Инвентари

Инвентари (от лат. inventarium ― опись) ― описи магнатских владений XVI—XVIII веков в Речи Посполитой. Важнейший источник по истории имущественных и аграрных отношений в Европе. Разделяются на полные и краткие.

Полные инвентари

Обычно состояли из трёх частей. Первая часть содержит сведения о всех усадебных постройках, их планировке; далее идут сведения об имуществе, доходах, об источниках доходов.

Вторая часть содержит сведения о волостях с росписями улиц городов, местечек и деревень, входящих в магнатское владение. Давались сведения по каждому двору, по приусадебным участкам, количеству пахотной земли, количеству сенокосов. В XVI-первой половине XVII в. инвентари волостей велись по волокам, а где не было волочной померы ― по службам. В основе волочной померы лежал обмер земли на стандартные земельные участки ― волоки, которые становились единицей обложения повинностями (служба ― земельный участок, находившийся во владении двух и более дымов). При каждой волоке обозначались поименно все крестьяне, пользовавшиеся долей волоки. Во второй половине XVII-1770-х гг. проводились поволочно-подворные инвентари, где уже учитывались и крестьянские дворы ― дымы.

В третьей части перечислены все виды магнатских повинностей, налоги, их размер и сроки выплат, условия земле- и лесопользования.

В последней четверти XVIII века инвентари уже дают описание каждого двора, наделов и угодий; внесены члены семьи хозяина с указанием возраста, иногда ― батраки, перечислен скот.

Краткие инвентари

Краткие инвентари были двух видов. Первые содержали информацию о магнатском хозяйстве или о волости.

Вторые — берчаки ― перечисляли крестьянские хозяйства с показом надела и чинша (натурального и денежного).

Краткие инвентари проводились по распоряжению шляхетских крупных владельцев для определения взаимоотношений с другими земельными собственниками и населением.

Литература

• Жемайтис С. Г. Сохранившиеся книги из библиотек Великого княжества Литовского (по инвентарям начала XVI века) // Белорусский сборник № 3. ― СПб., 2005. Материалы конференции.
• Каун С. Б. «Лукавая цифирь»: Изучение хозяйственных описаний XVI века на землях Беларуси методами многомерного статистического анализа // Вiсник Днiпропетровського унiверситету, Iсторiя та археологiя, Випуск 8, 2000.
• Козловский П. Г. Магнатское хозяйство Белоруссии во второй половине XVIII в. ― Мн., 1974.
• Козловский П. Г. Крестьяне Белоруссии во второй пол. XVII—XVIII в. ― Мн., 1968.
• Инвентари магнатских владений Белоруссии XVII—XVIII веков. Владение Сморгонь: Документы. ― Мн., 1977.
• Мелешко В. И. Очерки аграрной истории Восточной Белоруссии. ― Мн., 1975.
• Пичета В. И. Аграрная реформа Сигизмунда-Августа в Литовском государстве. ― М., 1958.
• Чепко В .В. Инвентари и хозяйственные документы магнатских владений Белоруссии ХVІ-ХVIII вв. и инвентари помещичьих имений первой половины XIX в. как исторический источник // Ежегодник по аграрной истории Восточной Европы. — Мн. 1962.
• Рембовский И. История и значение чиншевого владения в Западном крае. ― СПб,. 1886.
• Morzy J. Kryzys demograficzny na Litwie i Biaiorusi w 2 poiowie XVII wieku. ― Poznaс, 1965.
• Tyszkiewicz E. Opisanie powiatu Borysowskiego. ― Wilno, 1847.

Ссылки

• Каун С. Б. [elib.bsu.by/bitstream/123456789/162/1/Каун_СБ.pdf Хозяйственные описания первой половины XVI века в свете методов количественного анализа и информационных технологий] // Крыніцазнаўства і спецыяльныя гістарычныя дысцыпліны. Вып. 2 / Рэдкал.: С. М. Ходзін (адказ. рэд.) і інш. — Мн.: БДУ, 2005. — С. 154—163.

Отрывок, характеризующий Инвентари

В последнее время, после приезда государя из армии, произошло некоторое волнение в этих противоположных кружках салонах и произведены были некоторые демонстрации друг против друга, но направление кружков осталось то же. В кружок Анны Павловны принимались из французов только закоренелые легитимисты, и здесь выражалась патриотическая мысль о том, что не надо ездить во французский театр и что содержание труппы стоит столько же, сколько содержание целого корпуса. За военными событиями следилось жадно, и распускались самые выгодные для нашей армии слухи. В кружке Элен, румянцевском, французском, опровергались слухи о жестокости врага и войны и обсуживались все попытки Наполеона к примирению. В этом кружке упрекали тех, кто присоветывал слишком поспешные распоряжения о том, чтобы приготавливаться к отъезду в Казань придворным и женским учебным заведениям, находящимся под покровительством императрицы матери. Вообще все дело войны представлялось в салоне Элен пустыми демонстрациями, которые весьма скоро кончатся миром, и царствовало мнение Билибина, бывшего теперь в Петербурге и домашним у Элен (всякий умный человек должен был быть у нее), что не порох, а те, кто его выдумали, решат дело. В этом кружке иронически и весьма умно, хотя весьма осторожно, осмеивали московский восторг, известие о котором прибыло вместе с государем в Петербург.
В кружке Анны Павловны, напротив, восхищались этими восторгами и говорили о них, как говорит Плутарх о древних. Князь Василий, занимавший все те же важные должности, составлял звено соединения между двумя кружками. Он ездил к ma bonne amie [своему достойному другу] Анне Павловне и ездил dans le salon diplomatique de ma fille [в дипломатический салон своей дочери] и часто, при беспрестанных переездах из одного лагеря в другой, путался и говорил у Анны Павловны то, что надо было говорить у Элен, и наоборот.
Вскоре после приезда государя князь Василий разговорился у Анны Павловны о делах войны, жестоко осуждая Барклая де Толли и находясь в нерешительности, кого бы назначить главнокомандующим. Один из гостей, известный под именем un homme de beaucoup de merite [человек с большими достоинствами], рассказав о том, что он видел нынче выбранного начальником петербургского ополчения Кутузова, заседающего в казенной палате для приема ратников, позволил себе осторожно выразить предположение о том, что Кутузов был бы тот человек, который удовлетворил бы всем требованиям.
Анна Павловна грустно улыбнулась и заметила, что Кутузов, кроме неприятностей, ничего не дал государю.
– Я говорил и говорил в Дворянском собрании, – перебил князь Василий, – но меня не послушали. Я говорил, что избрание его в начальники ополчения не понравится государю. Они меня не послушали.
– Все какая то мания фрондировать, – продолжал он. – И пред кем? И все оттого, что мы хотим обезьянничать глупым московским восторгам, – сказал князь Василий, спутавшись на минуту и забыв то, что у Элен надо было подсмеиваться над московскими восторгами, а у Анны Павловны восхищаться ими. Но он тотчас же поправился. – Ну прилично ли графу Кутузову, самому старому генералу в России, заседать в палате, et il en restera pour sa peine! [хлопоты его пропадут даром!] Разве возможно назначить главнокомандующим человека, который не может верхом сесть, засыпает на совете, человека самых дурных нравов! Хорошо он себя зарекомендовал в Букарещте! Я уже не говорю о его качествах как генерала, но разве можно в такую минуту назначать человека дряхлого и слепого, просто слепого? Хорош будет генерал слепой! Он ничего не видит. В жмурки играть… ровно ничего не видит!
Никто не возражал на это.
24 го июля это было совершенно справедливо. Но 29 июля Кутузову пожаловано княжеское достоинство. Княжеское достоинство могло означать и то, что от него хотели отделаться, – и потому суждение князя Василья продолжало быть справедливо, хотя он и не торопился ого высказывать теперь. Но 8 августа был собран комитет из генерал фельдмаршала Салтыкова, Аракчеева, Вязьмитинова, Лопухина и Кочубея для обсуждения дел войны. Комитет решил, что неудачи происходили от разноначалий, и, несмотря на то, что лица, составлявшие комитет, знали нерасположение государя к Кутузову, комитет, после короткого совещания, предложил назначить Кутузова главнокомандующим. И в тот же день Кутузов был назначен полномочным главнокомандующим армий и всего края, занимаемого войсками.