Инагава-кай
Инагава-кай (яп. 稲川会) — третья по численности преступная группировка в японской мафии якудза. Число членов Инагавы-кай оценивается до 15 000 человек. Она базируется в регионе Канто. Инагава-кай стала одной из первых группировок якудзы, начавших свою деятельность за пределами Японии.
Содержание
История
Инагава-кай была основана в городе Атами в 1949 году как Инагава-гуми (яп. 稲川組) Какудзи Инагавой[en].[1] Большинство членов группировки было взято из бакуто (карточные игроки) и нелегального игрового бизнеса, который использовался как основной источник доходов. Кроме того группировка начала заниматься наркоторговлей, вымогательством и проституцией.
Инагава-гуми была переименована в Инагава-кай в 1972 году.[1] После Какудзи Инагавы группировку возглавил Сусуму Исии[en], достигший с Инагавой-кай беспрецедентного финансового процветания в 1980-е годы, во время так называемой Экономики японского пузыря. В какой-то момент активы Инагавы-кай оценивались $1,5 миллиарда. После смерти Исии в 1990 году сын Какудзи Инагавы Тои Инагава[en] стал кумитё и управлял группировкой до своей смерти в мае 2005 года. Ёсио Цунода принял на себя руководство в 2006 году и также руководил Инагавой-кай до своей смерти в феврале 2010 года.[2] Кадзуо Утибори мог стать следующим главой Инагавы-кай, но поскольку он приходился кровным братом Тэруаки Такэути, влиятельному члену группировки Ямагути-гуми, он не смог занять эту позицию.
В феврале 2009 года хомбу (штаб-квартира) переместилась из токийского квартала Роппонги в чуть более северный квартал Акасака, что вызвало резкое сопротивление со стороны местных резидентов и политических кругов. Таким образом можно предположить, что штаб-квартира Инагавы-кай вскоре может снова переехать в другое место.
Инагава-кай помогала населению, пострадавшему от землетрясения и последовавшего цунами в 2011 году отправляя гуманитарную помощь в пострадавшие районы. В целом Инагава-кай переправила свыше 100 тонн груза, включая лапшу рамэн, ростки фасоли, бумажные полотенца, аккумуляторы, фонари, чай и питьевую воду, в регион Тохоку.[3]
Ключевые персоны
Ключевыми фигурами Инагавы-кай в ХХ веке были: Тацуо Дэгути (известный как «Марокканский Тацу» или «Тацу из Марокко»), Ёсимидзу Кинго, Кидзин Иноуэ, Сусуму Исии, Харуки Сё и Киитиро Хаяси.[4] Харуки Сё (яп. 趙春樹), известный как «босс Готембы», происходил из китайцев, привезённых в эпоху японского колониализма на принудительные работы в Японию. Он стал известен как главный советник при 3-х поколениях Инагавы-кай и является одним из самых почитаемых членов в группировке за всю её историю.
Лидеры
- 1-й кайтё: Сэйдзё Инагава (настоящее имя: Какудзи Инагава)
- 2-й кайтё: Такамаса Исии (настоящее имя: Сусуму Исии)
- 3-й кайтё: Юко Инагава (настоящее имя: Тои Инагава)
- 4-й кайтё: Ёсио Цунода
- 5-й кайтё: Киёта Дзиро (корейского происхождения, настоящее имя Син Бён Гю, 신병규)
Напишите отзыв о статье "Инагава-кай"
Примечания
- ↑ 1 2 [www.npa.go.jp/hakusyo/h05/h050101.html «1993 Police White Paper Chapter 1 : The Actual Condition of the Boryokudan»], 1993, National Police Agency (яп.)
- ↑ [www.janes.com/news/security/jir/jir100421_1_n.shtml «Friendly fire — Inagawa-kai faces Yamaguchi-gumi takeover»], Janes.com. Apr 2010. Retrieved 2010-04-21.
- ↑ Adelstein, Jake. [www.thedailybeast.com/blogs-and-stories/2011-03-18/japanese-yakuza-aid-earthquake-relief-efforts/ Yakuza to the Rescue], The Daily Beast, The Newsweek / Daily Beast Company LLC (20 марта 2011). Проверено 23 августа 2013.
- ↑ [www.takeshobo.co.jp/book_d/shohin/2617503 «Yukyo Yakuza-den, Inagawa-kai Grand President»], 13 April 2009, Eiji Oshita and Tadashi Ichinose, ISBN 978-4-8124-6941-5 (яп.)
| ||||||
Отрывок, характеризующий Инагава-кай
Этот первый, длинный разговор с Сперанским только усилил в князе Андрее то чувство, с которым он в первый раз увидал Сперанского. Он видел в нем разумного, строго мыслящего, огромного ума человека, энергией и упорством достигшего власти и употребляющего ее только для блага России. Сперанский в глазах князя Андрея был именно тот человек, разумно объясняющий все явления жизни, признающий действительным только то, что разумно, и ко всему умеющий прилагать мерило разумности, которым он сам так хотел быть. Всё представлялось так просто, ясно в изложении Сперанского, что князь Андрей невольно соглашался с ним во всем. Ежели он возражал и спорил, то только потому, что хотел нарочно быть самостоятельным и не совсем подчиняться мнениям Сперанского. Всё было так, всё было хорошо, но одно смущало князя Андрея: это был холодный, зеркальный, не пропускающий к себе в душу взгляд Сперанского, и его белая, нежная рука, на которую невольно смотрел князь Андрей, как смотрят обыкновенно на руки людей, имеющих власть. Зеркальный взгляд и нежная рука эта почему то раздражали князя Андрея. Неприятно поражало князя Андрея еще слишком большое презрение к людям, которое он замечал в Сперанском, и разнообразность приемов в доказательствах, которые он приводил в подтверждение своих мнений. Он употреблял все возможные орудия мысли, исключая сравнения, и слишком смело, как казалось князю Андрею, переходил от одного к другому. То он становился на почву практического деятеля и осуждал мечтателей, то на почву сатирика и иронически подсмеивался над противниками, то становился строго логичным, то вдруг поднимался в область метафизики. (Это последнее орудие доказательств он особенно часто употреблял.) Он переносил вопрос на метафизические высоты, переходил в определения пространства, времени, мысли и, вынося оттуда опровержения, опять спускался на почву спора.Вообще главная черта ума Сперанского, поразившая князя Андрея, была несомненная, непоколебимая вера в силу и законность ума. Видно было, что никогда Сперанскому не могла притти в голову та обыкновенная для князя Андрея мысль, что нельзя всё таки выразить всего того, что думаешь, и никогда не приходило сомнение в том, что не вздор ли всё то, что я думаю и всё то, во что я верю? И этот то особенный склад ума Сперанского более всего привлекал к себе князя Андрея.
Первое время своего знакомства с Сперанским князь Андрей питал к нему страстное чувство восхищения, похожее на то, которое он когда то испытывал к Бонапарте. То обстоятельство, что Сперанский был сын священника, которого можно было глупым людям, как это и делали многие, пошло презирать в качестве кутейника и поповича, заставляло князя Андрея особенно бережно обходиться с своим чувством к Сперанскому, и бессознательно усиливать его в самом себе.
В тот первый вечер, который Болконский провел у него, разговорившись о комиссии составления законов, Сперанский с иронией рассказывал князю Андрею о том, что комиссия законов существует 150 лет, стоит миллионы и ничего не сделала, что Розенкампф наклеил ярлычки на все статьи сравнительного законодательства. – И вот и всё, за что государство заплатило миллионы! – сказал он.
– Мы хотим дать новую судебную власть Сенату, а у нас нет законов. Поэтому то таким людям, как вы, князь, грех не служить теперь.
Князь Андрей сказал, что для этого нужно юридическое образование, которого он не имеет.
– Да его никто не имеет, так что же вы хотите? Это circulus viciosus, [заколдованный круг,] из которого надо выйти усилием.
Через неделю князь Андрей был членом комиссии составления воинского устава, и, чего он никак не ожидал, начальником отделения комиссии составления вагонов. По просьбе Сперанского он взял первую часть составляемого гражданского уложения и, с помощью Code Napoleon и Justiniani, [Кодекса Наполеона и Юстиниана,] работал над составлением отдела: Права лиц.
