Калнарая, Инара
Поделись знанием:
– Dieu, quelle virulente sortie [О! какое жестокое нападение!] – отвечал, нисколько не смутясь такою встречей, вошедший князь, в придворном, шитом мундире, в чулках, башмаках, при звездах, с светлым выражением плоского лица. Он говорил на том изысканном французском языке, на котором не только говорили, но и думали наши деды, и с теми тихими, покровительственными интонациями, которые свойственны состаревшемуся в свете и при дворе значительному человеку. Он подошел к Анне Павловне, поцеловал ее руку, подставив ей свою надушенную и сияющую лысину, и покойно уселся на диване.
– Avant tout dites moi, comment vous allez, chere amie? [Прежде всего скажите, как ваше здоровье?] Успокойте друга, – сказал он, не изменяя голоса и тоном, в котором из за приличия и участия просвечивало равнодушие и даже насмешка.
– Как можно быть здоровой… когда нравственно страдаешь? Разве можно оставаться спокойною в наше время, когда есть у человека чувство? – сказала Анна Павловна. – Вы весь вечер у меня, надеюсь?
– А праздник английского посланника? Нынче середа. Мне надо показаться там, – сказал князь. – Дочь заедет за мной и повезет меня.
– Я думала, что нынешний праздник отменен. Je vous avoue que toutes ces fetes et tous ces feux d'artifice commencent a devenir insipides. [Признаюсь, все эти праздники и фейерверки становятся несносны.]
– Ежели бы знали, что вы этого хотите, праздник бы отменили, – сказал князь, по привычке, как заведенные часы, говоря вещи, которым он и не хотел, чтобы верили.
– Ne me tourmentez pas. Eh bien, qu'a t on decide par rapport a la depeche de Novosiizoff? Vous savez tout. [Не мучьте меня. Ну, что же решили по случаю депеши Новосильцова? Вы все знаете.]
– Как вам сказать? – сказал князь холодным, скучающим тоном. – Qu'a t on decide? On a decide que Buonaparte a brule ses vaisseaux, et je crois que nous sommes en train de bruler les notres. [Что решили? Решили, что Бонапарте сжег свои корабли; и мы тоже, кажется, готовы сжечь наши.] – Князь Василий говорил всегда лениво, как актер говорит роль старой пиесы. Анна Павловна Шерер, напротив, несмотря на свои сорок лет, была преисполнена оживления и порывов.
Быть энтузиасткой сделалось ее общественным положением, и иногда, когда ей даже того не хотелось, она, чтобы не обмануть ожиданий людей, знавших ее, делалась энтузиасткой. Сдержанная улыбка, игравшая постоянно на лице Анны Павловны, хотя и не шла к ее отжившим чертам, выражала, как у избалованных детей, постоянное сознание своего милого недостатка, от которого она не хочет, не может и не находит нужным исправляться.
В середине разговора про политические действия Анна Павловна разгорячилась.
(перенаправлено с «Инара Калнарая»)
| Инара Калнарая | |
| Ināra Kalnarāja | |
| Имя при рождении: |
Инара Берзе |
|---|---|
| Дата рождения: |
17 декабря 1945 (78 лет) |
| Место рождения: | |
| Профессия: | |
| Театр: |
Лиепайский театр |
Инара Ка́лнарая (латыш. Ināra Kalnarāja; 17 декабря 1945 года) — советская и латвийская актриса.
Содержание
Биография
Инара Калнарая родилась 17 декабря 1945 года в небольшом городе Гробиня на западе Латвии, в рабочей семье.
Окончила Гробиньскую среднюю школу (1964) и актёрскую студию Лиепайского театра (1971).
С 1968 года актриса Лиепайского театра. Дебютировала в роли Бэт в инсценировке романа Марка Твена «Принц и нищий»[1]. Со временем стала одной из ведущих актрис театра.
Была одним из основателей и бессменным руководителем Лиепайского артистического фольклорного ансамбля «Атштаукас».
Снималась в небольших и эпизодических ролях в фильмах режиссёров Рижской киностудии.
Замужем за актёром Лиепайского театра Айваром Калнарайсом.
Творчество
Роли в театре
Лиепайский театр
- 1968 — «Принц и нищий» по роману Марка Твена — Бэт
- 1974 — «Кукольный дом» Генрика Ибсена — Нора
- 1975 — «Злой дух» Рудольфа Блауманиса — Анна
- 1975 — «Шесть старых дев и один мужчина» Отара Иоселиани — Нинели
- 1978 — «Геда Габлер» Генрика Ибсена — Геда Габлер
- 1979 — «Ночная серенада» М. Ленгиела — Марча
- 1979 — «Дикие люди» Екаба Яншевского — Парудене
- 1980 — «Зимняя сказка» Уильяма Шекспира — Паулина
- 1982 — «Шесть маленьких барабанщиков» Адольфа Алунана — Анна
- 1984 — «Виндзорские насмешницы» Уильяма Шекспира — Госпожа
- 1986 — «Родина» Якоба Яншевского — Петерене
- 1987 — «Земля зелёная» Андрея Упита — Лизбет
- 1990 — «Кьоджинские перепалки» Карло Гольдони — Мадонна Паскуа
- 1996 — «Лилиом» Ференца Молнара — Мушка
- 2000 — «Вихрь женитьбы» Якоба Яншевского — Силениеце
- 2005 — «Хрустальная туфелька» Т. Габе — Придворная дама
Фильмография
- 1980 — Пожелай мне нелётной погоды — Берзиня
- 1993 — Рождественский переполох — Скарайне
- 1998 — Туфля
Напишите отзыв о статье "Калнарая, Инара"
Примечания
- ↑ Teātris un kino biogrāfijās : enciklopēdija / sast. un galv. red. Māra Niedra; māksl. Aleksandrs Busse. — Rīga : Preses nams, 1999-. — (Latvija un latvieši). 1.sēj. A-J. — 1999. — 462 lpp. : il. ISBN 9984-00-331-0 (латыш.)
Ссылки
- [liepajasteatris.lv/ru/inara-kalnaraja-2/ Инара Калнарая на сайте Лиепайского театра]
Отрывок, характеризующий Калнарая, Инара
[Если y вас, граф (или князь), нет в виду ничего лучшего и если перспектива вечера у бедной больной не слишком вас пугает, то я буду очень рада видеть вас нынче у себя между семью и десятью часами. Анна Шерер.]– Dieu, quelle virulente sortie [О! какое жестокое нападение!] – отвечал, нисколько не смутясь такою встречей, вошедший князь, в придворном, шитом мундире, в чулках, башмаках, при звездах, с светлым выражением плоского лица. Он говорил на том изысканном французском языке, на котором не только говорили, но и думали наши деды, и с теми тихими, покровительственными интонациями, которые свойственны состаревшемуся в свете и при дворе значительному человеку. Он подошел к Анне Павловне, поцеловал ее руку, подставив ей свою надушенную и сияющую лысину, и покойно уселся на диване.
– Avant tout dites moi, comment vous allez, chere amie? [Прежде всего скажите, как ваше здоровье?] Успокойте друга, – сказал он, не изменяя голоса и тоном, в котором из за приличия и участия просвечивало равнодушие и даже насмешка.
– Как можно быть здоровой… когда нравственно страдаешь? Разве можно оставаться спокойною в наше время, когда есть у человека чувство? – сказала Анна Павловна. – Вы весь вечер у меня, надеюсь?
– А праздник английского посланника? Нынче середа. Мне надо показаться там, – сказал князь. – Дочь заедет за мной и повезет меня.
– Я думала, что нынешний праздник отменен. Je vous avoue que toutes ces fetes et tous ces feux d'artifice commencent a devenir insipides. [Признаюсь, все эти праздники и фейерверки становятся несносны.]
– Ежели бы знали, что вы этого хотите, праздник бы отменили, – сказал князь, по привычке, как заведенные часы, говоря вещи, которым он и не хотел, чтобы верили.
– Ne me tourmentez pas. Eh bien, qu'a t on decide par rapport a la depeche de Novosiizoff? Vous savez tout. [Не мучьте меня. Ну, что же решили по случаю депеши Новосильцова? Вы все знаете.]
– Как вам сказать? – сказал князь холодным, скучающим тоном. – Qu'a t on decide? On a decide que Buonaparte a brule ses vaisseaux, et je crois que nous sommes en train de bruler les notres. [Что решили? Решили, что Бонапарте сжег свои корабли; и мы тоже, кажется, готовы сжечь наши.] – Князь Василий говорил всегда лениво, как актер говорит роль старой пиесы. Анна Павловна Шерер, напротив, несмотря на свои сорок лет, была преисполнена оживления и порывов.
Быть энтузиасткой сделалось ее общественным положением, и иногда, когда ей даже того не хотелось, она, чтобы не обмануть ожиданий людей, знавших ее, делалась энтузиасткой. Сдержанная улыбка, игравшая постоянно на лице Анны Павловны, хотя и не шла к ее отжившим чертам, выражала, как у избалованных детей, постоянное сознание своего милого недостатка, от которого она не хочет, не может и не находит нужным исправляться.
В середине разговора про политические действия Анна Павловна разгорячилась.
