Ингольд, Франсуа

Франсуа Ингольд
François Ingold
Дата рождения	4 апреля 1894(1894-04-04)
Место рождения	Нанси, Франция
Дата смерти	19 декабря 1980(1980-12-19) (86 лет)
Место смерти	Париж, Франция
Принадлежность	Франция Франция
Род войск	пехота
Годы службы	1914—1962
Звание	дивизионный генерал
Сражения/войны	Первая мировая война Вторая мировая война Рифская война
Награды и премии

Франсуа Жозеф Жан Ингольд (фр. François Joseph Jean Ingold; 4 апреля 1894, Нанси — 19 декабря 1980, Париж) — французский военный деятель, дивизионный генерал, кавалер и канцлер ордена Освобождения.

Биография

Франсуа Ингольд родился в Нанси 4 апреля 1894 года с семье, происходящей из Эльзаса. Отец Франсуа был государственным служащим (инспектор вод и лесов).

Обучался в коллеже Сен-Дье. После начала Первой мировой войны мобилизован 24 августа 1914 года во Французскую армию. Службу начал в 17-м колониальном пехотном полку (фр. 17^e Régiment d'infanterie coloniale). В 1915 году принял участие в битве при Артуа, после чего, произведённый в су-офицеры, был отправлен в Сенегал в формируемую «Чёрную армию» (фр. Armée noire).

Прибыв в июле 1916 года во Францию в составе сенегальских стрелков, принял участие в битве на Сомме. В феврале 1917 года поступил в Центр аспирантов при Сен-Сирской военной школе, который окончил в июле 1917 года с производством в аспиранты. Принял участие в боях лета 1917 года на высотах Шмен-де-Дам в составе 7-го колониального пехотного полка (2-й колониальный корпус, 6-я армия).

В 1918 году тяжело ранен. За отличия упомянут в приказе по армии и произведён в су-лейтенанты. Не долечившись, в октябре 1918 года вернулся в свой полк. Окончание войны встретил на территории Лотарингии.

После начала Рифской войны в 1921 году направлен на юг Марокко офицером разведывательной службы.

Прошёл обучение на юридическом факультете Алжира и Нанси и в 1923 году получил диплом юриста. В конце 1924 года вновь в Марокко: сперва в штабе территорий Юга, а после окончания Рифской войны и до 1929 года — в Рабате. Произведённый в капитаны, три года проводит на командных должностях в 22-м колониальном пехотном полку в Экс-ан-Провансе, после чего направлен на Мадагаскар помощником командира полка мадагаскарских стрелков.

В 1935 году начал публиковать свои первые работы по истории Французской армии («В бою с колониальными войсками» и «Чёрные войска в бою»), а также сотрудничать с военными журналами.

После начала Второй мировой войны, в сентябре 1939 года переведён во Французскую Экваториальную Африку в Браззавиль. В январе 1940 года назначен командующим войсками в Форт-Аршамбо в Чаде и командиром 5-го батальона африканских резервистов. Приветствовал призыв генерала де Голля и присоединил свои войска к движению «Свободная Франция», за что был заочно приговорён правительством Виши к смертной казни.

Во время войны исполнял должности командующего войсками в Камеруне, помощника генерала Леклерка, командующего колонной войск во время французского наступления на Феццан (декабрь 1942 — январь 1943). 12 января 1943 года награждён орденом Освобождения. Произведённый в полковники, участвовал весной 1943 года в Тунисской кампании, где отличился при прорыве «линии Марет».

25 августа 1944 года произведён в бригадные генералы. В 1945 году получил в командование 2-ю колониальную дивизию. В 1947 году назначен командующим 1-й пехотной дивизионной группой, в 1948 году направлен в Нигер. В 1951 году произведён в дивизионные генералы.

Являясь с 29 сентября 1944 года членом Совета ордена Освобождения, в феврале 1958 года назначен на должность канцлера ордена. На этом посту посвятил себя составлению и выпуску «Мемориала соратников Освобождения» (фр. Le Mémorial des Compagnons de la Libération).

В мае 1961 года назначен в состав судей Верховного военного трибунала для суда над участниками «путча генералов».

31 августа 1962 года уволен по прошению в отставку. Посвятил себя написанию военно-исторических работ, многие из которых были удостоены призов Французской академии.

Скончался 19 декабря 1980 года в военном госпитале Валь-де-Грас в Париже. Прощание с генералом прошло в Доме инвалидов. Похоронен в семейном склепе в Серне (департамент Верхний Рейн).

Семья

Жена генерала Ингольда — Мария-Антуанетта. Старший сын Шарль (1921—1941) служил в британских Королевских ВВС. Погиб в воздушном бою. Младший сын Жерар издал в 1995 году биографию отца.

Брат Морис Ингольд (1895—1945), участник движения Сопротивления, был депортирован и погиб в концлагере Дахау.

Память

В память Франсуа и Мориса Ингольдов в 1999 году на доме № 8 по улице Вокзальной в городке Фрез, где семья жила с 1904 по 1914 год, установлена памятная плита. Улица Вокзальная переименована в улицу Генерала Франсуа Ингольда.

Награды

• Большой офицерский крест ордена Почётного легиона
  • Командорский крест ордена Почётного легиона
• Орден Освобождения (12 января 1943 года)
• Большой крест Национального ордена Заслуг
• Военный крест 1914—1918
• Военный крест 1939—1945
• Колониальная медаль с планками «Maroc», «Maroc 1925—1926», «AFL», «Fezzan-Tripolitaine», «Tunisie»
• Крест Бойца 1939—1945
• Крест Добровольцев Сопротивления
• Орден «За выдающиеся заслуги» (Великобритания)

Публикации

Франсуа Ингольд являлся автором публикаций:

• Au combat avec les troupes coloniales. — Paris: Berger-Levrault, 1938.
• Dix batailles avec la Légion. — Paris: Berger-Levrault, 1938.
• Les Troupes noires au combat, cas concret pour servir à l'étude des formes de guerre. — Paris: Berger-Levrault, 1940.
• Éphémérides à l'usage des troupes noires. — Cameroun, 1942.
• L'Action des troupes du général Leclerc dans la libération de la Tunisie février-mai 1943: Editions Combat, s.d. Alger. — 1943.
• Soldats du Tchad, campagnes sahariennes 1940-1943. — Alger: Office Français d'Edition, 1944.
• Lettres à la France Combattante. — Alger: Office Français d'Edition, 1944.
• Ceux de Leclerc en Tunisie, février-mai 1943. — Paris: Office Français d'Edition, 1945.
• Lettres de la France Combattante. — Paris: Office Français d'Edition, 1945.
• L'Appel de l'Afrique primitive, juin-août 1940 au Tchad. — Paris: Gründ, 1945.
• L'Epopée Leclerc au Sahara. — Paris: Berger-Levrault, 1945. (Большой императорский приз Французской академии).
• L'Armée coloniale. — Reboul, 1945—1946.
• Veillons au salut de l'Empire. — Paris: Impr. des Éditions Spes, 1945.
• De la douleur. — Paris: Littéraires de France, 1947.
• Le Général Leclerc. — Service de documentation, 1947.
• Sous l'ancre d'or. — Colbert, 1947—1948.
• Les enthousiasmes méditerranéens. — Paris: Pouzet, 1951.
• La Dernière Patrouille. — Raon-l'Etape: Fetzer, 1951.
• Bêtes et Hommes du Niger. — Paris: La Toison d'Or, 1953.
• Terre des Bêtes. — Paris: La Toison d'Or, 1954.
• Les Dialogues des soldats morts. — Debresse, 1955. (Приз Французской академии).
• Amitié France Afrique noire. — Paris: Durassié, 1957.
• Le Chemin, (mémoires). — Productions de Paris, 1958. (Приз имени Раймона Пуанкаре).
• Dans les hautes herbes / illustrations de Maurice Raffray. — Paris: Magnard, 1958. (Приз Французской академии).
• Samory, sanglant et magnifique. — Scorpion, 1961. (Приз Академии моральных и политических наук).
• Mémorial des compagnons. — Imprimerie nationale, 1961. (Приз Французской академии).
• Maurice mon frère. — Durassié, 1965.
• Songes : une nuit à Karthoum. — Paris: Peyronnet, 1969.
• De l'amitié. — Paris: Nouvelles Editions Latines, 1970.
• Voix d’outre-tombe. — Paris: Nouvelles Editions Latines, 1970.
• Le soldat et la mort. — Paris: Tequi, 1973.
• Terres malgaches. — Paris: Carrefour des Lettres, 1974.
• Une ombre sur mon chemin. — Paris: Tequi, 1975.
• Au-dessus de la guerre il y a la paix. — Paris: Tequi, 1976.
• Misère et grandeur du troisième âge. — Paris: Tequi, 1977.

В соавторстве:

• Les Armées françaises dans la Grande Guerre. — 1938.
• Les Compagnons de la grandeur. — 1946.
• Leclerc de Hauteclocque. — Paris: Littéraires de France, 1948.
• Trente ans d'histoire. — 1948.
• Kleber fils d'Alsace, collection de l'académie d'Alsace. — 1953. (Приз Французской академии).
• Histoire et épopée des troupes coloniales. — 1956.
• Hommes et destins. — Académie des sciences d'outre-mer, 1974—1977. — Vol. I et II.

Литература

• Gerard Ingold. Le general Ingold, figure de la France Libre. — Challenges d'aujourd'hui, 1995. — 277 p. — ISBN 978-2910168292.

Ссылки

• [www.ordredelaliberation.fr/fr_compagnon/485.html François Ingold] (фр.). Site de l’Ordre de la Libération (28.10.2013). Проверено 28 сентября 2014.
• [www.lacostelle.org/celebrite_g_ingold.php Le Général François Ingold] (фр.). Association de Sauvegarde du Patrimoine de Fraize «La Costelle» (12.01.2013). Проверено 28 сентября 2014.

Отрывок, характеризующий Ингольд, Франсуа

Граф Илья Андреич опять сел на свое место.
– Ведь хороша? – шопотом сказал он Наташе.
– Чудо! – сказала Наташа, – вот влюбиться можно! В это время зазвучали последние аккорды увертюры и застучала палочка капельмейстера. В партере прошли на места запоздавшие мужчины и поднялась занавесь.
Как только поднялась занавесь, в ложах и партере всё замолкло, и все мужчины, старые и молодые, в мундирах и фраках, все женщины в драгоценных каменьях на голом теле, с жадным любопытством устремили всё внимание на сцену. Наташа тоже стала смотреть.


На сцене были ровные доски по средине, с боков стояли крашеные картины, изображавшие деревья, позади было протянуто полотно на досках. В середине сцены сидели девицы в красных корсажах и белых юбках. Одна, очень толстая, в шелковом белом платье, сидела особо на низкой скамеечке, к которой был приклеен сзади зеленый картон. Все они пели что то. Когда они кончили свою песню, девица в белом подошла к будочке суфлера, и к ней подошел мужчина в шелковых, в обтяжку, панталонах на толстых ногах, с пером и кинжалом и стал петь и разводить руками.
Мужчина в обтянутых панталонах пропел один, потом пропела она. Потом оба замолкли, заиграла музыка, и мужчина стал перебирать пальцами руку девицы в белом платье, очевидно выжидая опять такта, чтобы начать свою партию вместе с нею. Они пропели вдвоем, и все в театре стали хлопать и кричать, а мужчина и женщина на сцене, которые изображали влюбленных, стали, улыбаясь и разводя руками, кланяться.
После деревни и в том серьезном настроении, в котором находилась Наташа, всё это было дико и удивительно ей. Она не могла следить за ходом оперы, не могла даже слышать музыку: она видела только крашеные картоны и странно наряженных мужчин и женщин, при ярком свете странно двигавшихся, говоривших и певших; она знала, что всё это должно было представлять, но всё это было так вычурно фальшиво и ненатурально, что ей становилось то совестно за актеров, то смешно на них. Она оглядывалась вокруг себя, на лица зрителей, отыскивая в них то же чувство насмешки и недоумения, которое было в ней; но все лица были внимательны к тому, что происходило на сцене и выражали притворное, как казалось Наташе, восхищение. «Должно быть это так надобно!» думала Наташа. Она попеременно оглядывалась то на эти ряды припомаженных голов в партере, то на оголенных женщин в ложах, в особенности на свою соседку Элен, которая, совершенно раздетая, с тихой и спокойной улыбкой, не спуская глаз, смотрела на сцену, ощущая яркий свет, разлитый по всей зале и теплый, толпою согретый воздух. Наташа мало по малу начинала приходить в давно не испытанное ею состояние опьянения. Она не помнила, что она и где она и что перед ней делается. Она смотрела и думала, и самые странные мысли неожиданно, без связи, мелькали в ее голове. То ей приходила мысль вскочить на рампу и пропеть ту арию, которую пела актриса, то ей хотелось зацепить веером недалеко от нее сидевшего старичка, то перегнуться к Элен и защекотать ее.
В одну из минут, когда на сцене всё затихло, ожидая начала арии, скрипнула входная дверь партера, на той стороне где была ложа Ростовых, и зазвучали шаги запоздавшего мужчины. «Вот он Курагин!» прошептал Шиншин. Графиня Безухова улыбаясь обернулась к входящему. Наташа посмотрела по направлению глаз графини Безуховой и увидала необыкновенно красивого адъютанта, с самоуверенным и вместе учтивым видом подходящего к их ложе. Это был Анатоль Курагин, которого она давно видела и заметила на петербургском бале. Он был теперь в адъютантском мундире с одной эполетой и эксельбантом. Он шел сдержанной, молодецкой походкой, которая была бы смешна, ежели бы он не был так хорош собой и ежели бы на прекрасном лице не было бы такого выражения добродушного довольства и веселия. Несмотря на то, что действие шло, он, не торопясь, слегка побрякивая шпорами и саблей, плавно и высоко неся свою надушенную красивую голову, шел по ковру коридора. Взглянув на Наташу, он подошел к сестре, положил руку в облитой перчатке на край ее ложи, тряхнул ей головой и наклонясь спросил что то, указывая на Наташу.
– Mais charmante! [Очень мила!] – сказал он, очевидно про Наташу, как не столько слышала она, сколько поняла по движению его губ. Потом он прошел в первый ряд и сел подле Долохова, дружески и небрежно толкнув локтем того Долохова, с которым так заискивающе обращались другие. Он, весело подмигнув, улыбнулся ему и уперся ногой в рампу.
– Как похожи брат с сестрой! – сказал граф. – И как хороши оба!
Шиншин вполголоса начал рассказывать графу какую то историю интриги Курагина в Москве, к которой Наташа прислушалась именно потому, что он сказал про нее charmante.
Первый акт кончился, в партере все встали, перепутались и стали ходить и выходить.
Борис пришел в ложу Ростовых, очень просто принял поздравления и, приподняв брови, с рассеянной улыбкой, передал Наташе и Соне просьбу его невесты, чтобы они были на ее свадьбе, и вышел. Наташа с веселой и кокетливой улыбкой разговаривала с ним и поздравляла с женитьбой того самого Бориса, в которого она была влюблена прежде. В том состоянии опьянения, в котором она находилась, всё казалось просто и естественно.
Голая Элен сидела подле нее и одинаково всем улыбалась; и точно так же улыбнулась Наташа Борису.
Ложа Элен наполнилась и окружилась со стороны партера самыми знатными и умными мужчинами, которые, казалось, наперерыв желали показать всем, что они знакомы с ней.
Курагин весь этот антракт стоял с Долоховым впереди у рампы, глядя на ложу Ростовых. Наташа знала, что он говорил про нее, и это доставляло ей удовольствие. Она даже повернулась так, чтобы ему виден был ее профиль, по ее понятиям, в самом выгодном положении. Перед началом второго акта в партере показалась фигура Пьера, которого еще с приезда не видали Ростовы. Лицо его было грустно, и он еще потолстел, с тех пор как его последний раз видела Наташа. Он, никого не замечая, прошел в первые ряды. Анатоль подошел к нему и стал что то говорить ему, глядя и указывая на ложу Ростовых. Пьер, увидав Наташу, оживился и поспешно, по рядам, пошел к их ложе. Подойдя к ним, он облокотился и улыбаясь долго говорил с Наташей. Во время своего разговора с Пьером, Наташа услыхала в ложе графини Безуховой мужской голос и почему то узнала, что это был Курагин. Она оглянулась и встретилась с ним глазами. Он почти улыбаясь смотрел ей прямо в глаза таким восхищенным, ласковым взглядом, что казалось странно быть от него так близко, так смотреть на него, быть так уверенной, что нравишься ему, и не быть с ним знакомой.
Во втором акте были картины, изображающие монументы и была дыра в полотне, изображающая луну, и абажуры на рампе подняли, и стали играть в басу трубы и контрабасы, и справа и слева вышло много людей в черных мантиях. Люди стали махать руками, и в руках у них было что то вроде кинжалов; потом прибежали еще какие то люди и стали тащить прочь ту девицу, которая была прежде в белом, а теперь в голубом платье. Они не утащили ее сразу, а долго с ней пели, а потом уже ее утащили, и за кулисами ударили три раза во что то металлическое, и все стали на колена и запели молитву. Несколько раз все эти действия прерывались восторженными криками зрителей.
Во время этого акта Наташа всякий раз, как взглядывала в партер, видела Анатоля Курагина, перекинувшего руку через спинку кресла и смотревшего на нее. Ей приятно было видеть, что он так пленен ею, и не приходило в голову, чтобы в этом было что нибудь дурное.
Когда второй акт кончился, графиня Безухова встала, повернулась к ложе Ростовых (грудь ее совершенно была обнажена), пальчиком в перчатке поманила к себе старого графа, и не обращая внимания на вошедших к ней в ложу, начала любезно улыбаясь говорить с ним.
– Да познакомьте же меня с вашими прелестными дочерьми, – сказала она, – весь город про них кричит, а я их не знаю.
Наташа встала и присела великолепной графине. Наташе так приятна была похвала этой блестящей красавицы, что она покраснела от удовольствия.
– Я теперь тоже хочу сделаться москвичкой, – говорила Элен. – И как вам не совестно зарыть такие перлы в деревне!
Графиня Безухая, по справедливости, имела репутацию обворожительной женщины. Она могла говорить то, чего не думала, и в особенности льстить, совершенно просто и натурально.
– Нет, милый граф, вы мне позвольте заняться вашими дочерьми. Я хоть теперь здесь не надолго. И вы тоже. Я постараюсь повеселить ваших. Я еще в Петербурге много слышала о вас, и хотела вас узнать, – сказала она Наташе с своей однообразно красивой улыбкой. – Я слышала о вас и от моего пажа – Друбецкого. Вы слышали, он женится? И от друга моего мужа – Болконского, князя Андрея Болконского, – сказала она с особенным ударением, намекая этим на то, что она знала отношения его к Наташе. – Она попросила, чтобы лучше познакомиться, позволить одной из барышень посидеть остальную часть спектакля в ее ложе, и Наташа перешла к ней.
В третьем акте был на сцене представлен дворец, в котором горело много свечей и повешены были картины, изображавшие рыцарей с бородками. В середине стояли, вероятно, царь и царица. Царь замахал правою рукою, и, видимо робея, дурно пропел что то, и сел на малиновый трон. Девица, бывшая сначала в белом, потом в голубом, теперь была одета в одной рубашке с распущенными волосами и стояла около трона. Она о чем то горестно пела, обращаясь к царице; но царь строго махнул рукой, и с боков вышли мужчины с голыми ногами и женщины с голыми ногами, и стали танцовать все вместе. Потом скрипки заиграли очень тонко и весело, одна из девиц с голыми толстыми ногами и худыми руками, отделившись от других, отошла за кулисы, поправила корсаж, вышла на середину и стала прыгать и скоро бить одной ногой о другую. Все в партере захлопали руками и закричали браво. Потом один мужчина стал в угол. В оркестре заиграли громче в цимбалы и трубы, и один этот мужчина с голыми ногами стал прыгать очень высоко и семенить ногами. (Мужчина этот был Duport, получавший 60 тысяч в год за это искусство.) Все в партере, в ложах и райке стали хлопать и кричать изо всех сил, и мужчина остановился и стал улыбаться и кланяться на все стороны. Потом танцовали еще другие, с голыми ногами, мужчины и женщины, потом опять один из царей закричал что то под музыку, и все стали петь. Но вдруг сделалась буря, в оркестре послышались хроматические гаммы и аккорды уменьшенной септимы, и все побежали и потащили опять одного из присутствующих за кулисы, и занавесь опустилась. Опять между зрителями поднялся страшный шум и треск, и все с восторженными лицами стали кричать: Дюпора! Дюпора! Дюпора! Наташа уже не находила этого странным. Она с удовольствием, радостно улыбаясь, смотрела вокруг себя.