Им Пён Джик
| Лим Пен Джик 임병직 | |||
| |||
|---|---|---|---|
| 31 января 1949 — 15 апреля 1951 | |||
| Предшественник: | Чан Тхэк Сан | ||
| Преемник: | Пён Ён Тхэ | ||
| Рождение: | 26 октября 1893 Пуё, Чхунчхон-Намдо, Корея | ||
| Смерть: | 21 сентября 1976 (82 года) Нью-Йорк, США | ||
Лим Пен Джик (кор. 임병직; 26 октября 1893, Пуё (уезд), Чхунчхон-Намдо, Корея — 21 сентября 1976, Нью-Йорк, США) — южнокорейский государственный деятель, министр иностранных дел Республики Корея (1949—1951).
Биография
Окончил университет Огайо. В 1919 г. стал секретарем Ли Сын Мана как лидера антиколониального Движения 1 марта. Занимался косметическим бизнесом.
В 1945 г. был наблюдателем в процессе создания ООН. Представлял корейские интересы в США в качестве секретаря Корейской ассоциации.
1949—1951 гг. — министр иностранных дел Южной Кореи. Стоял у истоков Корейской войны. 1951—1960 гг. — постоянный представитель Южной Кореи в ООН.
В 1966 г. был назначен Генеральным консулом, получил почетную степень доктора юридических наук Центрального университета. После возвращения на родину стал почетным президентом Международной исследовательской группы. В 1974 г. являлся председателем Антикоммунистической федерации Кореи.
Источники
encykorea.aks.ac.kr/Contents/Contents?contents_id=E0047458
Напишите отзыв о статье "Им Пён Джик"
Отрывок, характеризующий Им Пён Джик
– Матушку несут! Заступницу!.. Иверскую!..– Смоленскую матушку, – поправил другой.
Ополченцы – и те, которые были в деревне, и те, которые работали на батарее, – побросав лопаты, побежали навстречу церковному шествию. За батальоном, шедшим по пыльной дороге, шли в ризах священники, один старичок в клобуке с причтом и певчпми. За ними солдаты и офицеры несли большую, с черным ликом в окладе, икону. Это была икона, вывезенная из Смоленска и с того времени возимая за армией. За иконой, кругом ее, впереди ее, со всех сторон шли, бежали и кланялись в землю с обнаженными головами толпы военных.
Взойдя на гору, икона остановилась; державшие на полотенцах икону люди переменились, дьячки зажгли вновь кадила, и начался молебен. Жаркие лучи солнца били отвесно сверху; слабый, свежий ветерок играл волосами открытых голов и лентами, которыми была убрана икона; пение негромко раздавалось под открытым небом. Огромная толпа с открытыми головами офицеров, солдат, ополченцев окружала икону. Позади священника и дьячка, на очищенном месте, стояли чиновные люди. Один плешивый генерал с Георгием на шее стоял прямо за спиной священника и, не крестясь (очевидно, пемец), терпеливо дожидался конца молебна, который он считал нужным выслушать, вероятно, для возбуждения патриотизма русского народа. Другой генерал стоял в воинственной позе и потряхивал рукой перед грудью, оглядываясь вокруг себя. Между этим чиновным кружком Пьер, стоявший в толпе мужиков, узнал некоторых знакомых; но он не смотрел на них: все внимание его было поглощено серьезным выражением лиц в этой толпе солдат и оиолченцев, однообразно жадно смотревших на икону. Как только уставшие дьячки (певшие двадцатый молебен) начинали лениво и привычно петь: «Спаси от бед рабы твоя, богородице», и священник и дьякон подхватывали: «Яко вси по бозе к тебе прибегаем, яко нерушимой стене и предстательству», – на всех лицах вспыхивало опять то же выражение сознания торжественности наступающей минуты, которое он видел под горой в Можайске и урывками на многих и многих лицах, встреченных им в это утро; и чаще опускались головы, встряхивались волоса и слышались вздохи и удары крестов по грудям.
