по числам, родам и падежам, причём парадигма склонения зависит от того, какое указывающее слово стоит перед прилагательным (определённый или неопределённый артикль, числительные, местоимения).
• В японском языке прилагательное неизменяемо, имеет время и определяет вежливость речи, спрягаются добавлением суффиксов. К прилагательным относятся исконные («чистые») прилагательные (например: うれしい счастливый); прилагательные, образованные от существительных по схеме «характеризующее_существительное+の+характеризуемое_существительное» (например: деревянный стол 木の卓 образуется 木 дерево + の «но» + 卓 стол) и «существительное+な» (например: большой 大きな образован 大き большие вещи + な).
• В иврите прилагательные изменяются по числам и родам, но не по падежам.

Отрывок, характеризующий Имя прилагательное

Во все время переезда Денисов ни слова не говорил больше с Петей и ехал молча. Когда подъехали к опушке леса, в поле заметно уже стало светлеть. Денисов поговорил что то шепотом с эсаулом, и казаки стали проезжать мимо Пети и Денисова. Когда они все проехали, Денисов тронул свою лошадь и поехал под гору. Садясь на зады и скользя, лошади спускались с своими седоками в лощину. Петя ехал рядом с Денисовым. Дрожь во всем его теле все усиливалась. Становилось все светлее и светлее, только туман скрывал отдаленные предметы. Съехав вниз и оглянувшись назад, Денисов кивнул головой казаку, стоявшему подле него.
– Сигнал! – проговорил он.
Казак поднял руку, раздался выстрел. И в то же мгновение послышался топот впереди поскакавших лошадей, крики с разных сторон и еще выстрелы.
В то же мгновение, как раздались первые звуки топота и крика, Петя, ударив свою лошадь и выпустив поводья, не слушая Денисова, кричавшего на него, поскакал вперед. Пете показалось, что вдруг совершенно, как середь дня, ярко рассвело в ту минуту, как послышался выстрел. Он подскакал к мосту. Впереди по дороге скакали казаки. На мосту он столкнулся с отставшим казаком и поскакал дальше. Впереди какие то люди, – должно быть, это были французы, – бежали с правой стороны дороги на левую. Один упал в грязь под ногами Петиной лошади.
У одной избы столпились казаки, что то делая. Из середины толпы послышался страшный крик. Петя подскакал к этой толпе, и первое, что он увидал, было бледное, с трясущейся нижней челюстью лицо француза, державшегося за древко направленной на него пики.
– Ура!.. Ребята… наши… – прокричал Петя и, дав поводья разгорячившейся лошади, поскакал вперед по улице.
Впереди слышны были выстрелы. Казаки, гусары и русские оборванные пленные, бежавшие с обеих сторон дороги, все громко и нескладно кричали что то. Молодцеватый, без шапки, с красным нахмуренным лицом, француз в синей шинели отбивался штыком от гусаров. Когда Петя подскакал, француз уже упал. Опять опоздал, мелькнуло в голове Пети, и он поскакал туда, откуда слышались частые выстрелы. Выстрелы раздавались на дворе того барского дома, на котором он был вчера ночью с Долоховым. Французы засели там за плетнем в густом, заросшем кустами саду и стреляли по казакам, столпившимся у ворот. Подъезжая к воротам, Петя в пороховом дыму увидал Долохова с бледным, зеленоватым лицом, кричавшего что то людям. «В объезд! Пехоту подождать!» – кричал он, в то время как Петя подъехал к нему.
– Подождать?.. Ураааа!.. – закричал Петя и, не медля ни одной минуты, поскакал к тому месту, откуда слышались выстрелы и где гуще был пороховой дым. Послышался залп, провизжали пустые и во что то шлепнувшие пули. Казаки и Долохов вскакали вслед за Петей в ворота дома. Французы в колеблющемся густом дыме одни бросали оружие и выбегали из кустов навстречу казакам, другие бежали под гору к пруду. Петя скакал на своей лошади вдоль по барскому двору и, вместо того чтобы держать поводья, странно и быстро махал обеими руками и все дальше и дальше сбивался с седла на одну сторону. Лошадь, набежав на тлевший в утреннем свето костер, уперлась, и Петя тяжело упал на мокрую землю. Казаки видели, как быстро задергались его руки и ноги, несмотря на то, что голова его не шевелилась. Пуля пробила ему голову.
Переговоривши с старшим французским офицером, который вышел к нему из за дома с платком на шпаге и объявил, что они сдаются, Долохов слез с лошади и подошел к неподвижно, с раскинутыми руками, лежавшему Пете.
– Готов, – сказал он, нахмурившись, и пошел в ворота навстречу ехавшему к нему Денисову.
– Убит?! – вскрикнул Денисов, увидав еще издалека то знакомое ему, несомненно безжизненное положение, в котором лежало тело Пети.
– Готов, – повторил Долохов, как будто выговаривание этого слова доставляло ему удовольствие, и быстро пошел к пленным, которых окружили спешившиеся казаки. – Брать не будем! – крикнул он Денисову.
Денисов не отвечал; он подъехал к Пете, слез с лошади и дрожащими руками повернул к себе запачканное кровью и грязью, уже побледневшее лицо Пети.
«Я привык что нибудь сладкое. Отличный изюм, берите весь», – вспомнилось ему. И казаки с удивлением оглянулись на звуки, похожие на собачий лай, с которыми Денисов быстро отвернулся, подошел к плетню и схватился за него.
В числе отбитых Денисовым и Долоховым русских пленных был Пьер Безухов.


О той партии пленных, в которой был Пьер, во время всего своего движения от Москвы, не было от французского начальства никакого нового распоряжения. Партия эта 22 го октября находилась уже не с теми войсками и обозами, с которыми она вышла из Москвы. Половина обоза с сухарями, который шел за ними первые переходы, была отбита казаками, другая половина уехала вперед; пеших кавалеристов, которые шли впереди, не было ни одного больше; они все исчезли. Артиллерия, которая первые переходы виднелась впереди, заменилась теперь огромным обозом маршала Жюно, конвоируемого вестфальцами. Сзади пленных ехал обоз кавалерийских вещей.
От Вязьмы французские войска, прежде шедшие тремя колоннами, шли теперь одной кучей. Те признаки беспорядка, которые заметил Пьер на первом привале из Москвы, теперь дошли до последней степени.
Дорога, по которой они шли, с обеих сторон была уложена мертвыми лошадьми; оборванные люди, отсталые от разных команд, беспрестанно переменяясь, то присоединялись, то опять отставали от шедшей колонны.
Несколько раз во время похода бывали фальшивые тревоги, и солдаты конвоя поднимали ружья, стреляли и бежали стремглав, давя друг друга, но потом опять собирались и бранили друг друга за напрасный страх.
Эти три сборища, шедшие вместе, – кавалерийское депо, депо пленных и обоз Жюно, – все еще составляли что то отдельное и цельное, хотя и то, и другое, и третье быстро таяло.
В депо, в котором было сто двадцать повозок сначала, теперь оставалось не больше шестидесяти; остальные были отбиты или брошены. Из обоза Жюно тоже было оставлено и отбито несколько повозок. Три повозки были разграблены набежавшими отсталыми солдатами из корпуса Даву. Из разговоров немцев Пьер слышал, что к этому обозу ставили караул больше, чем к пленным, и что один из их товарищей, солдат немец, был расстрелян по приказанию самого маршала за то, что у солдата нашли серебряную ложку, принадлежавшую маршалу.
Больше же всего из этих трех сборищ растаяло депо пленных. Из трехсот тридцати человек, вышедших из Москвы, теперь оставалось меньше ста. Пленные еще более, чем седла кавалерийского депо и чем обоз Жюно, тяготили конвоирующих солдат. Седла и ложки Жюно, они понимали, что могли для чего нибудь пригодиться, но для чего было голодным и холодным солдатам конвоя стоять на карауле и стеречь таких же холодных и голодных русских, которые мерли и отставали дорогой, которых было велено пристреливать, – это было не только непонятно, но и противно. И конвойные, как бы боясь в том горестном положении, в котором они сами находились, не отдаться бывшему в них чувству жалости к пленным и тем ухудшить свое положение, особенно мрачно и строго обращались с ними.
В Дорогобуже, в то время как, заперев пленных в конюшню, конвойные солдаты ушли грабить свои же магазины, несколько человек пленных солдат подкопались под стену и убежали, но были захвачены французами и расстреляны.
Прежний, введенный при выходе из Москвы, порядок, чтобы пленные офицеры шли отдельно от солдат, уже давно был уничтожен; все те, которые могли идти, шли вместе, и Пьер с третьего перехода уже соединился опять с Каратаевым и лиловой кривоногой собакой, которая избрала себе хозяином Каратаева.
С Каратаевым, на третий день выхода из Москвы, сделалась та лихорадка, от которой он лежал в московском гошпитале, и по мере того как Каратаев ослабевал, Пьер отдалялся от него. Пьер не знал отчего, но, с тех пор как Каратаев стал слабеть, Пьер должен был делать усилие над собой, чтобы подойти к нему. И подходя к нему и слушая те тихие стоны, с которыми Каратаев обыкновенно на привалах ложился, и чувствуя усилившийся теперь запах, который издавал от себя Каратаев, Пьер отходил от него подальше и не думал о нем.
В плену, в балагане, Пьер узнал не умом, а всем существом своим, жизнью, что человек сотворен для счастья, что счастье в нем самом, в удовлетворении естественных человеческих потребностей, и что все несчастье происходит не от недостатка, а от излишка; но теперь, в эти последние три недели похода, он узнал еще новую, утешительную истину – он узнал, что на свете нет ничего страшного. Он узнал, что так как нет положения, в котором бы человек был счастлив и вполне свободен, так и нет положения, в котором бы он был бы несчастлив и несвободен. Он узнал, что есть граница страданий и граница свободы и что эта граница очень близка; что тот человек, который страдал оттого, что в розовой постели его завернулся один листок, точно так же страдал, как страдал он теперь, засыпая на голой, сырой земле, остужая одну сторону и пригревая другую; что, когда он, бывало, надевал свои бальные узкие башмаки, он точно так же страдал, как теперь, когда он шел уже босой совсем (обувь его давно растрепалась), ногами, покрытыми болячками. Он узнал, что, когда он, как ему казалось, по собственной своей воле женился на своей жене, он был не более свободен, чем теперь, когда его запирали на ночь в конюшню. Из всего того, что потом и он называл страданием, но которое он тогда почти не чувствовал, главное были босые, стертые, заструпелые ноги. (Лошадиное мясо было вкусно и питательно, селитренный букет пороха, употребляемого вместо соли, был даже приятен, холода большого не было, и днем на ходу всегда бывало жарко, а ночью были костры; вши, евшие тело, приятно согревали.) Одно было тяжело в первое время – это ноги.